Не надо, папа!

Глава 83. Без приглашения

83

Сарада понимала нетерпение и тревоги мамы и Нанадайме: за время привала они вполне могли упустить Саске. Но лезть в логово врага без подготовки не собиралась. Джирайя, быть может, сумел бы их защитить, но свои дела с отцом Сарада предпочитала решать лично. Если им придется разделиться, чакра ох как понадобится, а ее оставалось негусто.

Сасаме, глотая слезы и захлебываясь предложенным Сакурой чаем, исповедовалась. Джирайя хмурился. Нанадайме и мама смотрели на девочку огромными глазами, а Сарада внутренне ликовала: она все-таки оказалась права.

Порой ее посещала мысль, что в мире шиноби всего двое настолько добрых и благородных людей: мама и Нанадайме. Возможно, еще кто-то из нынешних генинов. Ли-сан, к примеру. Она достаточно плохо знала остальных лично, потому не могла утверждать наверняка. Сакура и Наруто сами были добры к людям и наивно полагали, что люди в ответ будут поступать так же.

Что же, Сасаме все-таки никого не отравила, но препятствием ей стала не совесть, а смерть подельников. Только Наруто это ничуть не смутило. Он вроде бы огорчился, что девочка собиралась предать их, но очень быстро простил ее, оправдал и даже пожалел. Джирайя тоже отнесся к Сасаме снисходительно и позволил продолжать с ними путь. С другой стороны, а куда еще ее было девать такую? Пускай уж лучше идет с ними. Под надзором.

Небольшой привал затянулся настолько, что Сарада успела даже вздремнуть.

К убежищу Орочимару они выступили еще до рассвета. У подножия гор лежал холодный густой туман, и в предрассветном сумраке путь казался каким-то зловещим. Все притихли, даже Наруто. Казалось, любой неосторожный шаг или шепотом оброненное слово могли выдать их присутствие.

— Это здесь, — едва слышно прошептала Сасаме, когда они остановились неподалеку от каменного входа в подземелье.

Наруто закивал и пробормотал серьезным шепотом:

— Мы обязательно спасем твоего брата, Сасаме-чан. Доверься нам!

Сараде вновь захотелось отвесить ему подзатыльник, но она сдержалась. Сейчас это было бы глупо. Наруто не дурачился, он правда хотел помочь. Да и устраивать перепалки в такой ответственный момент было далеко не лучшей идеей.

Они тихонько подобрались к самому убежищу. Джирайя подумал и призвал оранжевую жабу, ту самую, которую нечаянно призывал Наруто во время боя с людьми Орочимару. Гамакичи спустился по лестнице, остановился у портала и объявил:

— Никаких ловушек не чувствую.

Он без помех проник в темный коридор, и Команда Семь последовала за ним.

В тоннеле пахло сырым камнем и чем-то еще, неприятным и неподдающимся описанию. Под предводительством Джирайи они бесшумно стали спускаться по лестнице в полной тьме. Сакура достала и зажгла маленькую горелку. Вокруг нее разлился холодный фиолетовый свет. Лестница вдруг оборвалась, и ребята вышли в просторный коридор. Здесь уже горели на стенах факелы. То ли коридором часто пользовались, то ли о приходе незваных гостей знали заранее и потрудились осветить им дорогу к ловушкам.

— Мне это не нравится, — призналась Сарада.

Коридор расширился и разделился натрое.

— Это что же, даттэбайо?

— Придется разделиться, — тихо сказала Сасаме и прикрыла рот кулачком.

— Разобьемся по парам, — сказал Джирайя. — Если ничего не найдете — возвращайтесь на это место. Я пойду с Сасаме. Ты, Наруто, пойдешь с Сакурой.

— Но нас же пятеро, как по парам-то? Что Сарада-чан одна будет?

— Эй! А меня забыл, да? — возмутился Гамакичи.

Наруто смущенно почесал щеку.

— Но ты же еще… э-э… маленький совсем.

— Ну да. Поэтому я и пойду с Сарадой. Она меня защитит.

— Да я не о том, даттэбайо! Кто ее защитит-то, Сараду-чан?

Однако Сараду такой расклад устраивал. Она так и хотела: разделиться.

Это было опасно. Если учесть все, что она слышала об Орочимару от Сасаме, да и вообще тот факт, что он напал на Коноху совместными силами Песка и Звука, то Орочимару был откровенным негодяем. Вспоминая же свой визит в его лабораторию в будущем, Сарада приходила к выводу, что он негодяй достаточно вежливый и уравновешенный. Да и если он обучал Саске… Может, все не так плохо?

«Увидеть своими глазами. Строить свои выводы», — так ее учил Шисуи.

И пусть Шисуи говорил об Итачи, но какая разница? Итачи, Орочимару… Оба преступники и личности довольно неоднозначные. Впрочем, Орочимару пугал Сараду меньше, чем родной дядя.

Джирайя уже успел убедить Наруто, почему разделиться стоит именно так, как он предложил, и они спорили, кто какой дорогой пойдет. Саннин отверг предложение Наруто послушаться голоса интуиции, извлек из-за пазухи тростинку, раскрутил ее и заявил, что двинется в том направлении, куда она указала, упав на бетонный пол. Наруто и Сакура посмотрели на него с нескрываемым скепсисом, а Сасаме испуганно засеменила следом за своим провожатым. Она явно хотела бы пойти в компании с Наруто или Сакурой, но Джирайя решил прихватить ее с собой, наверняка для того, чтобы не выпускать из-под контроля.

— И чем это лучше моего предложения? — проворчал Наруто.

Он со вздохом проследил, как отшельник-извращенец и Сасаме скрылись в своем тоннеле, и повернулся к Сараде.

— Удачи тебе, Сарада-чан, — сказал он и протянул ей кулак.

Сарада оторопела. Этот жест использовали между собой мальчишки. Ей предлагали стукнуться кулаками лишь однажды. Тот картавый мальчик с трусливым волчонком.

Моя первая команда в прошлом. Интересно, жив ли он? И второй, которому я в иллюзии руку расплавила… И как там Генма-сенсей?

Как бы сложилась ее жизнь, останься она с той командой? Вряд ли могло быть лучше и уютнее, чем с Нанадайме и мамой, но, быть может, со временем у них бы с ребятами тоже сложились неплохие отношения?

Сарада протянула руку в ответ. Наруто задорно ухмыльнулся.

— Защищай Гамакичи, Сарада-чан.

— Обязательно.

Гамакичи крупными прыжками устремился в крайний левый тоннель. Нанадайме и мама двинулись в центральный.

А что, если я ничего не найду? Придется возвращаться? Эх…

Чем дальше они продвигались, тем больше мешкал Гамакичи перед каждым прыжком. Боялся?

— Тут могут быть ловушки.

И стоило сказать ему это, как пол под ногами провалился.

Сарада не успела ничего сообразить. Плиты просто мгновенно ушли из-под ног, и она стала падать в какую-то холодную темень. Снизу доносился шум. Сарада упала на воду и уперлась коленями и ладонями в бушующую поверхность. Гамакичи просто плашмя плюхнулся в воду, подняв целый фонтан брызг, которые заляпали стекла очков. Все вокруг стало искаженным, размытым, а стоя на четвереньках протирать очки было не очень-то удобно. Сараду и Гамакичи уносило дальше от просвета на потолке, который на глазах становился все меньше и меньше, пока вовсе не исчез.

— Вот черт!

Попались. Все-таки попались.

Удерживать равновесие в таком бурном потоке было бы слишком сложно, и Сарада продолжала стоять на четвереньках. Гамакичи барахтался в воде и причитал:

— Ну вот… вот… вляпались. Еще хорошо, что пресная! Хе-хе.

Их несло по каким-то широким катакомбам. Шум воды эхом отражался от стен. Где-то впереди раздался грохот, будто разрушилась стена, и послышался чей-то громкий кашель.

— Открывайся, даттэбайо!

Сарада врезалась во что-то большое и мокрое. От испуга она провалилась рукой в воду по локоть, но, к счастью, удержалась второй. Мочить платье очень уж не хотелось.

— Наруто?!

Ее голос оглушительным эхом отозвался со всех концов замкнутого помещения.

— Сарада-чан?! — выпалило то самое большое и мокрое.

— Как ты? Где Сакура?

— Неважно! Все потом! У нас проблемы, даттэбайо, — задыхаясь, кричал Наруто. — Воды все больше. Эта штука сверху. Она не открывается!

Штука сверху. Наверное, как и у меня пол провалился. Надо же было попасться так глупо.

В темноте ничего не было видно.

— Где Сакура? — упрямо повторила Сарада.

— Сакура-чан в порядке. Она пошла дальше. Подумай о нас, ттэбайо. Если не выбраться, мы захлебнемся!

— Как высоко потолок?

— Метра полтора. Думаю, уже меньше.

Почти полный рост. И не выпрямиться уже, наверное.

Сарада, осторожно балансируя на беспокойной воде, поднялась на ноги. Затылок уперся в потолок.

И правда, уже меньше полутора метров.

— Я пробовал расенганом! — отплевываясь, кричал Наруто. — Не выходит! Просто крошка сыплется и все, даттэбайо!

Она скопила в кулаке побольше чакры.

— Берегите голову.

— Что ты собираешься делать, нээ-чан?

— Собираюсь разбить ее.

Потолок больнее стал жать в затылок. Воды прибывало с каждой минутой.

— Готовы?

— Д-да… наверное.

Сарада крепко сжала кулак, опустила к левому бедру, замахиваясь, и со всей силы ударила в потолок. Костяшки пальцев обожгло болью. Рука до середины предплечья прошла наружу. В мокрых очках заплясал свет, прорвавшийся из пробитой дыры. Отовсюду слышались всплески, перемешанные с воплями Наруто: это трещины прорастали глубже, и целые куски плиты осыпались в воду.

— А-а, а-а-а, — Нанадайме, прошлепав по воде, с воплем налетел на нее со спины — в том месте, где стояла Сарада, ничего не падало, она ведь выбила тот кусок первым.

— Наруто, не толкайся! И не прижимайся, ты мокрый!

— Ха-ай!

Сарада выпрыгнула из ямы. Она все еще ничего не видела, потому тут же стянула очки и стала протирать подолом платья. Наруто выбрался следом с Гамакичи на голове. Уровень воды поднялся настолько, что Нанадайме смог просто вылезти, упершись руками в пол.

Сарада с неудовольствием отметила, что спина и зад у нее тоже влажные после того, как в нее врезался Наруто. Он был мокрый до нитки.

Не люблю сырость.

— Это ты вовремя, Сарада-чан, — сказал Наруто, скинул курточку и выжал. С нее со звонким журчанием стекла вода. — Так бы я и утонул там.

— Так что произошло?

— Ну, мы наступили на ловушку. Сакура-чан провалилась в яму с острыми бамбуковыми палками…

— Что?!

— …но я успел ее поймать.

Сарада выдохнула с облегчением.

— Но упал сам, ттэбайо. Сакура-чан пошла дальше, а я пытался выбраться. Но потом стена провалилась, и все затопило водой.

Наруто напялил обратно мокрую мятую куртку. Светлые волосы липли ему на лоб, а Гамакичи все еще сидел у него на голове.

— Выглядишь потрясающе, — заметила Сарада.

Правую руку ломило. Сарада ушибла ее еще во время поисков Кагеро. Каждое движение пальцев отдавало стреляющей болью. Сейчас стало хуже. Она стянула перчатку и с недовольством посмотрела на руку. Из разбитых костяшек сочилась кровь. Траектория удара была не самой удачной, но в той позе выбирать не приходилось.

Они напоролись еще на несколько ловушек, которые удалось удачно миновать Сакуре. Очередной провал они с Наруто, наученные горьким опытом, преодолели без потерь. От дождя кунаев Сарада также увернулась, а вот Нанадайме зацепило: распороло кунаем штанину и оцарапало бедро.

Сараде не давал покоя яд. После смерти Шисуи у нее появилось два страха: боязнь насекомых и страх перед ядами. Первый страх выплывал из второго — насекомых она боялась только из-за того, что те потенциально могли быть ядовитыми.

Сарада много читала о ядах и противоядиях. Знала, как можно спасти человека от классических ядов, чем можно нейтрализовать их действие. Но шиноби предпочитали создавать свои яды. Те, к которым антидота не было ни у кого, кроме самих же создателей. Отыскать способ нейтрализовать такие яды было целой наукой, даже искусством, и Сарада реально осознавала свою никчемность на этой стезе.

Каждый раз, когда задевало Наруто, что каменной иглой, что сейчас, она опасалась, что оружие может быть пропитано ядом. А задевало почему-то всегда именно Наруто. Он был менее ловким, чем она, но в отличие от Сакуры, которая как правило оставалась в тылу, Нанадайме лез в самое пекло со своими клонами.

— А если он был ядовитым? — ляпнула она.

— А? Кунай?

Сарада поправила очки.

Зря я ему сказала. Сейчас снова начнет паниковать.

— Подожди. Сейчас.

Наруто вдруг приспустил штаны до колена. Сарада в ступоре уставилась на его просторные семейные трусы — темно-синие с глупыми розовыми сердечками. Ей казалось, она уже успела привыкнуть к непосредственности юного Седьмого, но Наруто все равно удавалось раз за разом поражать ее до предела.

— Ты чего делаешь, а?

Нанадайме закатал трусы повыше и изогнулся, разглядывая царапину на бедре.

— Сейчас, погоди.

Он вытащил кунай, замахнулся и вонзил себе прямо в рану.

— Ты чего?! — перепугалась Сарада. — Ты… ты…

Из царапины хлынула кровь. Наруто застонал сквозь зубы и выдернул кунай из бедра.

— Какаши-сенсей говорил, так можно, — выдавил он, прерывисто дыша. — Чтобы яд вышел вместе с кровью.

— Дурак! — в сердцах воскликнула Сарада.

Ее уже не смущало то, что Нанадайме стоит перед ней в трусах. Теперь ее больше заботила рана, которую он сам себе расширил.

— Кровью истечешь теперь!

Сарада присела на одно колено, прихватив зубами пачку с бинтом, одернула повыше ткань с дурацкими сердечками и стала перебинтовывать рану. Наруто шипел, упираясь рукой ей в плечо. Стоять на одной ноге было не очень-то удобно.

— Не истеку. У меня все быстро заживает.

Сарада с сомнением посмотрела на Наруто снизу вверх.

Правда? Даже сейчас?

Она хорошо помнила бешеную регенерацию взрослого Нанадайме, но с каждым днем совмещать его светлый образ с образом юного Наруто было все труднее. Взрослый Хокаге остался где-то далеко скорее нереальный, чем настоящий. Настоящим сейчас был именно этот мальчишка. Сарада отобрала у него окровавленный кунай, разрезала конец бинта и завязала вокруг бедра.

— Дурак, — повторила она снова.

Вонзить себе кунай в ногу, чтобы выпустить яд вместе с кровью, — не каждый решится на такое.

Где-то я уже это видела.

Уже второй раз за сегодня, глядя на Наруто, она вспоминала ребят из своей старой команды.

Наруто натянул мокрые штаны и похромал вперед. Может, никакого яда там и не было? Тогда он просто углубил свою рану. Сарада машинально подумала, что было бы неплохо догнать побыстрее маму, она бы Наруто подлечила, но потом вспомнила, что Сакура еще не медик.

И почему ты не медик, мама, когда ты так нужна?

Тоннель внезапно закончился, и они очутились у входа в какой-то зал с высокой-высокой дверью. Оттуда доносился незнакомый мужской голос, эхом раскатывался под сводами.

— Тебя здесь не ждали, Сакура-сан. Ты нам не интересна.

— Ответь мне, черт возьми! Саске-кун… Саске-кун здесь?

Они с Наруто проникли в просторный зал со множеством гигантских колонн и замерли у одной из них. Сарада осторожно выглянула. Посреди зала за другой колонной виднелась спина Сакуры. Мама, выронив кунай, сидела на полу и дрожала. Перед ней стоял мужчина в очках.

— Убей ее, Кабуто, — послышался ласково-приторный голосок.

Что? Убить маму?

В сердце Сарады зародилась стойкая неприязнь к человеку, посмевшему посягнуть на жизнь ее матери.

— Так точно, Орочимару-сама.

— Сакура-чан! — в отчаянии шепнул Наруто и, припав на больную ногу, хотел выскочить из-за колонны, чтобы броситься в бой.

Сарада протянула руку, мешая ему выйти из укрытия. Как бы Нанадайме ни хвалился своей регенерацией, но рана за несколько минут никуда не делась. Он не смог бы свободно сражаться. Хотя когда его это останавливало?

Сарада призвала воронов.

Кабуто, тот самый мужчина в круглых очках, передумал швырять кунай в Сакуру и настороженно озирался. Пытался понять, откуда его собираются атаковать. Сарада, скопив чакру в ступнях, в несколько прыжков очутилась на колонне повыше — это была удобная позиция.

Кабуто все так же блуждал взглядом по залу, время от времени рассекая кунаем подлетевших птиц, которые пытались клюнуть его.

Ну же. Давай.

Рано или поздно это должно было случиться. Линии взглядов Сарады и Кабуто пересеклись, он провалился в гендзюцу, закатил глаза и упал на пол. Птицы немного успокоились. Прогуливались по залу, щипали бесчувственного Кабуто за волосы.

Откуда-то из глубины зала послышался сухой смех.

— Очень хорошо.

Узнаю этот голос.

Сарада спрыгнула с колонны на пол и спокойно подошла к маме.

Захотел бы убить — убил бы. Ему ничего не стоит. Если я все еще жива, значит, он позволил: и пройти через ловушки, и добраться сюда, и даже не вмешался в наш короткий бой с Кабуто.

Орочимару стоял далеко, в тени колонны. Черные прямые волосы прикрывали бледное лицо, один глаз и плечи. Глаза были желтые, с тонкими вертикальными зрачками, как у змеи.

Негодяй. Отдал приказ убить мою маму.

Сарада все еще негодовала.

— Сразу видно силу истинного наследника шарингана, — шипящим довольным голосом сообщил Орочимару.

— Я хочу увидеть Саске.

Из тени колонны вновь донесся сухой смешок.

— А с чего ты взяла, что Саске-кун хочет видеть тебя?

Сарада раздраженно тряхнула головой.

— Мне все равно, чего хочет Саске. Проведи меня к нему.

— Какая самоуверенность. Сарада, вы с Саске-куном точно не родственники?

Его желтые глаза лукаво блеснули. Сарада ткнула пальцем очки в районе переносицы. Она нервничала. Орочимару был слишком близок к истине. С чего бы вдруг? Знал правду? Бил наугад?

— Проведи меня к Саске, — повторила она упрямо.

— Это подождет. Тем более, Саске-кун не любит гостей. Вряд ли он будет рад тебя видеть.

Меня. То есть о маме и Нанадайме речи вообще не идет? Но, судя по всему, он жив и в порядке. Это главное.

Орочимару вышел из тени и коротким взмахом головы откинул с глаз волосы. Он подходил все ближе. Сарада сглотнула, прислушиваясь к своим инстинктам.

Нехороший человек. Очень нехороший. Даже злой. Папа, почему ты пришел к нему?

— Как и сказал Кабуто, Сакура, тебя здесь не ждали. Удивительно, что ты сумела добраться сюда живой.

Он лукаво прищурил глаза и посмотрел на Сараду.

— А вот тебя ждали.

По спине пробежали мурашки. Сараде отчаянно захотелось провалиться сквозь землю. Орочимару не стесняясь рассматривал ее, буквально прорастал в нее взглядом. Таким внимательным, оценивающим. Жадным.

— Ты талантливая девочка.

Он на мгновение отвлекся от Сарады и посмотрел на Кабуто, но тут же обратно вернулся к ней.

— Ты же понимаешь, что не сможешь раскрыть свой потенциал в Конохе?

Взгляд саннина при упоминании деревни стал вдруг острым.

— Саске-кун понял это раньше тебя, потому и пришел ко мне. Талантливым ребятам здесь всегда рады. Тебе я тоже буду рад, Сарада, — он хищно улыбнулся. — Если решишь остаться.

Сарада вздрогнула.

Он это серьезно? Он предложил мне… остаться?

— В Конохе тебя просто будут использовать. Нагружать бестолковыми миссиями, тратить твое драгоценное время, которое ты могла бы посвятить обучению, развитию.

Что-то было в его словах. Что-то справедливое. Орочимару будто видел ее насквозь, понимал все ее сомнения и давил на больное. Или же сам через это прошел? Яростное желание отбросить жизнь винтика в системе, идти своим путем — за границы возможного и дальше. Чтобы быть в состоянии защитить себя и своих близких. Чтобы ни Корень, ни дядя-психопат — никто не мог одолеть тебя и причинить вред тебе и твоим любимым людям. Впрочем, вряд ли у Орочимару были близкие. Он все делал для себя.

— Рано или поздно ты в своих поисках силы дойдешь до потолка, дальше которого тебе не позволят шагнуть. Коноха не жалует киндзюцу. Их разработки зачастую требуют живого материала, а деревня этого не одобряет.

Киндзюцу. Лабиринт — это запретная техника? Живой материал. Шино-сенсей…

— Не слушай его, Сарада-чан! — в отчаянии воскликнул Наруто.

Его голос вернул Сараду с небес на землю. Она крепко сжала пальцы в кулак, и правую руку прострелило болью.

Да, Орочимару был прав. Его слова повторяли ход ее мыслей. Встреть она его чуть раньше, во время работы в команде Гая, и осталась бы, не особо раздумывая. Однако что-то изменилось с тех пор. Коллектив. В Седьмой Команде она чувствовала себя совсем не так. Была не винтиком, а человеком. Любимым и нужным. В команде мамы и Нанадайме, заменяя сбежавшего отца, она была на своем месте, и все, что казалось бессмысленным ранее, рядом с мамой и Наруто внезапно обретало смысл.

— Ты приказал убить мою… подругу, — хрипло выдавила Сарада.

От переживаний у нее пересохло в горле и собственный голос казался чужим.

Орочимару ухмыльнулся.

— Она бездарна. Быстро убить ее сейчас — сделать ей одолжение. Коноха снисходительна к слабым. Тем хуже для них. В мире шиноби выживают лишь сильные. Быть может, позже она погибнет при совершенно других обстоятельствах. Весьма мучительных.

— Ты ошибаешься, — процедила Сарада, крепче сдавливая пальцы в кулаках и уже не обращая внимания на боль в правой руке. — Она станет величайшим медиком. Лучше, чем Цунаде-сама. Ей просто нужно время!

— А это мокрое нечто за твоей спиной станет Седьмым Хокаге деревни Скрытого Листа? — Орочимару улыбнулся еще шире и склонил голову.

Уже всем разболтал про этого Нанадайме Хокаге! Ладно Цунаде, но, черт возьми, когда об этом успел разведать Орочимару?

Сарада обернулась. Мама все так же сидела на полу, глядя на нее огромными глазами с надеждой и страхом одновременно, а Наруто вылез из своего укрытия и, перенеся вес тела на здоровую ногу, застыл позади. Мокрый, расхристанный в своей мятой курточке. С оранжевым лягушонком на плече.

Сарада повернулась обратно к саннину и твердо сказала:

— Да.

В змеином взгляде прорезалось что-то незнакомое. Если это и была жадность, то настолько зашкаливающая, что для нее стоило придумать отдельное слово.

— Шаринган истинных наследников видит дальше, чем дозволено смертным? Не так ли?

— Да… — машинально выдохнула Сарада, сама не зная зачем.

По залу прокатилось эхо негромких шагов.

— Что здесь происходит?

Сарада вздрогнула.

Выражение лица Орочимару, коварное и жадное, вдруг скисло.

— Ты уже проснулся, Саске-кун?

Его появление явно не входило в планы Орочимару.

Саске, игнорируя саннина, вышел на свет. Он был одет как-то иначе: в светлую рубашку на молнии с короткими рукавами, застегнутую почти под самое горло, темно-синие неброские штаны и высокие сандалии, прикрывающие голень. На запястьях красовались симметричные черные напульсники.

— Орочимару, какого черта здесь творится? Сарада, ты что здесь делаешь?

Сарада склонила голову, взглянула на отца исподлобья и спросила все так же хрипло:

— Ты ничего мне не хочешь вернуть?

— Нет, — отрезал Саске.

Как-то слишком поспешно.

Сволочь. Сразу понял, что я имею в виду.

— Ты — бессовестный.

— Все равно нет.

— Ты не сможешь их освоить!

— Смогу.

Орочимару неуверенно переводил взгляд с него на Сараду. Он чувствовал себя лишним. Наруто и Сакура наверняка тоже.

Сможешь? Считаешь, Орочимару тебе поможет? Ладно, может, ты и прав.

Сарада сердито надулась.

— Гендзюцу не сможешь.

— Смогу, — уперся Саске.

— Тебе не хватит фантазии. Признай, у меня получается лучше.

— Пусть лучше. Это ничего не меняет.

— Верни хотя бы гендзюцу. Мне нужнее, шаннаро!

Саске явно сомневался.

— Что происходит? — тревожно спросила Сакура. — О чем вы? Саске-кун...

Саске подумал и полез за спину к подсумку.

— Ладно, держи.

Он швырнул ей свиток, и Сарада поймала его одной рукой на лету. Всегда держал их при себе? Предусмотрительно. Проверять, тот ли свиток он отдал, при Орочимару было неосторожно. Не хотелось раскрывать универсальный секрет шифрования клановых свитков. Саске понимал это и вполне мог кинуть любой другой. Даже пустой. Чтобы подмена обнаружилась после.

— Это тот самый. Не сомневайся.

Сарада спрятала свиток к себе в сумку. От нее не укрылось, с каким интересом проследил за этим движением Орочимару.

— Допустим, я тебе поверю. Спасибо.

Нанадайме за спиной как-то уж слишком тяжело дышал.

— Так это правда?

Послышались шаркающие шаги. Наруто подошел ближе и встал рядом.

— Ты ушел сам. Сам захотел. Так?

— Да.

Черт, папа, зачем ты рассказываешь? Тебе ведь не позволят спокойно вернуться, если об этом узнают в деревне!

— Саске, это правда, даттэбайо? Ты по своей воле ушел к этому негодяю, который убил дедулю Третьего?

— Сказал же: да!

Саске начал терять терпение. Наруто — самообладание. Он стал задыхаться, то ли от ярости, то ли от отчаяния.

— Тэмме… Я не могу в это поверить. Все бросить и уйти по своей воле к этой сволочи! Зачем, даттэбайо?!

В его глазах стояли слезы.

— Я вообще-то все еще здесь, Наруто-кун, — с угрозой прошипел Орочимару, сверкнув золотыми глазами.

Его проигнорировали.

— Мне нужна сила.

— Это бред! — воскликнул Наруто и отмахнулся от его ответа рукой, словно это могло изменить мнение Саске. — Я не могу в это поверить! Саске, которого я знаю, не стал бы…

— «Саске, которого ты знаешь»? С чего ты вообще взял, что знаешь меня?

Наруто задохнулся и онемел от такого заявления.

— Усуратонкачи… — Саске куда лучше держал себя в руках, но с каждым словом тоже распалялся. — Если ты крутился с самого детства рядом с Сарадой, рядом со мной, это ничего не значит. Ты ничего не знаешь! Ты не можешь понять боли клана Учиха.

Зато я могу. И я знаю тебя, папа. Тебе не все равно. Если бы тебе было все равно — ты бы просто ушел. Но ты все еще здесь и споришь с Нанадайме.

— Бросить нашу команду, Сакуру-чан, Сараду-чан… — сокрушался Наруто.

— Они мне никто.

А вот это уже было больно.

Больно вдвойне.

Отец отвергал ее как сестру, пускай. В конце концов, он не подозревал, насколько они на самом деле близки. Но, черт, как же было обидно за маму…

Сарада вдруг испугалась.

Если так пойдет и дальше, мама с папой не поженятся и я вообще не появлюсь на свет. Что тогда?

— И ты мне никто, — добавил Саске, все еще обращаясь к Наруто. — Я оборвал все узы. У меня свой путь, отдельный от вашего. Мне не место в деревне и в вашей команде.

— Тэмме…

По щекам Наруто катились слезы, но он, судя по всему, даже не замечал этого.

— Сарада-чан осталась одна. У нее нет никого ближе тебя! И Сакура-чан… Может, я и не понимаю тебя, но зато я понимаю ее как никто другой. Ты нужен ей, идиот! Ты что, совсем не понимаешь, что это значит: «нужен»?

Он уже охрип от крика и то и дело задыхался нервными всхлипами. Саске, напротив, немного успокоился.

— Почему же, понимаю, — произнес он ровным голосом. — Мне тоже кое-что нужно. Нужно убить Учиху Итачи.