Не надо, папа!

Глава 189. Ветвь Возрождения: Мятеж

189

После того, как Орочимару помог спасти Наруто и разрулить патовую ситуацию с Обито, Сарада не стала запечатывать его снова. Они разделили власть над организмом. Ей перепали внешние реакции, Орочимару занимался внутренними: помогал перераспределять чакру на ячейки бьякуго, все так же пытался разобраться с восстановлением зрения на родном глазу и отвечал за естественную контрацепцию. Разумный симбионт, с помощью которого было удобно управлять состоянием организма — даже теми моментами, которые обычный человек не мог регулировать сознательно.

Сарада с самого начала догадывалась, что Орочимару начнет свою игру. Все это время она безуспешно пыталась его подловить, и в последнее время поводов для беспокойства становилось все больше. Сарада чувствовала: что-то не так. В организме без ее ведома творилось нечто странное, а она все никак не могла понять…

Нужды идти к маме Сарада не видела. Она и сама была медиком. Сопоставляла симптомы с возможными недугами. Самые невероятные варианты отсекала. И, как оказалось, совершенно зря. Сарада ожидала от Орочимару какой-то тонкой игры, которую едва ли можно было бы распутать самостоятельно. А он решился на откровенное хамство.

— Что это? — спросил Наруто, скосив глаза на тест перед носом.

Выражение его лица точь в точь повторяло выражение лица Саске пару часов назад. Сарада терпеливо выдохнула.

— У нас будет ребенок.

— Да? — будничным тоном переспросил Наруто. — Конечно будет. Как только захочешь, Сарада, я тут же постараюсь, даттэбайо! — Он ударил себя в грудь кулаком и лучезарно улыбнулся. — Можно даже двоих. Но только по очереди.

— Ты уже постарался.

Наруто продолжал улыбаться. До него все еще не доходило. Сарада с замиранием сердца ожидала, когда он наконец прозреет. Всегда думала, что реакции отца испугается больше, но теперь же оказалось, что дожидаться реакции Наруто все-таки страшнее.

Затуманенный оптимизмом взгляд прояснился.

— Погоди-погоди, что? Уже?..

Он снова посмотрел на тест, словно там были написаны ответы на все его вопросы.

— То есть как это… Он вот уже… там?

Наруто наклонил голову многозначительно опустил взгляд на ее живот. Сарада покраснела. Он потянулся было пощупать живот, но так и не решился и снова сжал пальцы в кулак.

****

— Ты — наследница, — бросил старейшина с нескрываемым отвращением.

Хината посмотрела в его тусклые глаза. Они сидели в зале, том самом, где некогда проходили ее первые тренировки. Древний дом Хьюга давил пустотой и тяжестью. Эту пустоту и тяжесть они сотворили сами, веками шлифуя свои тела, мысли, узы… В первую очередь члены Хьюга и только потом — люди. Они жили под гнетом жесткой иерархии и заранее предрешенной судьбы — так настоялась тяжесть. Они с корнем вырывали свои чувства, принося себя в жертву клану. Так родилась пустота.

Но понятие клана, искусственное, созданное давным-давно с единственной целью — сплотить и обезопасить группу людей, подобных друг другу, само по себе ничего не стоило, если люди внутри этих рамок оставались несчастны. По крайней мере, именно в это верила Хината.

Отец погряз в мрачном безмолвии. Говорил только старейшина:

— Если ты не в состоянии выполнять обязанности главы клана, есть еще одно обязательство.

Она вздрогнула и опустила взгляд. Горло сдавил комок отчаяния. В день свадьбы Наруто-куна она была слишком уязвима. Все-таки нужно было затеять этот мятеж не сегодня. Смириться, собраться с духом и уже тогда сказать.

— Я… поняла, в чем мое призвание, — тихо повторила Хината. — Оно не имеет отношения к Хьюга.

— Твой бьякуган чист. Ты обязана соединить себя браком с достойным членом главной семьи.

— Если я свяжу себя узами брака, я посвящу свою жизнь детям и мужу.

Старейшина умолк, обнадеженный тем, что его слова наконец-то возымели действие. Хината сделала глубокий вдох и, набравшись смелости, покачала головой.

— А если я так сделаю, то не смогу выполнить истинный свой долг… Свой долг как человека…

— Твой долг — служить дому Хьюга! — рявкнул старейшина.

— Вы ошибаетесь, — твердо прошептала Хината.

Ее голос с писка срывался в шепот, она отводила глаза и мяла одежду. Все эти мелочи выдавали в ней жертву. Она и была жертвой все время до этого, потому и не имела права возглавить Хьюга. Неудачливая по жизни, как она ни старалась, Наруто-кун все равно не увидел в ней свою половину. Выбрал Сараду. И все-таки ему удалось научить ее кое-чему важному: Хината знала, что права, и готова была бороться за свою правду. На этот раз они не могли поколебать ее решимости.

— Повтори, — грозно потребовал старейшина.

— Вы слишком много значения придаете… — Хината задохнулась собственной смелостью.

Голос угас. Договорить до конца эту мятежную мысль оказалось слишком сложно.

Хинату потряхивало. Рано или поздно кто-то должен был это сказать. А сказать было некому. Члены главной ветви по большей части были удовлетворены и горды своим положением. Члены побочной ветви не могли высказать протест физически — глава мигом активировал бы проклятую печать и подверг мятежника страшным мукам. Возможно, даже убил. Над ней же не висело проклятие печати. Кроме привычного словесного давления, они ничего не могли ей сделать.

— …слишком много значения придаете понятию клана, — твердым шепотом закончила Хината.

Брови отца зловеще сдвинулись к переносице.

****

Герб клана на стене вокруг сада почти выцвел. Хорошо, что Саске редко выходил в сад и не замечал этого, иначе уже давно бы расписал стену яркими красками возрожденного клана: красное опахало, белая рукоять… Итачи герб больше нравился таким, каким был. Блеклые цвета и отшелушившаяся краска как нельзя лучше отражали нынешнее состояние их клана.

Все ушли на свадьбу Наруто и Сарады. Он не пошел. Нечего было делать амнистированному отступнику на торжестве молодежи. К тому же Карин явно горела желанием развеяться, а не торчать дома с ребенком.

Свадьба… Теперь уже точно все пошло не так…

Итачи снова подумал про статую. Мысли о ней посещали его все реже, но избавиться от них окончательно он все равно не мог.

Джуни заворочался, словно почувствовал, о чем он думал.

— Тише-тише… — прошептал Итачи, поудобнее перехватывая его на руках.

Когда-то он так же держал сверток с маленьким Саске. Джуни уже вышел из возраста свертка и дремал у него на руках в футболке и шортах. Для двухлетнего малыша он был слишком уж худощав и бледен. Сакура запрещала кормить его сладостями. Итачи, исходя из своих неглубоких познаний в детской физиологии, допускал, что проблема в этом.

Он понимал главное: как бы ни была важна статуя и скрывающийся за ней портал, но бросать сына все равно было нельзя. Джуни стал его якорем. Итачи отвечал за него даже больше, чем в свое время за Саске.

****

Наруто сидел на полу, прижимаясь ухом к бумажному полотну седзи. Рядом с ним, в точности копируя его позу, пристроился Джуни. За дверью слышались стоны. Наруто округлял глаза от ужаса, представляя, что там происходит с Сарадой. В попытке отвлечься от непреодолимого желания ворваться в комнату и всех спасти, он вдруг задумался о Джуни. Это выглядело естественно для ребенка — копировать поведение окружающих. Вот только шкет был слеп от рождения. Тогда как он повторил его позу? Случайно?

Или ты видишь?

Наруто одним взмахом зачесал Джуни волосы на макушку, чтобы проверить зрение. Глаза были все те же — темные, покрытые белесой пленкой.

— Что?

— Ничего.

Наруто вернул челку на место и неуклюже расчесал. За стенкой продолжал надрываться плачем ребенок.

— Сколько можно. Он уже родился. Почему они не выходят так долго?! — Наруто вскочил и резким движением откатил створку седзи. — Сарада, я…

Карин, стоявшая на стреме у двери, пятерней в физиономию вытолкнула его обратно в коридор. Створка седзи со стуком задвинулась. Наруто потер отдавленный нос и плюхнулся обратно на пол.

— Еще не все, — спокойно объяснил Джуни.

Наруто скривился. Иногда ему казалось, что этот трехлетний пацан понимает больше него.

— Как назовешь? — спросил Джуни, шепеляво выговаривая слоги.

— Джирайя, — гордо ответил Наруто.

— Почему?

— Потому что папаня назвал меня в честь героя его книги. А я назову сына в честь автора этой книги, вот! К тому же… — грудь наполнилась светлой грустью. — Он мой учитель.

Джуни склонил голову.

— Но родилась девочка.

Наруто моргнул. Подумал и моргнул еще дважды.

— Постой-постой. Что значит «девочка»? Откуда ты знаешь, даттэбайо?

Джуни пожал плечами и снова прижался ухом к седзи.

Наруто с подозрением прищурился.

— Угадал?

— Что значит «угадал»?

— Это когда ты не знал, но угадал.

— Угадал?

— Угадал.

Джуни почесал щеку и смущенно признался:

— Не понял.

Наруто чуть не зарычал на него. Надо же было быть таким непонятливым именно сейчас, когда у него вместо сына родилась девочка с именем «Джирайя». Стоны Сарады и ор Джирайи-чан перебил новый вопль, тоже детский.

— Не понял, — сказал Наруто. — А это чего?

Джуни отклонился от двери и сообщил:

— Еще один родился.

— Чего-чего? В смысле еще один? — Наруто уже не задумывался о том, откуда слепой Джуни настолько осведомлен о происходящем в комнате. — Тоже девочка?

— Мальчик.

— О, наконец-то мальчик. Но как так вышло, что их двое? М-м. Как они там поместились?

Джуни пожал плечами.

— Как назовешь?

— Джирайя… — неуверенно сказал Наруто.

— Еще один Джирайя?

— Я не думал, что их будет так много, — признался Наруто.

— Второе имя не подготовил?

— Ага.

Джуни умолк, приникнув ухом к бумаге.

— Хочешь пить? — спросил Наруто, поднимаясь.

Мальчик покачал головой.

— А я хочу.

Отойти освежиться. Иначе сойдет с ума в этих стонах, криках и бесконечном ожидании. Набрав на кухне воды, Наруто вышел на веранду и уже привычно застал там Итачи. Тот любил сидеть под навесом и наблюдать, как в восстановленном пруду плавают яркие карпы-кои. Особенно когда в доме творилась суета вроде множественных родов.

— Родились? — с легким любопытством спросил Итачи.

Наруто залпом осушил стакан и ответил сиплым голосом, словно в стакане была отнюдь не вода:

— Двое.

Итачи кивнул в знак поддержки. Чем-то он неуловимо напоминал Джуни. Оба они были загадочные и просвещенные, даром что с разницей лет в двадцать.

— Хотел назвать в честь отшельника-извращенца. Но шкетов родилось больше, чем ожидалось, — поделился бедой Наруто.

Итачи прикрыл глаза.

— Имя твоего учителя состоит из трех иероглифов. Раздели между детьми.

— Тогда третий знак лишний.

— Ничего. В нем не так уж много смысла.

Наруто вдохнул полной грудью свежий воздух сада и потянулся.

****

Я тебя ненавижу.

Орочимару нахально осклабился.

«Ты же понимаешь, Сарада, клан надо восстанавливать. Саске-кун и Итачи одни не справятся».

Воодушевленный ее усталостью и изнеможением, он наконец-то выполз на конструктивный диалог. У Сарады мелькнула дурацкая мысль, а не применил ли на ней Саске Котоамацуками с приказом плодиться, которое отрикошетило в Орочимару? Нет, бред. Доступ к Дайсе и Дроше был только у них с Итачи. Саске в эти тонкости не посвящали.

Зачем сразу столько? Сам бы и рожал, раз такой умный.

«Ты отлично справилась. И ты же знаешь, Сарада: чем раньше, тем лучше. С возрастом вероятность неправильного расхождения хромосом повысится. Нам не нужны бракованные варианты. Один уже есть».

Я посмеюсь, если они не унаследуют шаринган. Вероятность пятьдесят на пятьдесят не гарантирует того…

«Унаследуют. Я позаботился».

Сволочь.

****

— Родился третий, — сообщил Джуни, когда Наруто вернулся с прогулки на свой пост новоиспеченного отца.

— Как третий? Еще один?!

Последний иероглиф занял свое место в наименованиях его отпрысков.

Наруто схватился за голову.

— Так не пойдет. Их слишком много! Как она это делает?

Он вцепился Джуни в плечи и потряс.

— Скажи-скажи, много их там осталось? У меня больше нет знаков для имен, даттэбайо!

Голова Джуни покачивалась на тонкой шейке от тряски. Наруто продолжал выпытывать у него новости, уже окончательно не отдавая себе отчета в том, откуда слепой ребенок может знать о происходящем в комнате и конкретно в чреве Сарады.

— Это… это… Хватит… Хватит трясти, — взмолился малец.

Наруто остановился. Джуни встряхнул головой, избавляясь от головокружения, шмыгнул носом и объявил:

— Спокойно. Они закончились.