Не надо, папа!

Глава 61. Преемник

61

Ленивое солнечное утро незаметно перевалило за полдень. Какаши притаился на карнизе здания в тени фасада и наблюдал из-за угла за рестораном данго на одной из центральных улиц. Паккун сидел рядом с ним и понемногу сползал с карниза. Каждые две минуты он сердито цеплялся когтями за гладкую поверхность и взбирался повыше, но шелковистая шерсть зада слишком уж хорошо скользила по наклонной, и спокойно сидеть в засаде у него не получалось.

— Хватит ерзать.

— Пфф, — сердито фыркнул Паккун.

В заведении сидела подозрительная личность в черном плаще с красными облаками. Какаши пристально следил за незнакомцем, но тот всего лишь обедал. Не предпринимал попыток уйти, не торопился. Ждал кого-то?

Не тебя ли, Учиха Итачи?

Какаши хорошо помнил те времена во время службы в Анбу, когда в Команду Ро прислали новичка. Элитный отряд Хокаге принимал только избранных, и остальным членам Анбу видеть в нем ребенка было непривычно и странно, а тем более ребенка из клана Учиха. Однако Какаши отнесся к Итачи с пониманием. Сандайме не случайно поручил именно ему присматривать за новичком Учиха. У них было много общего: во-первых, шаринган, а во-вторых, Итачи слыл гением среди своего клана, и Какаши не понаслышке представлял, какая жизнь уготована таким, как они с Итачи.

Тьма и одиночество.

Вот только мальчик все-таки отличался от него, и различия были в самой их сути.

Какаши с самого раннего детства нес в себе боль и мрак. Он пытался быть идеальным шиноби, следовать правилам, чтобы не повторить позорную судьбу отца, но жизнь ломала его и ставила перед трудным выбором снова и снова. Миссия или Рин. Тензо или жизнь. Хокаге или Данзо. Слишком много сомнений и тяжелых решений и слишком большой груз неприятных воспоминаний за плечами. Каждое утро он просыпался, смотрел на свою руку и пытался смыть с нее жгучее ощущение электричества, крови Рин и тепла ее груди вокруг запястья. Это продолжалось до сих пор.

А вот что творилось в душе у Итачи, Какаши не имел ни малейшего понятия. Парень всегда был внешне спокоен, хорошо подавлял эмоции и действовал решительно, без колебаний. Не падал, не сомневался, не терялся впотьмах. По крайней мере, так казалось со стороны. Тогда как Какаши жил прошлым, машинально выполнял свою работу и ничего от жизни не ждал, Учиху Итачи прошлое не тянуло камнем ко дну. Он явно к чему-то стремился. Стремился уверенно. И, наблюдая, с какой легкостью этот ребенок справляется с работой Анбу, Какаши боялся предположить, что вообще происходит у него в голове, какие он преследует цели и чем живет.

Кроме того, потенциал мальчишки оказался настолько велик, что рядом с ним Какаши чувствовал себя ущербным. Когда-то давно он сам, признанный гений, презирал Обито за бестолковость и бесполезность, не до конца понимая, какая сила зашифрована в его генах. А ведь Обито был Учиха. И всю жизнь после его гибели клан Учиха преследовал Какаши, словно плата за насмешки над покойным товарищем.

Какаши завис на границе: он не был Учиха, не мог раскрыть полную силу глаза, но в то же время шаринган Обито будто бы отделял его от прочих джонинов, и те невольно относили его ближе к Учиха, чем к себе.

Их связывали вновь и вновь. Шаринган, прощальный подарок Обито, определил судьбу Какаши, как наставника молодых Учиха. Сандайме приставил его к Итачи. Потом сформировал ему команду с Саске. Затем Шисуи умолял его взять под свое шефство Сараду. И рядом с юными наследниками великого клана Какаши ощущал себя примерно так же, как, наверное, чувствовал себя рядом с ним Обито во времена их совместной работы в команде.

Мощь Учиха впервые явилась ему в обличье старшего сына Фугаку, главы клана. Сандайме просил Какаши позаботиться о мальчике, но учить Итачи было нечему. Он полностью освоил додзюцу самостоятельно. Юный гений имел тело Учиха, его способности были естественными, тогда как шаринган Какаши расходовал слишком много чакры и очень быстро истощал не ахти какой резерв. Этот мальчишка был для него словно пощечиной. Возмездием за былую гордыню, за те времена, когда он, будучи сопливым ребенком, наивно полагал, что природа щедро наградила его всем, что необходимо шиноби.

Никогда он еще так не ошибался.

Паккун вновь заскребся когтями о карниз. Какаши цыкнул и осторожно выглянул из-за угла. Черно-красный плащ все еще обедал.

— Что будешь делать, если он появится? — хмуро спросил Паккун.

— Спрошу у него лично, что он забыл у нас.

Пес фыркнул.

— А что, таки справишься с ними?

— Один — нет. Но я один и не выйду против них.

— Думаешь, он тебе ответит правду? — в густом низком голосе Паккуна мелькнуло сомнение.

— Что бы он ни ответил, из этого можно будет сделать выводы. В конце концов, Паккун, он ниндзя-отступник нашей деревни. Мы обязаны захватить его или убить. Итачи всегда был талантлив, но я уверен, общими силами мы сумеем его одолеть, и у Конохи одной проблемой станет меньше.

— Если он сам убил Шисуи, — продолжал пес с нескрываемым скепсисом, — то вам придется тяжко, сколько бы вас ни было. К тому же он не один. Уф.

Какаши пожал плечами.

— Ничего не поделаешь, Паккун.

****

Убийство Итачи никогда не входило в планы Данзо. Он видел насквозь этого мальчишку, еще с тех пор, как тот впервые дал о себе знать ошеломляющими успехами в академии. Гений, так неудачно родившийся именно в проклятом клане. Единственный Учиха из всех, который вызывал у Данзо симпатию.

Они мыслили одинаково. Оба жили во мраке и поддерживали мир из тьмы. У них была одна цель: защитить Коноху любой ценой и любыми методами. Разве что тогда, много лет назад, Итачи все еще был чертовски наивен, что было простительно для ребенка.

Данзо наивен не был. Он по жизни никому не доверял. У него не было друзей. Дружба держится на расточительном доверии, на признании собственной слабости и неполноценности, а Данзо не мог позволить себе подобного, потому и друзей не заводил. Подчиненные, союзники, бывшие сослуживцы… Но не друзья. Он предпочитал все делать сам, своими силами. Полностью контролировать ситуацию и ожидать удара в спину от любого. Но также он понимал, что его годы подходят к концу, и придет время, когда тьму Скрытого Листа примет на плечи кто-то другой. А если никто не примет — она вырвется из-под контроля и затопит деревню.

Итачи, я бы не боялся доверить тебе Коноху, даже несмотря на то, что ты Учиха. Воспитал бы из тебя преемника. Все могло быть иначе. Если бы не чертов клан, если бы не пришлось использовать мальчишку для того, чтобы спасти Скрытый Лист от гражданской войны…

Но все сложилось совсем не так, как ожидалось. Итачи решил схлестнуться с ним в смертельном бою. Данзо правда собирался сдержать слово и не причинять вред Саске, однако гибель друга заставила Итачи усомниться в надежности уговора. А рисковать он явно не хотел.

Учиха Саске. И что такого было в этом ребенке? Данзо никогда не мог понять. Итачи сумел переступить через все: через любовь к отцу и матери, клан, но о Саске пекся с такой же горячей любовью, как и о Конохе.

Так тому и быть. Видят боги, я не хотел убивать тебя, Итачи.

Сила ничего не стоит против грамотной тактики. Данзо планировал расправиться с Итачи так же, как с Шисуи. Пусть один и тот же фокус дважды не всегда срабатывал, но, если даже секрет техники Сугару стал бы известен — уследить за мельчайшими насекомыми было делом нелегким.

Когда вернулся Фуу и доложил о внезапном нападении Итачи, Данзо стал готовиться ко встрече. Он понял: Учиха Итачи в курсе, что произошло с Шисуи. Однако Сугару, отправившийся на поиски беглеца, все не возвращался. К утру Данзо догадался, что возвращения тигриной маски можно больше не ждать, и на встрече с Итачи его опасения подтвердились. Учиха действительно расправился с Сугару, и это очень сильно потревожило планы Данзо. С помощью мальчишки Абураме можно было закончить все быстро и без лишней суеты. Теперь же приходилось выступать против Итачи лично и скорее всего жертвовать частью глаз.

Покушаясь на жизнь Шисуи, Данзо надеялся, что у него появится козырь, стоящий риска. Глаза юноши хранили невообразимую силу и немало загадок, но Данзо ожидало жестокое разочарование. Второй глаз добыть так и не удалось. Чертов мальчишка все-таки удрал от него, и Данзо подозревал, что левый глаз Шисуи прибрал к рукам Учиха Итачи. Более того, никаких сверхмощных техник, которые можно было бы использовать уже против Итачи, в краденом глазе не нашлось. Была одна, но как Данзо ни пытался запустить ее — все без толку. То ли она не работала без второго глаза, то ли ей необходимо было тело Учихи, то ли больше чакры… Техник управления временем Данзо, к своему разочарованию, не обнаружил вовсе. Призвать Сусаноо он также не мог. Данзо надеялся использовать хотя бы силу гендзюцу, но испытать ее на обычных шиноби не успел, а в сражении против Итачи все его попытки наложить гендзюцу оборачивались провалом. Чистокровный Учиха видел его жалкие потуги насквозь. Не удивительно, ведь даже соплячка из Учиха, едва пробудившая шаринган, разбила его гендзюцу. И хоть глаз Шисуи был помощнее прежнего, но и Итачи не был малолетней девчонкой. Он обладал Мангеке. Тело Данзо не могло выжать из шарингана всю мощь, доступную прежнему владельцу, и он с сожалением признавал, что дело наверняка было не только в теле, но и в мастерстве Шисуи Телесного Мерцания.

Данзо оказался в невыгодном положении: потерял часть лучших людей, в том числе и Сугару; краденный глаз не оправдал надежд… И противостоять Итачи оказалось далеко не так просто.

Учиха Итачи был силен, но Данзо удачно принудил мальчишку истратить огромное количество чакры на Цукуеми и мог не раз застать его врасплох. В конце концов, у Данзо было около десятка попыток применить Изанаги, тогда как у Итачи такой возможности не было: вряд ли бы он стал рисковать единственной парой глаз.

Но даже это не помогало. Итачи было невозможно задеть. Слишком быстр, техничен и сообразителен. Он ориентировался молниеносно. Данзо планировал убить его сразу после выхода из Цукуеми, но в последнюю долю секунды…

Нечеловеческая скорость реакции.

Бой заходил все дальше и дальше и приносил Данзо такие потери, на которые он не рассчитывал. Даже глаз Шисуи не помогал против гендзюцу. Итачи ловил его совершенно незаметно, и Данзо понемногу стал теряться, каждый миг сомневаться: он все еще сражается и видит реальность, или попался в гендзюцу и несется навстречу смерти?

После того, как Итачи одним ударом уничтожил пять шаринганов, Данзо пришел в бешенство. Дела становились совсем плохи. Если раньше он максимально экономил ресурсы, то теперь сомневался, удастся ли ему вообще одержать победу.

Итачи видел его атаки насквозь. Буквально читал мысли. Это было страшно.

Пришло время подключать остальных. Данзо приказал им не вмешиваться, чтобы не путались под ногами, но теперь одному было никак не справиться. Он подал сигнал. Отряды рассредоточились и активировали барьерную технику. Данзо опасался, что и она не сработает, но небеса на этот раз оказались к нему благосклонны.

Он выдохнул.

Получилось.

Данзо не рисковал давать сигнал отрядам до тех пор, пока Итачи не потеряет бдительность и не окажется в удобной точке для захвата, поскольку от наследника силы Учиха можно было ожидать чего угодно.

Старик с сожалением взглянул на покалеченную руку.

Перевел столько глаз.

Что ж, хотя бы два можно было заменить.

Хотя нет, в будущем могу даже шесть. Достаточная компенсация.

Он сжал пальцы искусственной руки в кулак.

Давай, Фуу. Твой выход.

Итачи был обездвижен. Корень помнил о том, как удалось вырваться из подобной техники Шисуи Телесного Мерцания, и все говорило о том, что если Итачи обладает силой Сусаноо, то задержать его надолго не получится. Так что комбинацию доработали. Теперь, когда Итачи не мог шевельнуться, да и к тому же все еще не применил никакой техники, чтобы освободиться или защититься, должен был выступить Фуу.

Лишить его сознания. Всего-то. Этого будет достаточно, чтобы беспрепятственно забрать свежие глаза и убить.

Данзо, прищурившись, наблюдал за Итачи. С секунды на секунду мальчишка должен был лишиться чувств, но Фуу почему-то не торопился. С каждым утраченным мигом Данзо все больше злился и тревожился.

Почему он медлит, черт подери?

****

Фуу сложил руки перед собой и поймал в образовавшееся окно между сведенными большими и указательными пальцами фигуру в черном плаще с красными облаками. Руки дрогнули. Фокус сбился.

Не могу. Я не могу этого сделать…

Что-то подсознательно мешало. Фуу выдохнул, сконцентрировался и снова поймал в окно между пальцами отступника Учиха.

Отлично. Не дрожат. Теперь техника.

Он собрался с духом, готовясь исполнить секретную технику.

Снова что-то пошло не так. Какой-то внутренний стопор не давал ему продолжить выполнение техники. Чем упрямее он пытался, тем сильнее поднималось в груди удушающее чувство паники.

Что со мной не так?

Фуу разомкнул печать и взглянул на свои руки в черных перчатках: они опять дрожали. Он стянул перчатку и внимательно посмотрел на ладонь. Снял вторую перчатку.

Никогда прежде такого не было. Чтобы его ни с того ни с сего посреди миссии охватили страх и сомнения? Чтобы он не мог завершить технику?

Фуу уронил перчатки и попробовал поймать Учиху Итачи в фокус техники в третий раз. Он обливался потом и скрежетал зубами. Сердцебиение участилось, в ушах шумела кровь. Паника, зверская паника. Сама его натура подавляла попытку применить технику.

Он чертыхнулся и отыскал взглядом ближайшего члена Корня в маске птицы с синим рисунком. Совсем еще молодой, любимец Данзо-сама. Фуу перевел сложенные печатью руки на него. Техника сорвалась сама, так легко и естественно, будто всего несколько мгновений назад никаких проблем с ней и не было. Белокожий мальчишка закатил глаза и свалился в ближайший куст.

У Фуу отлегло от сердца.

Все нормально. Она работает.

Но руки задрожали еще сильнее…

Он же свой. Что же я делаю, у него была своя роль, а теперь… Но нет, я должен был проверить и проверил. Все работает. Тогда еще раз!

Он вскинул руки. В отверстии между пальцами появилась фигура Учихи. И снова от рук к плечам и сердцу передался приступ слабости.

Не могу… Да что со мной такое?!

****

На коже появилось жжение. Оно распространялось, расползалось по всему телу, будто плело сети. Итачи машинально попытался опустить голову, чтобы посмотреть, что творится с его организмом, но не смог пошевелиться.

Нет, судя по ощущениям, это не яд. Это что-то из барьерных печатей…

Итачи пытался экономить чакру. Ему предстоял целый день работы на пару с Кисаме, а возвращаться к мечнику выжатым до предела он не хотел. Рядом с отступником, известным как «биджу без хвоста», запас чакры на дежурное Цукуеми всегда должен был оставаться.

Но сейчас нежничать было некогда.

Глаза свело от напряжения. Заныли перетруженные клетки, из которых Сусаноо вытягивало чакру. Теперь Итачи четко чувствовал невидимые путы, сковавшие его движения. Подавить печать оказалось не так-то просто. Она сопротивлялась до последнего, чакры в нее влили немало. Сложнее всего было заставить печать отступить хоть немного, но как только удалось — дальше пошло легче.

Тело обрело свободу.

Данзо попятился. Итачи впечатал его в землю кулаком Сусаноо и наблюдал, как тает разбитое тело.

Старик появился неподалеку, в нескольких метрах от кратера, куда пришелся удар, сложил печати и выдохнул технику Стихии Ветра. Итачи, уверенный, что находится под надежной защитой, повторять ее не стал. Серия Вакуумных Лезвий ударилась в Сусаноо, и Итачи пошатнулся под ее напором. С ужасом он наблюдал, как техника обтачивает скелет исполина. Он усилил ток чакры. Подточенные тонкие кости затянуло тугими мышцами, укрыло кожей и броней. Туловище Сусаноо приобрело полузавершенную форму.

Рядом с Данзо появились шиноби Корня и синхронно сложили печати. В Итачи ударил широкий залп огня, а его следом подкрепило Стихией Ветра.

Бешеная техника. Данзо надеялся, что этим удастся пробить броню Сусаноо. И, может, он даже был в чем-то прав.

Но не мое Сусаноо.

Чем мощнее была техника, тем хуже было для нападавших. Огненный тайфун невероятной температуры, острый, словно пылающая мясорубка, ударился в щит оранжевого исполина и рассеялся по округе широкой пламенной волной, выжигая деревья и членов Корня, которые не успевали увернуться от внезапной отдачи. Данзо тоже попал под огонь.

Роща пылала. Шаринган видел чакру выживших. Они, сторонясь очагов пожара, подобрались поближе, и рискнули атаковать вновь. Итачи, окинув взглядом поле боя, быстро смекнул где в какой момент времени окажутся снующие туда-сюда шиноби Корня и метнул кунаи сквозь Сусаноо. Все они попали в цель.

Память услужливо подбрасывала Итачи моменты из его прошлого.

Миссия в Стране Ветра. Мукай, окруженный шиноби Песка. Один против всех. Четырьмя ударами ноги он сумел отразить смертельный дождь оружия...

Наши судьбы все-таки похожи.

За спиной готовил очередную воздушную атаку воскресший Данзо, но Итачи рванул напролом навстречу Серии Вакуумных Лезвий. Сусаноо, выпятив левую руку, прикрывалось широким щитом.

Пора заканчивать. Я уже на пределе.

За шквалом стихии вынырнуло лицо Данзо, растерянное и злое одновременно.

Линия взгляда.

Гендзюцу.

Снова то самое, с тонкой концентрацией, идеальной передачей реальности…

****

Их бой был соткан из мгновений и случайностей. Мимоходом вспомнив разговор с Сарадой о божестве, Итачи подумал, что битва наверняка породила множество новых миров, в которых все пошло не так.

Секундная заминка, невнимательность. Не заметил атаку, не успел среагировать. Выбрал другую технику, другой прием и все… Исход боя был бы совсем другим.

Данзо очень тщательно готовился к их встрече. Но Итачи тоже готовился, и ему чудом удалось выбить у Данзо почву из-под ног, разгадав два его главных козыря.

Победу Итачи предопределила встреча с племянницей. Если бы он не поговорил с Сарадой, не узнал бы о насекомых Сугару. А если бы не видел ее сражение против шиноби Корня, его бы поймали техникой Яманака даже сквозь скелет Сусаноо.

Дайса ежился, сидя на протянутой левой руке, неуютно вжимал голову, словно у него что-то чесалось. Не чесалось, скорее болело. Из правой глазницы на Итачи таращился глаз покойного друга. Он почесал птице грудь, но ворон не оценил внимания и больно прихватил его клювом за палец, а потом вдруг отпустил, загипнотизированный драгоценным колечком. Попробовал стащить кольцо с безымянного пальца, но Итачи привычным движением щелкнул жадную птицу по носу, и Дайса спорхнул с руки, уселся ему на правое плечо, смирный и послушный как никогда.

Смертельно раненный Данзо с единственным оставшимся глазом стоял на четвереньках и тяжело со свистом дышал. Он проиграл. Корня Анбу больше не было.

— Все-таки… добился своего… — захлебываясь кровью, выдавил мужчина и зашелся приступом кашля.

У него в груди что-то громко клокотало и булькало.

В руке Итачи появился кунай.

— Итачи, — поспешно произнес Данзо, понимая, что доживает последние секунды.

Он остановился и вопросительно наклонил голову.

— Делай что хочешь… — едва слышно выдохнул лидер Корня. — …со своими щенками…

В его голосе явственно ощущалось ядовитое презрение.

Итачи терпеливо ждал продолжения.

— …но только береги Коноху, — закончил Данзо и бессильно опустил голову.

Уже не язвительно, а напротив, как-то поразительно проникновенно.

— Конечно.

Итачи постоял еще немного, наблюдая как вздымается от судорожного дыхания спина умирающего мужчины, и вонзил кунай ему в шею. В ту же точку, что и когда-то Изуми.