Не надо, папа!

Глава 149. Искусство - это взрыв

149

Саске еще не придумал, где ему искать Сараду. Он шел строго на юг, погруженный в свои мысли, думал о брате и своем преступлении, и вина обжигала ему сердце.

«Почему никто не сказал?..»

И какого черта всякий раз в памяти всплывал этот Наруто?

Но инстинкты шиноби существовали отдельно от его внутренних переживаний. Саске заприметил тень, коснувшуюся высокой травы на прогалине, и насторожился. Повинуясь инстинктам, он запрокинул голову и увидел, как прямо на него пикирует огромная птица. Закатное солнце окрашивало ее тело в теплые оттенки. Активировавшийся шаринган передал, что птица вся состояла из чакры.

Черт.

Он мгновенно сложил печати и ударил обеими руками в траву. Вокруг вспыхнули тонкие столбцы райтона. Яркий взрыв на мгновение ослепил. Невидимые грани барьера закоротило разрядами электричества. В воздухе стояла пыль, но шаринган различал движение чакры даже сквозь пылевую завесу.

Барьер погас. Саске выпрямился.

Напротив него на другом конце прогалины стоял парень в черном плаще с красными облаками. Он ухмылялся. Волосы на его макушке были собраны в высокий хвост, а левую половину лица прикрывала длинная светлая челка.

Протектор Скрытого Камня. И этот плащ. «Акацуки»?..

— Гм. Шаринган. Так ты и вправду братец Итачи?

Саске вздрогнул. Сейчас, когда Итачи заполнял все его существо изнутри, слышать это имя извне, из уст отступника из Скрытого Камня, было сродни издевательству.

Он скрипнул зубами и процедил:

— Я не знаю, кто ты. Мне наплевать на это. Но кто бы ты ни был, не смей упоминать имя Итачи.

Незнакомец нахально ухмыльнулся.

— Это я должен был убить Итачи!

Саске снова дернулся, как от оплеухи.

Он не мог простить себя за то, что сотворил, а этот нахальный ублюдок еще смел предъявлять права на жизнь его брата?

— Если уберешься к дьяволу прямо сейчас, я не стану тебя убивать.

— Такой же как Итачи. Строишь из себя крутого, хм.

Саске внутренне закипал и начинал сомневаться, сумеет ли сдержать обещание оставить этого придурка в живых.

— Проваливай, — повторил он еще раз и сам поразился своему терпению.

— Ну уж нет. Ты мне задолжал, Учиха Саске.

Саске внимательно всмотрелся в решительное лицо незнакомца из Камня и, приняв для себя окончательное решение, с тихим шелестом обнажил меч.

****

Коноха погружалась во тьму. Вдалеке зажглись окна госпиталя. Кто-то снова запустил аварийные генераторы.

Сарада-клон успела перекинуться парой слов с мамой, и та сказала, что Итачи в сопровождении Анбу и Ходэки отправился домой.

На руинах дома, где они некогда жили с Шисуи и Саске, не было ни души. А отсюда возникали вопросы: куда делся дядя и где это у него мог быть дом в разрушенной деревне?

Орочимару молчал, словно решил прикорнуть внутри своего измерения, и Сарада размышляла одна.

Ее вдруг осенило, и догадка оптимизма отнюдь не внушала. Дядя никогда не жил в их с Шисуи квартире. В Конохе у него всегда был только один дом. Это казалось каким-то безумием. Чтобы убийца возвращался в дом, где покончил с собственными родителями? Насколько нужно было быть циничной сволочью… Или просто безразличным до крайности. Или… мазохистом?

Как бы там ни было, Сарада решила проверить клановый квартал.

Вход в него все еще закрывали провисшие желтые ленты. Они выделялись в жидком мраке, как и светлые стены, отделяющие квартал от остальной части Скрытого Листа.

Это место навевало воспоминания.

Сарада не раз слышала на собраниях, как ее соклановцы возмущались тем, что Коноха вышвырнула их на окраину деревни. Что же, как оказалось, сейчас это было только во благо. В то время, как Скрытый Лист зализывал раны после нападения Пейна и многие жители оказались без крыши над головой, квартал Учиха практически полностью уцелел. Пейну нечего было делать в нем. Никто тут не жил. Некого было допрашивать.

Впрочем, и пользы никому не было от уцелевшего квартала. Если только дядя и вправду не пришел сюда со своей свитой.

Сарада-клон поднырнула под ленты и стала подниматься вверх по знакомой улице.

…тошнота, боль в животе и слабость, головокружение, холодный пот… Проклятые символы вееров, растянутые над улицами полотняными гирляндами. Сейчас виды кланового квартала не вызывали ужаса. Или Сарада просто перестала бояться призраков прошлого?

Это просто стены. Просто дома. Просто улица и гербы. Даже если кого-то убивали тут, это было почти десять лет назад. Глупо бояться простой улицы.

Сарада открыла дверь дома бабушки и дедушки и увидела у входа две пары обуви. Такое уютное зрелище, но ощущение уюта омрачала тяжесть в груди.

Он все-таки здесь.

Сарада сглотнула ком в горле и присела на пыльный порог. Сняла сандалии.

В доме стояла духота. В кабинете покойного дедушки все оставалось нетронутым: въевшееся пятно на полу, припорошенное пылью штукатурки с поврежденного потолка… Сарада неосознанно коснулась века правого глаза под очками. Пробуждение Мангеке. Первое использование техники Канрен, у которой тогда еще не было названия.

…какая-то страшная-страшная сказка, в которой она была не участником, а наблюдателем, хотя прежде казалось, что все как раз наоборот. Это происходило настолько давно, что Сарада даже не чувствовала боли, только пустоту. Все отболело. Разве что дышать было тяжело отчего-то.

В доме стояла гробовая тишина. Если бы не обувь у входа, можно было бы подумать, что здесь никого и нет.

Нет. Я чувствую. В доме кто-то есть. На веранде.

Двери на веранду были приоткрыты. Из щели тянуло вечерней прохладой. Сарада вышла наружу и увидела дядю. Он сидел на краю веранды, свесив ноги. Карин, свернувшись калачиком, спала на полу под стеной. Дяде в кои-то веки удалось от нее отвязаться.

— Есть разговор.

— Опять?

— Все еще.

Итачи помолчал немного. Потом сказал:

— Ничего не кажется подозрительным?

Сердце всколыхнуло давно забытыми чувствами. Слова дяди, сказанные сейчас, накладывались на его же слова, которые он говорил десять лет назад. Сарада автоматически скользнула взглядом по гербам на стене. Все были на месте. В прошлый раз дядя произносил эту фразу, когда обучал ее гендзюцу, спрятав один из гербов с помощью иллюзии.

Сарада-клон активировала шаринган. На дереве над стеной с клановыми гербами притаился Ёро. В саду по правую сторону от пруда — два очага. Ходэки и его трусливый волк Таки. Конечно же, наблюдатели.

За обычным шаринганом тут же ожил Мангеке. Иллюзия для Ёро. Иллюзия для Ходэки и даже для волка. Сарада знала: силе гендзюцу ее Мангеке могли бы сопротивляться разве что Учиха, никак не бывшие сокомандники. Пусть даже и Ёро когда-то самодовольно утверждал, что ее техники на него не подействуют.

Сарада обернулась на Карин. Судя по поведению ее очага, она действительно спала.

— Какие у тебя еще вопросы, Сарада? — спросил Итачи.

Какие у меня вопросы…

«Способности Мангеке. Итачи сказал, что Шисуи прав не до конца», — подсказал любопытный Орочимару.

Сарада задумалась. Она пришла в первую очередь выяснить, что им теперь делать с Саске. Способности Мангеке ее тоже интересовали, но…

«Тоби тоже Учиха. Лучше поймешь свойства глаз Учиха, сумеешь отыскать его слабости».

Душу разъедали сомнения. Не хотелось допускать Орочимару в секреты клана Учиха. Не хотелось идти у него на поводу, но Сарада отдавала себе отчет в том, что избавиться от змея уже вряд ли получится. А еще он был прав.

— Наши глаза. Способности наших Мангеке. Ты сказал, что Шисуи прав только наполовину. Почему?

Итачи любовался черной водой в пруду.

— Потому что Аматэрасу — это не тепловая энергия.

— А что?

— Сама как думаешь? Как с помощью глаз, без печатей и особой подготовки, можно создавать такие мощные техники?

— Не знаю, — сердито буркнула Сарада, усаживаясь рядом. — Они просто появляются.

— Ничего не появляется просто так. У любой техники есть свой механизм. Техники Мангеке — не исключение. Шисуи сказал, что наша с тобой способность имеет общие корни. Он прав. Вот только он забыл упомянуть, что не только наша с тобой. Общие корни имеют все способности Мангеке.

— И способность Тоби?

— Мадара — не исключение. Мангеке Шаринган на самом деле не больше и не меньше, чем улучшенное зрение. Додзюцу открывает доступ к слоям. Даже обычный шаринган позволяет видеть больше. Чем выше уровень шарингана, тем больше слоев тебе доступно.

— Слои… Ты говоришь о слоях, но я никаких слоев не видела.

— Твоя техника…

— Канрен.

— Когда ты используешь Канрен, чакра передается четко в точку пространства, где сфокусирован твой взгляд. А если ты можешь передавать чакру в точку фокуса, значит, и слои ты видишь. Нельзя проложить чакре путь через изнанку, не видя слоев.

— Изнанку?

— Да. Тоби, точнее Мадара, перемещается через изнанку пространства. Каким-то образом он отыскал пути, через которые может протаскивать все свое тело и что-нибудь еще в придачу. Наши способности в этом плане ограничены. Мы можем передавать только чакру, да и то в пределах своего поля зрения.

— Ладно, — неуверенно согласилась Сарада-клон. — Но… я все равно не понимаю. Если Аматэрасу — не тепловая энергия, тогда… что?

— На самом деле, твой Канрен — это ранняя стадия моего Аматэрасу. Все дело в воздействии. Подобно тому, как ты придаешь своей чакре свойства определенной стихии, когда создаешь, например, катон, я преображаю природу своей чакры, воздействуя Инь на слои. Моя идея вызывает на слоях цепную реакцию и производит пламя, которое невозможно погасить водой или отсутствием кислорода. А все потому, что его суть не в реакции окисления. Она лежит гораздо глубже — на изнанке слоев. И погасить его можно только тем же способом, каким его создали. Через изнанку. Идеей.

— Расскажи кому-нибудь другому, — фыркнула Сарада. — Мне удалось запечатать твое пламя.

****

Солнце утонуло за мохнатыми холмами. Теплые краски заката догорали на горизонте, а прогалину окутывали сумерки.

Саске засел в ветвях высокого дерева и наблюдал издалека, как его клон сражается с парнем из «Акацуки». Он еще со времен генинства успел отметить и перенять удобную стратегию Какаши-сенсея: при первой же возможности подменить себя клоном и уйти в засаду, анализировать действия противника издалека.

Он упорно заставлял себя следить за боем и за противником. Саске привык отключать эмоции во время схватки, но в этот раз… в этот раз почему-то не получалось. Его внутренний мир был разрушен практически до основания, и то, что творилось внутри, все еще заботило его больше, чем то, что происходило снаружи. Даже если снаружи его пытался убить отступник-подрывник.

Саске наблюдал за ним и отмечал особенности его стиля боя совершенно автоматически, на фоне сознания, а в ушах все еще отдавались нахальные слова: «Это я должен был убить Итачи!»

Рука потянулась к мечу. Пальцы сомкнулись на рукояти, и Саске сжал их до боли.

Учиха Итачи… Двойной агент Учиха и Листа. Отступник, уничтоживший клан и убивший собственных родителей. Его старший брат. Саске вдруг поймал себя на том, что совершенно по-детски ревнует. Как в детстве, когда старший брат больше времени стал уделять Сараде. Да и не только в детстве… Даже когда Итачи уже стал их врагом, Саске все равно ревновал.

Только я могу судить его.

На поляне разворачивалось кукольное представление. Клон танцевал в центре прогалины, а вокруг него плясали глиняные куклы. Светлые, они ясно выделялись в сумерках, меняли форму, тянулись к нему бесформенными конечностями. Их все еще соединяли с создателем длинные выросты, вроде пуповины. С помощью этих выростов парень из «Акацуки» и управлял своими творениями.

Шаринган ощущал чакру в глиняных куклах. Она равномерным потоком текла от парня к существам, донимающим клона. Темнеющий лес озарили вспышки взрывов. Куклы взорвались одна за другой, и Саске невольно залюбовался тем, как осветило взрывами деревья. Но его тут же вернули к действительности воспоминания клона.

Звон в ушах. На коже щек и голых руках — отступающий жар. И калейдоскоп воспоминаний в голове…

…косой удар мечом, и клинок увяз в туловище глиняной фигуры. Саске чувствовал последние воспоминания клона так же четко, словно сам сражался только что вон там, где погасли взрывы. Правую руку обернуло райтоном. Он рубил Чидори уродливых кукол, и ошметки глины стекали густой массой ему под ноги.

В сумерках ярко выделялись крупные горошины бомбочек из первой атаки подрывника — они все еще валялись в траве, пронизанные иглами Чидори. Не взорвались. Почему? Иглы Чидори не позволили им сдетонировать или противник намеренно не взорвал их, чтобы запутать его?

Саске успел прийти к выводу, что светловолосый придурок делал упор на взрывные техники, основанные на дотоне, судя по печатям. Был бы сенсором, не тратил бы силы и чакру на клона, атаковал бы сразу оригинал.

Можно было уйти, притом уже давно. Оставить этому сумасшедшему клона и убраться куда подальше. Но Саске не позволяла уйти злость. Он пообещал наглецу, что покончит с ним, и трусливо отступать сейчас было бы не к лицу Учихе.

Итачи бы не ушел.

Саске крепче сжал рукоять меча, убеждая себя, что поступает правильно. И когда это он начал действовать не вопреки Итачи, а подобно ему? Когда услышал правду от Мадары?

Он тяжело выдохнул.

Это ему хотелось думать, что Итачи бы не ушел и сражался бы до конца. Но в глубине души Саске понимал, что Итачи бы вполне мог уйти, и притом совершенно спокойно. Он всегда был странным, старший брат. Там, где для Саске были понятия чести, верности близким и клану, для Итачи было что-то другое, высшее, что Саске как ни пытался последние часы, но все равно не мог постигнуть. Мадара облекал эти понятия в слова, но слов было мало. Слова были пустыми.

Он стиснул зубы. Итачи, глядя на его метания и потуги, наверняка покачал бы головой и сказал бы что-то вроде: «Глупый младший брат…» И правда, это было так глупо, мстить какому-то придурку за его идиотские претензии. Саске и сам понимал, что он идет на поводу у эмоций, а шиноби так нельзя. Он пытался отрезвить себя, найти рациональное решение в размышлениях о том, как бы на его месте сказал, подумал или сделал его старший брат. Но чем больше думал, тем больший хаос воцарялся в голове.

Итачи… Непривычно было равняться на него снова, как когда-то в детстве.

И он снова плакал.

Подрывник из «Акацуки» потерянно озирался, высматривая его в сумерках. Он уже наверняка обнаружил, что вместо ошметков тела желанного Учиха кругом раскиданы куски змеиных тел, и пытался предугадать, откуда ожидать атаки.

Саске совершил молниеносный бросок к нему. С похожей скоростью когда-то сражался с ними Шисуи на тренировках. Шисуи Телесного Мерцания… До истинной скорости Шисуи Саске все еще было далеко. В отличие от покойного опекуна, он не мог долго сражаться на таких скоростях.

Горизонтальный взмах мечом… Подрывник в последний момент учуял опасность позади и успел чуть отклониться. Острие меча лишь оцарапало ему бок. Он кувыркнулся вперед, разбрасывая кругом новые горсти мелких бомбочек. Саске привычно пришпилил их к земле иглами Чидори и выпустил в противника луч райтона. Парень увернулся и стал углубляться в лес. То ли понял, что дело плохо, и решил отступить, то ли пытался заманить Саске в ловушку.

Саске погнался следом. Шаринган различал, как потоки чакры текли к ладоням парня. Он готовил очередную технику. Саске сократил дистанцию и успел заметить, как подрывник швырнул впереди себя небольшую фигурку. Сложил печати. Фигурка обернулась крупной птицей, взмахнула крыльями, и противник запрыгнул на нее на бегу.

Саске перебрался на вершину дерева.

С западной стороны небо понемногу гасло. С восточной наступала глубокая звездная ночь. Птица кружила над лесом. Подрывник раскидывал по лесу какую-то мелочь, напитанную чакрой, а Саске машинально запоминал расположение каждой. Он также отметил, что мелочь перемещалась.

Что-то вроде тех огромных кукол, только мельче, но тоже подвижное.

Птица пролетела прямо над ним и осыпала его мелкими бомбочками, которые прямо на лету стали взрываться. Противник вынуждал его двигаться, но Саске прекрасно понимал, что его загоняют в ловушку. Он сосредоточится на том, что сыплется на него сверху, и угодит в рассадник подвижных полуживых бомбочек внизу.

Хм. Проверю кое-что.

Саске спрыгнул вниз, под прикрытие деревьев и мрака.

Одно из местечек леса тихо оккупировали лазутчики подрывника. Они засели в щелях деревьев, зарылись в землю, но для активированного шарингана сияли яркими голубыми огоньками. Лишь с виду они были невелики, Саске же ощущал в них концентрированную чакру. Ее было почти столько же, сколько в крупных глиняных куклах. Ступить в такое место, и запустится цепная реакция: одна за другой сдетонируют все бомбочки.

Саске фыркнул.

Он не знает, что шаринган видит чакру? И этот придурок хотел убить Итачи?

Саске издали запустил в лазутчиков тонкие иглы райтона. На случай, если теория о том, что техники дотона уязвимы к его молнии, все-таки была верна. Впрочем, и осторожность стоило соблюдать, на случай, если все это изначально была провокация.

Сзади послышались взрывы. А затем спереди. И сбоку. Саске запрокинул голову. Противник потерял его и пытался выкурить беспорядочными взрывами в разных частях леса.

Отсюда я в любом случае его не достану.

Саске переместился на север. Шел тем путем совсем недавно и помнил, что лес в той стороне уходил круто вниз. Он прикусил палец, пуская свежую кровь. Поднялся на верхушку дерева на самом краю, с разбега оттолкнулся и спрыгнул вниз. Под ним распахнулись просторы темного леса. Саске кувыркнулся в воздухе, пока пальцы быстро складывали нужные печати. Из-под ладони развернулась большая печать фуиндзюцу, и он упал грудью на спину гигантскому призывному ястребу.

Теперь мы в равных условиях. Я смогу достать тебя.