Не надо, папа!

Глава 185. Ветвь Возрождения: Тесный круг

185

В подземелье пахло плесенью. Пятно фонарика вылавливало оплетенные паутиной тонкие корни, свисающие с потолка. Впереди шумела вода.

Минато прошел вперед и нырнул в небольшой провал. Звуки эхом отражались от стен просторной пещеры. Кружок света уткнулся в пенистый поток внизу — там текла подземная река. Поток бежал по дуге и исчезал в узкой дыре, а над ним, под самой стенкой, тянулся узкий выступ. По нему Минато и двинулся дальше.

Пещера расширялась. Свет фонарика уже не добивал до потолка, только выхватывал из мрака узловатые толстые корни. Выступ с каждым шагом сужался и в конце концов идти по нему стало совершенно невозможно.

Он швырнул кунай по косой. Лезвие с глухим стуком вонзилось в потолок, и хирайшин в тот же миг перебросил Минато туда. Подобрав кунай, он двинулся по потолку вниз головой.

Кружок фонаря растягивался в овал и задевал все новые и новые элементы странной пещеры. На гигантских корнях аккуратными рядами висели серые коконы. Минато попытался их сосчитать, но быстро понял, что затея эта бессмысленная.

Сколько же их?..

****

Где-то вдали загремел металлический засов. Послышались шаги.

Обито уже привык жить одним лишь слухом. Воображение плело из звуков картину творящегося в коридоре.

Тьма перед глазами его убивала. Обито и до этого считал окружающую вселенную лишь одним из возможных проявлений реальности, но сейчас она отдалилась от него еще больше. Не способный видеть, загнанный в клетку, Обито не чувствовал себя живым. Ему так и не удалось сотворить другой мир, лучший, и неутоленное желание горько отравляло ему сердце.

Он бы предпочел просто умереть. Печать Мадары добровольного самоустранения не позволяла, а теперь умереть не давала смирительная рубашка и слишком крепкое тело — та девочка-медик потрудилась на славу.

— Эй, Какаши, — сердито окликнул Ибики. — Ты зачастил.

Обито испытал одновременно отвращение и детский прилив радости. Какаши уже надоел ему до невозможности. И в то же время в этой непроглядной тьме, полной звуков и вони, он единственный казался настоящим.

— Прошу прощения. У меня есть личное разрешение Хокаге.

Хрустнула бумага.

Обито с замирающим сердцем прислушивался к приближающимся шагам. Походка Какаши была мягкой, едва слышной. Он намеренно не использовал тихий шаг ниндзя — предупреждал таким образом о своем приближении.

Вдруг стало тихо. Обито ничего не видел, но каким-то образом чувствовал: старый товарищ стоит напротив клетки и смотрит на него.

— Зачем вы заменили мне сердце? — спросил он пусто.

Голос с непривычки хрипел.

Какаши не нашелся, что ответить. В его молчании Обито различил вину.

Обито знал: Какаши и Минато-сенсей считали, что им управляла проклятая печать и все прежние злодеяния не его вина. Но печать спала уже давно, а от своего стремления изменить реальность этого мира на другую он не отступился. Какаши тщетно надеялся, что это эффект от джуина, который со временем пройдет. Обито в свою очередь не терял надежды перетянуть Какаши на свой бок: единственный шанс вырваться — заручиться поддержкой союзника.

— Эти дети не понимают, — вкрадчиво сказал Обито. — Они не теряли. Ты должен понимать. Ты похож на меня, хоть и наполовину слеп.

С его стороны такое заявление, должно быть, прозвучало нелепо. Это он, одноглазый с запечатанной силой шарингана сидел во тьме, тогда как у Какаши оба глаза действовали.

— Не понимаю, — тихо ответил Какаши. — И уверен, Рин бы тоже не поняла.

Что-то больно кольнуло в сердце и следом отозвалось пульсирующей болью в пустой глазнице — там, где раньше был риннеган.

Ты прав, Какаши. Рин вряд ли умела заглядывать за грань. Но она бы поняла. Обязательно поняла, когда увидела бы, какой прекрасный мир мне удалось создать.

****

Комнату заливало утренним солнцем. Наруто спал на животе, едва прикрытый одеялом в случайных и не самых стратегически важных местах. Сарада не стала его будить. Ползком перемещаясь по полу, она собрала свои вещи, оделась и тихо выскользнула в коридор.

В ванной стояла приятная влажная прохлада. Сарада умыла лицо и зачесала мокрые пряди волос назад, чтобы не мешали. Раньше без очков она едва ли видела собственные черты в зеркале, но сейчас отражение было четким. Она повзрослела. Взгляд за годы потяжелел. На месте одного глаза теперь сидел чужой риннеган, совсем как у папы из прошлого будущего.

Интересно, откуда взялся риннеган у папы? Точно так же? Его тоже избрали хранителем риннегана?

Дома все спали. Только на кухне в одних трусах и криво застегнутой рубашке сидела Карин. Усталая и растрепанная, она вяло ковыряла палочками остатки вчерашнего ужина.

Что за непотребство? Трое мужчин в доме.

Сарада, хмурясь, поставила на плиту чайник.

— Йондайме уже вернулся в деревню?

Если бы Карин не выглядела такой разбитой, Сарада бы ее отчитала, но на этот раз решила ограничиться только холодным тоном.

— А? — Карин запаниковала и потянулась к очкам. — Я… э-э… Того…

Сарада настороженно присмотрелась к ней. Обычно Карин так вела себя, когда ее подозревали в чувствах к Саске.

«Что-то скрывает», — поддакнул Орочимару.

— Карин?

Сарада опустилась на колени перед столиком. Карин сжалась и спрятала правый кулак между коленями. Сарада требовательно протянула руку.

— Покажи.

Карин упрямо покачала головой.

Сарада давила на нее взглядом. С риннеганом это, наверное, выглядело вдвойне жутко, потому что Карин долго не продержалась — поникла, словно внутри нее что-то надломилось, и позволила осмотреть свою руку.

Указательный палец был заклеен пластырем.

— Ты поранилась? Почему не залечишь?

— Не могу, — глухо ответила Карин.

— Что?..

— Моя сила… Я не могу лечить. И сенсорика дает сбои… как сейчас.

— Тебе стоит показаться маме.

— А?

— Моей маме. В госпитале. Одевайся.

Щеки Сакуры чуть порозовели. Она отняла руки от живота Карин и посмотрела на нее как-то по-новому.

— Карин… Кажется, ты беременна.

Мама улыбнулась как-то немного натянуто. Карин жила в доме с двумя братьями Учиха. Оплодотворить ее мог любой.

— Чего?! — Карин вскочила с койки и резким движением одернула майку. — Я…

— П-подо-подожди, — заикаясь, выдавила Сарада. — Ты хочешь сказать, что… Нет, но…

У меня будет двоюродный брат?! Его не было… Это не по плану…

— Не думала, что дядя согласится, — пробурчала Сарада.

— А? — Карин повернулась уже к ней.

— Это же Итачи, — скучно сказала Сарада. — Мне кажется, его вообще никогда не интересовал процесс размножения.

Карин покраснела.

— Я не… не правда! Я ничего не…

При упоминании Итачи Сакура немного расслабилась и улыбнулась уже совершенно искренне.

— Все в порядке, Карин. Не переживай. Дети — это замечательно. Чуть рановато, правда, но все же…

— Но…

— При чем тут беременность к ее способностям? — перебила Сарада. — Она же Узумаки.

Сакура задумчиво почесала пальцем щеку.

— Я думаю, это естественный процесс. Если твой организм, Карин, будет регенерировать в обычном режиме, эмбрион не сможет нормально имплантироваться.

— Значит, это временно? Потом все вернется?

— Думаю, да.

— Но откуда сбои в сенсорике?

— С этим сложнее. Я не представляю механизм, — сказала Сакура и пожала плечами. — Но поскольку главное событие в твоем организме сейчас — это беременность, все побочные реакции наверняка связаны именно с ней.

— Карин, и часто у тебя сбои в сенсорике? — спросила Сарада.

Та покачала головой.

— Не часто. И ненадолго.

Если Черный Зецу явится за риннеганом… Нас это все равно не устраивает. Надо что-то решать.

****

Сквозь распахнутые двери в кухню дышал вечерний ветер. Семейство Учиха в молчании поглощало ужин.

Карин кусок не лез в горло. Она водила палочками по бульону и украдкой рассматривала сотрапезников. Все трое черноволосые, черноглазые и бледнокожие. Сейчас эта семейка чакро-деликатесов выглядела просто обычными людьми. Воспринимать их только по внешности и звукам было непривычно. Карин поежилась и отложила палочки.

Будто чужие. Аристократы. Холодные и педантичные аристократы, вот они кто. Как так вышло, что я очутилась в их доме?

На веранде послышался грохот и топот ног. Прежде Карин бы ощутила чужое присутствие задолго до того, как прозвучали шаги, а сейчас чувствовала себя едва ли не инвалидом.

Все этот эмбрион. Что же это, он растет во мне и пьет мои силы?

Карин поежилась.

На кухню, спотыкаясь, ввалился Наруто.

— Почти-почти успел, даттэбайо!

Он скрестил ноги и плюхнулся на зад перед полной тарелкой.

— Итадакимас! Э-э… Что это, опять суп? — протянул он разочарованно. — И не рамен…

— Ты опоздал, — произнес Саске, словно приговор, и отставил пустую тарелку.

— Вы просто раньше начали! Ну-ка, ну-ка…

Саске проигнорировал Наруто и внимательно посмотрел на нее. Карин покраснела. Слишком уж пристально он сверлил ее взглядом. Что же это, Сарада уже всем рассказала?

Она в панике взглянула на Итачи. Тот отложил палочки и с тихим выдохом закрыл глаза.

— Йондайме Хокаге все еще не нашел Черного Зецу, — сказал он негромко.

Карин вздрогнула от его голоса и нервно облизнула губы. Все еще помнила вкус его поцелуя — с металлическими нотками крови. В дурмане сенсорики это даже казалось приятным, но вот сейчас…

Его ребенок.

Сердце билось быстро и какими-то тяжелыми толчками.

Наруто рядом с ней хлюпал супом и брызгался. Карин брезгливо отодвинулась, но в глубине души была рада, что Наруто все-таки успел к ужину. Он значительно скрашивал атмосферу, царящую в доме этой семейки.

— Сейчас мы не можем полагаться на твое чутье, Карин, — объяснил Саске. — Наруто, как твой режим отшельника?

Энтузиазма в поедании у Наруто чуть поубавилось.

— Еще не готов. Немного осталось, правда.

— Заканчивай. Кто-то должен сменить Карин на посту.

— А что с Карин? — Наруто отставил тарелку с супом, так что бульон расплескался на стол. — Ты что, уходишь?

— Нет.

— Тогда что? Ты заболела, да?

Наруто приблизился и заглянул ей в лицо с искренним участием. Карин отползла от него к самому краю стола — очень уж близко он придвинулся.

— Н-нет, — она зажмурилась вытянула руки, задавая дистанцию. — Не-не приближайся!

Ладони уперлись в жаркую грудь. Наруто явно прилетел с тренировки — разгоряченный и мокрый.

— Ты чего, даттэбайо? Ты красная.

Горячие пальцы коснулись щеки — Наруто бесцеремонно ее ощупывал.

— Карин беременна, — объявил Саске.

Карин вздрогнула, будто ей вбросили за шиворот горсть льда, и медленно открыла глаза. Наруто пришел в ужас и сам от нее отшатнулся.

— А?! Как… как это беременна? Как это получилось?

— Тебе рассказать, откуда берутся дети? — занудным тоном уточнила Сарада.

— Да нет, я же знаю, — смутился Наруто. — Но просто как, как так… Кто?

Сарада и Саске синхронно повернули головы к Итачи. Тот тяжело выдохнул и чуть приоткрыл глаза.

— А?! — заверещал Наруто. — Так это ты все сделал?!

Красная как рак Карин сжала кулаки и набросилась на него.

— А ну замолчи! Чего пристал к людям!

Наруто попытался отползти, но Карин настигла его быстрее, схватила сзади и придушила локтем.

— Достал уже! Достал!

— Я… кх… Пусти…

— Успокойтесь, — приказал Саске. — Оба.

Карин нехотя разжала руки. Наруто вывалился из ее хвата и закашлялся.

— Суп чуть верхом не вышел, — хрипло проворчал он.

— Твои наставники в управлении природной энергией способны ощущать чужое присутствие, верно, Наруто? — спросил Итачи.

— Это жабья бабуля-то? Конечно.

— А ты можешь призвать ее сюда?

— Э-э… ну… Разумеется.

****

Наруто замахал руками, балансируя. Плита накренилась в одну сторону, затем в другую, описала полный круг и со скрежетом съехала с пика. Скалы огласило пронзительным воплем. Сарада задохнулась от испуга. В тот же миг из крошечной жабьей фигурки на соседнем пике выстрелил длинный язык и хлыстом обвился вокруг Наруто. Плита ударилась о крутой скат скалы и разбилась вдребезги о землю. Наруто повис на языке Шимы, безвольно свесив руки и ноги. Его мелкими рывками подтягивали выше.

«Выдохни», — распорядился Орочимару.

Сарада разозлилась на него, но совет был и впрямь кстати.

— Савада-чан, — проговорила Шима, все еще с вываленным языком. — Погуляй. Навуто-чан на тебя отвлекается.

— А?! Я не отвлекаюсь, жабья бабуля! В бою на меня тоже будут смотреть! Сарада, не уходи, ттэбайо!

— Замолчи! Для начала научись без постовонних.

Сарада поднялась и ушла вглубь рощи.

Шима-сан права. Я тоже отвлекаюсь.

Под прикрытием гигантских листьев она поднялась на пригорок и стала спускаться с него вниз. В густой влажной траве попадались плоские черные камни, вросшие в землю.

Не думала, что жабы допустят меня сюда.

Орочимару усмехнулся.

«Ты — хранитель риннегана. Они хотят проконтролировать его сохранность».

Во влажном воздухе густо запахло жабьим маслом. Спереди доносился шум водопада. Сарада рассудила, что они ушли достаточно далеко, и присела на колени под листом. У Наруто была своя тренировка. У нее — своя.

Расщепить поток чакры. Перенаправить во внутреннее хранилище… Три года… Боги. Целых три года.

«Эта техника хороша для Сакуры и Цунаде, но не для тебя».

Сарада закрыла глаза. Во тьме возник четкий образ Орочимару.

— Мама и Цунаде-сама используют чакру для исцеления. С моими способностями развиваться дальше в этом направлении бессмысленно, мне выгоднее защититься Сусаноо или техниками риннегана. Я могу потратить накопленную чакру на это.

— Разумеется, — покладисто согласился Орочимару. — Я и не спорю. Но для тебя технику нужно доработать.

— Каким образом?

Орочимару лениво опустился на темную поверхность их внутреннего измерения и скрестил ноги. Он начал издалека:

— Биджу на свободе. Страны захотят нового передела биджу.

— Наруто против…

— …и настроен решительно. Коноха обладает джинчурики половины Кьюби и риннеганом, способным контролировать биджу, и в то же время устами Наруто-куна отрицает необходимость нового передела. Когда одна деревня настолько вырывается вперед, остальные гарантированно объединятся против нее.

Сарада сжала кулаки.

— В моем будущем такого не было.

— В твоем будущем страны сплотились за время войны. Здесь ситуация иная. Временный альянс с Облаком не в счет. Вы объединились для защиты джинчурики, но брата Райкаге защитить так и не сумели. У этого союза нет будущего. Впереди сложные времена. Нам нельзя ждать три года. Если ты не сможешь использовать риннеган, Коноха падет.

— Что ты предлагаешь?

— Модифицируем технику Цунаде. Она копила все в одном внутреннем резервуаре и распечатывала сразу все. Нам выгоднее разбить резервуар на ячейки и запечатывать каждую ячейку отдельно, но в то же время их можно связать между собой, чтобы весь объем сразу распаковать тоже было можно.

— Постоянно разделять свой поток чакры и без того непросто. А при этом еще держать в уме ячейки… Да и фуин… Ты себе это представляешь?

Орочимару осклабился.

— Механизм запечатывания я уже продумал. С ячейками помогу.

Сарада устало приложила руку ко лбу.

****

— Послание от Хокаге-сама, — сказала Мабуи.

Эй потянулся вперед, выхватил у нее расшифрованный свиток и просмотрел по диагонали. Не поверил своим глазам. Перечитал снова, на этот раз внимательно.

— Чего?! — взревел он.

Он скрутил послание в комок, сжал в кулаке и зарядил этим кулаком в стол.

— Вот мой ответ, понял?!

— Что в послании? — холодно спросила Самуи.

— Хокаге против нового передела биджу. Ниби и Хачиби всегда принадлежали Облаку!

— Но мы в альянсе, — скромно напомнила Мабуи.

— Единственный живой джинчурики — Узумаки Наруто, — сказал Эй. — У них, значит, есть биджу, а всем остальным запрет?

Мабуи перелистнула несколько листов на своем планшете.

— По моим данным, на севере Страны Огня был замечен Кьюби.

— Что? — нахмурилась Самуи. — Что-то одно неверно: или информация о Кьюби, или живой Узумаки Наруто.

— Этот Наруто — Узумаки, — мрачно рыкнул Эй. — Они живучие, как тараканы.

— Какие будут распоряжения? — спросила Самуи.

Эй размял мускулистые пальцы. Каге Конохи — самый слабый из всех. Он не ровня был ни ему, ни Мизукаге, ни старому хрычу Ооноки и посмел выдвигать такие требования. Эю хотелось задушить Хокаге, но вспышку ярости он уже успел выплеснуть в стол, и теперь его здравому смыслу ничего не препятствовало.

— Выждем. Мы все еще не знаем, как Конохе своими силами удалось разобраться с Мадарой. Нам нужна информация. Самуи, займись этим.