Не надо, папа!

Глава 87. Выходной для сенсея

87

Учиха Саске был упрям как баран. Сарада от него не отставала. Наруто не уступал Учиха в упрямстве, но мало кто догадывался, что Сакура была на самом деле упрямее каждого из них.

Дни напролет она неустанно упражнялась в гендзюцу.

Какаши-сенсей все никак не возвращался со своей миссии. Годайме их не вызывала, тем лучше. Так что Сакура была предоставлена самой себе и проводила время с пользой.

Куренай взялась помочь ей не то чтобы с огромной охотой. Просто Сакура, пребывающая в творческом поиске силы, производила впечатление человека, готового вцепиться в ногу и волочиться следом за тем, от кого ему что-нибудь нужно, сутками, пока к ее желаниям не прислушаются. И Куренай пришлось в конечном итоге поддаться на уговоры.

Так или иначе, много времени она Сакуре все равно не уделила. Объяснила кое-какие моменты, дала пару наводок и сказала: «Тренируйся».

Для тренировок в гендзюцу неплохо было иметь модель.

Наруто, в первое время обалдевший от радости, что у него все-таки получился расенган, стать моделью согласился достаточно быстро, особенно потому, что именно благодаря подсказке Сакуры технику наконец удалось завершить. Поначалу он внимательно наблюдал, следил за печатями, ожидал эффектов от гендзюцу. Однако ему понадобилось совсем не много времени, чтобы понять, что Сакура в гендзюцу — полный ноль и роль модели затянется надолго. Он стал искать себе занятия. Из парка на крыше они переместились в раменную. Оттуда в рощицу с развешанными мишенями, где Наруто тренировался в метании кунаев. Потом к нему домой. На следующий день начали заниматься на кухне у Сарады и снова завернули в Ичираку.

Сакура билась над заданиями Куренай и ненавидела весь мир: Сараду, которой гендзюцу давалось запросто по праву крови; Наруто, который лопал рамен, лениво тренировался от скуки и прохлаждался, играя сам собой в карты; Куренай, не уделявшую ей время, — всех вокруг.

Это оказалось не так-то просто — захватить контроль над потоком чакры в чужом мозге. Пальцы уже болели от проклятых печатей.

Собака. Змея. Обезьяна. Бык. Тигр.

Собака. Змея…

Они тренировались на площадке в зарослях. Пока Сакура пыталась взять под контроль чакру своей модели, Наруто практиковал призыв. Он шлепал ладонью по траве с таким видом, будто призовет сейчас нечто похожее по размерам на бледно-зеленую жабу, на которой они выбрались из разрушенного убежища Орочимару, однако на поляне всякий раз появлялся Гамакичи, и Наруто был совсем не рад его видеть.

На Коноху надвигалась хмурая туча. Вскоре начался дождик, и Наруто с Сакурой убрались из рощицы домой к Сараде: ее квартира была ближе всего.

Дома их ожидал сюрприз. Вместо вылизанной идеально чистой гостиной развернулся хаос: диван уехал к шкафу, кресла оказались у стен вместе с журнальным столиком. По полу, беспорядочно укрытому белыми полотнами свитков, на четвереньках ползала Сарада, а у самого плинтуса на корточках сидел Хатаке Какаши.

Бледное лицо сенсея осунулось. Под глазами лежали тени. Униформа истрепалась, испачкалась. Левый рукав был разорван. Какаши принес с собой в гостиную запах гари и какой-то еще, неприятный, будто жженые морские водоросли. Почему-то Сакуре на ум пришло именно такое сравнение.

Какаши-сенсей наблюдал за Сарадой взглядом самого уставшего человека на свете.

— Йо… — вяло откликнулся он при виде остальных членов своей команды.

Явно заглянул к Сараде прямо с миссии, так, сказать пару слов о дальнейших планах для Команды Семь на грядущие дни, но задержался дольше, чем планировал.

— Какаши-сенсей! — заорал Наруто и бросился к нему.

Во взгляде сенсея мелькнул немой ужас. Наруто повалил его на стену, душа в объятиях.

— Н-наруто…

Какаши отлепил его от себя и брезгливо отряхнул рваный жилет.

— Разуйся, — проворчала Сарада. — И не ходи по моим свиткам!

Наруто будто не слышал.

— Какаши-сенсей, я завершил расенган, ттэбайо!

— Да ну? — фальшиво удивился Какаши.

Но Наруто не замечал недоверия в его голосе. Он сиял и хвастался.

— Ага-ага! Представляете?

— Какой молодец. Ну что, Сарада, нашла? — нетерпеливо спросил Какаши.

Учиха поправила очки и переместилась на четвереньках к другому свитку.

— Сейчас, минуту.

Какаши-сенсей тяжело вздохнул. Судя по всему, та самая «минута» тянулась уже достаточно долго. Сарада явно что-то хотела спросить у сенсея, но поиски предмета вопроса затянулись.

Сакура разулась и прошла по свободным от свитков клочкам пола на кухню.

— Какаши-сенсей, вы голодны?

— М-м?

— Будете суп?

Предложение Сакуры стряхнуло с него усталость. Какаши-сенсей вдруг приободрился.

— Не откажусь.

Сакура налила суп ему и Наруто. Узумаки шумно сербал и болтал ногами, а Сакура прислонилась поясницей к кухонной столешнице и складывала все те же печати. Все так же безуспешно.

— Как там Саске? — спросил Какаши и взглянул почему-то на нее, а не на Наруто.

Сакура вздохнула. Проницательный сенсей всегда знал о ее слабости и даже пытался когда-то использовать эту слабость против нее. А еще догадывался, что из всех членов команды труднее всего переживать отсутствие Саске именно ей.

— Значит, вы уже знаете, что мы ходили к Орочимару?

— Да. Я уже был у Годайме.

— Она все еще злится?

— Скажем так… Упомянув ваше участие в миссии по поискам Саске, она недовольно поморщилась.

Сакура снова вздохнула и продолжила складывать печати. Какаши прищурился. В утомленном взгляде пробудилась присущая ему внимательность.

— Гендзюцу?

Сакура кивнула.

— И как успехи?

— Никак.

Какаши прикрыл правый глаз и приподнял протектор. Из-под повязки появился светлый шрам, рассекающий бровь и щеку, и глаз с красной радужкой и тремя черными запятыми вокруг зрачка. Сакура перестала складывать печати и завороженно уставилась на шаринган.

— Продолжай, — скомандовал сенсей.

Сакура сосредоточилась и повторила те же печати, гипнотизируя Наруто таким решительным взглядом, будто у нее тоже был такой глаз, как у Какаши-сенсея. От излишка внимания к своей скромной особе Узумаки поперхнулся супом и закашлялся.

— Ты пытаешься захватить сразу весь поток. Контролируй что-то одно. Локально. Начни с центра зрения. Так будет проще.

Сакура опустила руки и растерялась.

— С центра зрения?

Какаши уже натянул на левый глаз протектор и доедал суп.

— Зрительная кора.

— Но я не знаю…

— Почитай. Я видел, у Сарады есть книги.

Сакура вышла в гостиную. Шкаф и правда был забит книгами. Во времена первого ее визита в дом Учиха полки были практически пустыми, но с момента гибели Шисуи Сарада, казалось, перетащила к себе домой всю библиотеку. Она все еще ползала по полу, выискивая что-то в свитках.

— Эм… Сарада…

И как это сформулировать?

— Левая секция, третья полка снизу, пятый том слева, — мгновенно выдала Сарада по памяти.

Слышала их разговор.

— С-спасибо.

Сакура подошла к книжной секции.

— Есть! — воскликнула вдруг Сарада. — Нашла, сенсей! Вот оно!

— Наконец-то, — проворчал Какаши из кухни и заглянул в гостиную. — Показывай.

Сакура взяла с полки тяжелую книгу с желтоватыми страницами.

«Анатомия мозга. Том 2»

Развернула содержание, думая про себя: «Тяга к чтению — это похвально. Но зачем только Сараде книги по анатомии мозга?»

****

У Сарады часто бывали гости. Поначалу ее навещал Шино-сенсей. С тех пор, как она официально стала членом Седьмой Команды, по нескольку раз в день стал захаживать Наруто, удивительно, что тоже не прописался у нее в квартире, как Сакура. Открывая на этот раз дверь, Сарада была полностью уверена, что это не кто иной, как Нанадайме, но ее ожидал сюрприз. На пороге, уперев руки в бока, стояла бабушка.

— Моя дочь здесь? — спросила она с угрозой.

— Д-да...

Сарада, увидев молодую бабушку, потеряла дар речи. Странно было видеть ее живую, а бабушка ко всему еще глядела на нее таким чужим взглядом, что Сараде стало больно.

Я для нее никто.

— Ну-ка, уйди с дороги.

Харуно Мебуки по-хозяйски вломилась в дом, обвела взглядом гостиную и уверенно направилась к комнате Шисуи.

Сарада так и замерла в прихожей. Даже дверь не закрыла.

Бабушка ворвалась в комнату к маме, и в приоткрытой двери замелькали их цветные платья.

— А ну собирай свои вещи и марш домой!

— И не подумаю! Ты чего пришла сюда?

— Живо вещи собирай! Где твои манеры? Сидеть на голове у человека, который не выставляет тебя за дверь из вежливости. Вырастила, называется. Ты что, кошка бездомная?

— Что это тебя только сейчас это озаботило? — огрызнулась Сакура.

— Надеялась, что у моей дочери хватит мозгов вернуться самой. Но вижу, мозги тебе достались от отца, а именно: не достались вовсе. Собирайся немедленно!

— И не подумаю! Не собираюсь жить в твоем доме с твоими правилами, шаннаро!

В ухо пахнуло теплом. Сарада обернулась и увидела на пороге Наруто, потного и румяного после тренировки. Совсем рядом. Все-таки правильно она полагала, что он придет. Только бабушка его опередила.

Наруто удивленно присматривался к щели комнаты Шисуи.

— Чего это тут у вас, даттэбайо?

— Живо домой, маленькая дрянь!

В щели мелькнула мама, за ней бабушка. Послышался шлепок полотенцем и вопли Сакуры.

Сарада осторожно покосилась на Наруто. Он выпучил глаза от удивления.

— Так вот почему Сакура-чан решила жить у тебя...

Что-то теплое коснулось ее ладони. Сарада вздрогнула, будто ее током ударило. Наруто сплел ее пальцы со своими и потянул к выходу.

— Идем, Сарада-чан. Пока нам не перепало.

Сарада позволила увлечь себя из квартиры, но на душе было как-то тоскливо. Ей не хотелось, чтобы мама переезжала. Сарада уже привыкла, что мама рядом, а без нее квартира бы снова опустела и наполнилась призраками воспоминаний. Но вступать в конфронтацию с бабушкой было делом гиблым. С ней могла справиться только сама Сакура. Сарада даже не подозревала в матери столько энтузиазма и решимости склочной торговки, но если бы это могло помочь ей отбиться от бабушки, Сарада была бы только за.

Удачи тебе, мама.

****

Солнце время от времени выглядывало из-за облаков, но ощущение лета все равно не возвращалось. Свет был какой-то прокисший, неправильный. Солнце готовилось к грядущей зиме.

Сырой ветер обдувал потную спину. Сарада со вздохом оперлась на лопату и окинула взглядом просторы одного из экспериментальных участков местных агрономов, которые им поручили вскопать. Участков было много, и все они были слишком малы, чтобы обработать их централизованно, как обычные поля, потому аграрии решили нанять для этой работы генинов — это было дешевле и проще.

Когда Цунаде, оглядывая команду Какаши с плохо скрываемой неприязнью, объявила, что дает им С-ранг, Наруто потерял всякое самообладание. Он кричал вдохновенно и громко, что он, элитный ниндзя, давно перешедший на миссии ранга В по защите манго высшего класса, не собирается растрачивать даром свой талант. Цунаде злорадно ухмыльнулась и напомнила ему, что элитные ниндзя способны выполнить расенган. Однако Наруто не смутился. Он объявил, что готов продемонстрировать ей расенган прямо сейчас в этом самом зале. Годайме рассмеялась, одной рукой смела со стола свитки с миссиями на пол и сказала: «Вперед».

Нанадайме растерялся и переспросил, что она имеет в виду.

Цунаде сказала: «Давай. Показывай».

Наруто пожал плечами и уточнил: «На чем именно?»

Годайме ткнула пальцем в гладкую столешницу.

Шизуне осторожно заметила, что делать этого, быть может, не следует, так как только совсем недавно меняли стол в кабинете Хокаге, и теперь менять еще и этот… Но Цунаде перебила ее самоуверенным заявлением, что спиральный узор никому не помешает за этим столом работать. Она поспорила с Наруто, что бо́льшего урона столу расенганом ему нанести не удастся.

«Как скажешь, баа-чан, — легко согласился Наруто, закатал рукава и создал теневого клона. — Отходи тогда. И ты, Шизуне нээ-чан».

Уверенность будущего Нанадайме Хокаге слегка насторожила Цунаде. Еще более ее насторожил теневой клон. Она начала подозревать недоброе. Что-то шло не по плану, но отказываться от спора было уже поздно.

Наруто на пару с клоном сотворил расенган и одним ударом разгромил в щепки главный стол зала по распределению миссий. Сарада переводила взгляд с обломков стола на Годайме, а с нее на ошарашенного Какаши-сенсея, который до этого самого момента искренне считал, что освоить расенган Наруто не мог никоим образом, да еще и в такие поразительно краткие сроки.

«Эро-сеннин мне однажды сказал, что в споре один дурак, а другой подлец, — назидательным тоном объяснил Нанадайме. — В прошлый раз я был дураком, баа-чан, потому что не знал, на что шел. Но на этот раз… можешь считать меня подлецом, хоть это и не так, даттэбайо».

Дар речи вернулся к Хокаге не сразу. Однако если Наруто полагал, что своим номером он выбьет им миссию посерьезней, то вышло с точностью до наоборот. Цунаде отряхнула штаны и протянула Какаши свиток с миссией ранга D.

Истерящего Наруто выволакивали из зала для распределения миссий под руки. Нанадайме орал, что не для этого он осваивал расенган. Не для этого он тренировал призыв.

«Не для этого, даттэбайо!»

Сейчас вымотанный, он сидел в грязи и причитал, Сакура все еще неутомимо копала, а Какаши-сенсей лежал в теньке под деревом на краю поля, подложив руку под голову, и читал свою книгу. Вот кому было хорошо.

Сарада все не могла решить: им дали такое бестолковое задание потому, что Годайме все еще сердилась на них, а Наруто слишком выпендривался, или просто потому, что Какаши-сенсей устал на беспрерывных миссиях, а Цунаде-сама в условиях завала и нехватки людей решила совместить одновременно миссию для Седьмой Команды и отпуск для ее джонина-наставника?

Сарада убрала с лица растрепавшуюся мокрую челку и вздохнула. С каждым вскопанным квадратным метром огорода перед глазами все чаще возникало ухмыляющееся лицо Орочимару.

«В Конохе тебя просто будут использовать. Нагружать бестолковыми миссиями».

Сарада зло тряхнула головой, но Орочимару лишь шире улыбнулся, а золотые змеиные глаза стали еще более яркими.

«Тратить свое драгоценное время… вместо этого посвятить его обучению…»

— Пошел к черту! — воскликнула Сарада почему-то вслух.

— А?

Наруто воспринял ее восклицание на свой счет.

— Это не тебе, — буркнула Сарада.

— А кому?

— Неважно!

Она выдернула лопату из земли и принялась копать с удвоенной энергией. Ей нужно было куда-то выплеснуть свою злость.

«Ох уж папа. И кто теперь из нас дурак?»

Когда они прервались на обед и переместились к Какаши-сенсею под дерево, Наруто наконец перестал ныть. У него иссяк запас словесного негодования, и он только молча дулся. Сакура посидела несколько минут, прислонившись к дереву, и снова стала складывать свои печати. Откуда только силы брались после такой работы? Наруто вяло опустошал бенто и вдруг поморщился, словно у него закружилась голова. Немного поморгал, щелкнул палочками и продолжил есть. Сакура опустила руки, прикрыла глаза. И опять принялась складывать печати.

Из противостояния с бабушкой мама вышла победителем и так и осталась жить в комнате Шисуи. На радость Сараде.

Какаши-сенсей незаметно отвлекся от книги, понаблюдал за Сакурой и приподнял повязку, обнажая шаринган.

При виде кланового додзюцу в глазнице Рокудайме Сарада ощутила сразу два противоречивых чувства. Тяга к нему, как к одному из своих, из выживших, словно он был таким же Учиха, как и они с отцом, и мог понять ту самую боль павшего клана, недоступную прочим. Но с другой стороны — ощущение фальши.

Он не Учиха. У него чужой глаз и… черт знает, как он его добыл. Отнял у кого-то из наших?

Какаши заметил, как она помрачнела. Он вновь скрыл шаринган под протектором и поинтересовался:

— О чем задумалась, Сарада?

Сарада нахмурилась и решилась спросить:

— Откуда у вас шаринган, Какаши-сенсей?

Прозвучало как-то обвиняюще. Она пыталась спросить невзначай, но каким-то образом все ее сомнения в добросовестности будущего Рокудайме Хокаге отразились в интонации.

— Вот оно что.

Какаши оставил на странице большой палец вместо закладки и прикрыл книжку. Запрокинув голову, посмотрел на небо. Вспоминал свое прошлое.

— Это подарок.

Самое неожиданное, что можно было услышать. Краем глаза Сарада заметила, что мама перестала складывать печати, а хмурое лицо Наруто разгладилось. Он, открыв рот, уставился на сенсея.

— Мой друг, Учиха Обито, перед смертью завещал мне свой шаринган.

Сердце припустило быстрее.

— Завещал шаринган?

То, что переживал Какаши, не было чуждо и ей самой. Сараде тоже перед смертью завещал шаринган дорогой человек.

— И как вы живете с этим?

— Это ответственность, — нехотя ответил Какаши. Он явно не горел желанием делиться тайнами своего прошлого, но чувствовал, что это необходимо, иначе доверие ученицы будет утрачено безвозвратно. Сенсей продолжил, глядя в небо, будто за ним оттуда наблюдал покойный друг: — Он сказал, что будет смотреть на мир этим глазом. С моей помощью. Его не хочется разочаровывать.

На глазах закипали горячие слезы, и Сарада с жадностью вгрызлась во влажный треугольник онигири, чтобы отвлечься от печальных мыслей. Почему-то не получалось. Мысли не хотели покидать голову. Сарада прогоняла их, а они все равно возвращались обратно.

— Учиха Обито, — выдавила она, с трудом сдерживая ком рыданий, раздирающий горло колючими спазмами. — Каким он был?

Какаши задумчиво посмотрел на будущего Седьмого.

— Чем-то похож на нашего Наруто.

— Блондин? — невпопад спросила Сакура.

Бред какой. Учиха — блондин? Что ты такое говоришь, мама?

— Нет. Такой же положительный, шумный и…

Кажется, остальные черты характера Обито и Наруто были скорее отрицательными, и Какаши решил не обижать своего ученика, который сидел, позабыв про бенто, и жадно впитывал каждое его слово.

— …и тоже мечтал стать Хокаге.

А вот этот аргумент уже был весомым в пользу их схожести.

— Учиха Хокаге? — недоверчиво произнесла Сарада.

Какаши быстро взглянул на нее.

— Почему нет?

Она поняла, что сморозила глупость. То, что Данзо препятствовал Шисуи стать Хокаге, отнюдь не значило, что против этого выступали бы все остальные.

— Вспомнила Шисуи.

Внимательный взгляд Какаши погас. Понял, о чем она думала.

— Да. От Шисуи в нем тоже что-то было, — сказал он немного погодя. — Но Учиха Шисуи был серьезнее, организованнее, дальновиднее и хитрее, чем Обито.

Сарада, округлив глаза, уставилась на сенсея. Услышать из его уст характеристику Шисуи было интересно и необычно.

Учиха Обито, Шисуи-сан, Нанадайме…

Она уже давно замечала, что Наруто похож на Шисуи. Припоминала свой первый день после путешествия во времени, тогда, после атаки Кьюби; встречу с маленьким Шисуи. Так смешно было вспоминать себя. Она ведь даже понятия не имела, кто это и как много будет значить для нее этот самый парнишка. Да и сам он не подозревал тогда, что последние свои минуты проведет в ее объятиях.

Серьезнее, организованнее, дальновиднее и хитрее…

Пожалуй, это относилось в одинаковой мере не только к Обито, но и к Наруто. Шисуи был талантлив. Нет, даже не так. Он был гением. Но даже несмотря на бестолковость Наруто, было что-то общее, что связывало этих двоих.

— Шисуи раньше повзрослел, — сказала Сарада почему-то вслух, оправдывая и Наруто, и заодно неизвестного ей Обито. — И рано пробудил шаринган. И…

Она запнулась.

— …и Мангеке Шаринган? — закончил за нее Какаши и мягко добавил, увидев, как Сарада дернулась: — Не переживай. Все знали.

Сенсей задумался и сказал немного погодя:

— Ты права. Шисуи пробудил шаринган раньше Обито. Может…

Какаши вдруг замолчал. Окончание фразы так и осталось неозвученным, осело где-то у него в голове, известное ему одному.

— Он умер? — тихо спросил Наруто. — Учиха Обито.

Никто не ответил. Это было и так очевидно даже самому Наруто. Фраза «завещал перед смертью» не оставляла Обито шансов, но влечение к человеку, настолько похожему на него самого, подогревало глупую надежду Наруто, противоречившую здравому смыслу.

Сараде стало дурно. Учиха Обито, мечтавший стать Хокаге, погиб. Шисуи-сан, которого уже официально назначали Годайме Хокаге, погиб. Сарада украдкой покосилась на Наруто, и его печальное красивое лицо с полосами на щеках вдруг расплылось. Картинку мира размывали слезы. Наруто был жив, и в эту самую минуту он показался Сараде поразительно хрупким существом. Никак не могучим Нанадайме Хокаге.

Сарада уже успела убедиться, насколько хрупкими бывают люди. Даже те, которые с виду кажутся непобедимыми. Мир менялся. Ничто не гарантировало того, что этот мальчик станет Седьмым Хокаге. Могло произойти все, что угодно, и его безумная мечта могла оборваться вместе с жизнью так же внезапно, как мечты Шисуи и Обито.

Она не могла остановить слезы. Это было так стыдно, плакать при всех ни с того ни с сего, но дурацкие слезы просто срывались с ресниц и текли по щекам, а Сарада нервно всхлипывала и все еще пыталась притворяться, что не плачет.

— Нээ-чан? — робко позвал Наруто.

Сарада приподняла очки и протерла глаза. Наруто видел, что ей больно, но не понимал, почему, не знал, чем можно помочь, и впадал в отчаяние от бессилия.

— Сакура, — как ни в чем не бывало сказал Какаши-сенсей. — У тебя уже получается контролировать поток чакры в зрительной коре. Можешь переходить к следующей стадии.

— Да? — воодушевилась Сакура. — Правда?

Сарада сморгнула влагу с ресниц.

Мама освоила первые ступени гендзюцу?

Счастливая Сакура с надеждой смотрела на нее, но явно пока не решалась выразить вслух просьбу тренировать ее дальше. Какаши-сенсей знал, как отвлечь Сараду, и сделал это весьма искусно.

— Так что, ты можешь контролировать поток? — спросила Сарада, размазывая по щекам остатки слез. — Ладно.

— Обучишь меня дальше? — Сакура осмелела и подползла к ней ближе.

Какаши-сенсей вновь открыл свою книжечку и сделал вид, что читает, но Сарада была уверена: он все еще внимательно наблюдает и слушает.

Вспомнив уроки дяди, она откашлялась и начала занудным тоном:

— Для того, чтобы создавать хорошее гендзюцу, нужно четыре важных качества.

— Какие? — тут же встрял Наруто.

— Есть идеи?

— Хороший контроль чакры, — Сакура загнула один палец. — Предрасположенность к Инь.

— Да. Еще?

Сакура призадумалась. Какаши-сенсей с любопытством окинул взглядом своих учеников. Все-таки не читал. Наблюдал втихаря.

— Даже не знаю, — сдалась Сакура.

— Интеллект и фантазия, — сказала Сарада.

Взгляд застрял на полупустом бенто Наруто, и она вдруг провалилась мыслями в свое прошлое.

Шелестели деревья в саду. По темной воде рукотворного пруда ударил хвостом карп-кои, а следом звонко стукнула о камень бамбуковая трубка шиши-одоши. Выделялись в полумраке симметричные рисунки гербов на секциях забора. А рядом сидел дядя. Спокойный, серьезный. Сарада редко вспоминала его таким, каким он был до трагедии. Этот образ задавила душевная травма. Казалось, всего этого не могло быть на самом деле: мирного вечера на террасе дома бабушки и дедушки, уроков гендзюцу… Но сейчас она сама говорила словами Итачи, и подробности того вечера оживали вновь.

Дикая тоска охватила сердце.

Может ли быть такое, дядя, чтобы тот ты и вправду был настоящим Итачи, а психопат-отступник — галлюцинацией, притворством?

Надежда не менее наивная, чем вопрос Наруто, жив ли Учиха Обито.

— Для того, чтобы создать хорошее гендзюцу, нужно подходить к этому делу творчески, — продолжила Сарада. — Существует два подхода…