Не надо, папа!

Глава 42. Расскажи, что ты видела

42

— Эй, где вы все! — орал в вестибюле знакомый голос.

«Опять он», — устало подумал Какаши.

— Куда положили Саске, даттэбайо!

Какаши выглянул из коридора. Наруто бил кулаком по пустой стойке регистратуры.

— Наруто, не шуми! Ты в госпитале.

Оранжевый непоседа оглянулся, и его глаза загорелись азартом. Он со всех ног бросился к Какаши.

— Это… того… этого… Тут такое дело…

— Можешь не продолжать, — вздохнул Какаши. — Рано или поздно пожаловал бы, что с тобой поделать. Я нашел, кто займется твоей тренировкой.

Восхищенная физиономия Наруто тут же скисла. Он зажмурился и негодующе завопил:

— Эй, почему это?! Мне и вы подходите, Какаши-сенсей!

— У меня есть кое-какие дела. Некогда за тобой присматривать будет.

Наруто хмурился, хмурился, обняв плечи руками, и вдруг его осенило.

— А-а-а! — завопил он, тыкая пальцем в сенсея. — Ах так! Вы, значит, Саске решили тренировать!

Какаши устало вздохнул.

И откуда в нем столько энергии? Этот мальчишка поднимет на уши весь госпиталь.

— Воу, не злись, Наруто. Я для тебя нашел сенсея получше.

— М-м… Кого это? — кисло спросил Наруто.

Малыш, увы, но некогда мне с тобой возиться. О, а вот и он. Как раз вовремя.

— Это я! — раздался голос Эбису.

Наруто медленно обернулся и вдруг снова пронзительно завопил.

— А-а-а! Это же скрытый извращенец!

Какаши опешил. Эбису смущенно поправил очки.

— Как грубо.

«Эбису-сенсей — скрытый извращенец? — ошалело подумал Какаши. — Что происходит?»

— Почему?! Почему моей тренировкой будет заниматься этот тип, ттэбайо! Во-первых, он слабее меня…

— Что? — тупо переспросил Какаши.

— Да, да! Я вам отвечаю, даттэбайо! Да он же тогда от моей техники Гарема…

Эбису вдруг набросился на Наруто со спины и стал душить его, чтобы не дать ему сказать больше ни слова.

— Техника Гарема?.. — повторил Какаши, а сам подумал: «Боги, да что здесь происходит?»

— Какаши-сенсей! — раздался за спиной отчаянный голос Сакуры.

****

Сакура-чан вывалилась с лестничной клетки и на полном ходу врезалась плечом в противоположную стену, не успев сбавить скорость.

— Там Сарада и тот, из Песка! Помогите!

Какаши-сенсей вдруг посерьезнел.

— Номер?

Сакура назвала номер палаты, этаж, и сенсей мгновенно исчез.

Наруто, все еще полупридушенный скрытным извращенцем, не сразу понял, что происходит.

«Сарада и тот, из Песка», — повторил в голове перепуганный голос Сакуры-чан.

Он едва не задохнулся. Просипел:

— Пусти меня, ут-тэбайо.

Скрытный извращенец разжал хватку. Наруто рухнул на колени, но тут же вскочил и кинулся вслед за Сакурой и сенсеем. Он несся, перепрыгивая через несколько ступенек. Какаши-сенсея и след простыл, а вот Сакура за ним не поспевала, и перед Наруто все маячило ее вишневое платье.

Они пролетели по коридорам и ворвались в палату. Сарада неподвижно лежала на полу в рассыпанном песке. Какаши-сенсей стоял перед Гаарой. По его руке пробегали затухающие разряды молнии. Парень из Песка тяжело дышал, выпучив безумные, налитые кровью глаза и схватившись руками за голову. Вокруг него медленно вращался песок.

— Сарада! — воскликнула Сакура-чан и упала на колени перед телом Сарады.

Она стала тормошить ее и вновь закричала, едва не плача:

— Сарада!

— Сакура, медиков сюда. Быстро, — коротко приказал Какаши-сенсей.

— Хай.

Сакура размазала по щекам слезы, вскочила на ноги и, отпихнув Наруто с дороги, вылетела в коридор. Наруто подошел к Сараде и опустился на колени. Лицо нээ-чан было неестественно бледным, веки прикрыты, а по щекам расплывались потеки крови, струящиеся из глаз. Очки съехали на пол.

— Тэмме! — завопил Наруто и поднялся. — Ты что с ней сделал?!

Гаара тронулся с места и медленно прошел мимо Какаши-сенсея. Он все еще был не в себе.

— Не надо.

— Но, сенсей! — едва не плача воскликнул Наруто.

— Молчи. Я сказал.

Гаара, выходя из палаты, скосил глаза на Наруто и отвернулся. Песок следовал за ним, втягиваясь в отверстие тыквы.

****

В расплывающемся мире проступило нечеткое лицо. Сарада часто заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд, но чертову близорукость так просто было не одолеть. Лицо заметило, что она пришла в себя. Человек что-то взял с тумбочки, и щек коснулись прохладные дужки очков. Мир стал четким.

— Шисуи, — выдохнула Сарада.

Даже не «Шисуи-сан». Просто «Шисуи». На большее сил не хватило. Она попробовала шевельнуть правой рукой, и мышцы пронзила резкая боль.

Шисуи был непривычно серьезен. Его взгляд стал твердым и немного враждебным.

— И что это значит? — спросил он тут же, не давая ей времени опомниться.

Стало страшно.

— Ч-что…

Шисуи указал двумя пальцами на свои глаза, а затем на ее.

Конечно же, он о Мангеке. О чем же еще?

Сарада использовала Канрен с чистой совестью, что у нее есть оправдания. Но Шисуи смотрел на нее так, словно ни одно оправдание не было достаточно уважительным, чтобы прибегнуть к Мангеке Шарингану.

— У меня не было выбора. Гаара бы убил нас всех: и меня, и маму, и Ли-сана.

Шисуи недобро ухмыльнулся.

— И как тебе, девочка?

— Что?

— То, что я запретил тебе. Понравилось?

Выходит, все это время он догадывался, что ей не дают покоя мысли о силе, пробудившейся в глазах, и она только и ждет повода, чтобы использовать ее.

— Выбора правда не было! — жалобно проскулила Сарада.

— Понравилось? — с нажимом повторил Шисуи.

Сарада вздохнула и сдалась:

— Нет.

Слишком больно. И слишком… глупо. Канрен пожирал настолько много чакры, что использовать его было нерационально.

— Я даже рад, что ты это сделала. Теперь тебя будет сдерживать не только мой запрет, но и здравый смысл.

Шисуи был прав. Один импульс — и ты слабеешь настолько, что едва стоишь на ногах. Второй импульс — и тебе надо отступать, больше сражаться ты уже не можешь. Третий — и ты валяешься с чакроистощением…

— Сколько я так лежу? — тихо спросила Сарада.

— Несколько дней.

— Выбора правда не было, Шисуи-сан… Мы пришли в палату, а он стоял над Ли-саном и собирался убить его. А потом увидел нас и решил убить нас тоже. Он ненормальный, сумасшедший…

По вискам к ушам скатились теплые слезы.

— Хватит оправдываться, — оборвал Шисуи. — Я уже понял.

Понял, но не смягчился. Сарада рассматривала нахмуренное лицо Шисуи и понимала, что больше никогда на свете не станет ничего делать вопреки его слову, потому что доверие этого человека — бесценно.

— Кто-нибудь видел тебя?

— Гаара. Сакура…

— Все?

— Да.

Он встал и отошел от кровати. Сарада попыталась приподняться, но все еще была слишком слаба. Она вытащила из-под одеяла свою правую руку и ужаснулась: вся рука по самое плечо покрылась синими и красными кровоподтеками — живого места не было.

— Шисуи-сан, — попросила Сарада. — Подойди, пожалуйста. Я хочу сказать…

Шисуи посмотрел на нее с сомнением, но все же нехотя приблизился. От каждого его слова, жеста, взгляда веяло холодом.

— Ли-сан. Если бы мы с мамой не зашли к нему — он бы погиб.

— Ну?

Шисуи отнюдь не удивился.

— Он не должен был умереть, понимаешь, Шисуи-сан? В будущем он жив, у него есть сын, мой одноклассник. Рок Ли — герой войны, он…

— Какой войны?

Сарада запнулась на полуслове и пролепетала растерянно:

— Четвертой Мировой…

Шисуи помрачнел еще больше. Ей не стоило говорить ему, но теперь было уже поздно. Сарада преодолела замешательство и продолжила:

— Я хочу сказать, что мир изменился. Гаара не должен был оказаться в палате Ли-сана, но оказался. Все изменилось. И я… Я теперь не знаю, что делать. Мне страшно.

Шисуи молчал, переваривая услышанное. Наконец, поразмыслив, он произнес:

— Знаешь, Сарада. Думаю, тебе стоит забыть о привычном будущем.

— Что это значит?

— То и значит. Это как метать кунаи. Скажем, дрогнула у тебя рука. Стоишь близко к мишени, и небольшая погрешность не помешает поразить цель. А отойдешь подальше, и от такой же крошечной ошибки в несколько сантиметров траектория кардинально изменится, а кунай улетит в кусты, даже по мишени промажешь. Знакомо, да?

Сарада кивнула.

— Ты — та самая погрешность. А цель — это будущее. Раньше твоя возня была не так заметна, девочка. Но чем дальше мы продвигаемся по времени, тем больше «плодов» своей возни ты будешь находить. Твое будущее далеко, Сарада. До него еще десятки лет. Поэтому брось думать об этом. Мир, в который ты вернешься, если вернешься, конечно, однозначно не будет таким, как раньше.

Сарада приуныла.

— Я пойду, у меня есть одно дело, — сухо объявил Шисуи. — Там к тебе все просятся Сакура и Наруто. Впустить их?

— Да, конечно…

Он направился к двери.

Внезапная мысль осенила Сараду.

— Постой, Шисуи! Шисуи…-сан.

Он обернулся.

— У меня есть еще один вопрос.

Сарада давно думала, как ей спросить старшего товарища о мучительном выборе, и не могла предположить, что этот разговор будет кстати в такой малоприятный момент.

— Я тебя слушаю.

— Есть один мальчик. В будущем он станет отцом моего товарища по команде, но… Кажется, я ему нравлюсь.

Шисуи молчал.

— Я не могу ответить ему взаимностью. Ведь тогда Боруто и Химавари не родятся. Однако… Если мир так изменился…

— Сарада, — оборвал ее Шисуи. — Здесь я не могу тебе помочь. Вся ответственность лежит на тебе, и это решение, которое ты должна принять сама.

Сарада вдруг почувствовала себя бесконечно одинокой, впервые за столько дней в этом временном отрезке.

— Но, знаешь… — Шисуи заговорил вновь. — Вряд ли твое решение, каким бы оно ни было, поможет этим Боруто и Химавари.

Сарада взглянула на него с недоумением и страхом.

— Потому что будущее наверняка изменилось в тот момент, когда твой мальчик понял, что ему нравишься именно ты. А этот момент уже в прошлом. Ты ничего не исправишь. В месте выбора он пошел другим путем, не тем, который привел бы его к прошлой жене и детям.

От отчаяния, сдавившего горло, стало тяжело глотать.

— Прости, — добавил Шисуи чуть мягче.

Он отодвинул створку двери и вышел из палаты.

****

Как только он показался в коридоре, ребята, ожидающее на стульях у палаты, вскочили.

— Как она? — взволнованно спросил Наруто.

— Пришла в себя, — ответил Шисуи. — Можешь зайти к ней.

Наруто сглотнул, одернул курточку костюма и робко заглянул в палату. Сакура двинулась было следом, кидая нерешительные короткие взгляды на Шисуи, но он остановил ее.

— Сакура, подожди.

— Шисуи-сан? — она удивилась.

— Пройдемся?

— Э-э, да, конечно.

Шисуи пошел по коридору больницы. Сакура сложила руки за спиной, шагала рядом и словно гадала, о чем он будет спрашивать. Возможно, неловкое молчание давило на нее, но Шисуи не был готов развлекать девочку бессмысленными беседами.

«Выбора не было».

Едва вернувшись с миссии, он отправился в госпиталь, так и не разобравшись до конца, что произошло с Сарадой. Он перекинулся парой слов с Сакурой, но она даже спустя несколько дней была в таком шоке, что ничего связно так и не объяснила. Все, что стало понятно из ее рассказа: Сарада вступила в схватку с парнем из Песка, который угрожал подопечному Майто Гая, а Сакура побежала за помощью и привела своего сенсея. Хатаке Какаши, спасший Сараду, разминулся с ним, и отыскать его Шисуи еще не успел. А основное… Основное он все-таки хотел выяснить сначала у самой Сарады. Он догадывался, от чего у нее такие колоссальные потери чакры.

Этот мальчишка из Песка — генин, который будет сражаться с Саске на третьем этапе. Генин! Шисуи знал навыки Сарады. С генином она бы справилась без Мангеке. Шисуи был уверен, что девочка использовала Канрен из любопытства. Глупо, неосмотрительно…

Но сейчас он сомневался.

Сколько вины было в ее глазах, влажных от слез. Значит, понимала, на что шла. Что, если выбора и правда не было, а этот парень действительно настолько опасен? Тогда Шисуи прекрасно понимал Сараду. Он сам так делал и не раз: прибегал к последнему козырю, чтобы спасти близких и себя самого. Но на то он и козырь, чтобы никто не знал о нем. Если противник недооценивает тебя — появляется преимущество. Если же твои техники всем давно известны — это очень-очень плохо, потому что идеальной техники нет. У любой, даже самой безупречной с виду, найдется слабое место, и противник обязательно его отыщет.

Шисуи не хотел, чтобы Сарада привлекала лишнее внимание. Если станет известно, что она обладает Мангеке Шаринганом — будут проблемы. На нее начнется охота. Смертельная опасность, грозящая со стороны Корня Данзо, лакомые соблазны от Орочимару, который мечтает завладеть телом кого-нибудь из Учиха. Девочка не была готова к такому, а Шисуи сомневался, что сможет защитить и ее, и Саске ото всех угроз.

Они отошли подальше от госпиталя и завернули в безлюдную рощицу. Сакура все так же покорно шла рядом, не говоря ни слова. Шисуи осмотрел своим додзюцу окрестности и, убедившись, что поблизости никого нет, сказал:

— Сакура, прошу, расскажи мне, что произошло. Со всеми подробностями. Ты ведь уже немного успокоилась?

Девочка кивнула и заговорила.

Шисуи слушал внимательно. Сакура рассказала ему обо всем и даже больше: теперь он знал и о том, что случилось с подопечным Гая на предварительных боях.

Черт. Если Сарада не одолела парня из Песка даже с Мангеке и понадобилась помощь Какаши, то у Саске проблемы. Сейчас его дочь сильнее, как бы это ни звучало.

— Сакура, — Шисуи мягко улыбнулся. — Скажи, ты не заметила в Сараде ничего необычного?

Сакура задумалась и отвела взгляд.

— Не бойся. Расскажи все, что видела.

Девочка вздохнула.

— Мне показалось у нее что-то с глазами. Шаринган Сарады изменился и появился какой-то странный черный рисунок, а потом потекла кровь. Я так и не поняла, что именно видела.

— Ты говорила об этому кому-нибудь? — небрежно полюбопытствовал Шисуи.

— Н-нет.

Умница.

— Сакура?

Она посмотрела на него.

Шисуи активировал шаринган и незаметно погрузил Сакуру в гендзюцу.

Воспоминания — вещь зыбкая. Учихе было не так уж и сложно навести в чужой голове беспорядок: смешать реальные воспоминания и сны, перепутать мечты и фантазии с тем, что происходило на самом деле. Вот только немногие пользователи гендзюцу были способны на такую тонкую работу с человеческим сознанием.

Теперь Сакура не станет вспоминать о том, что видела в тот день. Реальное воспоминание о Мангеке Сарады сместилось куда-то за грань, где обитали обрывочные видения из снов, а его место заняло новое, сотворенное искусственно: обычный шаринган, не более; никаких странных рисунков, никаких подозрений.

Прости, Сарада. Я немного спутал воспоминания твоей матери.

****

В щели приоткрытой двери появилась соломенная шевелюра Нанадайме. Он приблизился к койке и встал рядом, нервно одергивая оранжевую курточку. Как будто не знал, о чем ему говорить. Просто смотрел на нее: то на лицо, то на правую руку, лежащую поверх одеяла.

Несколько раз он оглянулся на дверь, вероятно, надеясь, что зайдет Сакура и оживит их неловкую встречу, но Сарада видела краем глаза, как маму уводил Шисуи в тот самый момент, когда Наруто вошел в палату.

Запускать сюда Наруто после того разговора о будущем было слишком жестоко со стороны Шисуи. Хотя причем здесь он? Он не знал, о каком мальчике говорила Сарада, а она ведь позволила, автоматически ответила «конечно». Боруто и Химавари, которых, по мнению Шисуи, не спасти уже никак. Решение, которое она должна принять сама. Нанадайме свалился словно снег на голову. Сарада только очнулась и пыталась мысленно справиться с шоком, а он стоял над ней и смотрел такими глазами, будто винил во всем себя.

— Нээ-чан, — робко позвал Наруто.

Лохматая шевелюра, полосы на щеках, растерянный немного испуганный взгляд…

Ни за что бы не обратила на него внимания, будь мы и вправду ровесниками.

Но глядя в голубые глаза Наруто, Сарада видела не мальчика, а будущего Хокаге. Поразительное сходство с тем уверенным сильным мужчиной — вот, что задевало струны ее души. Мужчиной, которого до недавних пор она считала вторым отцом.

И это все было неправильно.

Все время, что Сарада лежала в госпитале и восстанавливала чакру — ее изводило чувство вины. В голову лезли одни и те же навязчивые мысли.

Сарада не считала, что поступила неправильно, использовав Мангеке. Она спасала свою жизнь и жизни друзей, и искренне не понимала, почему Шисуи так разозлился. Неужели быть мертвой — лучше? Когда Шисуи дал понять ей, что сердится на нее, пристыдил и ушел, — на душе стало пусто и горько. Он слишком много значил для нее, и ради того, чтобы помириться с ним, Сарада готова была даже признать свою вину, будучи невиновной.

Однако ссора с Шисуи занимала меньшую часть мыслей. Куда большую часть захватило открытие: ее действия в прошлом уже изменили будущее. И не только то будущее, из которого она прибыла, а и то настоящее, где она обитала сейчас. Догадка, что родители и родители друзей могут не выжить в тех ситуациях, где случай был к ним благосклонен, вызвала у Сарады паранойю. И слова Шисуи, которые он сказал напоследок, про Боруто и Химавари. Неужели впереди ждет мир, в котором нет Боруто? Пускай он раздражает, но… он не заслужил смерти. Нет, даже не так. Он заслужил жизнь.

Чьи еще судьбы затронуло путешествие во времени? А новое поколение Ино-Шика-Чо, а Денки, Сумире, Васаби и другие?

«…изменилось в тот момент, когда твой мальчик понял, что ему нравишься именно ты. А этот момент уже в прошлом».

Ничего не исправить? Но что, если попытаться отвадить его от себя, свести его с Хинатой, как бы это ни противоречило ее собственным чувствам? Сарада представила лицо Наруто, вспомнила взгляд, когда он смотрел на нее, стоя у койки.

Нет. Ничего не выйдет. Если я оттолкну его — вдруг он растеряет свой свет? Разочаруется в людях, дружбе и во всем остальном? Тогда мы не выиграем войну и он не станет Хокаге. Да и нельзя убедить влюбленного человека, что ему стоит полюбить кого-нибудь другого. Это так не работает.