Паук

Глава 8.

Кортеж с останками Марго Сильверман в белом гробу медленно движется по Стокгольму.

Процессия начинается у красного кирпичного вокзала в торговом центре «Ханинге‑Центрум», где она начинала свою полицейскую службу. Заканчивается у церкви Марии Магдалины, где мессу проводит викарий, венчавший её с Йоханной.

Первые шесть полицейских мотоциклов сопровождают чёрный катафалк. Они выезжают из туннеля Сёдерлед и поворачивают налево.

Хорнсгатан перекрыта для движения между Слюссеном и Тиммермансгатан.

Кортеж Марго сворачивает налево перед Мариаторгет, объезжает квартал и поднимается к церкви.

Колокол бьёт торжественно и гулко. Шестеро её коллег, все в белых рубашках, чёрных галстуках и с траурными повязками, несут гроб по булыжной мостовой. Они проходят мимо военного знаменосца и входят в тёмный неф.

Сквозь грязные окна офиса, выходящие на плотный поток машин и бледное небо, пробивается унылый свет.

Сага уже пять часов не вставала из‑за стола и не ела. Она сидит, склонясь над клавиатурой, в наушниках, и пытается на двойной скорости расшифровать тринадцать отдельных разговоров.

Пальцы бегают по клавишам. Сердце колотится.

Она попросила два часа отгула, чтобы пойти на похороны Марго. Начальник согласился — при условии, что она закончит расшифровки до ухода.

— Я могу вернуться позже и доделать, — предложила она.

— Если уйдёте, не закончив, можете вообще не возвращаться, — резко ответил он.

Сага снова повышает скорость записи. Старается не пропустить ни одной оговорки, ни одного слова‑паразита.

Лоб у неё блестит от пота.

После вчерашней вечерней смены она так и осталась в красных кожаных брюках и футболке с блестящим черепом работы Дэмиена Хёрста.

Заканчивая печатать, она сбрасывает туфли на каблуках, сохраняет расшифровки, отправляет зашифрованный документ начальнику, выходит из системы и выключает компьютер.

Она торопливо идёт к выходу, на ходу надевает ботинки и куртку.

— Уже закончили? — спрашивает Генри, появляясь в дверях своего кабинета.

— Я только что отправила вам документ.

— Но мне нужна распечатка. Бумага у меня в руках.

Сага снова снимает ботинки, возвращается к своему столу и включает компьютер.

Она входит в систему, открывает документ, нажимает «печать», забирает листы из принтера, скрепляет их степлером и стучится в его дверь.

Не дождавшись ответа, она спешит обратно, выходит из системы, выключает лампу, быстро приводит стол в порядок и снова идёт к его кабинету.

— Войдите, — говорит Генри через несколько секунд.

Она открывает дверь и заходит. Начальник сидит в кресле и листает журнал «Конносьер».

— Вот расшифровки, которые вы…

— Спасибо, можете оставить на столе, — говорит он, не поднимая глаз.

Сага кладёт бумаги, возвращается в коридор и снова надевает ботинки. Она торопится из офиса, застёгивая куртку на ходу.

На улице она дрожащими руками снимает мотоцикл с подножки, выталкивает его с тротуара на дорогу, садится и заводит двигатель.

Она едет чуть быстрее, чем следует. Почти теряет управление, когда сворачивает на Кларастрандследен. В туннеле между бетонной стеной и медленно ползущими машинами почти не остаётся места, но ей удаётся протиснуться.

Она знает: работа в детективном агентстве невыносима. Но если её уволят, полицейский психолог ни за что не даст добро на её возвращение в полицию.

Посреди Центрального проспекта по правой стороне мимо неё, в противоположном направлении, проносится поезд. Провода над головой искрят, ветер шатает её.

Сага собирается заехать домой и переодеться. Церковь находится всего в пяти минутах от её дома, и она не хочет приходить на похороны в красных кожаных штанах и футболке с черепом.

К тому моменту, как она подъезжает к дому, уже больше трёх часов. Церемония, вероятно, началась.

Она оставляет мотоцикл прямо у входа. На этот раз не проверяет камеры видеонаблюдения, как обычно, а просто вбегает в подъезд. Топчет стопку газет, лежащих на коврике в прихожей, и сбрасывает ботинки.

Сага на бегу расстёгивает брюки и мчится в спальню. Стягивает их вниз, отбрасывает в сторону. Кожаную куртку бросает на пол, хватает чёрное платье и с усилием натягивает его через голову.

Возвращаясь в коридор, она надевает чёрную куртку, берёт кроссовки вместо оставленных внизу туфель и выбегает из квартиры.

Она бежит по Бельмансгатан, левой рукой цепляясь за чёрные металлические перила. Разворачивается и взбегает по каменным ступеням, останавливаясь только затем, чтобы пропустить мимо автобус на Хорнсгатан.

Сага переходит дорогу и поднимается по лестнице к кладбищу. Юркнув между могилами, она направляется к церкви.

У входа она показывает удостоверение одному из полицейских в форме. Тот зачеркивает её имя в списке, и она быстро проходит в тёмный вестибюль.

Вернувшись из реабилитационного центра на Идё, она просила о личной беседе Северина Балдерсона, пожилого священника церкви Марии Магдалины.

Потом она часто вспоминала, как во время разговора внезапно поняла: ей необходимо снова стать полицейской, чтобы суметь простить себя. И просто встала, и ушла.

Увидев его имя в траурном сообщении о Марго, она решила, что после похорон попытается поговорить с ним ещё раз. Извинится за свои слишком поспешные письма, в которых жаловалась архиепископу на его провокационные слова о том, что Бог всемогущ и защищает всех детей.

Сага входит в церковь как раз в тот момент, когда полицейский хор начинает петь «Славна Земля». Она садится в последнем ряду, под органным хором, и снимает куртку.

Впереди, у алтаря, стоит белый гроб, украшенный красными розами. Свет свечей мерцает на побелённых арках и сводчатом потолке.

Ближайшие родственники уже простились с Марго на небольшой, более интимной церемонии. Но Йоханна осталась и теперь сидит в первом ряду рядом с Йоной.

Церковь полна офицеров в форме, у всех на рукавах траурные повязки.

Хор заканчивает петь. Свет свечей мелькает на чёрных галстуках мужчин, когда они уходят.

Молодой священник выходит вперёд. Он спускается по ступенькам в неф и останавливается. Смотрит на собравшихся и начинает говорить о жизнях, оборвавшихся слишком рано, о смертях, которые мы не в силах постичь.

Плечи Йоханны начинают дрожать. Йона протягивает ей салфетку.

Сага тихо раскрывает листок с порядком службы и видит, что церемонию должен проводить Северин Балдерсон. Так она и думала.

Но это не он.

Почему другой священник проводит похороны вместо него?

Её бросает в пот. Она не может сосредоточиться на молитвах.

Сага знает, что у неё есть маниакальная сторона. Но всё равно достаёт телефон.

Женщина рядом с ней замечает бледное свечение экрана и бросает на неё осуждающий взгляд.

Сага пытается спрятать телефон под курткой, наклоняется вперёд и ищет в Интернете Северина Балдерсона. Она находит его страницу в «Фейсбуке» и смотрит на фотографию его бородатого лица с густыми бровями.

Маленькая металлическая фигурка, пришедшая по почте, выглядит в точности как он.

Ей нужно рассмотреть её внимательнее, через лупу.

Ей нужно поговорить с Йоной.

Пронзительная мелодия последнего псалма разносится по нефу, пока Йона ведёт Йоханну по проходу. Он чувствует, как она слаба, как подгибаются её ноги. Он поддерживает её, обнимая за талию.

Скамьи полны людей в чёрном. Они сидят, опустив головы.

Они проходят через тёмный вестибюль и выходят в бледный летний свет. В кустах чирикают воробьи, на ветвях поют чёрные дрозды.

У подножия холма Йоханну ждёт чёрное такси.

— Я всё ещё не могу поверить, — говорит она.

— На это нужно время, — отвечает Йона.

Люди продолжают выходить из церкви, расходясь по обе стороны от них.

— Думаю, мне всё‑таки стоит её увидеть, — говорит она. — Чтобы окончательно понять, что она умерла. Я знаю, вы считаете это плохой идеей, но боюсь, что пожалею, если не увижу её в последний раз. Что, если я так и не смогу принять, что её больше нет? Что, если я буду думать, что она вот‑вот вернётся домой и будет каждую ночь заползать ко мне в постель?

— Мы можем вернуться в церковь. Скоро она опустеет, и вы сможете остаться там сколько захотите. Но я правда не думаю, что вам стоит открывать гроб.

— Хорошо, — шепчет она, с трудом сглатывая.

— Хотите, чтобы такси подождало?

— Не знаю. Наверное, мне лучше вернуться домой, к девочкам… Просто я не выношу мысли о том, что Марго останется совсем одна, и…

Йоханна снова разрыдалась. Йона обнял её и держал, пока она не смогла успокоиться.

Он отвёл её к такси, помог сесть, закрыл дверь и смотрел, как машина отъезжает.

Потом повернулся и пошёл обратно к церкви. Некоторые уже расходились, другие стояли группками и разговаривали.

Он увидел Сагу у дверей церкви. Она говорила со священником. На её лице что‑то вспыхивало каждый раз, когда кто‑нибудь из скорбящих останавливался поблагодарить его за службу.

Йона достаёт телефон и включает его. Манвир Рай оставил голосовое сообщение.

Он отходит в сторону, под один из клёнов, и прослушивает его.

— Это я, Манвир. Знаю, вы на похоронах, но мы нашли ещё одно тело. Тот же метод, тот же убийца…

Йона дослушивает сообщение до конца и кладёт телефон в карман.

Сага замечает его и быстро идёт по булыжной мостовой. Он выходит ей навстречу между могилами.

— Мне нужно поговорить с вами, — говорит она.

— Пойдёмте со мной, я немного спешу, — отвечает Йона и направляется к Бельмансгатан.

— Что случилось?

— Нашли ещё одно тело. На этот раз у церкви в Халлставике.

— Только что?

Они срезают путь по гравийной дорожке и сворачивают в переулок.

— Кто‑то позвонил вчера вечером, но патруль, который туда отправили, поначалу не отнёсся к этому серьёзно, пока…

— Да что за чёрт, — стонет Сага.

— Мужчина, который позвонил, был, кажется, изрядно пьян. Всё время твердил что‑то о коконе из космоса.

— Ладно, — вздыхает она.

Они выходят на Бельмансгатан и поворачивают налево по тротуару.

— «Игла» уже там, — говорит Йона.

— Личность установили?

— Нет. Тело полностью растворилось. На этот раз, видимо, оно провисело дольше, — объясняет он, открывая машину. — Но «Игла» нашёл кольцо теологического института в Уппсале. Похоже, это был священник.

— Его зовут Северин Балдерсон, — говорит Сага и встречается с ним взглядом.