Паук

Глава 17.

Карл Спеллер открывает дверь в ярко освещённую комнату, и Сага снова слышит тот же свистящий звук, только теперь гораздо ближе.

Она выключает фонарик и входит вслед за ним на кухню без окон. На длинной барной стойке из тёмного дерева стоят стаканы, шейкеры, ведёрко для льда и сифон для газировки. На стене за стойкой висит флаг Южной Африки и миндалевидный щит, украшенный чем‑то, похожим на собачьи зубы.

— Кухня и бар, — произносит Карл и уходит дальше, словно риелтор, показывающий дом.

Проходя мимо, Сага задевает пылесос и чувствует исходящее от пластика тепло. Под самым потолком висит сморщенный воздушный шар в форме ручной гранаты; он подскакивает и неторопливо плывёт следом.

Они обходят старомодный диспенсер для жвачки со стеклянной чашей, поворотной ручкой и щелью внизу.

— А это гостиная. Я думал, мы могли бы поговорить там, — говорит он, открывая дверь.

Сердце Саги ускоряет бег, когда она видит внутри ещё двоих мужчин, стоящих по разным концам стола для американского шаффлборда.

Свистящий звук, который она слышала, исходит от того, как они гоняют диски взад‑вперёд.

Оба замирают и смотрят на неё, когда она входит.

У старшего выдающийся нос, тёмные брови и длинные волосы. На каждом пальце — серебряные кольца; он одет в обтягивающие кожаные брюки и чёрную футболку.

— Невероятно, — произносит он с ухмылкой и медленно приближается, не отрывая от неё взгляда.

— Парень, который не может отвести от вас глаз, — Драган, — говорит Карл. — А это Рассел, он боится микробов.

Рассел, мужчина лет тридцати пяти, нервно машет ей рукой. У него узкие плечи, толстые очки, а кожа вокруг рта красная и потрескавшаяся. На нём коричневые лоферы, бежевые брюки и клетчатый свитер поверх рубашки.

Как и на кухне, в гостиной нет окон. Несколько коричневых кожаных кресел расставлены вокруг низкого журнального столика с ароматической свечой. В мягком свете торшера Сага видит телевизор, полку с игровыми приставками и контроллерами, свечу в форме Статуи Свободы и красную жестяную коробку.

«Лестница к задней двери — единственный выход», — думает она. «А тяжёлая бутылка на барной стойке, пожалуй, лучшее оружие».

— Простите, что так пялюсь, но… Сага Бауэр, — говорит Драган. — Для нас вы почти миф… и во плоти так же красивы.

— По меньшей мере, — добавляет Карл.

— По меньшей мере, — соглашается Драган.

— Принесу вина, — говорит Карл.

На стене у него в рамке висит конфискованная статья рядом с фотографией Юрека, сделанной сразу после задержания в лесу. В коротком тексте описана секретная охота на серийного убийцу, свободно разгуливающего на воле. Представитель полиции отрицает какую‑либо причастность к делу, а ведущую расследование — Сагу Бауэр из «Службы безопасности» Швеции — не удалось застать для комментариев.

Карл возвращается со стеклянной миской чипсов со вкусом укропа, коробкой калифорнийского красного и четырьмя бокалами.

— Почему бы вам не присесть? — с улыбкой предлагает он.

Сага, Карл и Драган устраиваются в креслах, Рассел садится на стул сразу за Драганом. Карл наливает вино, несколько капель проливаются на стол.

Сага берёт бокал, присоединяется к тосту и делает вид, что пьёт. Она поднимает глаза на воодушевлённые лица мужчин и понимает, что они действительно постарались ради неё: пропылесосили, зажгли свечу, купили вино, насыпали чипсы в миску — возможно, даже вымыли унитаз и опустили крышку.

— Прежде чем мы начнём… — говорит Карл. — Мне нужно знать только одно. У меня паранойя, или это «Служба безопасности» добилась моего увольнения из газеты?

— Разумеется, она, — отвечает Сага.

— Я так и знал! — кричит он и кивает остальным.

— Вот мерзавцы! — ухмыляется Драган.

В воздухе стоит странный запах — будто горелых волос и аммиака. Карл осушает бокал и снова наливает себе до краёв.

— Мне было любопытно, — начинает Сага. — Раз уж вы так много… исследовали.

— В основном Карл, — уточняет Рассел.

— Мне было интересно, знаете ли вы, кто мог встречаться с Юреком… Кто ещё жив и мог оказаться под его влиянием.

— Понимаю, — вздыхает Карл и немного неуверенно смотрит на неё.

— Я не хочу знать, как вы добыли все эти секретные материалы, — говорит она, пытаясь его успокоить.

— А я не собираюсь спрашивать, как вам удалось получить добро на возвращение к оперативной работе, — ухмыляется он.

— Сейчас я работаю в «Управление по борьбе с преступностью».

— Знаем, — говорит Драган, дрожащей рукой заправляя прядь волос за ухо.

Рассел напряжённо смотрит на Карла, и тот медленно достаёт пачку сигарет, заглядывает внутрь и кладёт её на стол.

— Ладно… Возможно, у меня не самые тёплые чувства к полиции, — начинает он. — Но раз уж это вы и раз уж вы здесь, я готов пойти на некое соглашение. На обмен, так сказать.

— На какой обмен? — спрашивает она.

— В моей биографии всё ещё остаются пробелы, и вы могли бы помочь их заполнить, — говорит он, снова обнажая острые зубы.

— «Кви Про Кво», — ровным тоном добавляет Рассел.

— Я не хочу говорить об отце и сестре, — говорит Сага.

— Понимаем, — отвечает Драган.

Он откидывается на спинку стула, широко расставив колени; лицо его сияет самодовольной улыбкой. Карл чешет лодыжку и встречается с ней взглядом.

— Мой первый вопрос напрашивается сам собой, — говорит он, наклоняясь вперёд.

— Я слушаю.

— Вы здесь потому, что Юрек Вальтер жив?

— Нет.

— Я видел фотографии голландской полиции, читал отчёт о вскрытии, но их легко подделать.

— Он мёртв, — отвечает она, не отводя взгляда.

— Видите, я же говорил, — шепчет Рассел.

— Рассел утверждал, что Юрек должен быть мёртв, потому что Йона Линна снова живёт нормальной жизнью, — поясняет Драган.

— Но мне всё равно нужно было проверить, — говорит Карл с ухмылкой. — В конце концов, вы здесь не для того, чтобы с нами тусоваться, а потому, что считаете Юрека Вальтера самым крутым убийцей на свете.

— Тогда почему вы всё‑таки пришли после стольких лет? — спрашивает Драган.

Сага делает глубокий вдох.

— Мне угрожает человек, называющий себя Артуром К. Джуэлом, — говорит она.

— И кто это? — настаивает Драган, недоумённо глядя на Карла.

— А? Откуда мне знать? — бурчит тот, заливаясь краской.

— Это анаграмма, — объясняет она.

— Разумеется, — кивает Рассел.

— Как там было? — спрашивает Драган. — Артур К. Джуэл?

— Да.

— Ничего себе, — шепчет он. — Понимаю… Безумие.

— А раз Юрек мёртв, — продолжает Карл, голос его крепнет, — и его линия прервалась вместе с ним, значит, это должен быть кто‑то другой. Какое‑то иное звено.

— Этот Артур К. Джуэл… он кого‑то убил? — спрашивает Драган.

— Ответить не могу, расследование продолжается.

— Ладно, — говорит Карл и закусывает ноготь.

— Фу, аж мурашки, — с ухмылкой произносит Рассел.

Драган хватает коробку с вином и наливает в бокал Саги, хотя она к нему не притронулась, потом наполняет свой. Рассел сидит с опущенными глазами и кусает губу.

— Я бы, конечно, покурил, но, видимо, времени нет, — говорит Карл, берёт пачку со стола и прячет её во внутренний карман.

— Я могу остаться ещё минут на сорок, — говорит Сага.

— Хорошо, продолжим.

— У кого могли быть причины угрожать мне и Йоне? И кому в голову пришло бы назвать себя Артуром К. Джуэлом? — спрашивает она.

— Без понятия… Как вы и сказали, почти все, кто когда‑либо попадался Юреку на пути, мертвы, — отвечает Карл.

— Что, впрочем, заметно сужает круг, — добавляет Рассел, поправляя очки на переносице.

— Как только я выяснил, чем занимался Юрек в последние годы, — продолжает Карл, — я начал искать кого‑нибудь, кто мог привлечь его внимание.

— Хорошая мысль, — ободряюще кивает Сага.

— Я составил список из трёх человек, которые могли быть с ним связаны…

Его круглое лицо выглядит одновременно серьёзным и встревоженным. Светлые брови хмурятся, губы бледнеют.

— Кто? — спокойно спрашивает Сага.

— Мы не знаем наверняка, встречался ли Юрек хотя бы с кем‑то из них, но, скорее всего, это Яков Фаустер, Александр Пичушкин и Педро Лопес Монсальве.

— Я знаю эти имена, — говорит Сага. — Первые двое в тюрьме, а Монсальве — старик, довольно слаб здоровьем. Он живёт в Колумбии и без паспорта.

Карл доедает половину чипсов и вытирает руки о джинсы.

— Теперь моя очередь, — говорит он и смотрит Саге прямо в глаза. — Мне всегда было трудно понять, что именно произошло в бункере под больницей Лёвенстрёмска.

— Это была сложная операция по внедрению, — отвечает она.

Он поднимает руку, прерывая её:

— Основы я знаю, слышал записи. Я хочу знать, что произошло между вами и Юреком. Что вы видели и чувствовали.

Сага стискивает зубы и кивает.

— Моя задача заключалась в том, чтобы заставить его говорить, не позволив ему закрепиться в моей голове, — безжизненно произносит она.

— Насколько я понимаю, вы — самое близкое к любви, что у него, когда‑либо было?

— Сомневаюсь, — отвечает она и отводит взгляд.

— Он назвал вас сиреной. Значит, его, вероятно, соблазнили, — монотонно вставляет Рассел.

— Он просто хотел, чтобы я почувствовала себя особенной.

— Но он не убил вас, когда у него появился шанс, — настаивает Карл.

— Потому что видел во мне будущий ресурс. Нашёл лазейку в моём разуме, о которой даже я сама не знала.

— Он был невероятен, — кивает Карл.

— Настоящий стратег старой школы, — выпаливает Рассел. — Цели, средства и методы.

Сага поднимает бокал и делает вид, что собирается отпить, но в этот момент её внезапно осеняет.

— Вернёмся к вопросу: кто из всех, кого встречал Юрек, ещё жив? — спрашивает она.

— Вы, Йона, Люми… и Бобёр, разумеется, тоже, — говорит Карл, опрокидывая третий бокал. — Рейдар Колер Фрост мёртв, но его дети живы. Сейчас оба живут в Лондоне, вежливо отказываются от любых интервью.

— У вас есть их контакты?

— Могу прислать.

— Спасибо.

Карл встаёт, делает несколько шагов и проводит рукой по зачёсанным назад волосам, затем снова поворачивается к Саге.

— Боже, сколько у меня вопросов, — говорит он. — Юрек однажды пришёл к вам в квартиру на Тавастгатан. Вы были вооружены. Почему вы его не убили?

— Самая большая ошибка в моей жизни… Он заставил меня поверить, что нужен живым, — отвечает Сага, с усилием подавляя нарастающую тревогу.

— Несмотря на предупреждения Йоны?

— Да, — говорит она и смотрит на часы в телефоне. — Уже поздно…

— Можно сделать с вами фотографию? — спрашивает Рассел и тут же краснеет.

— Хорошо, но… ещё один вопрос, — говорит она. — Карл, вы брали телефонное интервью у Сюзанны Хьельм в тюрьме?

— Верно. Я забыл про неё. Она ведь тоже жива, — отвечает он и вновь садится.

— В расшифровке на вашем сайте кажется, что она бросила трубку? — спрашивает Сага.

— Да. Я решил, что случился какой‑то технический сбой, и перезвонил, но она только закричала, как ненавидит Йону Линну.

— Вы поняли, почему?

— Нет. Я предположил, что она обвиняет его в том, что застрелила полицейского, но точно не знаю. Я пытался связаться с ней снова, когда её освободили, но не могу найти ни адрес, ни номер телефона.

Сага выпрямляется в кресле.

— Её освободили? — спрашивает она.

— Да. Три года назад, первого сентября.

Сердце Саги замирает, она трёт губы и быстро прикидывает.

Сюзанна Хьельм вышла на свободу первого сентября, три года назад. За две недели до того, как Сага получила открытку с видом холерного кладбища в Капельшере.

Юрек Вальтер проник в сознание Сюзанны Хьельм, когда она работала в психиатрическом отделении. Перед арестом у себя дома она застрелила одного полицейского и покушалась на убийство ещё двоих.

— Спасибо за вечер, — говорит Сага, поднимаясь. — Я бы с удовольствием осталась дольше, но…

Трое мужчин вскакивают и вытаскивают телефоны. По очереди подходят к ней и делают селфи. Их руки дрожат, и когда очередь доходит до Карла Спеллера, Сага ощущает исходящее от него влажное тепло.