Паук

Глава 72.

Йона находится в своей квартире на верхнем этаже дома на углу. Небо над залитыми дождём крышами Стокгольма однообразно серое.

Рэнди позвонил со своего личного номера и сообщил, что нашёл записку из старого отдела безопасности управления, сделанную через два месяца после выписки Мары Макаровой из Иттерё.

Временная сотрудница клининговой фирмы, нанятой отделом безопасности, вошла в архив, чтобы убраться, хотя это не входило в её обязанности. Она вымыла пол и полки в хранилище, где держали все материалы по Юреку Вальтеру.

Дело передали в «Службу безопасности», но найти её так и не смогли. Начальник клининговой фирмы не смог объяснить, почему она официально у них не числилась и почему он понятия не имеет, как она выглядит.

Внезапный мигренозный приступ на несколько секунд лишил Йону зрения. Он затаил дыхание и замер.

Когда зрение вернулось, а боль сузилась до укола и почти исчезла, лоб стал липким от пота.

Опираясь о стену, он, пошатываясь дошёл до ванной, открыл верхний ящик и дрожащей рукой достал блистер с «Топимаксом».

Приступ оказался коротким, и сейчас он не может позволить себе даже немного притупить сознание.

Йона убирает упаковку обратно в ящик и идёт на кухню готовить ужин.

План — обжарить салями, мангольд, помидоры черри, чеснок и чили, затем смешать всё это со спагетти, рукколой и свежим базиликом.

Он мечтает, чтобы Валерия была рядом. Чтобы он не подвёл её. Чтобы она сидела за столом и разговаривала с ним с лёгкой улыбкой, пока он готовит.

Он достаёт телефон и набирает её номер. С каждым гудком беспокойство нарастает, пока она наконец не отвечает.

— Это я, — говорит он.

— Любимый? — почти шёпотом произносит она.

Глаза Йоны наполняются слезами. Она впервые назвала его так с тех пор, как он бросил её в ресторане.

— Ты спала? — спрашивает он, с трудом сглатывая.

— Нет, я слушала аудиокнигу.

— Как ты?

— Нормально, только немного болит спина. Сегодня я посадила двадцать пять туй в Мораберге… Поездка была довольно длинной, через Сёдертелье, мимо…

— Я знаю, где Мораберг.

Йона слышит, как она встаёт и идёт на кухню. Он понимает, что должен пригласить её на ужин, но не может заставить себя это сделать.

— Как всё прошло в Германии? — спрашивает она.

— Да, в общем‑то хорошо.

— Как дела?

— Всё в порядке, — отвечает он.

— Ты ел?

— Как раз собирался приготовить ужин.

Раздаётся хлопок — она вытаскивает пробку из полупустой бутылки вина. Потом тихий плеск — наполняет бокал.

— Я хотел ещё раз извиниться, — говорит он.

— Не стоит.

— Я не прикасался к наркотикам с тех пор, как мы в последний раз говорили, не чувствовал тяги…

— Хорошо.

— И я обещаю, что…

— Йона, — мягко перебивает она.

Он замирает.

— Ты был прав, — говорит Валерия. — Я знаю, что тебе нужно чувствовать, что твоя личная тьма связана с Юреком. С тем, что он сказал тебе на крыше. С его последними словами…

— Это трудно объяснить.

— Если ты действительно хочешь освободиться, возможно, тебе нужно вынести его слова на свет.

— Я всегда чувствовал, что не могу заставить себя их повторить, — говорит он, делая глубокий вдох. — Но постоянно слышу, как он шепчет мне в ухо.

— Ты же знаешь, что Юрек не может тебя определить, правда?

Йона идёт в спальню, подходит к окну и смотрит на тёмную улицу внизу.

— В последнее время мне кажется, что я хочу сохранить его слова в себе ещё немного, — признаётся он. — Звучит нездорово.

— Возможно, потому что это даёт тебе жёсткость, которая понадобится в ближайшие дни.

Йона слышит, как она делает глоток и ставит бокал на стол.

— У тебя вино, у меня паста… Нам нужно встретиться, — говорит она. — Почему бы тебе не зайти?

Сквозь стену едва слышно жужжит лифт.

— Я вижу, как это дело выматывает тебя. Тебе не нужно обо мне беспокоиться, со мной всё будет в порядке, — говорит она. — Делай, что должен, но помни: тебе нужна смелость, а не жёсткость.

— Держись, — говорит он, слыша, как лифт звенит на его этаже.

— Будь осторожен. Я не могу тебя потерять. Никогда. Ты меня слышишь?

— Я сейчас перезвоню, — говорит Йона, уловив чьи‑то шаги за дверью.

Он кладёт телефон, хватает пистолет со стола и спешит через гостиную.

Выходит в коридор как раз в тот момент, когда раздаётся звонок.

Йона снимает пистолет с предохранителя, опускает его к бедру и открывает дверь.

Он успевает заметить мужчину в форме курьера, когда двери лифта уже закрываются.

У его порога на полу лежит маленький пакет.

Он относит его на кухонный стол и звонит в дежурную часть.

Отрывая скотч от картонной коробки, слышит треск динамика.

— Розанна Бьёрн, — говорит дежурная.

— Это Йона Линна, у нас новая посылка. Её только что доставили ко мне домой.

— Вам прислать сапёров?

— Нет, я сам открою.

— Мы на линии, — отвечает она.

Он слышит, как она связывается с региональным командованием по другой связи.

Йона откидывает крышку коробки, разворачивает первый слой смятой газетной бумаги, затем достаёт изнутри плотный свёрток.

Он берёт маленькую фигурку между большим и указательным пальцами и рассматривает лицо.

— Это Манвир Рай. Фигурка — Манвир Рай, — говорит Йона. — Я сейчас позвоню ему. Немедленно направьте все машины в его район, к дому. Это срочно.

Он заканчивает разговор и набирает номер Манвира, одновременно разглаживая внутренний лист бумаги.

Это страница, вырванная из старой книги — архаичного текста по скандинавской мифологии, написанного епископом Олаусом Магнусом.

Посередине страницы — гравюра на дереве, изображающая Одина и его жену Фригг, царицу богов, в длинном платье с капюшоном, с мечом и луком.

Когда звонок уже почти переходит на голосовую почту, раздаётся щелчок.

— Йона? — отвечает Манвир.

— Где вы? Мне нужно знать, где вы сейчас.

— Дома…

— Вы следующая жертва. Заприте двери, мы уже в пути.

— Подождите секунду, что вы сказали?

— У вас табельное оружие с собой?

— Конечно, — отвечает Манвир.

— Грета и Петтер тоже там?

— Нет, я у себя в квартире. Посылку доставили сюда — объясняет Йона и думает, что голос Манвира звучит странно.

— А вы уверены, что это я? — спрашивает тот.

— Да. Вы заперли двери?

— Да, но подождите. Как всё упаковано? Расскажите про загадку.

На линии возникают помехи, и Йона слышит пульсирующий, свистящий звук, затем несколько быстрых щелчков.

— Сейчас просматриваю, — говорит Йона, разглаживая смятую газету. — Одна страница — газетная. Небольшая заметка о том, что «Глобен‑Арена» сменила название на «Арену Авичи».

— Я был там всего раз, на концерте Люсии, но не…

— Дальше, — перебивает его Йона. — Авичи вырос в Эстермальме и похоронен на кладбище у церкви Хедвиги Элеоноры. Он…

— Дело не в этом.

— Хорошо. На другой стороне — часть статьи о том, как «Колониал пайплайн» заплатила пять миллионов долларов хакерской группе «Дарксайд», — продолжает Йона, выходя в коридор.

— Мне это ничего не говорит.

— У вас ведь есть ванная наверху? — спрашивает Йона, на ходу натягивая кобуру и куртку. — Поднимайтесь туда и залезайте в ванну. Лягте как можно ниже, направьте пистолет на дверь и лежите, пока…

— Ладно, понял, — говорит Манвир.

Йона хватает ключи, выбегает из квартиры, запирает дверь и мчится вниз по лестнице, не выпуская телефон из руки.