Паук

Глава 33.

В конференц‑зале на первом этаже участка стоит гул. Оперативная группа разрабатывает план операции, прогоняя разные варианты и протоколы принятия решений.

К стене приколоты карты, доставлены формы для оценки рисков, отрабатываются подходы.

Криминалистам пока не удалось найти на упаковке ни отпечатков, ни ДНК, ни волокон.

Йона смотрит на часы, затем подносит к лампе маленькую пластиковую пробирку с крылом бабочки и поворачивает её на свету. Обратная сторона крыла цвета старой бумаги или табака, а рисунок напоминает ему сетку жилок на табачном листе.

— Эй, кто‑нибудь на восьмом этаже? — орёт Петтер в телефон. — Что у вас там? Есть ответы? Неужели, чёрт побери, никто не знает, где она?

— Работаем, — отвечает Рэнди по громкой связи.

— Отлично, но нам нужно…

— Не волнуйтесь, Петтер, — перебивает его Манвир.

В другом конце зала двое техников ожесточённо спорят.

— У Франчески Бекман есть какое‑то отношение к Королевскому драматическому театру? — спрашивает Грета, чешется в районе запястья.

— Есть? — тут же переспрашивает Петтер в трубку.

— Насколько мы видим, нет, — отвечает Рэнди.

Йона откладывает трубку и снова берёт фотографию. Краски настолько выцвели, что лицо актёра кажется жестяной маской. Он только переворачивает снимок, чтобы ещё раз взглянуть на оборот, как трещит рация.

— Два экипажа только что прибыли по адресу, — сообщает дежурный. — Передаю слово командиру группы.

— Входить? — спрашивает мужской голос.

— Наденьте бронежилеты, — говорит Йона. — Одна группа — с тыла, другая — у входа.

Петтер оседает на пол и тыльной стороной ладони вытирает пот с верхней губы.

— Никто не отвечает, — сообщает по рации командир. — Никаких видимых следов взлома…

— Вскрывайте, — отвечает Йона.

Петтер показывает остальным телефон. Лицо у него бледное, лоб в испарине.

— У Рэнди новости, — кричит он.

— Франчески нет на работе, — говорит Рэнди через громкую связь. — Она ушла пораньше, не сказав, куда.

— В спортзале её тоже нет, не…

— Чёрт, я так не могу, — стонет Петтер. Кажется, он вот‑вот расплачется.

В этот момент рация снова трещит: командир тактической группы сообщает, что они уже внутри.

— Мы в доме, осматриваем комнаты… Никого, ничего, что указывало бы на преступление, — говорит он, задыхаясь.

— Её нет дома, — повторяет Йона достаточно громко, чтобы слышали все.

Рэнди добавляет, что фото уже отправили в Музей исполнительских искусств театральному критику Лейфу Церну и в Королевский драматический театр.

— А как же бабочка? — спрашивает Грета.

— В отделе по борьбе с экологическими преступлениями есть человек, который, как оказалось, специалист по бабочкам, — отвечает Рэнди. — Он в «Национальном комитете по бабочкам», написал национальный путеводитель по шведским видам.

Руки Саги дрожат, когда она под новым микроскопом изучает фольгу сантиметр за сантиметром.

— Вертолёт в воздухе, — сообщает Грета.

Чтобы сэкономить время, как только станет понятно, где убийца собирается напасть на Франческу, местный начальник полиции распорядился привлечь «Оперативную группу».

— Прошло одиннадцать минут, — шепчет Йона.

— Думать, думать, думать, — глухо говорит Сага. — У нас есть всё, что нужно: мы знаем, кто жертва, нам осталось понять, где, чёрт возьми, это произойдёт. Это возможно.

Один из техников отходит в сторону, тщетно пытаясь сдержать слёзы. Он стоит спиной к остальным, делает вид, что изучает карту, затем вытирает лицо и возвращается к работе.

— Рэнди, что там? — спрашивает Петтер.

— Это слишком долго! — кричит Сага.

— Обзваниваем всех, кто…

— Мне кто‑то звонит, — перебивает Йона и поднимает телефон.

— Тихо! — орёт Петтер.

— Йона Линна.

— Это Ниссе Хайден, — слышится хриплый голос.

— Вы успели взглянуть на фотографию крыла?

— Я позвонил вам, как только получил сообщение.

— Можете сказать о нём что‑нибудь конкретное? — спрашивает Йона.

— Да. Это нимфалиды, без сомнений. В Швеции в дикой природе не встречаются, но… подождите, дайте мне посмотреть… Это Limenitis… archippus. Нет, Limenitis iphiclus, как описал Карл Линней. Обитают в Центральной и Южной Америке, одна из многочисленных так называемых «бабочек‑сестёр» из‑за белых отметин на крыльях… «Сестра» — в смысле монахини, понимаете?

— Ладно. Где в Швеции можно найти такую бабочку? — спрашивает Йона и снова смотрит на часы.

— Точно не в «Доме Бабочек» в Хаге, но, возможно, в «Музее естественной истории» или у коллекционера… Я могу быстренько обзвонить.

— Это очень срочно, — говорит Йона и заканчивает разговор.

— Сёстры, монахини… Какие у нас есть монастыри? — спрашивает Сага.

— Монастырь сестёр Святого Франциска в Шёвике, женский монастырь в Линчёпинге, монастырь Дочерей Марии в Энчёпинге, — перечисляет Манвир, разворачивая к остальным экран ноутбука.

— Итак, у нас Королевский драматический театр, монастыри, — подхватывает Грета. — Бабочки, Виктор Гюго, Франция, Нотр‑Дам, «Мария Тюдор».

Голос у неё дрожит, и она умолкает.

— Нотр‑Дам — это Мария, — говорит Сага. — И есть монастырь Дочерей Марии в Энчёпинге. Не знаю, к чему это нас подведёт, но проверьте: есть ли у Франчески Бекман связь с Энчёпингом, с этим монастырём?

— Занимаемся, — отвечает Рэнди.

Йона на несколько секунд закрывает глаза, пытаясь нащупать связь.

— Вид бабочки — Limenitis iphiclus, — говорит Манвир. — У греческого полубога Геракла, которого римляне называли Геркулесом, был общий с Ификлом отец. Они были сводными братьями‑близнецами. Это редкое явление, называется суперфекундация, когда…

Он замолкает и смотрит на экран телефона.

— Подождите, мне звонит театральный критик.

Йона берёт трубку и включает громкую связь.

— Никогда раньше не видел этой картинки, — возбуждённо говорит Лейф Церн. — «Мария Тюдор» — пьеса о Марии I Английской, более известной как Кровавая Мэри… — Продолжайте, — просит Йона.

— Полагаю, Виктор Гюго, будучи французом, получил немалое удовольствие, одарив английскую королеву любовником: вымысел имеет право на свою правду. В любом случае этот любовник, Фабиано Фабиани, в конце концов обезглавлен, несмотря на её любовь к нему, — продолжает Церн, слегка покашливая. — А на этом снимке из «Драматена», конечно, актёр Георг Дальквист, он был ещё и оперным певцом…

— Благодарю за помощь, — перебивает его Йона и завершает звонок.

— Слушайте. На фото — актёр Георг Дальквист. Его именем назван парк в Хёгерстене, где живёт сестра Франчески Бекман.

— Сёстры‑бабочки, — говорит Сага. — Петтер, проверьте, дом сестры рядом с парком Георга Дальквиста?

— Давай же, — шепчет Сага.

— Она живёт в вилле на Санкт‑Миккельсгатан, прямо выходящей в этот парк, — отвечает Петтер.