Паук

Эпилог. Тринадцать месяцев спустя

С высоты комплекс выглядит как два огромных креста, окружённых лесом, сияющим в осеннем свете.

«Хеликс» — крупное современное учреждение для специализированной судебно-психиатрической помощи. Сага Бауэр едет между красными клёнами и золотистыми берёзами, паркуется и вешает шлем на руль мотоцикла.

Сизый фасад главного корпуса залит тёплым солнцем, падающим на кроны деревьев. Отсюда шестиметровую стену и электрический забор, окружающие здание, не видно.

Сага входит внутрь и подходит к стойке регистрации. Интерьер такой светлый и просторный, что создаётся ощущение, будто она заселяется в роскошный отель.

Администратор проверяет, одобрен ли её визит главным врачом, и возвращает ей удостоверение.

Сага проходит через пост безопасности и получает квитанцию в обмен на телефон, сумку и все лишние вещи.

В приёмной её встречает крепкий медбрат с грустными глазами и персональным бейджиком на шее.

Он ведёт её по длинным коридорам, прикладывая ключ-карту и вводя разные коды, пока они идут к H1, самому охраняемому крылу.

Несколько лет назад здесь началось расследование после слухов о бесчеловечном, похожем на пытки обращении в «Хеликсе».

— Всем посетителям предписано держаться от пациентов на расстоянии не менее четырёх метров, это значит, что любой физический контакт запрещён. Нельзя ничего передавать пациенту и ничего у него брать. Все разговоры будут записываться на видео — тихо говорит он.

Женщина-охранник с экземой вокруг рта проводит ещё один быстрый досмотр, затем сотрудник центральной службы безопасности открывает им две запертые двери.

Они проходят через служебную зону с укреплённым окном в палаты. Большинство пациентов лежат в кроватях с открытыми глазами.

— Наиболее распространённый диагноз здесь — разные формы шизофрении, — шепчет медбрат. — И все содержатся по законам о судебно-психиатрической помощи, с периодическими пересмотрами возможности выписки и строгими ограничениями.

— Почему вы шепчете? — спрашивает Сага.

— В некоторых коридорах тут нет звукоизоляции.

Они проходят мимо изолятора, ещё через запертые двери и останавливаются перед третьей, бронированной, с табличкой «ХЕЛИКС ОМЕГА».

— Здесь водятся привидения. Клянусь, — шепчет медбрат. — Хотя если спросить некоторых других, они скажут, что это паук, который ползает по щелям в стенах.

Замок громко жужжит, когда центральный пост открывает дверь.

— Дальше я идти не могу. Она в третьей палате — тихо говорит он, пытаясь улыбнуться. — Всё будет в порядке, тут есть тревожная сигнализация, и мы будем постоянно наблюдать.

Сага заходит внутрь и останавливается перед табличкой с правилами безопасности. За её спиной дверь захлопывается.

Звук гулко разносится по коридору, и снова наступает тишина.

Это отделение для особо опасных пациентов, находящихся в длительной изоляции.

Пациенты здесь под непрерывным наблюдением — спят ли они, пользуются ли туалетом или принимают душ.

Коридор тянется мимо трёх палат с четырёхслойными бронированными окнами и стальными дверями.

Свет ослепительно бликует на виниловом полу.

Сага заглядывает в первую палату, проходя мимо.

На кровати, поверх ремней фиксации, лежит толстый мужчина, рассеянно мастурбирующий.

В толстой бетонной стене — щель для передачи еды и лекарств с автоматическими люками, которые нельзя открыть одновременно.

Кроме тихого гула вентиляции, шаги Саги — единственный звук.

Во второй палате сидит молодой мужчина с обветренными, искусанными руками. Он присел у окна и с широкой улыбкой наблюдает за ней.

Немногочисленная мебель прикручена к полу, кровати без простыней и изголовий. Сидения и крышки унитазов сняли, чтобы уменьшить риск членовредительства.

Через маленькое решётчатое окно с регулируемыми металлическими жалюзи Сага видит мрачный внутренний двор.

Она останавливается, собираясь с мыслями, и направляется к последней палате.

Мара Макарова спокойно сидит на стуле, глядя в пол. На ней невзрачные спортивные штаны, верх тела обнажён. Стена позади исписана сложными математическими уравнениями. Голова обрита, и Сага замечает старые шрамы и свежие порезы по всему телу.

Сага на секунду колеблется, сглатывает, пересекает красную линию на полу и подходит к стеклу.

— Мара, кажется, ваш врач говорил вам, что я приду, — произносит она в микрофон.

— В математике нет богов, — почти неслышно бормочет Мара. — Есть только тьма…

— Вы знаете, кто я?

Мара поднимает глаза и смотрит на неё сквозь стекло.

— В сердце каждой системы молочно-белая пуля летит к каждому из нас со скоростью света в квадрате, и из-за замедления времени мы обречены встретиться с ней прежде, чем будем готовы, — шепчет она.

Её плечи и руки всё ещё мускулисты, ладони, поднятые кверху, серые.

— В том, что случилось с вашей семьёй, нет моей вины. Думаю, в глубине души вы это знаете, — говорит Сага. — Всё это сделал Юрек Вальтер. Это он привёз вас в бункер, и, если бы его не остановили, вас бы всех похоронили заживо… И всё же я согласна с вами в одном: я должна была вас найти. Мне жаль, что я этого не сделала. Но это не значит, что я убила вашу семью.

Мара смотрит на неё тоскливыми глазами.

— Вы хотите, чтобы я сказала, что прощаю вас? — спрашивает она.

— Неважно, чего хочу я. Мне всегда было трудно простить себя, но я начинаю думать, что человек способен на это.

— Правда? — спрашивает Мара, не отводя взгляда.

— Да. Но это процесс, который может никогда не закончиться, — отвечает Сага. — Вот зачем я пришла: чтобы сказать, что все совершают ошибки и что, в конечном счёте, мы все отвечаем за жизни друг друга.

Из встроенной душевой лейки медленно капает вода, в углу валяется непромокаемое одеяло.

— Я психически больна? — спрашивает Мара, снова глядя на неё.

— Моё мнение не имеет значения.

— Для меня имеет.

— Вы находитесь здесь из-за тяжёлого психического расстройства, но это юридический термин, а не диагноз. Ваши психиатры описывали у вас искажённое восприятие реальности, бред и спутанность сознания, выраженные обсессивно-компульсивные проявления и низкую социальную активность.

— Да, — вздыхает она.

— Я никогда не смогу принять ваши методы, но я понимаю вашу боль, вашу логику… И знаю, что вы невероятно умны.

Мара грызёт кутикулу и снова поднимает взгляд на Сагу.

— Вы снова на службе, — говорит она.

— Это был долгий путь, — отвечает Сага, удивляясь, откуда та это знает.

— В качестве оперативного детектива.

— Верное предположение.

Мара указывает через плечо на свои расчёты.

— Что ещё вы посчитали?

— Что вы встречаетесь с боксёром по имени Рик Сантос, — отвечает она.

— Как вы об этом узнали?

— Это просто математика.

Сага вглядывается в уравнения. Мелкие символы так плотно покрывают стену, что белая поверхность кажется почти чёрной.

— Как долго вы останетесь здесь?

Мара лишь улыбается, затем встаёт и отворачивается от окна, подходя к уравнениям.

Сага рассматривает шрамы на её спине, дрожание мышц, когда та поднимает руку и ведёт пальцем по буквам и цифрам.

— Вам удалось вывести что-нибудь ещё? — тихо спрашивает Сага.

— Да.

— Что именно?

— Что вы скоро поддадитесь собственной тьме, — отвечает Мара, не оборачиваясь.