Паук

Глава 14.

Йохан Йонсон отрывает уголок пачки конфет «Поп-Рокс» и высыпает их в рот. Сжатый углекислый газ в маленьких сахарных кристаллах высвобождается у него на языке, заставляя их потрескивать.

— Можно ли улучшить кадры со стрелком? — спрашивает Грета.

— Боюсь, нет, — отвечает он, откидываясь на спинку стула. — Никаких чётких контуров, просто облако пыли.

Манвир встаёт, разглаживает галстук и уходит в угол комнаты, останавливаясь лицом к стыку двух стен. Он не отводит от него взгляд.

Петтер, глядя ему в спину, открывает рот, чтобы что‑то сказать, но Грета жестом останавливает его.

— Оставьте его, — тихо говорит она.

Йохан нажимает на значок, похожий на лабиринт, и экран гаснет.

— Могу попробовать «Икс-терминал», но не уверен, что это сильно поможет…

Пока Йона изучает предварительный отчёт экспертизы со двора в Орсте, Грета сравнивает фотографии трёх жертв. Петтер рассеянно листает журнал «Полис Юнион», а Сага стоит у Йохана за спиной и хмуро смотрит на экран.

— Безрезультатно? — спрашивает она.

— Это максимум, на что картинка способна.

Манвир всё ещё неподвижно стоит в углу. Остальные собираются вокруг ноутбука. Самое чёткое изображение преступника — всего лишь серая дымка за спиной Саймона. Можно разобрать плечи и голову, но никаких отличительных черт, ни рук, ни контура одежды.

— Мы не можем хотя бы вычислить его рост? — спрашивает Грета.

— Сложно, — отвечает Йохан. — Кажется, он сгорбился или… с его позой что‑то не так.

— Послушайте, пусть данных и немного, — говорит Йона, — но мы получили первое представление. Мы видели, насколько он быстр, как он застаёт жертв врасплох.

— Как хищник, — шепчет Грета.

— И мы знаем, что он молчит. Он ничего им не говорит, — добавляет Сага.

Экран переходит в спящий режим, в комнате чуть темнеет. Радиатор перестаёт гудеть, единственный звук — тихий потрескивающий корпус ноутбука.

— Мы были близко, — говорит Грета, встречаясь взглядом с Йоной. — Мы бы взяли его, окажись удача хоть немного на нашей стороне.

— Кто знает, — отвечает Йона.

— Если бы вы приехали на пять минут раньше, или если бы Саймон не выключил рацию…

— Похоже на то, — кивает Йона на доску и снимки на стенах. — Но мы всё ещё играем по правилам убийцы. Он их придумал. Скорее всего, мы всё ещё движемся в его ритме.

— Но я думаю… Если бы мы были чуточку быстрее, чуточку умнее, — продолжает Грета. — Мы знаем, что Марго застрелили у конюшни, а нашли на старом кладбище возле Капельшера. Пока не знаем, где застрелили Северина, но его нашли на кладбище в Хальставике.

— Два кладбища, — говорит Сага. — Может оказаться закономерностью.

— А Саймона застрелили возле бара, — продолжает Грета. — Но его тело до сих пор не нашли.

— Он может быть ещё жив, — замечает Петтер.

— Знаю, — кивает Грета. — Знаю, что, вероятно, прямо сейчас он борется за свою жизнь в резиновом мешке.

— Это ужасная мысль, — тихо говорит Петтер.

— Знаю, — повторяет Грета. — Но я не могу о ней думать. Не тогда, когда надо сосредоточиться на работе.

— Я просто подумал, что должен это сказать, но… — начинает Петтер.

— Да, говори, — обрывает его она.

— Но главный вопрос в том, что нам теперь делать, — говорит Петтер, проводя ладонями по столу.

— Нам нужно его найти, — тихо произносит Грета.

— Наш убийца действует на довольно большой территории, — говорит Сага. — Конюшни на Вермдё и кладбище в Хальставике — это примерно семьдесят километров друг от друга. Если принять это за диаметр, получается круг площадью почти четыре тысячи квадратных километров.

— И нет никаких оснований полагать, что он ограничится этим кругом, — отмечает Грета.

— Какая разница? Мы не можем просто сидеть и ничего не делать — говорит Петтер и вскакивает со стула. — Верно, Манвир?

— Оставьте его, — повторяет Грета.

— Давайте удвоим диаметр и свяжемся с затрагиваемыми регионами. Пусть выставят патрули на всех кладбищах — говорит Йона.

— Я займусь этим, — откликается Петтер и уже собирается выйти, когда в дверь стучат.

Входит Рэнди в чёрных джинсах и серой куртке. Его острые брови придают в целом дружелюбному лицу лёгкий оттенок суровости.

— Я получил ответы от всех подразделений в Орсте, — говорит он, прочищая горло. — Пока ничего, к сожалению… Мы обошли квартиры, поставили блокпосты, проверили камеры контроля скорости, провели обыски.

— Передайте, чтобы они продолжали, — говорит Грета.

Рэнди на секунду пытается поймать взгляд Саги, затем шепчет:

— Хорошо, — и выходит, мягко прикрыв дверь.

Не говоря ни слова, Манвир отворачивается от угла и подходит к доске. Берёт маркер и дописывает сведения с учётом третьей жертвы:

— «Серийный убийца с девятью предполагаемыми жертвами».

— «Жертва № 1: женщина средних лет, глава управления полиции».

— «Жертва № 2: пожилой мужчина, священник церкви Марии Магдалины».

— «Жертва № 3: мужчина раннего среднего возраста, полицейский‑алкоголик».

— «Коммуникативный преступник: возможно, пытается уйти от ответственности».

— «Отсылки: Юрек Вальтер, Сага и Йона».

— «Металлические фигурки: отправлены Саге, указывают на следующую жертву».

— «Стреляет в жертв сзади, с близкого расстояния».

— «Боеприпасы: пули «Макарова» 9×18 мм, гильзы из высококачественного серебра, российские ртутные капсюли».

— «Есть транспортное средство с электрической лебёдкой».

— «Места убийств и обнаружения тел не совпадают».

— «Тела растворены в каустической соде, упакованы в резиновые мешки для трупов».

— «Отсутствие улик: говорит об осторожности и знании методов судебной экспертизы».

— «Знание материалов: литьё олова, производство чистого серебра, использование каустической соды».

— «Не перфекционист (грубое исполнение оловянных фигурок)».

— «Двигается чрезвычайно быстро, как хищное животное».

Манвир закрывает маркер, отступает и перечитывает список, затем поворачивается к остальным.

— Сага, вы говорили, что убийца в каком‑то смысле отождествляет себя с Юреком Вальтером, — произносит он.

— Да… из‑за анаграммы на открытке. Это может быть игрой или попыткой спровоцировать нас, — отвечает она.

— Но откуда он вообще знает о Юреке, если все материалы по делу засекречены? — спрашивает Грета.

— Произошла серьёзная утечка, — объясняет Йона.

— Если горстка полицейских о чём‑то знает, значит, знает весь мир, — бормочет Манвир.

— К концу предварительного расследования в дело было вовлечено множество людей, — продолжает Йона. — А потом большая группа занималась проверкой всех зацепок, чтобы найти пропавшие тела.

— Но почему именно Юрек? — спрашивает Грета. — Если судить по почерку, наш преступник не подражатель.

— Должна быть какая‑то иная связь, — говорит Сага.

— У нас уже три убийства, но что мы на самом деле знаем о его методе? — спрашивает Манвир и указывает на доску.

— Он изучает жертв, вероятно, долгое время. Он знает, где и когда нанести удар, — говорит Сага, поднимаясь со стула.

— Всё тщательно спланировано, — отмечает Манвир и добавляет пункт на доску.

— Он подкрадывается сзади, атакует без предупреждения и стреляет в спину с близкого расстояния, — продолжает Сага.

— У нас есть третья серебряная гильза… Параметры те же, что у пистолета «Макаров» 9×18 мм, — говорит Манвир.

— Думаю, пуля нужна, чтобы парализовать жертв перед транспортировкой, — говорит Сага и указывает на фотографии крови из конюшен. — Мы не знаем, почему он не убивает их сразу, но это явно часть плана.

— Согласна, — кивает Грета.

— А вскоре после похищения он сбрасывает тела в другом месте, возможно, на кладбище, — продолжает Сага, голос её становится всё жёстче. — В резиновом мешке с гидроксидом натрия, завёрнутом в пластик, простыни и верёвку.

— «Игла» не смог установить причину смерти ни у одной из первых двух жертв. Мы не знаем, умерли ли они от пули или по иной причине, — говорит Йона. — Мы даже не уверены, были ли они уже мертвы, когда попали в свои мешки.

— Господи, — бормочет Петтер.

— Он не просто хочет убить. Он хочет уничтожить их, — тихо произносит Йона.

Сага снова садится к столу, а побелевший Манвир открывает маркер и дописывает:

— «Преступник крайне организован, изучает жертв, знает их привычки и распорядок».

— «Есть причина оставлять жертв в живых».

— «Уничтожает жертв».

Манвир кладёт маркер на полку и возвращается к столу. Он расстёгивает пиджак, чуть приподнимает штанины и садится.

— Оловянные фигурки — самые осязаемые улики, — говорит он. — Это способ убийцы общаться с нами.

— И как нам их понимать? Почему олово? Зачем вообще делать маленькие фигурки? — спрашивает Грета.

— Сначала я подумал об игрушечных солдатиках, — говорит Манвир. — В детстве мы отливали их, красили, а потом разыгрывали сражения.

— Сейчас такое детям, наверное, не продашь, — с лёгкой улыбкой замечает Грета.

— Давайте вернёмся к делу, — отрезает Манвир.

— Коробки, отправленные Саге, самые распространённые в Швеции, их не отследить. То же со скотчем: купить можно везде — говорит Петтер и показывает две фотографии.

— Похоже, фигурки заворачивали во всё, что попадалось под руку. Может, вообще в какой‑то хлам, — говорит Грета. — В старые бумажки, обрезки ткани.

— И криминалисты не нашли на этом ни отпечатков, ни ДНК, — напоминает Петтер.

Йона открывает одну из папок, достаёт фотографии упаковки, раскладывает их на столе и внимательно рассматривает по очереди.

Рваная футболка с эмблемой «Лос-Анджелес Доджерс» и половина меню паба.

Кусок пузырчатой плёнки с наклейкой фарфоровой фабрики «Густавсберг».

Вырванная страница энциклопедии. На одной стороне — фрагмент статьи о птицах семейства трогоновых и минерале троилите, на другой — большая фотография троянского коня на амфоре примерно 670 года до нашей эры.

Небольшой лоскуток ткани с кружевной отделкой и ксерокопия старой рукописной карты города Аль‑Мадждаль на берегу озера.

На обороте листа — детский рисунок красным мелком: семья за обеденным столом.

Грета следит за выражением лица Йоны и за фотографиями перед ним.

— О чём вы думаете, Йона? — спрашивает она.

— Статуэтка Марго была завёрнута в статью о троянском коне и кусок пузырчатой плёнки из Густавсберга, — отвечает он. — Фарфоровая фабрика Густавсберга, когда‑то была на Вермдё.

— Фигурка Саймона — в меню бара и обрезок футболки с эмблемой бейсбольной команды Лос-Анджелеса, — продолжает он.

— Конюшни и бар «Лос-Анджелес», — шепчет Сага.

— Хищник заранее говорит нам, где собирается подстрелить следующую жертву, — заключает Йона.

— О Боже, — выдыхает Грета.

— Фигурка священника была завёрнута в эту ткань, — говорит Йона и протягивает Саге фотографию.

— Похоже на кусок крестильной рубашки. Я посмотрела про Аль‑Мадждал — его больше нет, — говорит Сага, держа в руке телефон. — Раньше этот город назывался Мигдал, или Магдала на арамейском, на языке, на котором говорил Иисус…

— Мария из Магдалы, — кивает Грета.

— Кто‑нибудь может выяснить, пропала ли крестильная рубашка в церкви Марии Магдалины? — спрашивает Йона.

— Я займусь, — отзывается Петтер.

— Значит, он заранее предупреждает нас, кого и где собирается убить, а мы до сих пор не смогли его остановить, — со вздохом говорит Манвир и ослабляет галстук.

— Этого почти достаточно, чтобы начать чувствовать себя ответственными, — бормочет Петтер.

— Прекратите, — резко говорит Грета.

— Простите, это просто до чёртиков бесит.

— Знаю, — говорит она и тяжело выдыхает. — Я чувствую то же самое. Но, по крайней мере, теперь мы понимаем правила игры. А когда придёт следующая фигурка, а она придёт, — мы будем лучше готовы…