Паук

Глава 94.

Сага одолжила у Джеки компас, налобный фонарь, ножовку и небольшой рюкзак, потом бегом вернулась на станцию и села на поезд до Сёдертелье, захватив по дороге велосипед у жёлтой станции.

Джеки сказала ей, что, вероятно, есть и другие входы, о которых Пим не знает, но этот ведёт через невероятно длинную лестницу и узкий ход на юг.

Сага сворачивает на Эстерхёйдсвеген и уезжает в лес.

Она крутит педали изо всех сил, но всё равно дорога отнимает больше времени, чем у неё есть.

На вершине холма стоит огромная водонапорная башня — цилиндрический резервуар, окружённый кольцом бетонных столбов у основания.

Сага тормозит, втаскивает велосипед в кусты и бросает его на землю.

После подъёма в гору бёдра у неё жгут огнём.

Она бежит обратно к водонапорной башне и замирает как вкопанная, увидев у подножия невысокую фигурку в белой спортивной одежде.

— Пим? — спрашивает она, медленно двигаясь вперёд. — Я Сага.

Девочка смотрит на неё без выражения. На вид ей не больше пятнадцати: худое, бледное лицо, крючковатый нос и ледяные голубые глаза.

— Мне нужно спуститься в туннели, — объясняет Сага.

Основание башни исписано граффити.

— Моя подруга Джеки сказала, что вы можете мне помочь, — продолжает она.

Пим прижимает ладонь к плоской груди, на мгновение колеблется, затем указывает на деревья.

— Там? — спрашивает Сага. — Мне туда идти? Примерно, как далеко?

Пим проходит мимо колонн, спрыгивает на землю и пробирается между деревьями. Сага идёт за ней. Примерно через пятьдесят метров они спускаются по крутому склону скалы, поворачивают направо и останавливаются перед ржавым металлическим люком на бетонном постаменте. В кустах черники сбоку валяется сломанный замок.

— Это вход? — спрашивает Сага, подходя ближе.

Она поднимает тяжёлый люк и видит лестницу, уходящую прямо вниз, в темноту. В спертом воздухе порхают несколько мелких серых мотыльков.

— Было бы здорово, если бы вы подождали здесь и закрыли крышку, когда я спущусь, — говорит Сага девочке.

Пим усмехается, обнажая кривые зубы.

— Вы сможете это сделать?

Глаза девочки снова как будто стекленеют.

— Просто чтобы я видела лестницу, пока…

Сага замолкает, когда Пим поворачивается и уходит обратно к водонапорной башне. Она смотрит ей вслед, затем ставит рюкзак на землю, достаёт фонарь и освещает дыру. Первые двадцать метров в свете вспыхивают тысячи пересекающихся паутин, а дальше — только тьма.

Она снова надевает рюкзак, переключает фонарь на самый тусклый режим и затягивает ремешок на голове.

Осторожно двигаясь, она забирается внутрь.

Под ней срывается несколько мелких камешков, звенят о ступени и исчезают в пустоте.

Сага хватается за бетонный постамент и проверяет одну из перекладин, прежде чем отпустить опору и закрыть над собой тяжёлую металлическую крышку.

Мгновенно наступает кромешная тьма.

Налобный фонарь выхватывает на стене перед ней круг света размером с обеденную тарелку, и чёрные пауки разбегаются по углам.

Сага начинает спускаться, цепляясь за рифлёные перекладины, нащупывая надёжную опору и считая каждую ступеньку.

Паутина тихо шуршит, когда она протискивается сквозь неё. Она чувствует, как пот стекает по спине.

Акустика меняется, становясь всё более гнетущей по мере того, как она опускается.

Постепенно она привыкает и ускоряет спуск.

Восемьдесят три, восемьдесят четыре, восемьдесят пять.

Следующей перекладины не хватает, левая нога утыкается в нижнюю и соскальзывает.

Она хватается изо всех сил, плечи хрустят под её весом.

Руки Саги ударяются о боковую перекладину, колено — о другую. Она быстро встаёт, на мгновение замирает и снова двигается, теперь осторожнее.

Воздух вокруг становится всё холоднее, но она продолжает спуск.

Звуки так сильно приглушены, что ей кажется, будто она глохнет.

Всё, что она слышит, — собственное дыхание, треск паутины и тихий скрежет её ладоней по лестнице.

После двухсот ступеней Сага останавливается, обхватывая лестницу рукой. Она чуть ярче включает налобный фонарь и смотрит вниз.

До подножия остаётся не больше десяти метров. Она торопится, быстро достигает бетонного пола, усыпанного рыхлой землёй и старыми листьями.

В луче фонаря кружатся крошечные белые насекомые.

Пальцы у неё холодные и негнущиеся, когда она стряхивает паутину с волос и одежды.

Теперь у неё только один путь: по прямому тоннелю диаметром около двух с половиной метров.

Она не слышит ни звука.

Чтобы не выдать себя, Сага выключает фонарь. Потом достаёт пистолет и идёт.

Коридор тянется монотонной прямой, свет фонаря, когда она ненадолго включает его, не пробивает дальше трёх метров; всё остальное тонет во мраке.

Она вспоминает рисунок на коробке из-под печенья — черепа и кости.

«Моя семья», — написала Мара.

А на третьей открытке, подписанной анаграммой её имени, Мара сообщила, что Йона скоро встретится с её семьёй.

Они должны быть где-то здесь.

Мара наверняка поняла, что Йона — единственный, кто был способен остановить Юрека, но прежде, чем он это сделал, он бросил всех на произвол судьбы, чтобы спасти дочь.

Вот почему семья Мары погибла. Сага уверена, что Мара каким-то образом собирается заманить Йону сюда. Он, скорее всего, уже получил последнюю посылку, разгадал загадку и отправился в путь.

Она только надеется, что он вовремя получит её предупреждение.

Если нет, он, вероятно, уже где-то в этих тоннелях.

Мара хочет выстрелить Йоне в спину, а потом подвесить его прямо под автострадой, там, где когда-то жил Юрек.

Она одержима узорами и загадками и жаждет, чтобы её созвездие совпало с созвездием Юрека, словно это некий проход в Аид.

Юрек отомстит из могилы, а Йона встретится с семьёй Мары.

Пройдя примерно триста метров, Сага подходит к тяжёлой стальной двери, которую нужно поднимать вручную с помощью рукоятки.

Дверь висит приблизительно в двадцати сантиметрах над полом. Сага пытается повернуть рукоятку, чтобы приподнять её выше, но та не двигается.

Шестерни, вероятно, заржавели.

Судя по всему, дверь весит не меньше полутоны.

Сага снимает налобный фонарь и гасит свет, погружая тоннель во тьму.

Она протягивает руку, нащупывает дверь сквозь слой паутины, затем опускается на пол, снимает рюкзак и ложится.

Она задерживает дыхание и прислушивается к звукам по ту сторону щели.

Где-то далеко доносится глухой гул, словно вода плещется о корпус судна.

Может быть, это просто шевелится земля над ней.

Направив пистолет в щель, она регулирует свет фонаря и включает его.

Луч прорывается на другую сторону, освещая пару ног не дальше, чем в метре от неё.

Палец Саги дрожит на спусковом крючке, но вскоре она понимает, что это всего лишь старые резиновые сапоги.

Сердце колотится.

Примерно в пяти метрах за сапогами на бетонном полу стоят две ржавые бочки из-под масла.

Сага стволом пистолета смахивает несколько крупных паутин. Чувствуя, как пульс выравнивается, она переворачивается на спину и поворачивает голову набок, пытаясь пролезть под дверью.

Холодная нижняя кромка стальной плиты давит ей на висок, и, когда ухо оказывается на уровне металла, раздаётся зловещий скрип.

Если дверь опустится хотя бы на несколько сантиметров, она раздавит ей голову.

Сага медленно проталкивает себя ногами в щель, прижимаясь как можно плотнее.

Она чувствует давление на грудь, пуговицы куртки скребут по металлу.

Она протискивается на другую сторону, тянется рукой назад, нащупывает рюкзак, подтягивает его и откатывается.

Сага быстро встаёт и направляет пистолет в тоннель перед собой.

Коридор пуст.

Бледные насекомые разбегаются.

Она, замирая, целится поверх бочек.

Там никого нет. Только ржавый баллончик с краской, окутанный белой паутиной, брошенный на полу.

Серые мотыльки мечутся в луче фонаря.

Сквозь толщу земли снова доносится стон, будто кто-то делает глубокий, медленный вдох.

Сага ускоряет шаг, держа пистолет низко, направленным в пол.

Узкий луч света отбрасывает пятно не дальше пяти шагов перед ней, паутина скользит по её лицу.

Она выходит к перекрёстку и останавливается у правой стены. Снимает налобный фонарь, выключает и неподвижно замирает в темноте, прислушиваясь.

Ей нужно будет включить его на максимальную яркость, решает она. Использовать фонарь как направляющую, держать рядом со стволом, чтобы луч следовал за линией огня, пока она контролирует обе стороны.

Глаза Саги постепенно привыкают к темноте, и где-то слева она различает слабое пульсирующее свечение. Сначала она не уверена, не остаточный ли это свет от фонаря, но отблеск продолжает мягко скользить по бетонной стене.

Он танцует по левому коридору, выплёскивается за угол и попадает в проход прямо перед ней.

Сага понимает, что бы это ни было, оно находится где-то справа, двигается так, что сияние переливается за угол туда-сюда.

Она вытирает влажные ладони о брюки, крепче сжимает рукоять пистолета.

Вот оно.

Она медленно обходит угол, держа оружие наготове.

Примерно в десяти метрах впереди тоннель расширяется, открывая просторное помещение. Она видит мерцающую свечу, воткнутую в горлышко винной бутылки.

Сага идёт как можно тише, с каждым шагом простор комнаты вырисовывается всё отчётливее.

На полу у свечи поблёскивает тёмная лужа крови.

Слева тянутся следы волочения, а кто-то ходит по комнате впереди, от чего пламя колышется в разные стороны. Стены будто кренятся и прогибаются в этом подёргивающемся свете.

Ей нужно подойти ближе к концу тоннеля, чтобы увидеть больше.

Сага слышит тихий топот босых ног и замирает, навострив слух, но не может определить направление. Звук мог доноситься и спереди, и сзади.

Она медленно продвигается вперёд.

Её взгляд цепляется за кровавый след, уходящий в сторону и исчезающий за углом.

Она делает ещё один шаг, и под подошвой хрустит осколок стекла.

Сага застывает, задержав дыхание.

Тишина.

Кажется, что и тот, другой, тоже затаил дыхание. Слушает.

Не издавая ни звука, Сага набирает воздух в лёгкие.

Тяжёлый паук ползёт по своей нити.

Пламя свечи дрожит, зеленоватая тень бутылки чертит дугу по полу.

Кто-то двигается — быстро.

Звук шагов словно ползет вверх по стенам.

Сага идёт дальше.

Шаги снова на полу.

Она слышит чей-то стон боли.

Сага доходит до конца коридора и заглядывает в большую комнату по ту сторону. Она квадратная, с четырьмя дверными проёмами: по одному в каждой стене.

Пляшущий свет свечи пульсирует в пространстве, словно бьющееся сердце.

Они, вероятно, уже прямо под автострадой, и Сага замечает слева что-то крупное, лежащее в луже крови.

Наручные часы, подаренные дочерью Йоны, валяются разбитыми на полу.

Её сердце бьётся всё быстрее.

В тёмном дверном проёме, ближайшем к ней, она видит осторожное движение: серые руки и ноги ловят отблеск света.

Мара Макарова медленно выходит вперёд, направив красный пистолет Макарова на тело, лежащее на полу.

Её палец уже на спусковом крючке.

Сага знает, что Мара убьёт Йону, если выстрелит, — застрелит его прежде, чем её собственная пуля успеет настичь её.

Руки Саги дрожат, когда она целится в грудь Мары, кладёт палец на спуск и нажимает его наполовину.