Седьмой отряд

8

Мы отрабатывали действия пар при контакте, когда под ударом оказывались головной разведчик и номер один патруля. Я был впереди Фрэнка, двигаясь тактически: приклад к плечу, предохранитель снят и, после дня с Крисом, переведен на автоматический огонь, палец на спуске.

Я добрался до гребня холма и рукой на уровне пояса подал сигнал остановиться. Фрэнк ждал, пока я полз вперед, чтобы посмотреть, что лежит в мертвой зоне за ним.

Мы уже вымокли до нитки под утренним дождем, в джунглях были душно и парило. У меня снова заливало потом глаза, и их жутко щипало.

Я пялился в джунгли и прислушивался. Все, что было дальше десяти метров передо мной, сливалось в сплошную пелену зелени. Я буквально не мог разглядеть леса за деревьями.

Пока я пробирался сквозь грязь и опавшие листья, примерно в пяти метрах передо мной выскочила мишень № 11. Я открыл огонь и выпустил перед собой весь тридцатипатронный магазин.

Фрэнк подошел справа и выдвинулся на два шага вперед. Он быстро выпустил несколько очередей, пока я падал на колени и менял магазины. Я встал, продвинулся еще на четыре или пять шагов, и выпустил еще больше пуль. Цель была так близко, что я мог видеть отлетающие щепки.

«Стоп!»

Крик исходил от парня, который следовал за нами. Его делом было указывать цели, что мы пропустили, и проверять те, по которым мы стреляли, чтобы убедиться, что они поражены.

Мы с Фрэнком перезарядились, поменялись позициями и продолжили патрулирование. Так длилось пару часов, пока мы не достигли реки. Она была обозначена для нас как «энд-экс» (end of the exercise — конец упражнения). Мы должны были ждать там, пока не появится остальная часть отряда.

«Затейся варевом, Энди, а я пойду ополоснусь».

Я смотрел, как Фрэнк спустился к берегу и вошел в воду полностью одетым, с поясным комплектом и даже зеленой тряпичной сумкой, в которой лежали противопехотная мина «Клеймор» и провод для ее подрыва, которая, казалось, всегда висела у него на плече.

Горячий ствол зашипел, когда встретился с водой. Американская винтовка «Кольт» M16 была блестящим оружием, почти совершенно «солдатоустойчивым». Никогда не следует беспокоиться о том, что оружие намокнет — это просто киношные штуки. Оно не прекратит стрелять, если на него попадет немного воды.

Когда ему стало по грудь, он погрузился в воду, а когда показался обратно, вся грязь и листва, налипшие за тренировку, исчезли.

Я вытащил из поясного комплекта гексаминку и зажег ее. Я налил воду из фляги в алюминиевую кружку, поставил ее на огонь и сел у дерева. Черные пластиковые кружки, которые идут в комплекте с флягами для воды, обычно выбрасывают из поясных комплектов, потому что в них нельзя ничего приготовить или заварить.

Фрэнк вернулся на берег и присоединился ко мне. Странно, хотя ветра не было, но он наклонился и обложил горелку землей. Сила привычки, я полагаю. Или какой-то странный христианский ритуал.

Я оставил его и отправился в реку, чтобы ополоснуться. К тому времени, как я вернулся, Фрэнк смазывал подвижные части своего оружия.

Начался дождь. Когда в джунглях идет дождь, он падает вертикально, независимо от того, есть ветер или нет. Вода ударялась о полог в сорока или пятидесяти метрах над нами, затем пробиралась сквозь листву и обрушивалась потоками.

Из-за дождя гексаминка начала плеваться. Фрэнк сгорбился над горелкой. «Знаешь что, натяни-ка тряпку, чтобы нам остаться сухими».

Тропический лес отзывался автоматными очередями, пока парни продолжали отрабатывать контакт. Я достал из поясного комплекта полотнище тента вместе с четырьмя эластичными шнурами, купленными в «Халфордс»[24]. Я прицепил по одному к каждому углу и растянул их до ближайших деревьев, отрегулировав угол так, чтобы вода стекала. Мы оба скользнули под него, и Фрэнк лег, положив голову на поясной комплект, пока новичок продолжал возиться с варевом.

Вода хлестала по пончо. Пайков в нашем поясном комплекте было, по крайней мере, на двадцать четыре часа, а чайных пакетиков, сахара и сухого молока достаточно, чтобы продержаться лет десять. У меня был еще и дополнительный сахар. Я никогда не пользовалсяим, за исключением тех случаев, когда был в поле.

Я высыпал пакетик сухого молока, когда вода стала теплой, чтобы не было комков.

Фрэнк молчал, и я почувствовал себя немного неловко. Я подумал, что, возможно, это моя работа — поддерживать разговор. Но не о деле. Позже он разложит мне по полочкам, насколько хорошо или плохо я все делал.

«Фрэнк, те вещи о боге вчера вечером — это происходит постоянно?»

«Они просто беспокоятся обо мне. Они не понимают».

Фрэнк не стал продолжать болтать, как я надеялся. Я слишком сосредоточился на вареве. «Так значит ты уже давно христианин?»

Я облажался. Я открыл дверь, которую мне следовало держать закрытой.

Фрэнк выпрямился, и его глаза расширились. Он говорил громче обычного, чтобы его было слышно сквозь шум дождя.