Седьмой отряд

56

После трех дней бабаханья по пустыне мы уловили принцип, и пришло время для соревнования. Мы соорудили несколько сангаров[86] примерно в километре от нас. По сути, это были траншеи с каменной защитой вокруг и над ними, как и у Аду. Целью было подъехать на своем 110-м, остановиться по команде, выскочить расчетом из трех человек, собрать миномет, выстрелить и получить прямое попадание со взрывателем с замедлением. Все приказы о ведении огня исходили от корректировщика нашего отряда, сидевшего с мороженкой на палочке в тени своего зонтика с рекламой Мартини.

Когда мы прибыли с минометным стволом, опорной плитой и боеприпасами, Крис отдал команду на огневую задачу: «Приступить немедленно!»

Парни, ожидавшие своей очереди, сидели, насмехались и швыряли в нас камешки.

Пол бросил опорную плиту на землю, схватил прицельную стойку и отбежал примерно на пятнадцать метров в направлении цели, пока Ниш «женил» шаровую пяту миномета с гнездом в центре плиты. Я разложил двуногу, чтобы ствол улегся на нее, и закрыл фиксирующий хомут вокруг трубы. Ниш присоединил оптический прицел, выровняв его с прицельной стойкой, чтобы определить азимут и направление.

Я вытащил из металлических коробов большие зеленые пластиковые цилиндры с боеприпасами, отлитые попарно, уложил их друг на друга и открутил крышки.

Камни и оскорбления продолжали в изобилии лететь в нашу сторону. «Давайте, придурки, валяйте уже!»

Крис выкрикнул данные для стрельбы: «Направление — один шесть четыре».

Ниш установил прицел: «Направление — один шесть четыре».

Крис заглянул в свой маленький карманный калькулятор. «Возвышение — один два два восемь».

Ниш покрутил шкалы. «Угол возвышения — один два два, восемь». Номер один — готов!

Посыпался град камней.

Крис вынул мороженку изо рта и сверился со своим калькулятором. «Два выстрела, заряд три — готовсь!»

Настала моя очередь кричать: «Два выстрела, заряд три!»

Я вытащил первый снаряд, сорвал четыре кольца зарядов и бросил их в пустой короб от боеприпасов, передал его Полу и подготовил следующий. Он вынул предохранительную чеку и вставил ее в пластиковый предохранительный колпачок, чтобы вести счет.

Я уперся правой ногой в плиту, чтобы зафиксировать ее, и мы забросили в трубу пару выстрелов, чтобы осадить ее, а Ниш соответствующим образом отрегулировал прицел.

«Противник в окопах!» — Крис становился все более экспансивным.

Это означало, что мне было нужно установить взрыватель в положение «Задержка».

«Шесть выстрелов — огонь!»

Мы выпускали по снаряду каждые пять секунд.

Раздался хор насмешек, когда все шесть упали вокруг сангара, но ни один не попал внутрь.

Я начал чистить трубу, когда Лодочный отряд выскочил из своего 110-го, изготовился к стрельбе и сделал два осаживающих выстрела.

Они добились прямого попадания вторым снарядом из своих шести. Они прыгали и скакали, убежденные, что все за пределами Лодочного — идиоты. Позже Мобильный и Горный тоже не смогли добиться попаданий, так что Лодочный отряд победил. Без призов, они просто выиграли. В этом и была вся суть.

В течение следующей пары недель, пока мы игрались с.50 калибром и GPMG, Кену удалось заполучить у оманцев «Хьюи». Пилот прилетал и забирал нас, когда мог.

Когда вы прыгаете из самолета, вас подхватывает поток воздуха, и вам есть с чем бороться. Прыжок из вертолета, это все равно, что прыгнуть со здания. Вы чувствуете, что набираете скорость, но нет никакого начального сопротивления, с которым можно было бы работать. Мне было очень трудно застабилизироваться, пока Ниш не отвел меня в сторону после первых нескольких прыжков. «Просто представь, что перед тобой большой пляжный мяч, и ты пытаешься обхватить его, чтобы скользнуть по поверхности». Он ухмыльнулся. «Согнись по его форме, вот прямо постарайся, как следует. Это изогнутое положение, когда ты горбишься, и дает тебе устойчивость».

Ниш расхаживал с видом «мне-на-все-насрать», но на самом деле это было не так. Он был исключительно хорош с минометом и был почти богоподобен, когда дело касалось прыжков. Странно было то, что ему, казалось, было наплевать на себя. Однажды он порезал руку, но не стал с этим возиться. «Я, пожалуй, обработаю ее потом», — вот и все, что он сказал, но так и не сделал. У меня складывалось впечатление, что, помимо того, что он стеснялся своего интеллекта и образования, он еще и не слишком нравился себе.

После четырех или пяти попыток трахнуть гигантский пляжный мяч, я начал стабилизироваться сразу же, хапая воздух и устаканивая себя. Я почувствовал себя ребенком, который внезапно смог поехать на велосипеде без поддерживающих колесиков.

В последний день мы выехали в пустыню на RV с «Хьюи». Мы запалили груду шин, политых соляркой, чтобы было больше дыма, а затем прыгнули с гражданскими спортивными системами. У всех парней были свои, и Ниш выдал мне свою запасную. Они были меньше и легче военных; от них требовалось нести только тело и никакого снаряжения. В результате они были быстрее, и можно было крутиться и забавляться в воздухе гораздо больше.

Мне пришлось научиться укладывать их. Королевские ВВС контролировали военные прыжки и никогда не позволяли парашютистам укладывать свои купола самостоятельно. И снова Ниш пришел на помощь. Он объяснял просто, так что я научился быстро. Ему хотелось привлечь таких людей, как я. Ниш был очарован полетами, а не только фрифоллом. Он хотел понять теорию и механику этого, и пилот вертушки в конечном итоге проводил столько же времени на земле, объясняя, как летает эта штука, сколько в воздухе.

Мы совершили последний прыжок прямо перед заходом солнца и укладывались в свете горящих покрышек. Ниш разобрал стропы, шедшие от подвесной к куполу. Он повернулся к Крису. «Знаешь что, приятель? Мне не хватает Фрэнка. Без него чертовски странно. А тебе?»

Крис только фыркнул. «Нет, на самом деле нет. Он ушел. И хрен с ним».

«Нет, приятель. Все по-другому. По-другому». Ниш покачал головой. «А еще больше мне не хватает Эла…»