Седьмой отряд

45

В коридоре стоял сильный запах горелого кофе. Я открыл дверь с изображением Мистера Ворчуна и вошел. Кофейник выкипел.

Кто-то уже принес пропитанный кровью поясной комплект Эла и бросил на его койку. Фрэнк вызвался разобрать и упаковать его личные вещи. Я был рад, что это делает он, а не я. Мне приходилось заниматься этим дважды, но и двух раз было достаточно.

Я перерыл все вещи и предметы в шкафчике Эла, пока искал боеприпасы. Под кучей чистых носков и нижнего белья я нащупал то, что показалось мне коробкой 9-мм патронов. Я вытащил это и обнаружил, что держу в руках библию.

Это та, что ходила по кругу, чтобы парни могли вооружиться цитатами, чтобы подкалывать Фрэнка? Не похоже, она была подписана для Эла на внутренней стороне обложки. Неудивительно, что он не докапывался до Фрэнка, даже в джунглях. Он был христианином все это время. И нужно отдать ему должное — по крайней мере, он держал это при себе.

Я закончил собирать боеприпасы и начал разбираться с его оружием. Эл взял на работу M16 и 9-мм пистолет в набедренной кобуре. Сначала я разрядил M16. Я вытащил магазин и обнаружил, что в нем не хватает нескольких патронов. До этого мы не были уверены, был ли у него шанс дать отпор.

Я запаковал его магазины и занялся окровавленной кожаной набедренной кобурой. Я вытащил Браунинг, вынул магазин и попытался передернуть затвор, чтобы разрядить его, но у меня не вышло. Пуля из очереди, которая свалила Эла, попала в затвор и заклинила его.

Я пометил его коричневой багажной этикеткой, готовя к отправке в RUC: «Оружие все еще заряжено — патрон в патроннике». Их оружейники отвезут его на стрельбище и попытаются разрядить выстрелом.

В некоторых из магазинов к M16 в нагруднике были большие дыры. Должно быть, ему прилетело по страшному. Я упаковывал их, когда вошел Фрэнк. Он не заговорил со мной, просто подошел к шкафчику и начал свою работу. Он был явно взволнован. Наконец он повернулся ко мне. Его челюсти были сжаты. «Что ты думаешь про Кена на задаче? Я не впечатлен».

«Фрэнк, нас там не было. У нас нет оснований что-то говорить. Все, что мы знаем, это то, что мы видели и слышали, а это не так уж много. В конечном счете, он был командиром. Эл мертв, черт возьми. И ничто этого не изменит».

Он собирался сказать еще что-то, но я отвернулся. Фрэнк здорово действовал мне на нервы.

«О, боже мой».

Я оглянулся. Он сидел на кровати, и в его правой руке была Библия Эла. Он протянул ее мне.

«Я знаю».

Затем в его левой руке оказались небольшой молитвенник и три или четыре кассеты с христианской музыкой. Фрэнк уставился на меня. «Я так много раз пытался обратить его».

Сейчас Фрэнк словно находился в своем собственном мире. «Почему он не мог сказать мне о своей вере — хотя бы один раз, а? Зачем ему понадобилось держать это в себе?»

Я завязал еще один пластиковый пакет и поднял его. «Не все из нас пытаются навязывать свои убеждения другим людям, приятель».

Из переговорного устройства раздался голос Кена. Они стояли в каждой комнате, чтобы мы могли связаться друг с другом и с оперативным центром. «А сейчас все в бар. Все в бар».

Мы отправились туда вместе. Никто еще не был в душе и даже не сменил промокшую одежду. Большинство все еще были с набедренными кобурами и в полном снаряжении. Моим выбором была наплечная кобура. Мне предстояло сидеть в машине, и я хотел выхватывать ствол легко и быстро.

По кругу раздавались банки и шоты с виски.

Кен поднял стакан виски и оглядел комнату. «За Эла».

Мы кивнули. «За Эла».