Седьмой отряд

48

Отряд был сплоченной группой, и смерть Эла Слейтера тяжело ударила по нам. Всегда нелегко терять кого-то, кого знаешь, но в армии для траура не так уж много времени. Я знал много парней из стрелковых рот, которые погибали, а те, кто остались, должны были просто двигаться дальше. Это не значит, что вы забывали этого парня, но Сирил был прав: он был солдатом, и теперь он мертв.

Шутки возвращались медленно, но некоторое время спустя обычная практика подначивания возобновилась. Тини и Ниш все еще пытались перещеголять друг друга в подставах, и Минки по-прежнему был главной целью. Он был большим любителем бокса. Он проводил часы напролет в спортзале, пытаясь расколотить боксерскую грушу, или смотря бои по телевизору. Одним субботним вечером намечался крупный бой. Чтобы его удовольствие не было испорчено, он заперся в своей комнате с некоторым количеством банок «Теннентса» и несколькими пакетами чипсов. Ничто не должно было встать между ним и его местом у ринга.

Прозвенел гонг на первый раунд, но почти тут же его телевизор переключился на другой канал. Даже через две комнаты я слышал, как он орал, борясь с пультом и переключаясь обратно, но в результате все повторялось спустя минуту-другую. Он не учел, что во всех комнатах в отряде были телевизоры одной и той же марки, а значит, и одни и те же пульты дистанционного управления. Как только Минки заперся, Ниш и Тини поставили пару стульев у двери его комнаты и провели вечер, направив свой пульт через стеклянную фрамугу над ней и переключаясь с канала на канал.

Рутина продолжалась. Игра Ниша на гитаре стала хуже, чем когда-либо, а Кен записал своего добермана в «Вейтвотчерс»[75]. Но запрет парням давать ему сосиски был все равно, что красная тряпка для быка. Все принялись подсовывать их ему каждый вечер, и это создание теперь фактически жило под дверью кухни.

Мои дни по-прежнему заполнял «Каунтдаун», потом были ужин, молитва, наряд на работы, спортзал и свидание с «Лагер Лавли».

Тем временем в Южной Арме ASU начали проявлять большую активность и устраивать настоящие нападения на патрули зеленой армии[76]. Нас выбрали, чтобы изображать подсадных уток. Крис взял нас троих, чтобы организовать заведомо негодный НП возле городка, где находилась известная активная ячейка. Мы даже просунули радиоантенну через маскировочную сеть, как в старом фильме о Второй мировой войне, на случай, если нас никто не заметил.

Фрэнк и Седлбэгс выставили патруль со снайперским оружием, прикрывавший нас с 500 метров. Ниш и Тини были в машинах с еще несколькими ребятами, готовые предупредить, если колонна игроков поедет по дороге, чтобы напасть на нас, а затем контратаковать.

Нам было нечего делать, кроме как сидеть на НП, одетыми как зеленая армия, есть всухомятку сосиски в тесте и смеяться над тем, как глупо мы выглядели. Мы, должно быть, выглядели настолько по дурацки, что ASU пожалели нас, потому что ничего не произошло. TCG вытащила нас через двое суток. У нас были дела поважнее.

На этот раз я действовал как снайпер, наблюдая с высоты за ярко освещенной автобусной станцией. Было девять часов субботнего вечера: холод, лед, трава хрустела. У меня был прекрасный обзор на стеклянный павильон станции и место, где ASU планировали установить СВУ. Они собирались оставить его в фургоне на одном из мест стоянки автобусов, а затем уйти пешком.

Это должен был быть жесткий арест. По сути, это значило, что мы столкнемся с людьми, которые, несомненно, окажут сопротивление, и не будут стесняться использовать оружие. TCG эти парни были нужны живыми, что означало, что им нужно было либо допросить их, либо защитить источник. Насколько нам было известно, источником, если таковой был, мог быть один из тех, кого мы арестовывали.

Исходная информация собиралась через многих разных людей, имевших разные мотивы.

Некоторые делали это ради денег. Я никогда не понимал этого, потому что они никогда не получали больше денег, чем могли бы накопить естественным способом при их образе жизни. Обычно это означало около восьмидесяти фунтов в неделю — в противном случае большинство из них сразу же пошли бы и купили новенькую машину, которая могла бы выглядеть несколько подозрительно, стоя возле замызганного муниципального жилья. Так зачем же рисковать получить дырку в голове или сгореть заживо за пару пивных жетонов в неделю?

Некоторые стали источниками, думая, что защищают своего мужа или брата — или кто там у них был в ASU. «Если я скажу вам, что он делает, вы сможете остановить это?»

Я питал к этим стукачам глубокое презрение.

Они помогали нам выиграть войну, но они были предателями. Неважно, на чьей они стороне, я не испытывал к ним симпатии, когда дрель втыкали в розетку.

Наконец, были спекулянты, которые делали это по идеологическим соображениям. Они занимали высокие посты в PIRA и давали надежную информацию: самое мощное оружие в любой войне.

Какова бы ни была причина, эта работа должна была быть жестким арестом: это не будет прогулкой в парке. Если у игроков будет оружие, они им воспользуются. Мы все подвергались риску, как и пассажиры автобусов и пешеходы, но гораздо опаснее позволить этим вещам перерасти в обоюдную перестрелку, чем изначально активно инициировать контакт и, следовательно, контролировать его.

Крис был командиром патруля на дальней стороне станции. Он с пятью другими парнями ждал в кузове фургона, чтобы ударить по машине с СВУ, как только она запаркуется.

Работой меня, а также Ниша и еще одного снайпера, было, во-первых, вживую комментировать ситуацию Крису и его патрулю, поскольку они были незрячими. Затем мы должны были дать сигнал готовности и уничтожить пытающихся сбежать или тех сообщников закладчиков СВУ, которые прибудут, чтобы присоединиться, когда станет шумно.

Место кишело подростками, ожидающими автобуса, чтобы отправиться на вечернюю гулянку. Дресс-кодом были короткие юбки, футболки и во множестве лилейно-белые голые цыплячьи руки и ноги. Парочка шестнадцатилеток не смогла дождаться возвращения в дом одной из своих мамочек, и принялась трахаться друг с другом прямо тут же. Она проявила достаточно элегантности, чтобы вытащить изо рта жвачку.

Появились дрочеры, проехали мимо цели, а потом вернулись пешком. Все обещало контакт.

А потом — ничего.

Мы продолжали следить за целью до самого рассвета, пока TCG не отозвала нас.

Это была просто часть работы, еще один вариант «спешить и ждать». На каждую успешную работу приходилось двадцать, которые не завершались контактом. Мы провели еще одну подмену объекта, на этот раз в участке RUC, на который, согласно наводке, собирались напасть. Ничего не случилось. Мы обеспечивали защиту агента MI5, когда он встретился с источником PIRA. Все прошло без происшествий.

Мы получили хорошие новости. Было подтверждено, что Киран Флеминг, один из игроков, который сбежал в ночь убийства Эла, был мертв. Его тело было найдено в реке Баннаг.

Когда двое, находившиеся на точке инициации СВУ примерно в трехстах метрах от Лоджа, бежали от преследования, они едва успели добраться до реки, когда мы с Фрэнком начали двигаться вдоль берега, чтобы выманить их. Они зашли в воду, чтобы я не подстрелил их как фазанов. Хотя река была всего двадцать футов шириной, в ней были глубокие заводи, а течение быстрым. Один из игроков добрался до другого берега, но когда выбрался, то не смог найти своего товарища. Флеминга унесло течением.

Его похороны состоялись два дня спустя. Я пошел посмотреть. Около тридцати человек пострадали в столкновениях между скорбящими и RUC. Были использованы пластиковые пули, и потребовалось почти три часа, чтобы завершить шествие от дома Флеминга до кладбища. Когда похоронная процессия свернула в Богсайд, трое членов PIRA в масках дали залпы в воздух, когда над ними пролетали вертолеты британской армии.

Я послал вместо венка горшок с симпатичным разноцветным растением, который вставил в комплект детских надувных нарукавников. Я так и не узнал, было ли это выставлено. Элу бы это понравилось.