Седьмой отряд

4

Когда я проснулся, было еще так темно, что я не мог разглядеть собственную руку перед лицом, но светящийся циферблат часов сообщил мне, что сейчас пять сорок. Рассвет будет около шести. Черт, я опоздал на «готовность». Это было нехорошо.

Это стандартный порядок действий (SOP — standard operating procedure) британской армии: готовность перед рассветом и закатом — лучшим временем для атаки. Он распространяется даже на время учений. Помимо всего прочего, это способ заставить парней придерживаться распорядка. Если позволить бойцам дрыхнуть и овощить, они так и сделают. Дисциплина рушится, оружие не чистится, а затем оно отказывает, и люди гибнут. Это может показаться несколько радикальным, но такие системы развивались на протяжении всех тех лет, что солдаты сражались и умирали на поле боя.

В первичных джунглях ночью всякое движение прекращается. Полог листвы полностью закрывает небо, рассеянный свет отсутствует. Патруль останавливается на закате, после того, как сделает петлю вокруг своего следа, и устоит засаду, обращенную туда, откуда они только что пришли. Как только они убеждаются, что за ними не следят, они «уходят в гавань». Как только стемнеет, и никто не сможет к ним приблизиться, они растягиваютв темноте свои гамаки и тенты, на ощупь между двумя деревьями, не срезая и не ломая ни одной ветки, всегда стараясь минимизировать следы, которые оставят после себя.

Затем, перед рассветом, патруль соберется и усядется на свои Бергены, готовый к атаке. Как только станет достаточно светло, чтобы двигаться, командир патруля сделает это. Так что я облажался по-крупному.

Вокруг царила тишина, никто не издавал ни звука. Должно быть, они уже собрались и сидели на своих Бергенах, ожидая с оружием наготове. Я набросил на себя мокрый комплект со скоростью одержимого. Холодная, липкая ткань была покрыта песком и опавшим мусором, которые терлись о мою кожу. Я надел поясной комплект так тихо, как только мог, но все же недостаточно тихо. Я мог только надеяться, что никто не заметил возню Лорела и Харди[17], происходящую возле койки новичка.

Наконец я устаканился и ждал с остальной частью невидимого отряда, пока насекомые жужжали вокруг, выгрызая куски из моей шеи и рук. Я опрыскался моззи репом и смотрел, как бледный свет проникал сквозь полог, и окружающая природа пробуждалась к жизни. Вчерашний дождь все еще пробивался на опавшие листья. Вскоре последует приказ отставить, и я ожидал одного из двух. Либо Крис вздрючит меня за то, что я прошляпил и пропустил готовность, либо, что еще хуже, никто ничего не скажет. Это означало бы, что они определенно сочли меня дерьмошапкой.

Сорок пять минут после рассвета, а я все еще ждал отбоя. Но его так и не было. Вместо этого я увидел, как во мраке засветились гексаминки, а щебет птиц сменило шипение жарящегося в жорнаборах консервированного мяса.

Я обернулся к расположению отряда и увидел Криса, сидящего на корточках у остатков костра и разжигающего сырые дрова, радующие дымом, должным отпугнуть москитов.

Эл сидел верхом на большом синем пластиковом мешке с рисом, помешивая кашу в гранатной жестянке на своей гексаминке. До меня дошло, что я был единственным, кто вскочил по готовности.

Я быстро стащил свое снаряжение и понадеялся, что за листвой они не заметили мудака, сидящего на Бергене. Мне не повезло.

«На пару слов, приятель».

Эл каким-то образом материализовался рядом со мной.

«Мы здесь не заморачиваемся. Это не твоя вина. Полагаю, тебе никто не сказал». Он ухмыльнулся и махнул рукой в сторону расположения отряда. «Кому вообще придет в голову напасть на лагерь беженцев?»

Он повернулся, чтобы уйти. «Знаешь, это здорово, заполучить новичка. До вчерашнего дня им был я. Снимает напряжение, понимаешь, о чем я?»

Я затеялся заваркой, а Крис ворошил поленья, пока его овсянка бурлила у него между ног. «Знаешь, почемтакие дрова в Херефорде?» Он не стал дожидаться ответа. «По сорок пять куидов[18] за партию». «Долбаная хрень. Их можно купить за сорок три в Понтралисе».

Я знал, о чем он говорит. Это была деревня с лесоскладом, примерно в десяти милях от Херефорда. Будь он одним из моих приятелей в Зеленых Куртках, я, возможно, проехался бы по поводу скупых йоркширцев, но я еще не был частью этой группы — и даже не был уверен, что хочу быть. Я сидел и слушал, пока он готовил. Как говорил RSM: рот закрыт, глаза и уши нараспашку. Что же до образцов для подражания, то их, похоже, было немного.

Как бы то ни было, Ниш отпустил шутку вместо меня из-под своей москитки. В его голосе слышалась картавость Юго-Западной Англии. «Понтралис? Да ты потратишь больше двух куидов на бензин, чтобы добраться туда. Что с вами, северянами? Ты должен быть нашим лидером, черт возьми. Долбаный капралишко, тугой, как утиная жопа. Дай нам немного своей каши».

Еще одно громкое «Вууууууу!» разнеслось под пологом. Ниш не смог сдержаться: он ответил таким же громким пердежом, затем вылез и переоделся в мокрый комплект. В нем было шесть футов и пара дюймов (189 см), он был худощав, но его тело было мускулистым. Со своими темно-каштановыми волосами, большим носом и светло-голубыми глазами он напомнил мне лесного волка. Если предположить, что бывают лесные волки, которые ковыряются в носу и пердят день напролет.

Крис передал мне свою кружку, пока я ждал, когда закипит мое варево. Он простонал про призрачного гудельщика: «Долбаный Снаппер, ему лечиться нужно».

Эл покачал головой и продолжил помешивать.

Ниш хихикнул, а затем снова принялся выпрашивать еду.

Я отхлебнул из кружки Криса. По крайней мере, это выглядело знакомым. В каком бы батальоне вы ни были, вы всегда делитесь своим варевом.

Я кивнул, как будто знал, о ком он говорит. Я понял, что Крис был боссом отряда, и при этом всего лишь капралом. Может, у Седьмого Отряда не было сержанта или командира отряда. Мне было все равно.