Седьмой отряд

98

Мы начали с Боба Консильо, которого Ниш не знал. Я сказал ему, что он был добрым малым и заслужил крест Виктории за свои дела.

«Он был похож на Рэмбо размером с игрушечного Экшн-мэна».

Я принял позу, держа воображаемый пулемет у бедра, и дрыгая руками взад-вперед, словно школьник, играющий в войнушку. Мы рассмеялись, но оба понимали, что Бормочущий Коротышка сделал для нас в ту ночь.

«Охереть гениально».

Мы выпили в его честь, и я вылил изрядную порцию на его надгробие, когда начал накрапывать дождь.

У Ниша внезапно возникла мысль: «Эй, а Бобу нравился ром?»

Я не знал. «Это его проблемы, наше дело — чтобы у него было налито».

Он взял бутылку и плеснул Бобу еще немного. «На всякий случай». Он рассмеялся второй раз за несколько минут. Он был таким счастливым, каким я не видел его много месяцев.

Мы подошли к Винсу. Ниш оставил бутылку у себя. «Я ему дам — я знаю, он любит выпить».

Он налил щедрую порцию. «Вот, держи, здоровяк».

Он сделал еще глоток и передал ее мне, а затем положил руку на надгробие Винса. «Без него я бы не прошел Отбор». Он хлопнул по мрамору. «Этот парень спас мой филей».

Ниш рассказал, что произошло на «Веселом танце»[107]. Он проходил в самом начале Отбора и заключался в беготне по Брекон-Биконс с Бергеном за плечами. Стояла середина зимы. Ниш был в дерьмовом состоянии. У него кружилась голова, и он сидел в грязи. Было так холодно, что он не чувствовал ни рук, ни ног. Пот на нем начал замерзать. Он знал, что люди гибли во время Отбора. Он прислонился к камню и, пытаясь придти в себя, услышал: «Ты в порядке, приятель?»

«Я поднял глаза и увидел над собой огромные, охренительные усы, и это был этот ублюдок». Он еще раз хлопнул по камню. Его глаза увлажнились, и он не пытался этого скрыть. «Я не знал, кто это, но он заставил меня сделать несколько глотков воды, развернул свои батончики «Марс» и затолкал в меня два или три. «Давай, приятель, все будет хорошо». Он поднял меня и заставил двигаться дальше».

Он вытер слезы со щек. «Если бы Винса не было рядом, я облажался бы в первую же неделю». Он посмотрел на меня. «Он не должен был останавливаться и помогать мне. Он даже не знал, кто я. Отличный парень, черт возьми».

Следующие пятнадцать минут Ниш провел рядом с Винсом, жалуясь и стеная о том, как его изобразили в книге, написанной кем-то про Браво Два Ноль.

Он был раззадорен. Ром переходил из рук в руки. Я не был уверен, как Кэптен Морган поладит с мистером Хлорпромазином.

«Не волнуйся, приятель. Главное, что мы его знаем. Все, кто для нас важен, знают его».

Мы шли вдоль невысокой стены, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на знакомых ребят и обменяться мыслями. Мы добрались до таблички Стива Лейна, и я плеснул ему. Тут я понял, что мы уже немного окосели, потому что промахнулся с первой попытки.

Мы уселись на одну из старых деревянных скамеек, словно пара алкашей, когда дождь усилился, и принялись приканчивать бутылку.

Минут пять стояла тишина, потом он вспыхивал. И снова замолкал. Я не возражал. Обычно я приходил сюда один. Было приятно провести время с тем, кто мог сказать что-то в ответ.

«От чего у тебя едет крыша, приятель, ты уже знаешь?»

«Кажется, они думают, что это химический дисбаланс в моем мозгу. И, кстати, я не сумасшедший». Его глаза заблестели. «У меня был психический срыв. Проблема в том, что они не могут сказать, когда именно произошел этот дисбаланс».

«Это должно быть с самого рождения. Я никогда не знал тебя другим».

Он либо не расслышал, либо не понял. «Просто не знаю, приятель, просто не знаю. Вспомни все эти прыжки HALO, включение и выключение кислорода каждые пять минут. Мы были на грани гипоксии — теперь я это знаю. Быть может, это повлияло на весь Седьмой Отряд. Может, я просто стал первой жертвой. Возможно, спусковым крючком стал Эверест. Мне было там совсем дерьмово. Как будто у меня в башке был отбойный молоток». Он сделал еще глоток и передал бутылку. Там оставалось немного. «Не знаю, что вызвало это, но ну все нахер, я справлюсь».

Он снова замолчал. «Знаешь, ты прав — я официально сумасшедший, да? Ведь это то, о чем болтал Снаппер».

Затем он неожиданно сделал заявление: «У меня вроде как есть девушка».

«Это хорошо, приятель».

«Ага, по первости».

Он закурил сигарету, внезапно забеспокоившись, что его пальцы недостаточно желтые. Я не собирался спрашивать. Если бы он хотел, чтобы я знал, он вскоре сказал бы мне. Может, это кто-то из клиники Стоунбоу, такая же сумасшедшая, а может это была его соседка. Кому какая разница, пока с ним кто-то есть? За ним присматривали друзья: Гарри, Дес, Швепси, они регулярно появлялись у него. Кэмерон Спенс, парень из Эскадрона «А», заглядывал всякий раз, когда приезжал в отпуск с охраны алжирских нефтяных месторождений. Каждый делал что мог, но ребята мотались по всему миру; у них были дела.

Мы просидели там час, прежде чем наши яйца начали мерзнуть. Ниш дрожал. Я не знал, было ли это из-за лекарств, температуры или того, что мы оба промокли до нитки.

«Время поймать такси?»

Он кивнул и, пошатываясь, поднялся на ноги, затягиваясь еще одной сигаретой. «Тебе помогло?»

Я выпрямился, как мог. «Помогло? Что?»

«Книга. Ну, знаешь, это был катарсический опыт?» Он внимательно посмотрел на меня сквозь облако дыма.

«Нет».

Мы оба шатались. Я знал, что он пытается быть серьезным.

«Возможно, для меня это было бы так — знаешь, как способ поймать демонов, а потом вышвырнуть прочь». Он изобразил наклеивание плаката. «Дамы и господа, только что вышла в твердом переплете эпическая повесть Ниша Брюса «Как быть овощем».

«На мой взгляд, звучит заманчиво», — сказал я. «Может, и поможет. Кто знает».