Седьмой отряд

86

На следующий день Ниш собирался полетать — не хочу ли я отправиться с ним?

«Летать? Где ты этому научился?»

«Африка. Давай, это будет весело».

Мы встретились следующим утром. Он жил в конце Массачусетс-авеню, улицы, где находились все посольства, в очень стильной квартире. В холодильнике были половинка батончика «Марс» и банка Колы, и это все, если не считать горы грязных чашек в раковине и, конечно же, переполненной пепельницы. В остальном там было совершенно пусто.

Мы запрыгнули в его служебный «Сааб». Он гнал так, словно сражался за поул-позицию в «Инди-500». Я был удивлен, как его еще не поймали. Здесь, если скорость превышала шестьдесят, полиция обычно уже была тут как тут.

«Я думал, ты все еще болтаешься в буше, изображая Дэвида Аттенборо[103] вместе с Гарри…»

«Выдалось свободное время. Экзамен так и не сдал. Я хотел получить лицензию коммерческого пилота и допуск к полетам по приборам, поэтому и приехал сюда».

Рассказ был сдобрен облаком сигаретного дыма.

Аэродром был в сорока пяти минутах. К тому времени, как мы подъехали к небольшому клабхаусу, утренний иней растаял. Перед парой ангаров стояло несколько частных самолетов. Двое парней, заправлявших этим местом, хорошо знали Ниша. Пока он платил свои девяносто долларов за час аренды, один из них одарил меня широкой улыбкой и первоклассным кокни как у Дика Ван Дайка. «Тебе нужно подогнать мотор туда, к ангару, приятель». Он не сказал, зачем.

Мы поехали к тому, что, как я надеялся, будет суперсовременным «Джет-Рейнджером» с кожаным салоном и баром, но оказалось крошечным двухместным «Робинсоном».

«Сделай нам одолжение, приятель, пока я провожу предполетную проверку?» Ниш выбросил окурок в окно. «Достань из багажника провода».

«Что за хрень ты несешь? Мы собираемся прикурить эту штуку?»

«Ага», — он бросил мне карту. «А еще можешь побыть за штурмана».

Он открыл капот, подключил провода и запрыгнул в кабину. Его предполетная проверка, похоже, заключалась в том, чтобы поудобнее устроиться на сиденье и по ходу выкурить еще одну сигарету. Вертушка закашляла и изрыгнула черный выхлоп, затем винты заработали. Я отключил провода и убрал машину с дороги.

Ниш выдал пилотскую скороговорку в рацию, и мы взлетели.

«Куда мы направляемся?»

«Обратно в город. Тебе понравится».

Ниш рассказал, что часто занимался этим, чтобы набрать часы налета. Он присматривал самолет, который собирался купить на деньги, полученные на этой работе и прилететь в Великобританию.

«Через Атлантику? И что, черт возьми, это будет? Бизнес-джет?»

«Не, я заброшу назад пару канистр».

Теперь, когда мы поднялись в воздух, Ниш был в своей стихии. Мы шли вдоль реки Потомак к городу. Мы летели на небольшой высоте — очень небольшой — но здесь это было правилом. От аэропорта Рональда Рейгана было раз доплюнуть до Белого дома, и повсюду садились и взлетали самолеты, так что нам пришлось едва ли не скакать по крышам, чтобы не путаться под ногами.

«В любом другом городе нужно держаться на высоте в несколько миль. А в Европе и, разумеется, в Лондоне, у тебя должно быть два двигателя, чтобы уйти от жилья, если один откажет».

Мы приближались к городской черте. Я не видел ничего, кроме автострад, забитых машинами. Если эта штука откажет, уйти никуда не получится.

Я немного рассказал о Полку, сказал, что дела, должно быть, катятся по наклонной, раз меня повысили до сержанта. Заговорили о Персидском заливе, но я сменил тему, увидев, как Ниш напрягся из-за того, что его там не будет. «Ты все еще собираешься биться за тот рекорд?»

Я словно бы открыл шлюз. «Да». Его лицо засияло. «Собираюсь побить прыжок Джо Киттингера».

«С какой высоты он был?»

«Я тебе миллион раз говорил. Двадцать миль. Ну же, пошевели мозгой».

«И он остался жив?»

«Разумеется, придурок. Покойники не ставят рекордов».

Я очень мало знал о той попытке, кроме историй, рассказанных в кругах любителей фрифолла. Ниш знал все, вплоть до длины штанин скафандра того парня. Джозеф Киттингер был капитаном американских ВВС, который 16 августа 1960 года совершил над Нью-Мексико прыжок из наполненного гелием аэростата с открытой гондолой с высоты 102800 футов (31333 м). Он был похож на мишленовского человечка, но без скафандра его кровь вскипела бы, а внутренние органы взорвались.

Используя маленький парашют для стабилизации, он пропадал четыре минуты тридцать шесть секунд, прежде чем достиг максимальной скорости 614 миль в час (988 км/ч), что близко к скорости звука, и раскрыл парашют четырнадцать минут спустя на 18000 футах (5490 м). Во время подъема возникла проблема с поддержанием давления в правой перчатке, из-за чего рука распухла. Он установил рекорды высоты подъема на аэростате, высоты прыжка с парашютом, длительности снижения со стабилизирующим парашютом и максимальной скорости, достигнутой человеком в атмосфере без использования двигателя.

Отделение происходило в полусидячем положении, а снижение на спине, а не лицом вниз прогнувшись, поскольку у него на заднице было шестьдесят фунтов (27 кг) снаряжения, и его скафандр естественным образом принял эту форму — он был предназначен, чтобы сидеть в кабине самолета — когда надулся.

И Ниш собирался побить его. Ему было не привыкать падать сидя с Бергеном, висящим под задницей.

«А кто будет все финансировать? Это же не просто прогулка на воздушном шаре, правда?»

«У Гарри все под контролем. Он знаком с одним из семейства Гиннессов». Лоэль Гиннесс руководил компанией «Хай Эдвенчер», созданной для поддержки спортсменов, участвующих в крупных соревнованиях на результат и выносливость, таких как восхождение на Эверест. Должно быть, именно так Гарри и познакомился с ним.

Он повернулся ко мне и ухмыльнулся. Пепел упал с сигареты, которую он все еще держал во рту. «А еще Джо был первым, кто в одиночку пересек Атлантику на аэростате, так что я, по сути, иду по его стопам. Охеренно круто, а?»

Цена обещала быть огромной, и ему потребуется до дури тренироваться, но он был готов. Как только Саад закончит Джорджтаун, это станет полноценной работой. Главное, чтобы он выжил, пересекая тысячи миль океана на одномоторном самолете.

Он ткнул пальцем в облака. «Космос не так уж и далеко, приятель. Если бы можно было ехать на машине прямо вверх, это заняло бы меньше часа».

«Если вести так, как ты, или по правилам?»

Он одарил меня еще одной широкой улыбкой. «Интересно, увижу ли я босса Фрэнка, когда буду там наверху? Он теперь викарий, знаешь ли».

«У тебя были вести от него?»

«Странные открытки. Всякий раз, когда он находит фотографию красивой грудастой монашки».

«Робинсон» закачался и завис. Мы были так низко над обшитым вагонкой домом, что на нем захлопала черепица. Парень во дворе поднял голову и погрозил нам кулаком.

Ниш весело помахал ему рукой. «Не стоит жить там, если он шуток не понимает». Он помахал еще раз. Мы едва не сдули ему крышу. «Тут вот снимали «Изгоняющего дьявола». Отличный фильм. Видел? Режиссером был Уильям Фридкин».

Он рванул влево и вернулся к реке. Следующей остановкой был Белый дом, но мы не задержались надолго. Нас жутко обложили по радио. Через несколько секунд мы снова оказались над рекой.

«Что значат все эти крестики, приятель?» — я указал на кучу пометок фломастером на карте. «Посадочные площадки?»

«В городе полно мест, где можно плюхнуться. И это те, где мне удалось».

Он приземлялся у бара или ресторана и заходил выпить Колы. В девяти случаях из десяти к нему подходила женщина и затевала разговор, потому что хотела полетать на его вертолете. Он изображал вежливого, но глупого британца, и им это нравилось.

Я улыбнулся про себя, когда он понесся прочь. Он действительно выглядел и говорил как в старые добрые времена. Никаких разговоров о Хиллибилли или Эле, только полеты, фрифолл и женщины.

Почти в ту же секунду, как мы вернулись в «Сааб», все снова изменилось. Он повернулся ко мне, лицо его было серьезным: «Слушай, приятель, будь осторожен в Заливе. В нашей жизни случаются вещи, которые мы никогда не сможем забыть».

Я кивнул, не понимая, о чем он. Но он тут же расплылся в улыбке, то ли чтобы скрыть тревогу, то ли чтобы превратить свои слова в шутку.