Седьмой отряд

9

«Это было на Дельтекс. Как раз в марте этого года. Семнадцатого. В тот день я действительно понял, что нашел бога».

«Дельтекс? Я не знаю, что это значит, приятель — я тут учу новый язык».

«Это учения в Германии — ну, вторглись русские, и мы отправляемся взрывать ключевые точки, всякие там электростанции и мосты, все, что угодно, чтобы нарушить линии снабжения. Ты позже будешь заниматься этим достаточно часто, не беспокойся. Но именно тогда это произошло, на последнем Дельтекс».

Вода кипела. Я бросил в нее пакетик чая. «Так это, что, бог заговорил тогда с тобой, или как?»

Он улыбнулся. «Что-то вроде того. Он заговорил со мной через Ларри, одного из парней из «Дельты».

Наконец-то, что-то, что я знал. Отряд «Дельта» был американским эквивалентом Полка. Подразделение было создано полковником Чарльзом Беквитом в 1977 году. После провальной операции 1980 года по освобождению американских заложников в Иране, «Дельта» была полностью перестроена по образцу SAS, при большом содействии Херефорда.

Они дислоцировались в Форт-Брэгге в Северной Каролине.

Дельтекс, по словам Фрэнка, придумали для укрепления атмосферы сотрудничества между двумя подразделениями, но все, чем это обернулось для него — огромной завистью. «Я был поражен размерами этого места: в то, что они называли «фортом», может поместиться весь городок Херефорд, дважды»[25].

Видимо, количество и качество выставленного снаряжения и оборудования были за гранью понимания. «У «Дельты» были крытые тиры для 7,62 и 5,56-мм; в Стирлинг Лейнс (Stirling Lines) у нас был только 9-мм пистолетный эквивалент. У нас также был только один спортзал, в то время как у них их были десятки, включая джакузи, сауны и огромный скалодром для их горного отряда». Неудивительно, что они переименовали это место в Форт-Брасс[26]. У них в одном подразделении было больше вертолетов, чем у нас во всей британской армии; если уж на то пошло, то на одной этой базе было больше личного состава, чем во всех британских вооруженных силах вместе взятых.

«Я был в патруле с Ларри. Я уже провел шесть месяцев в Штатах по обмену с «Дельтой» и еще тогда познакомился с ним».

Американская армия кишела христианами всех убеждений. Я провел пару месяцев в 101-й воздушно-десантной в Форт-Кэмпбелле, Кентукки, когда был Зеленой Курткой, где получил свои десантно-штурмовые крылышки. Даже в столовке солдаты молились за столом перед едой, а на стрельбище с одинаковой вероятностью можно было встретить парня, читающего библию, как и стреляющего из своего оружия. Вполне естественно, что в «Дельте» их тоже было полно.

Я поболтал чайный пакетик. Все, что угодно, лишь бы не смотреть друг другу в глаза.

«Ларри никогда не был свойским парнем. Он был слишком блондином, слишком прямолинейным, мистером Чистым. У него, вероятно, было чувство юмора, но это не было наше чувство юмора. Люди считали его немного странным».

Я кивнул и выловил пакетик веточкой. Я надеялся, что это конец.

«Ларри всегда носил с собой Библию и постоянно читал ее. Даже в Штатах я подшучивал над ним, как парни подшучивали надо мной, но он всегда отвечал на мои вопросы серьезно. Он лез в библию и говорил: «Давай посмотрим, что господь скажет по этому поводу».

Я начал беспокоиться, что он вот-вот перейдет в режим полного преображения, но ничего не мог поделать. Я был новичком: он не оставил мне выбора.

«Ларри всегда придумывал ответы на мои вопросы, но знаешь что? Я толком их не понимал. Я находил их непостижимыми». Он усмехнулся. «Но я обнаружил, что что-то вынуждает меня продолжать спрашивать. Я хотел знать ответы».

«Итак, однажды ночью, на Дельтекс, мы были в немецком лесном массиве, ведя разведку моста, чтобы прервать линию снабжения русских. Я задал ему три вопроса. Первый: все знают об эволюции, так как же такие люди, как Ларри, могут утверждать, что бог создал мир? Затем, если бог так сильно любит нас, как он может допускать столько страданий? И, наконец, тот, которым парни продолжают меня терзать: как кто-то может быть и солдатом, и христианином? Ниш прав, знаешь ли — религия убила миллиарды. Но знаешь, что сказал мне Ларри?»

Я убедился, что край кружки не слишком горячий, и помотал головой. Я сделал пару глотков, прежде чем передать ее.

Фрэнк ухватил ее. «Он сказал: «Если хочешь узнать больше о боге, просто спроси его».

Он поднял кружку в тосте, и кивнул.

Я начал паниковать по-крупному. Мы собираемся закончить это, встав на колени?

«В ту ночь я просто лежал в своем спальном мешке и тихо сказал: «Боже, если ты действительно существуешь, если ты действительно где-то там и слушаешь меня, просто дай мне знак, какой-нибудь знак».

Мне пришлось отвернуться. Все, о чем я мог думать, это тот момент из «Монти Пайтон и Святой Грааль»: «Подай мне знак, подай мне знак».

«А еще я сказал: «Послушай, боже, если ты не пошлешь мне знак сегодня, то это будет означать раз и навсегда, что Ларри несет чушь». Он сделал еще один глоток и передал кружку мне.

«Я просто лежал и ждал. Не было ни ангелов, ни сияния в небе, ни голубей с оливковыми ветвями. Ничего. Я спал, но несколько раз просыпался среди ночи, открывая глаза, проверяя, не увижу ли бога за деяниями его». Он усмехнулся. «Я бы не хотел пропустить это».

Он замолчал. Очевидно, пришло время мне что-то сказать.

«Так значит, ты ничего не увидел?»

«Вообще ничего. Но я не был разочарован. Ну, то есть был немного. Кто втайне не хочет увидеть ангела?» Его рука потянулась за варевом. «Но затем, как раз перед первыми лучами солнца, я должен был отправить ситреп[27] о том, что мы разведали цель. После того, как я это сделал, я не стал вынимать наушник и начал слушать Всемирную службу[28]».

«Я дождался конца новостей, а затем объявили следующую программу. В ней рассказывалось о парне, который во время Второй мировой войны служил в бомбардировочном командовании. Возник спор, как он может совмещать то, что он делал во время войны, и свою роль ученого с его религиозными убеждениями. Ему зададут три вопроса…»

Фрэнк поднял палец. «Во-первых, как бог мог создать мир за несколько дней, если как ученый он должен согласиться, что мир развивался на протяжении эпох?»

Второй палец. «Во-вторых, как он мог верить в божью любовь, когда он видел столько страданий? И в-третьих», — теперь он поднял три пальца, как будто я не мог его слышать — «как он мог быть летчиком в бомбардировочном командовании и христианином? Христиане ведь не убивают людей, не так ли?»

Фрэнк улыбнулся мне. Я задумался, как бы перевести разговор на тему ремонта дома или цены на древесину в Понтралисе.

«Знаешь, Энди, я просто лежал там в своем мешке, наэлектризованный. Мои три вопроса! Этот человек собирался на них ответить! Не был ли это тот знак, о котором я просил?»

Я забрал у него варево и мне достался последний глоток. Возможно, бог и существовал: в осадке все еще оставалось немного нерастворенного сахара.

Фрэнк ждал, что я задам очевидный вопрос, но я внезапно оказался несколько занят. Я начал ощущать некий дискомфорт промеж ног. Я почесался сквозь мокрые камуфляжные штаны. В джунглях вас всегда что-то кусает, но тут ощущение было другим.

Я постарался уделить ему все свое внимание. «Так он им ответил?»

«Да! Во-первых, он сказал, что нет противоречий между Библией и любыми научными доказательствами эволюции. Библия объясняет, почему был создан мир, а наука просто начинает подсказывать, как он был создан. Все наши научные знания часто неверны или неполны, и все эти так называемые определенности, на которых мы воспитывались, были опровергнуты последующими открытиями. Все, в чем мы действительно можем быть уверены, это в степени нашего собственного невежества. Вот и все, Энди. Это имеет смысл?»

Я не хотел говорить «да». Я чувствовал себя, будто нахожусь на сеансе сопротивления допросу: если я дам прямой ответ, то могу оказаться подписан на ежедневные чтения библии или что-то в этом роде. Я изобразил неопределенный кивок.

«В начале библии бог создает мир за шесть дней. Нигде не сказано, что день, это двадцать четыре часа, не так ли? День может быть эпохой, как и предполагает эволюционная теория. Так что для Бога днем может быть и миллион лет. Кто знает?»

«А как же страдания, Фрэнк? Почему он это одобряет?»

Чтоб меня, я и сам немного страдал. Зуд между ног превращался в нечто большее, чем просто зуд. Ощущение было, будто что-то вонзает в меня зубы. Я горел.