Седьмой отряд

52

Мы провели традиционный аукцион вещей Эла. Даже парни из других эскадронов пришли в «Палюдрин-Клаб», наш NAAFI в Лейнсе. Все, что не понадобилось его семье, было выставлено на продажу. Крис руководил процессом.

Там было все, от пары носков до воздушного баллона от его водолазного снаряжения. Люди покупают по невменяемым ценам. Наличные идут либо ближайшим родственникам, либо, если таково было желание покойного, на вечеринку эскадрона. Большинство из нас, включая Эла, вписали это в свое завещание, а также отложили пятьсот фунтов на оплату счета за вечеринку.

Парашют Эла ушел за несколько сотен; мне же досталась его куртка «Барбур», примерно в четыре раза дороже, чем она стоила бы в магазине — при том что я вообще не носил вощеные куртки.

Состоялась еще одна церемония. Во время вечернего выхода в город Фрэнку подарили стеклянную пивную кружку и девятидюймовую статуэтку солдата в снаряжении для фрифолла. «Вот, держи», — сказал Крис, фыркнув. «Бывай».

Все спрашивали Фрэнка о работе на Шри-Ланке, которую он нашел, но то, что хотело знать большинство из них — почему ты уходишь? Он отвечал на все вопросы обычными банальностями.

На второй день после нашего возвращения из отпуска Фрэнк пришел в Лейнс, чтобы забрать свое снаряжение. У каждого эскадрона был собственный блок, но сочетание промышленной плитки на полу и противопожарных дверей из армированного сеткой стекла создавало единый стиль. Жилые помещения состояли из одноместных комнат с белыми шкафами-купе «Формика», раковиной, кроватью и парой полок; в конце коридора были душевые и туалеты.

Нижний этаж блока Эскадрона «В» предназначался в основном для парней, которые жили вне расположения, но им было нужно где-то хранить свое снаряжение. Люди приезжали на велосипедах или прибегали, принимали душ, экипировались. Одиночки жили на верхнем этаже, но обычно недолго. Это была Британия Тэтчер. Всех поощряли покинуть расположение и купить дом, и Херефорд был, вероятно, единственным местом, где солдат мог это сделать. В спецназе хорошо платили, и вы знали, что, при удаче прослужите там до сорока лет.

Моя комната была через коридор напротив Фрэнка. Я собирал снаряжение для Омана, а он паковал свое в фанерный ящик MFO (Movement, Forces Overseas — отправка войск за границу). Я собирался помочь ему запихнуть ее в багажник его универсала.

Было около восьми часов, и все остальные ушли на ночь. Я посмотрел как он, одетый в спортивный костюм, возится в своем шкафчике. «Фрэнк, эта работа на Шри-Ланке, она не совсем богоугодная, правда? Ты мог бы остаться здесь и делать то же самое, не так ли?»

Он не оторвался от упаковки своих вещей. «Эх, но я ведь не могу остаться, понимаешь? Я хочу двигаться дальше и найти церковь, помнишь?»

«Не хлебом единым жив человек, так?»

«Да, ты понял. Мне еще ипотеку платить надо, а детям обувь нужна. Может, когда разберусь с делами, пойду в колледж, буду изучать теологию».

«Станешь эдаким аятоллой?»

Он отступил от своего MFO и улыбнулся.

Я кивнул на берет и другие вещи в его руке. «Тебе ведь теперь не нужен этот парадный ремень, не так ли?»

Ремни нового образца были намного тоньше старых, а металлическая пряжка с крылатым кинжалом была из тонкой жести. Мне, как новичку, достался именно такой.

Он исчез в коробке вместе со всем остальным.

«Ты уходишь из-за Эла? В этом все дело?»

Он покачал головой. «Я же говорил тебе. Мне здесь больше не место. Мою жизнь наполняет нечто иное».

«А, точно. И ты по-прежнему бессмертен, да?»

«Как и все мы».

«Итак, в ту ночь, когда умер Эл, почему ты послал меня вперед, чтобы выманить их из живой изгороди?»

Сначала я думал, что бог не дал ему ответа на этот вопрос, но я ошибался. «Потому что я хотел быть тем, кто убьет того, кто убил Эла».

Затем он пустился в рассуждения о Кене, о работе той ночью и о том, почему Эл не должен был погибнуть.

Нахрен все это. Я хорошо чувствовал себя, будучи частью эскадрона. Я был здесь почти год, и прочно занял свое место. Я зарекомендовал себя. Кроме того, я был сержантом в пехоте перед тем, как пришел сюда. Я уже убивал, мне уже приходилось принимать сложные решения на операциях.

«Фрэнк, я должен сказать тебе — у всех всегда есть план лучше, чем тот, который будет использован. Почему? Потому что они знают, что его никогда не воплотят в жизнь, поэтому они могут говорить, что им вздумается. Они могут до бесконечности нести чушь, что их идея лучше. И знаешь что? Задним числом, он становится еще лучше — план, который никогда не придется использовать».

Я поймал себя на том, что разглагольствую о том, почему он был неправ.

«Дело в том, что всем нам нужен лидер. Кен был тем парнем в ту ночь. Он был там, принимал решения, так или иначе. Ты просто зол и расстроен, приятель. Ты зол на Эла, что он был христианином все это время и не сказал тебе. Ты зол, потому что он мертв. Ты, возможно, зол еще и потому, что ты и твой бог не смогли спасти его. Но тебе действительно нужно с этим смириться».

Фрэнк не ответил. Он отвернулся.

«Так ты отдашь мне этот парадный ремень или как?»

Спустя несколько долгих мгновений он пристально посмотрел на меня своими васильково-голубыми детскими глазами.

«Нет».