Седьмой отряд

39

Мы много раз то спешили, то ждали.

Иногда ничего не происходило целую неделю, хотя мы всегда были наготове. Если что-то затевалось и нужны были парни на земле, у нас даже были собственные вертушки, стоящие снаружи. Тини был очень зол, что Ниш затоталил его гордость и отраду. Ниш счел, что это гораздо лучше, чем просто наполнить пепельницы и пару раз высморкаться в зеркало заднего вида.

Во время затишья затевалось столько игр в сквош (ну или драк), сколько можно было устроить за один день. Парни начинали лезть на стену, особенно когда Ниш попытался взять несколько аккордов из «Дома восходящего солнца».

Раздражение выражалось по-разному, но чаще всего в виде подстав. Минки пережил инцидент с креветками, но лишь затем, чтобы за решеткой его электронагревателя оказалась пара кусков копченой селедки. Ниш и Тини затеялись по-крупному, до такой степени, что прежде чем вставать утром я предпочитал заглянуть под койку и проверить, не взорву ли я что-нибудь.

Это был один из таких дней. Пол был где-то по своим делам, и Фрэнк просунул голову в дверь. «Хочешь поддержать меня в фургоне?»

«Да». Я встал. «Без проблем».

«Отлично. Я собираюсь быть за стрелка[67] на выезде».

«Когда постановка задачи?»

«Ее не будет. Мне нужен кто-то, кто отправится со мной за покупками».

«А, окей». Я взял свой «Браунинг» и пару магазинов. Если вы не находились в готовности, то могли просто сесть в машину и поехать в Белфаст. Мы были солдатами под прикрытием; мы были большими мальчиками с кучей оружия. Я все никак не мог к этому привыкнуть.

Я последовал за ним к разъездному фургону. Старая грязная желтая хреновина была побитой, как тачка разнорабочего — как раз то, что было нам нужно.

«Прыгай, ты за рулем».

«Куда мы едем?»

«Лесосклад».

«Окей». Я понятия не имел, где это.

Я передернул затвор, чтобы дослать патрон в патронник своего 9-мм, потом запрыгнул на водительское сиденье, сунул его под бедро и убедился, что у меня с собой еще два магазина. Это был вопрос выбора, но я всегда носил с собой три: один в оружии, два на поясе. Если мне потребуется больше тридцати девяти патронов, я в более глубоком дерьме, чем то, откуда меня может вытащить пистолет. В любом случае, идеей было держаться подальше от неприятностей, а не влезать в них.

Мы выехали из ангара. «И для чего я тебе понадобился в этой поездке?»

«Потому что я больше не вожу. После Тини — нет».

Офицер, отвечающий за автотранспорт, был одержим сколами на лобовых стеклах и тому подобным до степени неизлечимой анальности. Должно быть, он надеялся получить орден Британской империи. Ниш ввязался в контакт и умудрился списать машину в пять минут, но ему ничего не было, потому что это было по работе. А вот Тини поцарапал дверь на хозяйственном выезде и был оштрафован на стоимость ремонта.

«Итак, новая политика», — объявил Фрэнк. «Я буду за рулем на работе, но по хозяйству водить не буду».

«А, точно. Ура, приятель, так теперь все это на мне, да?»

«Конечно. Для этого и существуют товарищи по отряду». Фрэнк ухмылялся от уха до уха. Он был в хорошем настроении. Он нравился мне, когда был таким.

Мы выехали из расположения на гражданскую дорогу.

Фрэнк все еще ухмылялся. «Знаешь, они думают, что я странный».

«Кто?»

«Ты прекрасно знаешь, о чем я». Он открыл окно и впустил немного воздуха. Фургон провонял сигаретами и затхлым пердежом.

«Вы все думаете, что мое христианство, это какое-то странное безумие, но должен сказать тебе, приятель — мы все безумны, так или иначе. У нас тут викинг в качестве босса, парни, которые читают только про всякие паранормальные явления, и ребята, подсевшие на физуху, как на героин. Единственный нормальный, кого я знаю, это Эл».

«Ну спасибо — а что насчет меня?»

«Ты ненормальный. Ты в SAS. И это все, кем ты хочешь быть, не так ли?»

«Вот почему я здесь».

«Именно. Такая вот мы горстка сумасшедших. И нас каждый день выпускают на улицу с этими штуками». Он похлопал по 9-мм под бедром.

«Но с Элом все окей?»

«В точку. Более чем окей, единственный, кто хоть как-то в здравом уме. После всего, что творилось в баре пару недель назад, он усадил меня и сказал, что я раздражаю людей своими попытками обратить их, включая его. Но это то, ответил я ему, как христиане раздражали людей на протяжении всей истории. Они раздражали римлян так, что их бросали львам. Дитрих Бонхеффер[68] раздражал нацистов. Христиане должны отстаивать то, во что они верят».

Я уставился вперед, не желая слушать историю жизни какого-то немца, про которого никогда не слышал, особенно христианина. Мне и так было достаточно сложно сосредоточиться, чтобы не заработать штраф, поцарапав этот кусок дерьма.

«Бонхеффер, ты ведь не знаешь, о ком я говорю, да?»

«Если бы я был таким умным, то служил бы в инженерах».

«Он участвовал в заговоре с целью убить Гитлера. Они казнили его из злости, хотя знали, что война проиграна. Он был толстым маленьким очкариком, из тех парней, над которыми можно поиздеваться на школьном дворе. Но он верил, что христиане должны бороться со злом в мире, где бы и когда бы они его ни увидели. Он говорил, что церкви не нужны. Все, что нужно, чтобы быть христианином, это библия».

«Твоя в той сумке от Клеймора? И это твой собор, так?»

Он кивнул. «Я читаю ее каждый день. Тебе стоит попробовать».

Я не стал запариваться с ответом. Просто возвращайся к шуткам, Фрэнк, будь тем парнем, которого мы хотим слышать. Как всякий новообращенный в любую веру, он рвал задницу. Я понял, что проблема не в религии как таковой. Фанатики, вот кто пугали меня до чертиков.

Мы заехали на склад пиломатериалов. У Фрэнка был список нужных нам вещей длиной в милю: бруски 4 × 2 дюйма, листы фанеры, того и сего, клей, всякая столярная хрень. Я понятия не имел, для чего была большая часть этого. Я никогда не занимался этим в школе, и не был настоящим мастером — я был из тех, кто собирает шкафы из B&Q.

Мы вернулись в ангар, но Фрэнк направил меня к помещению тира по соседству. Это было сооружение из гофрированного железа, где находились мишени № 11, которые мы использовали при пристрелке оружия, фанерные щиты для них, и маленькие квадратики бумаги и клей для залепливания дырок, чтобы мы могли использовать их снова.

Я думал, что, должно быть, те вещи, что мы купили, были для стрельбища, но как только Фрэнк открыл дверь, я увидел, что мы идем туда, где, по всей видимости, была его мастерская. Большой кухонный стол был в работе: из ярко-белого, нарядного дерева, весь отшлифованный, готовый к покраске. Четыре массивных кухонных стула уже прошли обработку. В помещении пахло краской и свежепиленной древесиной.

Фрэнк сиял от гордости. «Я сделал так, что ножки можно снять. Я смогу отвезти их в Х». Я посмотрел на бруски у меня под мышкой. «Черт возьми, Фрэнк, ты собираешься настрогать целый Новый Завет, так что ли?»

Он застонал. Очевидно, он слышал это не в первый раз, но, по крайней мере, я добился от него улыбки.

Фрэнк бросил деревяшки. «Вот что я тебе скажу, Энди. Я сделаю тебе стол и стулья, если ты прочтешь библию».

Я бросил свой груз дерева рядом с его и рассмеялся. «Ты ведь не сдашься, правда?»

«Ты не веришь в бога?»

«Нет. Но я узнаю, ошибался ли я, когда умру, не так ли? Сейчас я об этом не думаю, приятель».

«Ага, это значит, что ты агностик. Ты не можешь принять решение, потому что боишься. Ты это знаешь, не так ли? Значит, дверь все еще открыта».

Я повернулся, чтобы уйти, а Фрэнк достал свои инструменты и продолжил благое дело божьей семьи.

«Приятель, единственная дверь, которая меня интересует, это та, что ведет отсюда. Хочешь, чтобы я прикрыл ее за собой?»

Я догадывался, что как новичок, я был естественной целью для вербовочной кампании Фрэнка. Я лишь надеялся, что Ниш не планирует просить меня вступить в его шарагу.