Седьмой отряд

91

В ноябре 89-го Снаппер написал книгу под названием «Солдат И», по буквенному обозначению, данному ему во время расследования осады посольства. Он говорил, что собирается написать ее, когда шарахался как раз перед тем, как отправился на Схему, но никто из нас не обращал на это особого внимания. В конце концов, это была болтовня Снаппера.

Штабные, как и Министерство обороны, запросили рукопись для прочтения, чтобы убедиться, что она не ставит под угрозу национальную безопасность. Все было хорошо, пока книга не стала бестселлером. Внезапно кого-то ужалило в жопу, и им показалось, что Снаппер совершил что-то плохое. Штабные без конца мямлили, что наживаться на опыте службы в Полку возмутительно, но мы ответили: «Погодите, вы же сами говорили, что все в порядке, и, в любом случае, он прошел процедуру одобрения».

Разумеется, это не относилось к старшим офицерам, писавшим о деятельности спецподразделений. Это были «мемуары», а не разоблачения.

Как бы то ни было, Снапперу было наплевать. Он отправился на Схему с отметкой «я абсолютно чист» в кармане, не обращая внимания на все это. Для некоторых из нас, однако, внезапная смена настроения в верхах будет иметь далеко идущие последствия.

Когда я вернулся, на моем автоответчике было сообщение от Эндрю: «Перезвони мне. У меня есть работа, если она тебе еще нужна».

Я отправился на встречу в его новый офис. Не самый шикарный из тех, что я видел, но практичный и соответствующий своему назначению. Вскоре, за щербатой кружкой с варевом, я обнаружил, что предложение не касалось конкретной работы: он спрашивал, хочу ли я работать в компании. Он знал, что я был в Крыле, и знал, что я в здравом уме. У всех парней, работающих на него, было одинаковое резюме. Эндрю задумал новую бизнес-модель: каждый, работающий в компании, будет иметь свою долю. Я достал калькулятор и посчитал.

Как ни крути, я мог оставаться в Полку только до сорока лет, нравилось мне это или нет. Семь лет впритык, и это будет конец моей службы. Я был старшим сержантом, может буду штаб-сержантом, когда уйду из Крыла. И, возможно, уволюсь уорент-офицером, но что потом?

«Уходи и стань частью чего-то большего», — призывал Эндрю из-под своих рыжих усов. «Стань частью чего-то, что сможешь контролировать».

Мне не требовалось много времени, чтобы принять решение. Я лишь хотел обсудить эту идею с кем-нибудь, чтобы убедиться, что поступаю правильно.

В следующий раз, когда я встретил Фрэнка, я пихнул ему через стол конверт из коричневой бумаги. «Вот, поменяй эту долбаную хреновину, ладно?»

Оранжевый вязаный галстук Фрэнка нужно было выкинуть. Заменой было то, что торговец на рынке назвал своей осенней коллекцией. Не то чтобы это была дизайнерская вещь, но красный полиэстер почти подходил к его гортексовой куртке. Он рассказал мне, что некоторые из парней подходили к нему теперь, когда он был рукоположен, и они могли конфиденциально рассказать ему о своих проблемах. «То же относится и к тебе, Энди. А если не хочешь разговаривать со мной, я знаю секретное место в Уэльсе, куда можно обратиться за помощью, если понадобится».

Это было за бургером в нашем обычном месте встреч — «Микки Ди» за собором Святого Петра. Мы называли эти обеды «МакСаммитами» — с картошкой фри.

Он только что купил целый пакет крючков для пальто. Утренние молитвенные собрания пользовались популярностью.

«Тебе снятся кошмары?»

«Ага! Вижу, как ты идешь на меня с огромной библией, и просыпаюсь с воплем! Слушай, я знаю про то место. Ешь свои чипсы и не заляпай соусом свой новый элегантный галстук».

Он не слушал. «Серьезно, Энди». В последнее время изменился не только его акцент: речь стала очень четкой, точной и размеренной. «Если хочешь, я могу вас познакомить. Все окей, тебе не следует стесняться этого».

Я воткнул свой последний ломтик картошки в его баночку с кетчупом. «Не для меня, приятель. Наверное, я слишком туп, чтобы понять, что у меня проблема. Знаешь что, если ты действительно хочешь помочь, почему бы тебе не заплатить за бургеры?»

Это его заткнуло. Но лишь на мгновение.

«Я подумываю о том, чтобы податься в резервисты. Пойти к ним священником».

Мы всегда доставляли неприятности ТА — вонючим ублюдкам из Территориальной Армии. Не знаю почему, ведь они были хорошими ребятами. Фрэнк сказал, что ему предложили стать капелланом 23-го полка SAS, одного из двух территориальных подразделений на севере.

«Деньги пригодятся. К тому же, я смогу служить и быть священником одновременно».

«Херня — ты хочешь вернуться. В этом-то и суть. Ты хочешь снова играть в солдатиков».

Он покачал головой. «Может, так и кажется, но я только что был у «Дельты». Они попросили меня приехать и провести у них ежегодный молитвенный завтрак. Должен сказать тебе, Энди, это было замечательно. Там были все. Они хотели там быть — это не было обязаловкой и парадной уставщиной. Я хотел бы проводить такое чаще».

Я не удивился. Подобные вещи были стандартной процедурой в Армии США. Религия там была приемлемой частью военной жизни.

«Хорошая попытка. Ты несешь чушь».

Он не согласился. «Нет, я просто хочу помочь ребятам, вот и все. Хорошо, что я не отдал тебе свой парадный ремень, а?»

«Если не найдешь, можешь взять мой».

Он опешил. «У тебя PVR? Это серьезный шаг — и ужасное чувство, когда выходишь за эти ворота. Ты уверен, что не пожалеешь?»

«Что? Как ты?»

«Может быть. Ты собираешься на Схему? Не хватайся за первую попавшуюся работу. Подумай хорошенько, потому что как только уйдешь, то все, это будет конец».

«Вот поэтому я и использую тебя в качестве пробного камня».

Я рассказал ему о предложенной Эндрю работе. Я подумывал уйти после Рождества. Работа начиналась только в июле, так что до этого я собирался просто слоняться без дела. Я никогда не бездельничал. Пойти в армию в шестнадцать лет означало, что я никогда не занимался ничем, кроме солдатской службы, и теперь, похоже, пора было двигаться дальше. «Почему бы и нет, а? Конский хвост, шорты и шлепанцы, валандаться где-нибудь на пляже».

Он сунул руку в карман гортексовой куртки и достал бумажник. Я откинулся назад, наслаждаясь моментом.

«Вот». Он открыл липучку и протянул мне сложенный лист бумаги. «Я получил это от «Дельты» и подумал о Нише. Пусть будет у тебя, я возьму еще».

Я сунул листок в карман. Ни за что не собирался разворачивать его при нем. Это могла быть молитва. Фрэнк, возможно, хотел начать петь «Аллилуйя», кружа вокруг статуи Рональда Макдональда, таща меня за собой.

«Ты видел его в последнее время?» — спросил он.

«Я был в отъезде. Он все еще одержим прыжком с парашютом из космоса, да? Все еще в России?»

«Скоро вернется», — он задумчиво кивнул. «Слушай, я волнуюсь. Он снова выглядит неважно».

Он забрал свои крючки для пальто и остатки моей картошки фри в маленьком пакетике из пергаментной бумаги, и мы направились к двери. Он улыбнулся, открывая ее, и с размашистым жестом пропустил меня. «Помни, Энди, она всегда открыта. Я знаю, что не смогу отговорить тебя от PVR. Знаю, ты просто хотел, чтобы я подтвердил правильность этого. Просто помни: возможно, ты хочешь избежать того, что чувствуешь, убежать от чего-то, что не можешь толком объяснить».

Это говорит опыт.

Мы разошлись. Вернувшись к машине, я развернул листок. Это был стих о солдатах и боге.

Псалом 35

Молитва о спасении от врагов

1. Противостань, господи, противящимся мне, и воюй с воюющими со мною.

2. Возьми щит и латы, встань на защиту мою.

3. Обнажи копье и секиру против преследующих меня. Скажи сердцу моему: «Я — твое спасение».

4. Постыдятся и посрамятся ищущие души моей и да обратятся вспять и посрамятся замышляющие против меня зло.

5. Сделай их, как прах пред ветром, и ангел господень гонит их.

6. Сделай путь их скользким и темным, и ангел господень будет преследовать их.

7. Без причины они поставили мне сеть, без причины вырыли мне яму.

8. Да застигнет их врасплох пагуба, и да уловит их сеть, которую они расставили, и да упадут в яму, которую выкопали.

9. Тогда я буду радоваться о господе, ликовать о спасении божием.

10. И кости мои скажут: «Господи! кто подобен тебе, избавляющий бедного от сильного, угнетенного и нищего от грабителя?»

11. Выступают свидетели злонамеренные, обвиняют меня в том, чего я не знаю.

12. Воздают мне злом за добро, и я совсем один.

13. А я, во время болезни их, одевал на себя вретище, томил себя постом, возлагал молитвы мои на грудь мою.

14. Я ходил в печали, как по брату моему, сгорбился в печали, как по матери моей.

15. Когда же я споткнулся, они с ликованием собрались против меня, как чужие, и злословили меня непрестанно.

16. Они издевались надо мною без всякого уважения, скрежетали на меня зубами.

17. Господи, доколе будешь смотреть на меня, спасая меня от зверей рыкающих, и душу мою от львов!

18. Тогда я прославлю тебя в собрании великом, перед сонмом многочисленным восхвалю тебя.

19. Да не ухмыляются надо мной враги лживые, и враги мои недостойные подмигивают мне понимающе.

20. Не о мире говорят они, но против мирных на земле слагают лживые речи.

21. Они широко раскрывают на меня пасть свою и говорят: «О, хорошо! Наши глаза наслаждаются этим зрелищем!»

22. Ты видишь это, господи; не премолчи; господи! не отступи от меня.

23. Подвигнись, пробудись суда моего, для тяжбы моей, боже мой и господь мой.

24. Защити меня, ибо ты праведен, господи; боже мой! Не да возрадуются они надо мною.

25. Да не говорят они в сердце своем: «Хорошо! По душе нашей!» Да не говорят они: «Мы поглотили его!»

26. Посрами и посрами всех, радующихся моему несчастью, облеки в стыд и бесчестие господствующих надо мною.

27. А те, кто защищает правду мою, да восклицают и веселятся. Да говорят они: «Превознесен господь, желающий мира рабу своему!»

28. Тогда язык мой будет возвещать правду твою, весь день возвещать хвалу твою.

Я скомкал его и бросил в урну. Этот парень никогда не сдастся.