Седьмой отряд

20

Я проверил предохранитель, ствол направлен вниз. Мое левое плечо прижалось к спине Хиллибилли. Мы ждали молча, но это было шумное молчание. Помимо грохота выстрелов и криков я слышал, как резиновая диафрагма моего противогаза щелкает всякий раз, когда я делаю вдох, и само дыхание усиливалось: я звучал как говорящий по телефону извращенец. Это была не единственная проблема с противогазами. Внутри него были сильный запах резины и едкие, жгучие остатки слезоточивого газа. Вдобавок ко всему у меня запотели линзы. Я начал ощущать себя как под водой.

Снаппер крикнул: «Приготовиться, приготовиться — пошеееел!» Он был приглушен противогазом, но я уловил суть.

Четвертый номер толкнул дверь, и Снаппер и Хиллибилли исчезли. Они пройдут как можно дальше вперед, прежде чем стрелять, чтобы оставить место другим войти и присоединиться к штурму.

Когда через долю секунды я последовал за ними, с приставленным к плечу прикладом, с открытыми глазами и лучом фонаря, прорезающим темноту, я услышал справа от себя серию быстрых двойных выстрелов.

Я не мог поверить своим глазам. Здесь были настоящие люди. Некоторые из членов команды сидели за столами. Один стоял слева-впереди от меня, другой сидел на диване.

Я переместился влево от Хиллибилли. Он стрелял в «хун-хэд»[42] между двумя парнями за столом.

Я заметил хун-хэд в дальнем углу, остановился, осветил цель, сделал двойку в нее и двинулся вперед. Я почти не ощутил отдачи.

Я сделал еще двойку, сместился вперед, еще двойка. И еще. Наконец, я был достаточно близко, чтобы видеть, как пули проделывают дыры. Вот и все. Он был мертв, и больше мишеней не было, только парни, сидящие или стоящие вокруг меня.

Мы все закончили стрелять через несколько секунд после входа. Снаппер крикнул через противогаз: «Чисто!»

Мы прикрывали четвертый номер, когда он прошел справа налево, с пистолетом наготове и висящим спереди МР-5, проверяя за диванами и в шкафах, нет ли там укрывшихся Икс-реев.

Сделанная им двойка в шкаф, а затем еще одна, подтвердили, что они есть.

Угроза считалась устраненной только тогда, когда тело падало и больше не двигалось, потому что было мертво. Вот почему в цель иногда влепляли шестнадцать выстрелов. Нужно было стрелять до тех пор, пока не становилось ясно, что парень мертв. В шкафу было темно, и четвертый номер не видел следы попаданий, когда он выстрелил первую двойку. Поэтому он стрелял снова, пока не увидел.

Помню, я слышал, что после посольства кабинетные эксперты жаловались на количество пуль в мертвых Икс-реях. «Почему они просто не выстрелили ему в ногу?» — говорили они, или — «Чего было просто не убить его парой выстрелов? Это перебор». Людям, которые делали такие комментарии, повезло, что на них никогда не направляли оружие.

Снаппер стянул противогаз. «Слишком, нахер, мееееедленно!»

Я тоже снял свой. На лице у меня, должно быть, была большая отметина от обтюратора, как и у остальных троих.

Заложники, ребята из Горного отряда, устроили Снапперу взбучку. Они сказали, что он ушел вправо, когда вошел, в то время как главная угроза, ближайшая к нему цель, была слева.

Снаппер не собирался с этим мириться и прекрасно продемонстрировал, за что заслужил свое прозвище. Спор начался менее чем через секунду.

Я разрядил свое оружие, и Хиллибилли сделал то же самое. Он пихнул меня, чтобы вытолкнуть наружу, и сказал, имитируя Снаппера: «Давай оставим его с этииииими…»

Мои волосы и затылок были мокрыми от пота. Холодный воздух атаковал их, когда мы вышли из дома CQB и направились к «норвежцам». Огромные термосы размером с мусорный контейнер на колесах, их забирали каждое утро с кухни вместе с упакованными обедами для команды. Меню никогда не менялось: пара говяжьих рулетов, пачка чипсов, батончик «Йорки»[43] и побитое яблоко. Все ворчали по поводу них, но съедали в течение пары часов. Мы оба получили по бумажному стаканчику доброго дымящегося варева.

Поезд Вустер-Херефорд прогрохотал примерно в тридцати метрах. Пассажиры, должно быть, каждое утро наслаждались прекрасным видом. Старый лагерь располагался прямо рядом с путями на окраине города.

Я еще не очень хорошо знал Хиллибилли, но, по крайней мере, он старался общаться с новичком. «Когда ты пойдешь на курс фрифолла?»

«Примерно через две недели, а потом сразу за пролив с отрядом. Вы с Нишем были в одном батальоне?»

«Нет, я познакомился с ним на Отборе».

Хиллибилли был из Портсмута. У него не было характерного говора, но он пару раз упоминал это место. Его бывшая жена и дочь все еще жили там.

Он был фанатиком фитнеса, но это не имело ничего общего с вершиной его приоритетов. «Тренировки и все вот это вот, равносильны тому, что можно получить от бабы», — было его девизом. Хиллибилли проживал свою жизнь на максимальных оборотах. Субботний вечер был вечером новых рубашек. Местные магазины одежды сделали на нем состояние. Казалось, он взял на себя единоличную ответственность сделать женщин Херефорда счастливыми. Он не был Робертом Редфордом с его смазливым лицом, но у него было обаяние, его было много, и мало кто мог устоять. Как он всегда говорил, когда был одет в новую рубашку, а его волосы аккуратно уложены, «они останавливались, они присматривались, они интересовались».