Времени нет

2.14

Семь шагов к двери.

Прислушиваются. Тихо.

Заглядывают в щель. Чисто.

Открывают. Дверь скрипнула. Никто не отреагировал. Перебегают к деревянной лестнице. Здесь полумрак. Не ступают на середину ступени, переступают через одну.

Второй этаж. Коридор с комнатами питомцев. На дверях вместо номерков — рисунки достопримечательностей: Эйфелева башня, пирамида Хеопса, Биг Бен. В каждой из комнат бурлит жизнь. Где-то разговаривают герои youtube-канала, где-то бьется о стену мяч, а за нужной им дверью с изображением Статуи Свободы звучит гитара.

Заходят без стука. Эдем пропускает Инару вперед, чтобы не испугать мальчиков.

В комнате три кровати. Одно пустое. Орест по кличке Зуб согнулся над гитарой, перед ним распечатан лист с табулятурой. Он подбирает аккорды. На второй кровати протянулся долговязый мальчишка. Читает комиксы. По комнате разбросаны учебники, а одежда аккуратно сложена в шкаф без дверцы. На стенах постеры рэп-звезд и рисунки шариковой ручкой.

Инара прикладывает пальца к губам. Несколько секунд — и Орест бросается к Инаре, обнимает.

Эдем прикрывает за собой дверь. Долговязый откладывает комикс и сканирует гостей. Его рот разинут — он знает, как выглядит Олесь Крепкий.

— Это Крепкий, — деловито представляет его Орест. — А это Кистлявый.

Едем жмет руки ребятам.

— Мы похитим тебя на пару часов, — вполголоса говорит Эдем Оресту.

— Ничего себе!

Мальчишка подпрыгивает от восторга, находит подтверждение в глазах Инары и возвращается к Костлявому.

— Сделаем медведя. Прикроешь?

Костлявый кивает — к нему еще не вернулся дар речи.

Шаги в коридоре — этажом ходит воспитатель. Инара инстинктивно шагает к двери, потом понимает, что они попались.

— Он проверяет, чтобы мы легли спать, — Орест вздыхает, наполняясь злобой на себя самого. Ведь всем известно, что мечты сбываются только тогда, когда они уже не нужны. Так почему же он позволил себе поверить, что сможет в День рождения тайком убежать из детского дома вместе с Инарой и известным на всю страну музыкантом?

Под кровать не залезешь, в шкафу не укроешься, за дверью не станешь, под одеялом не уместишься.

Эдем завешивает штору, которая на полметра не достает пола, и придвигает к ней стул. Еще несколько секунд, и рубашки со свитерами уже не сложены в шкафу, а хаотично разбросаны по его спинке и сиденью. Теперь можно спрятаться за шторой, не боясь, что ноги предательски будут торчать. Единственная опасность — если воспитатель выключит свет, то за занавеской он увидит силуэты. В лучших традициях фильмов ужасов.

Эдем и Инара дышат друг на друга. Когда через долгую минуту дверь приоткрывается, перестают дышать.

— Что за свинейник развели! — воспитатель недоволен кучей на стульях. — Утром уберите!

Дверь закрывается, но Эдем с Инарой не выходят из-за шторы.

Наконец-то обход завершен. Шаги в коридоре удаляются, становится тихо.

Орест уже успел сделать «медведя»: собрал под одеялом кучу одежды так, что кажется человек спит. На его плече гитара — он хочет взять ее с собой.

— Подождите, сейчас выключат свет, — говорит он.

Костлявый сидит на кровати и с унылой улыбкой наблюдает. Эдем вспоминает, что сегодня днем Орест готов был поделиться с этим мальчишкой своей мамой.

— А ты чего сидишь? — говорит Эдем Кистлявому. — Чем делай «медведя». Ты тоже едешь с нами.

Взгляд Инары красноречивее сотни слов.

Пока Кистлявый собирает свою кучу, воспитатель доходит до выключателя. Свет в комнате гаснет. Но под дверью полоска. В коридоре света на ночь не выключается.

Они ждут несколько минут, потом вереницей выходят из комнаты: четверо ниндзя и гитара. Маршрут уже апробирован: коридор, лестница (на середину не ступать!) и снова коридор.

Задняя дверь заперта. Но ключ торчит.

Эдем выпускает команду, затем закрывает дверь извне и, недолго думая, уносит ключ с собой.

— Ворота закрыты, — шепчет Орест, когда сержант Инара приказывает приготовиться к пробежке через пятачок света.

— Перелезем через забор, — отвечает Эдем.

Орест качает головой и зовет всех за собой.

Они проникают под окнами, возвращают за угол. Этой части двора не видно из окон. Орест уверенно направляется к одному из сараев у забора, сбрасывает крючок с двери. Удивительно, но деревянные двери не скрипят.

Мальчик включает фонарик на телефоне и заходит внутрь. Остальные идут за ним. Эдем перецепляется через лопату и слышит шипение в свой адрес.

Костлявый заходит последним и закрывает дверь. Орест светит в лицо взрослых, заставляя их жмуриться, потом показывает фокус: трогает пальцем одну из широких досок в задней стенке сарая — и оказывается, что та висит на одном гвоздике. В открытой щели видно отверстие. Хитрецы сделали дыру в заборе, просто позади сарая. Знают об этой лазейке только посвященные, теперь и Эдем с Инарой вошли в их узкий круг.

Эдем мысленно благодарит Олеся Крепкого, что тот не нарастил себе брюшко. Он протискивается последним.

Они оказываются в сосновом лесу. Обходят детский дом по периметру. Выйдя на дорогу, опьяневшие от ночной свободы мальчишки летят сломя голову к авто. Угнанный микроавтобус мчится в ночь.

— Куда едем? — спрашивает Орест, когда они выезжают на главную дорогу.

— Да разве не все равно! — Костлявый очарованно следит за ночными огнями.

За рулем — Инара, мальчишки — вопреки правилам — на сиденье рядом с водителем, Эдем — в салоне. Уже не важно, что будет дальше, они победители, они смогли.

— На стадион! На "Олимпийский"! — задает Эдем маршрут и уже не обращает ни на кого внимания. Спрятавшись на заднем сиденье, он торопливо набирает в телефоне строки, которые целую вечность накапливались внутри Крепкого и теперь льются на экран прорвавшим плотину потоком.

Эдем пишет ее — песню ветра, услышанную во сне. В ней жаловалась детским голосом свирель, гитарная струна приносила эхо бескрайних полей, барабаны пытались докричаться из бездонных колодцев. Теперь все это дало себя ухватить и превратить в нечто такое, к чему можно прикоснуться.

Серая ракета несется по дороге из светлых и темных полос. Серый курсор бежит вперед, его подгоняет чистое вдохновение. И если Эдему не суждено было пить из его райских рек, то сейчас он знает, что чувствуют там, где души ходят в белом.