Времени нет

3.16

Сбросив ботинки и повернув кресло к окну, Эдем снова пил вино, которое так и не отведала Иванка. Только у него завершились три коротких встречи, а через несколько минут должен был быть финальный выход на сцену. Сегодня днем они написали идеальный сценарий, и Эдем рассчитывал, что последний акт исполнит не он, а на этот раз Виктор Шевченко, потому и пил, выпуская на волю свое альтер эго. Завтра бизнесмен вернется в свое тело и сам решит, продолжать ли дело, начатое Эдемом. Если Шевченко будет сопротивляться этим начинаниям, пусть это станет понятно сейчас.

Все готовы — сообщил селектор: кто-то включился по скайпу, но большинство пришло лично, и господин Шевченко может пройти в зал для совещаний.

Эдем сделал последний глоток. Обулся. Застегнул верхнюю пуговицу на пиджаке. Глубоко вздохнул. Виктор Шевченко был не прочь расстаться с сотней миллионов. Жаль, что Иванка не услышит его речи.

Первой Эдем заметил прямую спину Инары. Выбрав кресло в самом конце длинного, как список грехов, стола, она развернулась боком и живо разговаривала с другим гостем — известным правозащитником. Здесь был и редактор «Украинского времени» — он подпер подбородок, демонстрируя заплаты на локтях пиджака, и постучал ручкой по столу, при этом никаких бумаг у него не было. Эдем уже успел озвучить им предложение, и оно никого не оставило равнодушным, потому что в его основе лежала не угроза, не выгода, а мечта. Остальные участники встречи были крупнейшими инвесторами в хедж-фонде Виктора Шевченко. Эдем собрал их, чтобы рассказать о сделке и предотвратить возможную панику.

Он поздоровался с каждым. Налил себе стакан воды и выпил без спешки. Снял пиджак, повесил его на спинку кресла и, убедившись, что все внимание приковано к нему, начал речь.

— У каждого из вас были планы на этот вечер. Спасибо, что сменили их ради меня. Прошу вас: все, о чем идет речь, не должно выйти за пределы этой комнаты. Я буду с вами откровенным. Вы доверили мне свои деньги, а это связывает крепче родственных уз.

Меньше часа назад я заключил соглашение. Документы будут оформлены завтра, но еще раньше поползут слухи о нем. Я срочно собрал вас, чтобы вы не отвлекались на слухи. Чтобы вы услышали правду и убедились, что я в здравом уме. Я попросил вас прийти сюда, чтобы вы сделали выбор: мы идем вместе и дальше или спускаете шлюпку и плывете к берегу, а шампанским на круизном лайнере пусть тикаются без вас.

Я покупаю «Три кита» — это торгово-офисный комплекс в центре города. Если никогда там не было, поезжайте завтра же. Три здания рядом. Стоимостная покупка, беру с большой скидкой. Процент пустой площади — около двадцати, но эту проблему решим. Высокие арендные ставки, хорошая стабильная прибыль. Надежное вложение средств. Я покупаю "Трех китов" на собственные деньги. Там нет ни одной вашей копейки.

Казалось бы, я никогда не общался с недвижимостью. И почему это вдруг мне пришло в голову такое? Нет, недвижимость мне и сейчас интересна только в рамках моей профессии, я не собираюсь развивать бизнес в этом направлении.

И этими зданиями я не собираюсь владеть. Я купил их, чтобы пожертвовать.

Но это благотворительность не той разновидности, к которой вы привыкли. Это не та история, когда ты бросаешь монету музыканту и идешь дальше, не заботясь о том, будет ли музыка играть завтра. И не та, когда ты создаешь фонд, который осваивает твои деньги, но не приносит серьезной пользы, кроме пиара.

Одно здание я передаю в полное владение новому СМИ, будущий руководитель которого оказал нам честь сегодня своим присутствием здесь. Этот медиахолдинг будет полностью независим от политиков, от чиновников, от бизнесменов, и от меня тоже. И я рассчитываю, что это будет честное и профессиональное СМИ. Мы его заслуживаем. Прибыли от аренды постройки ему хватит для собственного содержания и развития. Ему не придется беспокоиться отсутствием рекламодателей, не придется угождать прихотям владельца, не нужно будет экономить бензин для командировок. Но этих денег достаточно, чтобы переманить к себе лучших журналистов страны! Он станет маяком для наших, украинских, медиа. Одним из предохранителей, что не даст нашей системе утонуть в коррупции, популизме и лжи.

Вторым предохранителем должен быть общественный сектор. Одного «кита» я передаю альянсу общественных организаций, который сначала возглавит наш следующий гость. Развитие гражданского общества и правозащита — вот на что пойдут деньги арендодателей. Пока общество не готово к переменам, пока оно не станет требовать ответов от своих лидеров, пока народная память и институт репутации не станут сильнее обнаглевшего от безнаказанности чиновника, а неприкосновенность частной собственности не врастет в железобетон — до тех пор наши попытки принести хоть что-то в этот мир будут стаканом воды в дырявой бочке.

Третье сооружение я жертвую для строительства и содержания колледжа. Это будет особое место. Там учителя будут наставниками для каждого ребенка и помогут ему найти ответ на один из главных вопросов в жизни: как прожить его счастливым. Думать, чувствовать и открывать себя каждый день — вот чему там будут учить. Разговаривать на разных языках. Тренировать свое тело. Верить в свои силы и верно их рассчитывать. Любить себя, любить других и любить свое дело. Выходить за привычные рамки. И возглавить его я предлагаю женщине, которая уже много лет занимается благотворительностью, а о таком колледже мечтала с тех пор, как была еще хрупкой девушкой, которая не умела плавать. Результат работы такого колледжа станет заметен не сразу. Пройдет два десятилетия, прежде чем окажется, что ведущие ученые, музыканты, бизнесмены, журналисты, банкиры, врачи, дипломаты и общественные деятели знакомы друг с другом, потому что учились вместе. Пройдет полвека, и через толщу лет можно будет рассмотреть, что эти люди сделали мир лучше. Казалось бы, одно заведение — это немного для страны. Но это и толчок для всех вас — создавайте собственные.

Несколько слов к будущим руководителям трех направлений. Конечно, я позабочусь о некоторых предохранителях. Конечно, ни одно здание нельзя будет продать или внести в залог. Конечно, ваши должности может занять кто-нибудь другой. Конечно, за всеми вашими расходами будут следить независимые иностранные аудиторы. У моих юристов огромное количество предложений, чтобы испортить вам кровь и не позволить стать диктаторами, невеждами и расточителями.

Я передаю эти сооружения в дар, но отвергаю все индивидуальные рычаги влияния на них, а это значит: никому из политиков не придет в голову давить нашу компанию — например, за то, что написало новое независимое СМИ. Никакой опасности для нашего бизнеса это не создаст.

Господа инвесторы! Возможно, кто-то из вас начал сожалеть о том, что доверил мне свои средства. Вам может показаться, что, поскольку я уже выбрасываю на ветер собственные миллионы, то и ваши активы под угрозой. Но почитайте, что сегодня произошло с активами братьев Белевичей и сколько я заработал через несколько часов. Заработал для всех нас. Разве это не самое лучшее доказательство, что ваши деньги до сих пор в надежных руках?

Если завтра вы решите перевести свои активы в другой фонд, я это переживу, но простите ли вы это сами? Обещаю: ушедшему пути назад уже не будет.

Мои расходы — это вклад в будущее каждого из нас. Чем прозрачнее будут правила, по которым живет наша страна, тем проще нам будет заработать, а главное — сохранить свою собственность.

Чем больше мальчиков и девочек мы откроем двери в социальные лифты, тем меньше у нас будут поводы для эмиграции, тем основательнее будут наши надежды на лучшую жизнь для собственных детей.

Чуть не забыл, что на поверхности. Мой подарок — это также и защита для меня самого. Конечно, этим прецедентом я создаю себе щит, который еще несколько лет будет заслонять бизнес и меня лично от давления власти. Вряд ли кто-то рискнет несправедливо обидеть мецената, однажды увидевшего трех китов и решившего поставить на них Землю.

Эдем кончил. Опершись руками о спинку кресла, он следил за реакцией собравшихся. Он был пьян, но никогда его мысли не были такими ясными.

Первым встал самый старший из инвесторов, жилистый и сухой, единственный, кто чувствовал себя настолько свободно, что позволил себе заявиться на встречу в помятой рубашке. Образец того типа людей, которым никто не смеет возражать, если они затягиваются сигаретой под табличкой «Курение запрещено!» Он встал перед Эдемом и протянул ему жесткую руку.

— Похоже, ты написал своего «Кобзаря».

Они подходили по очереди, протягивали руку и заглядывали Эдему в глаза, давая понять, что не считают Виктора Шевченко безумным, что для них он движущийся не вперед, а вверх инвестор. Они одобрили действия Эдема. Итак, завтра, оказавшись единоличным владельцем своего тела, Виктор Шевченко не пойдет на ум, боясь потерять собственный бизнес.

Только Инара держала руки на коленях и смотрела не на Эдема, а в окно.

Наконец, в комнате для совещаний, кроме главного героя пьесы, остались только она и редактор. Все трое переглянулись, и редактор показал Инари растопыренную ладонь — он отвлечет Эдема всего на пять минут. Инара кивнула.

— Я думал, что в мои годы муравьи уже не бегают по спине. Оказывается, они способны протоптать там тракт, начал редактор, когда они прошли в кабинет Виктора Шевченко. — Я относительно "Фарм-Фьюче". Решил, что вы захотите услышать об этом тет-а-тет. Вы спросили меня сегодня, не знаком ли я с этой компанией. Я когда-то читал о ней, но кроме названия ничего не запомнил. В архиве публикаций никаких упоминаний о «Фарм-Фьюче» не было. Я попросил одного из наших журналистов проверить.

Редактор увидел сухие салфетки и принялся вытирать мокрую шею. Эдема мало Кондрата не схватил от нетерпения.

— В отличие от меня журналист ввел название компании в строку поиска не только на сайте, но и в папке, где собраны все материалы. Он нашел одно упоминание. Статья была неполная, и мы не публиковали ее, отложили до решения или до подходящего информационного повода. Но прежде чем сообщить мне об этом, журналист обратился к своему коллеге, который и был автором неопубликованного текста. Не слишком сложно я рассказываю?

— Да продолжайте!

— Автор вспомнил о старом материале и сразу же подумал: нет ли новостей у героя этой статьи, который в свое время прошел экспериментальное лечение от поражения Митча?

— Что? — глухим голосом спросил Эдем.

— От поражения Митча. Это такая орфанная заболевание. К сожалению, смертельная… — принялся объяснять редактор.

— Я знаю, что такое поражение Митча. Я не слышал об экспериментальном лечении.

— Собственно, тестированием лекарства и занималась «Фарм-Фьюче» — и могла похвастаться результатами. Герой нашей статьи победил болезнь раньше, чем она победила его. Впоследствии компания заявила о намерении начать производство, но не успела — утонула в судебной волоките и внутренних склоках.

— Вы хотите сказать, — ноги Эдема стали ватными, он опустился на стул, — что поражение Митча излечимо?

— Наш журналист связался с героем статьи, — продолжил редактор. — Жив, здоров и полон сил. О судьбе спасшей ему жизни компании он даже не слышал. Люди стараются забыть о болезни, если им удается побороть ее. И для него было новостью, что «Фарм-Фьюче» прекратила свои разработки и лекарства еще не скоро увидят свет. Он ужасно расстроился. А знаете почему? Он решил, что мог бы спасти чью-то жизнь, потому что у него осталась одна пробирка с лекарством.

— Одна пробирка… — в ушах стучало, и Эдему казалось, что он слышит что-то не то.

— Да. После первой дозы лекарства ему стало нехорошо. Мужчина испугался и одну пробирку у врача украл. Говорит, как доказательство, на случай, если лечение приведет к необратимым последствиям и он решит требовать от «Фарм-Фьюче» компенсации в суде. Но единственным необратимым следствием стало выздоровление. Той одной дозы хватило. А пробирка так и осталась в его холодильнике, пока наш журналист не напомнил тому счастливцу о ее существовании.

"Редактор лжет или что-то перепутал", — подумал Эдем. Даже не мог Артур не сказать своему больному другу о существовании экспериментального лечения!

— Словом, после звонка нашего корреспондента бывший больной разволновался: лекарства уже нет, производство временно прекращено, формула неизвестна. А где-то, может быть, умирает человек. Он вытащил пробирку из холодильника и поехал в больницу — передать ее врачу. Врач знает, кому может понадобиться препарат. Мне сфотографировали из блокнота адрес больницы и имя врача, — редактор достал из внутреннего кармана пиджака телефон. — Ну и почерк, как медик писал. Не могу разобрать имя.

— Артур, — подсказал ему Эдем: в мире, где все так переплелось, иначе быть не могло.

Редактор кивнул, подтверждая его догадку.

Итак, остался один способ выяснить всю правду и достать лекарства, способные спасти ему жизнь, — спросить Артура лично.

— Извинитесь перед Инарой за меня, мне нужно срочно в больницу.

Он резко развернулся на каблуке и почти выбежал из кабинета, оставив редактора в одиночестве.