Времени нет

4.2

Эдем шел по коридору, запечатывая каблуки и наконечник трости в прижатый медными шестами к полу ковер. Он двигался в центре овала, образованного охранниками, и расстояние между ними и президентом, словно выверенное рулеткой, не сокращалось, даже если он сбивал шаг. Десятки деревянных дверей с табличками, а иногда и сургучевыми печатями на толстых шнурах. Запах дезинфицирующего средства и мятной жвачки. Ослепительный свет контрастировал с тишиной, в которую было погружено здание.

Вчера Эдема сопровождал Затойчи, но здесь, рядом с холодолистными сотрудниками президентской охраны, тот выглядел бы всего лишь спортсмена в строгом костюме. Эдем снова потерял уверенность, едва собранную вместе под струями душу, и ему пришлось напомнить себе, что власть — это когда у каждого из близлежащих крепких мужчин есть силы выкрутить тебя как тряпку, но такой возможностью — выкрутить кого-то — наделен только ты.

Они спустились на лифте в подвальное помещение. Здесь пол был кафельный, лампы не ослепляли и пахло гипсом.

Наконец один из охранников открыл массивную деревянную дверь и отступил в сторону, пропуская президента в зал, который через мягкие кресла и тяжелые столы сильнее смахивал на кабинет в лондонском клубе джентльменов. Здесь стояли запахи крема для бритья, дубленой кожи и старой древесины. Спущенные оливковые портьеры, бронзовая люстра с хрустальными чашами, статуэтка Сунь-цзы из красного дерева. Вместо виски и сигар — папки с бумагами и массивный квадратный ноутбук. Вместо джентльменов — министр обороны, глава СБУ, секретарь СНБО и руководитель президентской администрации плюс одна-единственная дама, да и та — в военной форме.

— Доброе утро, господин президент, — секретарь СНБО проверил по золоченым каминным часам, действительно ли можно считать, что утро наступило.

И, словно получив разрешение, Эдема поздравили всех остальных. Только Григорий Гарда, глава администрации, скупо кивнул: они расстались не так давно, чтобы уже снова здороваться.

Эдем кивнул в ответ. Гарда воспринял это как сигнал и направился в бар в углу комнаты — звенеть чашками. Эдем опустился в обитое бархатным креслом.

— Они послали сигнал о помощи, — глава СБУ кивнул лейтенанту — девушке с разгоряченными щеками — и та вернула ноутбук президенту.

Во весь экран разворачивалась карта, составленная из серых и серо-зеленых прямоугольников, белых полос дорог и двух искусственных красных линий. Скролл мышью — и на карте появилось сооружение в форме буквы Ш с жестяными крышами.

— Сигнал пришел отсюда, — сказал глава СБУ. — Казалось бы, к линии разграничения палкой бросить, но мы не уверены, что это именно они.

Его мясистые пальцы оставляли на экране белые пятна. Лейтенант скривилась.

Эдем вспомнил, с какой новостью засыпал президент. Во время спецоперации Службы безопасности боевики атаковали вертолет с сотрудниками СБУ — связь с воздушным судном исчезла.

Было еще что-то, мысль кружилась, как электрон, и Эдем тряхнул головой, надеясь сбить ее с орбиты и приземлить на твердую почву.

— А вот точка, где вертолет получил повреждение из стрелкового оружия и вроде бы упал. Потому что в этом мы тоже не уверены.

Глава СБУ обернулся к министру обороны Тимофею Ридчуку и сделал длинную паузу. Тот рассматривал деревянную статуэтку, а потом принял обращенный к нему взгляд. Несколько секунд длилась молчаливая дуэль, затем глава СБУ снова вернулся к экрану.

— Почему не уверены? Вы же сказали: недалеко от линии разграничения. Нет возможности отправить беспилотник и выяснить, вертолет ли именно там? — спросил Эдем.

— Он там, господин президент. Мы не уверены в падении. Есть мнение, что он совершил экстренную посадку.

Ридчук кивнул, чтобы уже никто не сомневался, кто именно высказывает это мнение.

Глава администрации Гарда подошел к Эдему с чашкой, в которой дымился кофе с молоком. Было совершенно непонятно, откуда он взял кипяток, если чайник не шумел. Эдем отдал ему палку и взял напиток.

— В шесть двадцать семь мы получили сигнал, без соответствующего кодирования, — продолжил глава СБУ. — В нем сообщалось, что бойцы скрылись в здании заброшенного завода. Один из них — трехсотый, поэтому самостоятельно двигаться они не могут и просят подкрепления. Это все что было в сообщении. После этого они на связь не выходили.

Глава СБУ театрально развел руками — мол, больше сказать нечего и опустился в кресло. Лейтенант смотрела на экран с замершей картинкой.

Эдем пил кофе маленькими глотками, оттягивая мгновение, когда ему придется что-то сказать. Кофе был сладким — Григорий Гарда знал вкусы своего патрона, но со вкусами Эдема они не совпадали.

— Надо продолжить наблюдение за объектом, пока не получим новые данные, — выпалил секретарь Нацбезопасности, как только Эдем решил выйти из ситуации дополнительными расспросами.

Эдем понял, что может поставить чашку.

— Их возьмут, — тихо, словно к себе, возразил министр Ридчук.

Глава СБУ повернул ноутбук в свою сторону — так, что Эдем уже не мог видеть изображение, и снова стал тыкать пальцем в экран.

— Это основа, — он оглянулся, ища поддержки секретаря СНБО. — Наших ребят уже взяли в плен, а теперь в мышеловке ждут подкрепления. Стоит нам направить туда людей, и она закроется. И какой мы будем выглядеть? Идиотов, потерявших десяток солдат в наивной попытке спасти троих. Еще хорошо, если в плен, а вдруг бой завяжется? Что мы тогда скажем?

— Министерство обороны готово направить туда своих военнослужащих. Передайте нам операцию — я готов взять ответственность на себя. Среди ваших ребят ранен, напомнил министр Ридчук, тот, кто единственный знал правильную кодировку для отправки сигнала. И сейчас он в бессознательном состоянии.

— Вы предлагаете ждать нового сигнала? — уточнил Эдем у главы СБУ.

Ответить он не успел — снова вмешался Ридчук.

— Там Берсерк, — заявил он.

Он рассчитывал, что это многое объяснит президенту, но Эдем огляделся, ища поддержки у руководителя своей администрации.

— Среди пропавших — командир спецгруппы капитан Лымарь с позывным Берсерком, — подсказал Гарда. — В этом году вы его наградили орденом «За мужество» первой ступени.

Эдем нахмурился. Заговорил Тимофей Ридчук.

— Они боятся выдать свое местонахождение противнику, поэтому вышли на связь только раз. Оставить точку не могут из-за раненого, — он сверил каминные часы с наручными. — Берсерк — легенда. Да вы не десяток, вы сотню добровольцев наберете, готовых рискнуть, чтобы вытащить его и ребят.

Глава СБУ хмыкнул. Ридчук вытащил из кармана носовой платок и стал расправлять его на коленях.

— Такой вариант возможен? — спросил Эдем, не обращаясь ни к кому конкретно.

Министры молчали.

Ответил секретарь Совета безопасности. Морщина на его шее была глубока, как у индюка, и пряталась за застегнутую наглухо белую рубашку.

— Такую возможность нельзя исключать. Но давайте посчитаем. Даже если шансы, что ребята действительно скрылись на заводе и ждут, пока мы их вытащим оттуда, пятьдесят на пятьдесят, то от этих пятидесяти нам надо отнять вероятность, что операция окажется неудачной, и коэффициент того, что мы рискуем большим количеством бойцов, чем собираемся спасти.

— Война не только математика, — раздраженно сказал Ридчук.

— Война, прежде всего, математика, — стоял на своем секретарь. — Сначала расчеты, потом танки.

Ридчук скомкал платок.

— Расчеты нужны. Но прежде чем играть в солдатики в штабе, отслужить вам на передовой. Пожить в состоянии полудремы, — он говорил все громче, — научиться определять по летающему мину звуку. А потом сказать ребятам, которые курят в ладонь, что если вдруг их постигнет беда, то вы сначала начертите диаграмму, превратите их жизнь в икси и игреки, и только если им повезет, отправитесь на помощь…

Больше не прозвучало ни слова. Слышны были только тиканье часов и тяжелое дыхание секретаря с индюшачьей шеей. Казалось: если Эдем не заговорит, все остальные так и будут стоять на своих местах, пока скупое осеннее солнце не проникнет через щели в портьерах, не выпустит по антикварной мебели очередь солнечных лучей и не отдаст себя на растерзание сумерек.

Эдем сжал губы, надеясь, что эти мимические усилия скроют от других бурлившую в нем бурю.

Что бы на моем месте сказал президент? — думал он. Два голоса против одного. Он пытался скрыть свои собственные суждения и апеллировать к опыту главнокомандующего, который уже четвертый год должен принимать такие решения. Однако получалось как с белой обезьяной, которая начинает корчить тебе гримасы, как только ты решишь не думать о ней.

— Позвольте нам поговорить с президентом наедине, — выручил Эдема Григорий Гарда.

Военные переглянулись. Даже Ридчук не удержался от вопросительной точки зрения. Руководитель СБУ пожал плечами. Собравшиеся исчезли за боковой дверью, оставив президента с главой его администрации.

Гарда проверил, плотно ли закрыта дверь, затем опустил крышку ноутбука и дождался, пока тот перестанет гудеть.

— Утром голова тяжелая, — пожаловался Эдем, начиная разговор.

— Еще кофе? — предложил Гарда.

Эдем махнул рукой.

— Расскажите лучше, что вы об этом думаете.

— Глава СБУ разбудил вас.

Гарда отметил глагол — словно вручил Эдему код от дверцы сейфа, и отправился делать себе кофе, давая президенту возможность еще подумать. Похоже, говорить намеками было их традицией.

Итак, рассуждал Эдем, глава СБУ разбудил президента. Почему? Чтобы доложить ему о происходящем. Может, президент дал ему соответствующее указание? При каких обстоятельствах они виделись в последний раз? Вчера на традиционном совещании. Вот глава СБУ докладывает о спецоперации своего ведомства в Донбассе. Пропал вертолет с тремя сотрудниками на борту. Возможно, сбит. Делается все возможное для разрешения ситуации. Никаких указаний от президента о том, что он хочет держать ситуацию под контролем, Эдем не помнит. Почему же глава СБУ разбудил президента? Он не мог ждать утра, потому что ситуация критическая и требует немедленного вмешательства. Но стоп! Ожидание — именно то, что он предложил. То есть по сути он разбудил президента, чтобы доложить ему, что ничего не будет делаться.

— Он пытается снять с себя ответственность за бездействие, — Эдем постарался, чтобы это не прозвучало как вопрос, но все же требовало реакции Гарди.

Глава администрации вернулся, издеваясь серебряной ложечкой в чашке из тонкого фарфора.

— Это ловушка, господин президент.

Еще один намек. Гарда называет ловушкой сигнал пропавших о помощи? То есть, он считает, что они в плену и не убиты, а боевики пытаются заманить новую группу? Или именно приглашение сюда президента — ловушка? Ему предлагают освятить решение главы СБУ и ничего не делать? А почему тот не готов передать операцию военным, вполне понятно — удачное увольнение нанесет удар по репутации руководства спецслужб, которое не смогло защитить своих людей.

— Глава СБУ знает о пропавших больше, чем сообщил собравшимся? — спросил Эдем.

— Такое легко могло бы выплыть, — наконец-то Григорий Гарда ответил прямо.

Следовательно, выбор действительно неоднозначен и ситуация может получить большой резонанс в обществе. Президента заманивают в ловушку. Глава СБУ рассказывает ему о двух вариантах, при этом настаивает на ожидании, но в то же время прекрасно знает, что у министра обороны противоположная точка зрения. Если президент прикажет начать операцию, и она будет успешной, все лавры достанутся главе СБУ. Если же операция терпит неудачу, последний публично обвинит в этом главу государства. Но зачем это ему? А потому, что президента не переизберут на второй срок, рейтинги четко это показывают. И став в оппозицию президенту, главный эсбеушник хочет набрать себе баллов, чтобы остаться в кресле после смены власти.

— Он договорился с кем-нибудь из кандидатов? — спросил Эдем.

На мгновение лицо Гарды озарила улыбка — словно летучая рыбка мигнула за стеклом иллюминатора, — этот разговор намеками доставлял ему наслаждение.

— Мы выясним, — пообещал он.

Эдем открыл ноутбук, намекая Гарди, что можно позвать высокое собрание назад, и отодвинул гардины. Окно, низ которого застилали гнилые листья, оказалось дном неглубокого колодца. Небо было чистое.

Он не мог перевести этот выбор на другого. Существовал третий вариант, который очень не понравится главе СБУ — передать управление операцией военным. Правда, если она терпит неудачу, главный эсбеушник вырастет на этом как на дрожжах. Но думать здесь нужно не о том, чья карьера пострадает, а какое решение приведет к меньшей трагедии. По сути, подумал Эдем, это выбор между действием и бездействием.

Военные сгруппировались вокруг стола, ожидая решения главнокомандующего. Они давали ему столько времени, сколько нужно.

Эдем вернулся к столу.

— Я передаю ситуацию под контроль министерства обороны, — сказал Эдем, обращаясь к главе СБУ. Тот попытался возразить, мол, поскольку так решил президент, они и сами могут все сделать, но Эдем остановил его взмахом руки и обернулся к министру Ридчуку. — Вытащите оттуда наших ребят.

В первый же час своего пребывания в президентском кресле Эдем выбрал действие.