Времени нет

3.23

Третий раз за этот длинный, как промежутки между сезонами «Шерлока», день Эдем оказался в кабинете Артура. Крепко зажав в руке пробирку с лекарством, он улыбался Инари и вспоминал ночь у бассейна, дрожь ее ресниц, капельки пота на губе и тонкую полоску живота. Груз, что может испортить мечты, говорила она. Уже тогда Инара была слишком мудра по своему возрасту.

Все могло быть по-другому, думал Эдем. Он мог не встретить ее вчера, и ему не пришлось бы делать единственно возможного для него выбора. Он поднял пробирку к свету: тонкое стекло, резиновая пробка селадонового цвета, этикетка с голубой бабочкой, смахивающей крыльями.

Тишину больничного коридора нарушил торопливый стук мужских каблуков. Его владелец торопился, и Эдем понимал почему. Артура позвали из ординаторской, но не предупредили, кому он понадобился.

Сначала Артур увидел бизнесмена Виктора Шевченко и инстинктивно шагнул назад, но затем перед его глазами захлюпала розовая жидкость в пробирке, и гримасу беспокойства сменила кривая улыбка.

— Хорошо вам досталось. Но теперь понятно, что стояло на кону этого боя, — Артур кивнул Инари и, достав из шкафчика вазочку с конфетами, поставил ее перед гостьей — всегда неженат и всегда галантен с дамами.

— И какой коэффициент был у букмекеров? — поинтересовался Эдем. — Три к одному?

— Букмекеры не успели. Но если бы и похватились, то уверяю — он был бы не в вашу пользу.

— Жаль. Может, хотя бы этой ставкой вы могли бы собрать денег на собственную практику. Понятно, что с такой мотивацией я просто не мог проиграть.

Теперь Артур, ближе которого у него еще недавно не было никого, казался Эдему невероятно далеким — вот еще один способ постичь бесконечность.

— Что ж, обмен любезностями окончен, — Артур протянул руку к пробирке. — Я понимаю, зачем меня позвали. Будем вводить лекарства Эдема. Я не буду возражать против вашего присутствия при этом.

В прилегающем к кабинету туалете зарычал бачок унитаза, вслед за ним кран умывальника выдал мощную струю воды. Удивленный Артур обернулся.

Дверь туалета приоткрылась, и появился Орест по прозвищу Зуб. Мальчишка, который может разгрызть зубами банку с кругом. Товарищ Эдема по несчастью.

— Доктор, у вас в туалете закончилось мыло. У врача не должно заканчиваться мыло, — рассудительно сказал он Артуру. — И витамины, — добавил он подумав.

Часы над дверью показывали почти полночь.

— Введите ему лекарство, — сказал Эдем. — Вы знаете дозу и последовательность манипуляций.

Обойдя ошарашенного Артура, он протянул Инари пробирку с розовой жидкостью. Затаив дыхание, она взяла двумя пальцами это невероятное сокровище.

— Я побежал дальше, — попрощался Эдем.

— Не позднее ли время для бега?

— Я и так опоздал на несколько лет.

Он потрепал Оресту чубы, кивнул Инари и вышел.

Идя к стоянке, Эдем думал о том, что за день он успел столько, сколько некоторым не удается и при жизни: почувствовать себя человеком с неограниченными финансовыми возможностями; заняться сексом втроем; пилотировать вертолет; увидеть чужими глазами собственное тело; испытать свое актерское мастерство; разрушить судьбы нескольких мерзавцев; блестяще разыграть несколько многоходовок; помочь близкому человеку выбрать свой путь; заложить фундамент грандиозного начинания; выступить с пламенной речью; подарить детскую мечту женщине, которая так много для него означает; ударить в спину человека, который тебе доверял, и самому познать измену единственного друга; подраться от души; в конце концов получить в награду собственную жизнь и подарить ее другому.

У Эдема оставалось совсем немного времени, пока заключенный с джином договор не вытряхнет его душу из этой органической оболочки — чтобы завтра в восемь утра разбудить ее в другой. Но он должен успеть еще немного. Сделать подарок Виктору Шевченко — отблагодарить за его тело, ум, нрав и деньги — все это Эдем максимально использовал в путешествии этим днем.

Пока он имел еще несколько минут для последнего решения, которое он мог принять за Шевченко.

В салоне было темно, и Эдем сначала испугался, что водитель куда-то отошел. К счастью, тот дремал, отбросив свое кресло в горизонтальное положение — Затойчи по достоинству оценил бы его любовь ко сну. Водитель привез Эдема в больницу несколько часов назад и, возможно, не понимал, что там делает его босс все это время.

Эдем хлопнул дверцей, когда включил свет в салоне, водитель уже сидел за рулем — и только откинутое кресло выдавало его секрет.

— Нам еще нужно в одно место заехать, убей этот адрес, — Эдем протянул ему телефон и дождался, пока на экране навигатора высветится новый маршрут. — Придется кое-кого разбудить и сказать ему несколько слов. Может быть, он согласится поужинать с нами дома. И еще. Запомни, это очень важно. Если через несколько минут я передумаю, не смекну, чего хотел сначала, если велю развернуться, скажи мне вот что: «Жизнь не прощает слабости, но из наших слабостей она и складывается». Запомнил?

Водитель испуганно кивнул.

— Поднимай сиденье, поезжаем.

Три минуты до полуночи. Оставалось еще время для одного звонка. И Эдем позвонил домой к Виктору Шевченко. Дворецкий приветствовал его бодрым голосом, будто жил на восемь часовых поясов левее.

— У нас поздний ужин, — сообщил Эдем. — Сервируйте на двоих. Предупреди Луку, чтобы выбрал лучший кусок и приготовил нам каре ягненка. Мясо обязательно должно рассыпаться под вилкой, чтобы оно годилось и для старых зубов.