За тебя, Родина!

Глава 16

Гаага, Голландия.

15 мая 1940 года.

Гюнтер Шольке.

Вся его броне-разведывательная группа расположилась на обширном дворе одной из гаагских фабрик, где и было указано командованием место расквартирования. Чуть в стороне располагалось трёхэтажное административное здание, напротив него два длинных производственных цеха, сейчас бездействующих. Двор же, на котором с комфортом разместилась техника Шольке, был залит бетоном и идеально подходил для того чем было приказано заниматься Гюнтеру и его людям — подготовкой к параду.

Ещё утром, после того был взят Роттердам и пленён штаб гарнизона города, «Лейбштандарт» сразу рванул на северо-запад, в Гаагу, помочь парашютистам захватить город, который был совсем рядом, по соседству. Как смутно помнил Гюнтер, десантникам в этом районе было приказано внезапным ударом захватить высшее командование голландской армии и, чем чёрт не шутит, саму королеву Вильгельмину. Но что-то пошло не так… Местные вояки оказались не такими растерянными болванами как ожидалось, и сумели хорошо потрепать парней Штудента в районах высадки. Хоть они и не смогли окончательно уничтожить их но десантники оказались блокированы в окрестностях аэродрома и выполнить боевую задачу не получилось. Более того, «небесные пехотинцы» были рассеяны и выбиты с позиций, скрываясь в прибрежных дюнах мелкими группами. Но снова повоевать не получилось…

Командующий воздушным десантом, один из основателей германских воздушно-десантных войск, генерал-майор Ганс фон Шпонек уже принял капитуляцию от своего визави, голландского командующего Анри Винкельмана, удручённого общим состоянием развалившейся армии и не видевшего перспектив дальнейшего сопротивления. Таким образом, когда колонна Гюнтера вихрем ворвалась в город то увидела как тысячи угрюмых и растерянных солдат противника складывают своё оружие тем же немецким десантникам которых совсем недавно ловили по окрестностям.

Едва успев перевести дух и отдав команду заняться техникой, Шольке, к полному своему изумлению, вдруг получил по радио приказ немедленно готовиться к параду! Не сразу поверив, он запросил подтверждение, надеясь что это шутка, но тут же его получил. Вдобавок, выяснилось что это не простая блажь Дитриха, который и сам не любил всю эту паркетную гимнастику, а прямой приказ Гитлера. Видимо, было принято решение продемонстрировать местным жителям и всему миру мощь и доблесть германской армии и СС, а по части парадов «Лейбштандарт» явно был впереди, опыт большой. Вот и пришлось Гюнтеру, мысленно ругая фюрера, отдать распоряжение о подготовке к параду. Подчинённые удивлённо посмотрели на него но, привыкшие к беспрекословному выполнению приказов, молча разошлись, тихо переговариваясь.

Одни стали готовить технику — мыть, чистить, подкрашивать броневики и бронетранспортёры, обновлять эмблемы и тактические знаки. Другие занялись своим внешним видом — вытряхивали кители, штаны, зашивали прорехи, натирали сапоги, чистили до блеска свои бляхи и шлемы с молниями… Словом, работа нашлась каждому. Даже сорванец Ханке, которого официально вообще не было в составе подразделения, и тот озабоченно носился между солдатами, выпрашивая то щётку с ваксой то нитку с иголкой.

Сам Гюнтер, усевшись в тени, снял свой серый полевой китель и пришивал новый подворотничок, перед этим почистив красно-чёрную ленту «Железного Креста», полученную ещё за Польшу. Откровенно говоря, он не одобрял это мероприятие, будучи уверен что его полк гораздо нужнее на фронте нежели здесь, гордо печатая строевой шаг в столице завоёванной Голландии. Но увы, он простой оберштурмфюрер, отвечающий лишь за своих подчинённых и вверенную ему технику, а Гитлер вершит этой долбаной и грязной вещью под названием ПОЛИТИКА.

Тяжело вздохнув, Шольке снова принялся орудовать иголкой и щёткой, приводя свой внешний вид в максимально возможный парадный лоск.

Наконец, когда до выдвижения на одну из центральных улиц Гааги, на которой и должен был состояться парад, осталось меньше часа, Гюнтер встал и с чувством облегчения застегнул на себе ремень. «Божественная» надпись на пряжке придавала внутреннее спокойствие, даже зная что это лишь самовнушение.

Он огляделся вокруг, увидел что его подчинённые тоже справились со своими заданиями, и подал команду на построение чтобы в последний раз посмотреть в каком виде они все покажутся на параде.

Техника была наскоро помыта, тактические знаки и эмблемы сияли свежей краской. Люди тоже хорошо потрудились над собой: шлемы сверкали на солнце, на них ясно виднелись сдвоенные молнии войск СС. Кители и штаны без прорех, пряжки, амуниция и пуговицы начищены, в сапоги можно смотреться как в зеркало… Словом, пусть и не идеально но в грязь лицом точно не ударят.

— Хорошо, Бруно, замечаний у меня нет, командуй людям садиться в машины и выдвигаться! — сказал довольный Шольке и направился к своему верному «Здоровяку».

На площадке, после зычного голоса Брайтшнайдера, воцарилась деловитая суета. Строй его подчинённых распался и все ринулись по своим местам, быстро и привычно залезая в броневики и «Ганомаги».

Гюнтер уже залез в башню и хотел дать команду выезжать но тут краем глаза заметил шустрого Эриха, который, видимо, тоже решил поучаствовать в параде и шмыгнул в последний бронетранспортёр. Естественно, это было явно недопустимо! Стоит Папаше увидеть его как к Шольке тут же появится закономерный вопрос — какого чёрта в боевом подразделении делает подросток⁈ И скидку на героически погибшего отца мальчишки никто делать не будет. Его возьмут за шиворот и отправят обратно в Германию а у Гюнтера появятся новые неприятности, и это в то время когда Дитрих всё ещё помнит его пехотный «подвиг» в последнем бою. Так и с должности командира разведки слететь недолго… Нет уж, он не позволит разрушить свою карьеру слишком любопытному Ханке!

— Бруно, иди сюда! — подозвал Гюнтер своего заместителя который ждал когда к нему подъедет «Аттила». И когда тот подбежал с вопросительным видом, тихо но внушительно начал говорить:

— Слушай меня внимательно. Сейчас мы едем на ответственное мероприятие и я хочу чтобы всё прошло как надо. Ты ведь согласен со мной?

Брайтшнайдер утвердительно кивнул, невольно насторожившись от его голоса.

— Хорошо. Тогда прямо сейчас иди к последнему «Ганомагу» и лично проследи чтобы наш юный сорванец не оказался на параде, понял? — спросил Шольке.

— Вот же непослушный парень! — покачал головой тот, оглянувшись в конец колонны. — Не беспокойтесь, оберштурмфюрер, я позабочусь о нём! Хотя… Если Эрих будет сидеть внутри и не высовываться… — заколебался заместитель.

— Нет, зная любопытство Ханке он именно это и сделает! Выполняй приказ! Надеюсь на тебя, Бруно! — окончательно решил Гюнтер и тоже посмотрел назад.

За «Здоровяком» выстроились в длинную колонну все другие броневики: «Ландскнехт», «Гордый гунн», «Малыш», «Всегда первый!», «Аттила», «Баварец» и, вместо сгоревшего «Крестоносца», замыкал вереницу броневиков ещё один «Sd.Kfz.232» под названием «Забияка». Им командовал новенький офицер СС, тот самый Михаэль Виттман, которому в другом будущем была уготована яркая но не слишком длинная боевая карьера. Что ж, на этот раз Гюнтер намеревался изменить его судьбу, как и других людей, впрочем…

По соседству выстроилась ещё одна колонна, состоящая из бронетранспортёров, откуда на глазах Гюнтера суровый Брайтшнайдер как раз вытаскивал за шкирку юного Эриха. Тот глядел на него с умоляющим и, одновременно, дерзким видом, стараясь остаться в машине. Но не тут-то было! Хороший подзатыльник и, под смех эсэсовцев, угрюмый Ханке медленно побрёл в один из фабричных ангаров предназначенных в качестве временного штаба отряда.

Ну вот, теперь порядок, можно ехать!

«Здоровяк» взревел мотором и, выехав за ворота, сразу набрал хорошую скорость. За ним, не отставая, неслись остальные машины. Бронетранспортёры, как самые медленные, тащились в самом хвосте. Улицы были почти пустынны и дорога заняла совсем немного времени. За всё время пути ему встретилось от силы человек десять, пугливо жавшихся к стенам.

Парад должен был состояться на одной из улиц, название которой Гюнтер даже не пытался запомнить, язык сломаешь. Достаточно того что она была обозначена на его карте. Доехав до нужного места и оказавшись у цели Шольке осмотрелся.

Вдали, над крышами, виднелось здание замка Бинненхоф, узнаваемое по двум остроконечным шпилям и треугольной крышей между ними. По обе стороны улицы, предназначенной для парада, стояло оцепление из солдат Вермахта и военной полиции. Только расположились они лицом не к центру проезжей части, где должны были проезжать и проходить солдаты «Лейбштандарта», а спиной к ним, чтобы наблюдать за мирными голландцами, которых тут собралось, навскидку, более пяти тысяч. И оружие у них было в руках а не за спиной. Опасаются провокаций? Разумно… И как заметил Гюнтер, вглядываясь в местных, те были явно не рады находиться здесь.

Угрюмые, испуганные лица, избегающие смотреть ему в глаза. Мужчин было гораздо меньше чем женщин и они старались не быть в первых рядах, прячась друг за другом, надвинув шляпы и кепки на лоб. Впрочем, голландки тоже не испытывали радости, глядя на множество эсэсовцев готовящихся к параду. Они либо молчали или тихо переговаривались между собой.

По плану подразделение Гюнтера должно было проехать первым, как и в бою. Лишь затем за ним пройдут пехотные батальоны «чёрной гвардии» фюрера. Музыкальный оркестр, который тоже был в штате полка, вовсю наяривал военные марши и песни, пытаясь поддержать праздничную атмосферу, но получалось это только с самими немцами. Хотя… Приглядевшись, Гюнтер заметил что некоторые голландцы всё-таки были рады их присутствию.

Немногочисленные группы мужчин и женщин, яростно размахивали маленькими флажками со свастикой и весело смеялись, болтая друг другом. Видимо, местные коллаборационисты, их союзники. Но как же их мало по сравнению в остальной массой! Другие горожане старались не приближаться к ним, искоса поглядывая с презрением и опаской. Но поклонников идей Муссерта и других нацистских лидеров Голландии это не волновало. Они с превосходством поглядывали на окружающих и нисколько не смущались. Некоторые девушки стояли наготове с охапками цветов, готовясь приветствовать своих идейных соратников из Германии. Воистину, сейчас их время, их триумф воли!

Спрыгнув со своего броневика Гюнтер сразу попал в дружеские объятия Пауля, своего лучшего друга. Тот был одет в парадную форму, так же тщательно вычищенную и зашитую. Широкая улыбка сверкала на его лице, показывая что он сегодня в отличном настроении.

— Гюнтер! Наконец-то! — воскликнул он, отпуская Шольке на волю. — Через десять минут начало а ты только сейчас появился! Я уж думал решили обойтись без тебя!

— Ха, размечтался! Впереди всегда идут разведчики, запомни, дружище! — ухмыльнулся довольный Гюнтер. — И в бою и в жизни, мы — те кто первыми получают удары судьбы и, одновременно, её подарки! И самых лучших женщин, в придачу! А вам, пехоте, останется подбирать то что останется после нас!

— Эх ты! Даже с другом не поделишься? — наигранно огорчился Пауль. — Я-то думал мы с тобой товарищи не разлей вода…

— Э, нет, не в этом случае! — рассмеялся Шольке, оглядываясь вокруг.

Сотни солдат и офицеров СС толпились на улице, в который раз оглядывая друг друга и готовясь к началу парада. Гюнтер заметил вдалеке группу вышестоящих начальников во главе с самим Дитрихом. Он, заложив руки за спину, разговаривал со своими командирами батальонов и усмехался чему-то. Рядом с ним, как обычно, находился его адъютант Роске. Тот как раз увидел Шольке, улыбнулся и коротко кивнул. Гюнтер ответил тем же. Парень нравился ему. Не лизоблюд, не хапуга и не высокомерный наглец. С таким приятно общаться, зная что тот всегда поможет по службе. Он вспомнил как ненавязчиво Роске не только сбил Дитриха с гнева после штурма линии Греббе, когда Гюнтер воевал как пехотинец, но и умудрился подать своему начальнику мысль о его награждении. И пусть после этого не было никаких намёков на поощрение но зато и его промашку тоже больше не упоминали.

Вдруг Пауль, кинув взгляд ему за спину, внезапно заговорщицки улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Так, Гюнни, постой пару минут здесь, я сейчас вернусь! — а затем, не дав ему опомниться, пропал в густой толпе военнослужащих.

Шольке, оглянувшись, ничего особенного не увидел и пожал плечами, удивляясь другу. Что он там заметил, интересно? Он хотел было прогуляться и размять ноги но тут снова увидел Пауля, который со смехом тащил, взяв их за руки, двух девушек в медицинской форме. И если одна была ему совершенно не знакома то другая…

— Лаура!!! — крикнул Шольке во весь голос, пытаясь перекричать возбуждённый гомон сотен людей. Сердце застучало сильнее от радости а день, несмотря на то что солнце ярко светило, стал ещё ярче.

Смеющиеся медсёстры, весело отбивающиеся от Пауля, услышали его крик и разом повернули к нему свои головы. А потом его любимая, похоже, забыв обо всём на свете, оглушительно завизжала, вырвала свою руку у его друга и рванулась к нему! Раскрыв свои объятия Гюнтер подхватил лёгкую женскую фигурку и закружил, жадно целуя её. Впрочем, сама девушка нисколько не противилась, наоборот, закинув руки ему на шею, она буквально вжималась в него! Смутно Шольке слышал как вокруг одобряюще засвистели и захлопали в ладоши его сослуживцы, как Пауль дружески подтрунивает над ним но ему сейчас было плевать на всех кроме его милого Цветочка. Господи, как он, оказывается, соскучился по ней! А ведь прошло всего два-три дня! Так бы и не отпускал свою желанную добычу!

— Любимый мой!.. Я так скучала по тебе… — тихо но горячо шептала девушка ему в ухо после того как Гюнтер закончил крутить её и поставил на землю.

— Моя любимая! Я тоже! Не представляешь как я хотел тебя увидеть! — говорил он в ответ, влюблённо глядя ей в глаза.

— Представляю, милый… очень хорошо представляю! — ответила Лаура, крепко обняв его и спрятав лицо у него на груди. — Я так за тебя боялась! Каждый раз когда к нам поступали твои раненые солдаты то у меня сердце замирало от волнения и страха, а вдруг с тобой что-то случилось? А если ты лежишь где-нибудь раненый и умираешь?.. Но они все говорили что ты в порядке, сражаешься и даже не ранен… Ой, а почему ты тогда был весь в крови⁈ — встрепенулась она и начала быстро осматривать его лицо встревоженным взглядом.

— В крови? Когда? — удивился Гюнтер. — Наверное, ты что-то путаешь, любимая…

— Ну как же, один раненый рассказал мне что видел тебя возле какого-то обгоревшего дота всего в крови! — волнуясь, говорила девушка, пытаясь расстегнуть его китель чтобы обследовать тело. То что на лице не было никаких следов ранений её, видимо, не успокоило. — Вся форма, лицо, даже каска, всё было в крови! Я тогда чуть в обморок не упала!

— Да-да, а вчера чуть не отравилась! — поддержала её вторая медсестра, довольно симпатичная девушка, которую уже успел обнять Пауль. Та, ничуть не не смущаясь, уютно устроилась в объятиях его друга и с любопытством рассматривала Гюнтера.

— Ах, Марта, давай не будем об этом! — попросила Лаура, смущённо глянув на неё. — Всё уже давно прошло! Наверное, продукты попались несвежие или вода…

— А, вот ты о чём! — догадался Гюнтер, успев забыть про то в каком виде он оказался после того как вместе с Сосиской и другими бойцами расправился с гарнизоном дота. — Это была не моя кровь. Просто один голландец решил попробовать проткнуть меня но я оказался быстрее и сильнее.

— Верно, Лаура, Гюнтер тогда выглядел как древний викинг-берсерк, зарубивший своим мечом всех врагов собственноручно! Жаль у меня не было под рукой фотоаппарата, я бы обязательно запечатлел такой момент для истории! — рассмеялся Пауль, предусмотрительно отодвинувшись на пару шагов от него. — А уж для отдела пропаганды какой бы был кадр!

Вот же зараза! А ещё друг называется! Но отрываться от Лауры ради того чтобы задать Паулю трёпку не было никакого желания поэтому он оставил эти слова без последствий. Во всяком случае, пока…

— Ты будь осторожна, любимая! Ешь и пей только свежие продукты, хорошо? — попросил он, с нежностью гладя её по волосам. — Мало ли, кто-нибудь из голландцев может подкинуть яд чтобы отравить нас. Мы же не в Германии…

— А вот тут вы ошибаетесь, господин оберштурмфюрер! — улыбнулась ему подруга Лауры. — Теперь Голландия тоже часть Рейха, значит, это наша территория, верно, Пауль? — спросила она, поцеловав довольного друга в щёку.

Тот кивнул, пытаясь улучить момент чтобы завладеть губами Марты. Но та, смеясь, искусно уворачивалась, подставляя то щёчки то носик.

Гюнтер хотел спросить и сказать Лауре о многом, но по улице прогремел громкий голос с командирскими интонациями:

— Лейбштандарт!!! Для прохождения парадным строем — становись!!!

Вокруг тут же поднялась суета. Солдаты и офицеры спешно строились в колонны, поправляя шлемы и фуражки, застёгивая воротники кителей и курток. Зарычали моторы броневиков Гюнтера, выбросив в воздух серый дым от выхлопов.

— Любимая, давай после парада поговорим! Вы где стоять будете? — торопливо спросил он, надевая свой блестящий шлем и целуя её сладкие губы со вкусом какой-то фруктовой помады.

— Там, возле обочины… — девушка махнула рукой куда-то вперёд.

Она неохотно разжала свои объятия и, сопровождаемая Мартой, медленно направилась в сторону, то и дело оглядываясь на него с улыбкой. Её подруга, стрельнув в Гюнтера взглядом, что-то сказала ей и тут же со смехом увернулась потому что вспыхнувшая Лаура попыталась накинуться на неё. Впрочем, опомнившись, она показала той язык и схватив за руку, быстро нырнула в толпу.

Покачав головой и усмехнувшись Гюнтер снова залез на «Здоровяка» а затем в последний раз провёл радиоперекличку, проверяя всё ли в порядке. Не дай Бог какой-нибудь броневик или бронетранспортёр заглохнет посреди улицы! Это будет позор для него! Что ж, осталось только довериться водителям и надеяться на того чьё имя у каждого на пряжках ремней.

Оркестр смолк и на небольшую деревянную трибуну, установленную неподалёку, поднялся Дитрих. Как и в Нойенкирхене, командир полка не отличался красноречием и всё его словоблудие продолжалось чуть более пяти минут. В общих чертах Папаша поздравил жителей голландской столицы с тем что они влились в арийскую семью под руководством Гитлера и пообещал что все кто кто будут помогать немцам получат достойную награду. Что же произойдёт с теми кто будет делать прямо противоположное, не уточнялось но подразумевалось. Особенно если посмотреть на новоиспечённую власть Гааги, в лице немецкого военного коменданта города, главы местного отделения гестапо и их голландского протеже. Лица этих людей светились довольством и предвкушением.

Неожиданно Гюнтера охватило отвращение. Они, солдаты СС, захватывают для Германии новое жизненное пространство а потом за ними приходят всякие лощёные тыловые чинуши и всё испоганивают! Начинаются всякие мутные схемы, грабёж, изнасилования и другие преступления рождённые безнаказанностью тех кто ближе чем на десять километров к фронту не подъезжает. А потом, из-за этих кретинов-тыловиков, озабоченных только удовлетворением своих желаний, начинаются восстания… Глубоко вздохнув, Шольке постарался выбросить эти мысли из головы. Всё равно он тут ничего не изменит, его дело сражаться, а как уж там в тылу будут решать вопрос с местными, это не его дело. Печально, но такова жизнь.

Наконец, Папаша посчитал что сказал всё что требовалось и дал сигнал начать парад.

Оркестр снова грянул очередной марш и вперёд вышли трое почётных знаменосцев. Один нёс знамя «Лейбштандарта», другой свастику, третий стяг СС. Их сопровождали двое офицеров с обнажёнными клинками. Под музыку, чеканя шаг и высоко поднимая ноги, они торжественно прошли по улице, сопровождаемые жидкими аплодисментами местных нацистов при гробовом молчании остальной публики. Теперь, перед пехотными колоннами, настала очередь разведчиков.

Гюнтер подал команду и сверкающий чистотой «Здоровяк», зарычав, тронулся с места на небольшой скорости. Музыканты тут же перешли на другую мелодию, более подходящую, по их мнению, для прохода техники. Что-то напоминает «Wenn die Soldaten…» Неужели она?

Музыка невольно захватила его и настроение быстро поднялось вверх, несмотря на скорбные лица столичных голландцев. Что ж, если они оказались настолько слабы что не смогли сами себя защитить то кого тут винить? Только себя. Vae victis!

Он разглядывал обочины, пытаясь увидеть в толпе свою Лауру вместе с подругой, но пока они ему не попадались. Видимо, стоят чуть дальше.

Внезапно, на дорогу, пригнувшись и проскользнув под рукой зазевавшегося солдата в оцеплении, выскочила улыбающаяся маленькая девочка лет восьми, в коротком платьице и с пышным бантом на голове. Отчаянно размахивая руками, в которых были зажаты цветы и флажок со свастикой, она бесстрашно кинулась прямо к «Здоровяку».

Похолодев от того что малышка может попасть под колёса Гюнтер заорал не своим голосом:

— Стоп!!!

Броневик резко остановился, скрипнув тормозами так что Шольке больно ударился грудью о край люка. Снизу, из нутра машины, на него ошарашенно глянул водитель, Курт Хассе, который ничего не заметил и был явно удивлён его криком.

— Что случилось, оберштурмфюрер?

Тем временем, девочка, не осознавая какой опасности только что избежала, остановилась прямо у колеса, протянула вверх ручку с цветами и что-то говорила, сверкая глазами. Но работающий двигатель заглушал её голос и Гюнтер ничего не слышал.

Следующие за ним броневики поневоле тоже остановились, их командиры, торчащие в люках, уставились на ребёнка. Некоторые улыбались. Солдат, пропустивший девочку, побежал к ней, бросив свой пост, за ним тут же устремилась женщина, видимо, мать малышки. Она подхватила дочку, крепко обняла и быстрым шагом, сопровождаемая солдатом, пошла обратно, что-то сердито выговаривая ей. Но это оказался ещё не конец истории…

Воспользовавшись тем что в оцеплении возникла дыра, в неё прорвался новый персонаж. Это оказалась красивая стройная девушка с густыми распущенными волосами, настоящая блондинка, с красным обручем для волос на голове. Национальное голландское платье с пышной, полосатой юбкой и разукрашенном узорами. Свой чепчик она бросила подруге, стоявшей рядом, подхватила длинный подол и тут же оказалась вплотную к машине.

Солдат, всецело занятый выпроваживанием мамы с дочкой, умудрился не заметить её, хотя другой его товарищ, стоявший по соседству, что-то крикнул ему.

Голландка, весело улыбаясь, протянула вверх руки в одной из которых был пышный букет, и посмотрела на Гюнтера с таким видом что он сразу всё понял — местная жительница явно хочет прокатиться!

Вот как тут отказать прекрасной девушке? Шольке, прекрасно осознавая свою слабость перед женской красотой, не сумел этого сделать и молодецки спрыгнул на землю чтобы помочь незнакомке забраться на «Здоровяка». В оправдание себе он тут же придумал причину своего поступка — надо показать местным жителям, особенно прекрасному полу, что немцы вовсе не какие-то звери а обычные люди, мужчины, которые всегда рады помочь… особенно красивым девушкам. Словом, с точки зрения пропаганды, ему такой поступок только в плюс.

Обхватив красотку под коленями Шольке одним движением поднял её так что девушка смогла спокойно ступить на широкое крыло броневика а потом, цепляясь за стойку дуги и выпуклости брони, добраться до башни. При этом Гюнтеру снизу открылась довольно занимательная картина того что было у голландки под юбкой. Слава Богу, та не стала полностью имитировать древний костюм и не надела панталоны, иначе ничего интересного он бы не увидел.

Подбежавшему солдату который, наконец, заметил новую нарушительницу, Гюнтер дружески улыбнулся и знаком показал что всё в порядке, пусть возвращается на пост пока снова кто-нибудь не выбежал на дорогу. Тот, с красным лицом, понуро пошёл обратно. Шольке был почти уверен что беднягу после парада основательно пропесочат за такое ротозейство. А если бы там был террорист со связкой гранат? Что ж поделать, не его сегодня день…

Привычным движением Гюнтер мгновенно взлетел на своё место, залез в люк и дал команду ехать дальше. Всё это время музыка не смолкала, создавая праздничную атмосферу. Девушка, с трудом устроившись на крыше башни и держась за люк, что-то спросила его но Гюнтер покачал головой, показывая что не понимает. Тогда та улыбнулась, вручила ему букет и без колебаний прильнула к его губам.

— О-о-о!! Браво, командир! — донеслись снизу от экипажа весёлые крики.

Местные нацисты, увидев как немец целуется с одной из них, восторженно закричали, захлопали в ладоши и засвистели, отчаянно размахивая флажками. Гюнтер, немного ошеломлённый неожиданным поцелуем, тем не менее не стал отворачиваться и, притянув к себе за плечи незнакомку, снова начал её целовать, наплевав на всё. Женский поцелуй это явно не то от чего бы он отказался!.. Ммм… губы у неё просто волшебные! Жаль что они друг друга не понимают…

Девушка с готовностью откликнулась на поцелуй и с трудом оторвалась через несколько секунд, эротично облизнув свои опухшие губки. Что-то снова сказав она весело рассмеялась и, сидя на башне, начала махать людям, крича во весь голос. Её лицо сияло счастьем, глаза горели.

Шольке, улыбаясь до ушей как чеширский кот, снова поглядывал по сторонам, не отпуская талию девушки и пребывая в превосходном настроении… Которое малость подпортила другая красивая голландка! Она, глядя на него и свою соотечественницу из толпы, скривилась и плюнула на землю, показывая своё отношение к захватчикам.

Не было сомнений что эта красотка уж точно не захочет целоваться с Гюнтером, встреться они наедине. Вполне возможно что это была одна из будущих членов Сопротивления, но всё равно Шольке даже мысли не допускал о том чтобы сообщить о ней в гестапо. Да, это было неправильно, но он никак не мог заставить себя относиться к женщинам, тем более красивым, как к врагу. В его представлении они просто не могли быть солдатами, стрелять и убивать! Такие созданы для любви, секса, рождения детей, они должны носить красивые платья и радовать мужчин своей красотой! Нет, конечно если такая вот красавица вдруг захочет его убить то Гюнтер, естественно, станет защищаться, но… Словом, лучше просто не думать о такой возможности! Одно дело убивать мужчин, солдат, это привычно и логично. А вот женщины или дети… Нет! К чёрту такие мысли!

Но тут появилась новая проблема! В толпе появилась ещё одна особа прекрасного пола при взгляде на которую его улыбка стала растерянной а в голове тут же замелькали разные причины для будущих оправданий. Потому что Лаура, мимо которой сейчас проезжал «Здоровяк», отнюдь не выглядела довольной. Нахмурившись и сложив на груди руки, она сурово смотрела на него и неизвестную голландку которая продолжала наслаждаться поездкой рядом с ним. Стоявшая рядом с ней подруга Марта заливалась смехом, глядя на него, и что-то говорила Лауре.

Шольке, не успев придумать ничего путного, только и смог выразительно пожать плечами, показывая что так уж получилось, он не виноват, девушка сама пришла! Но, видимо, оказался неубедителен потому что Цветочек, сжав губы, вдруг скривила своё лицо, бросила букетик цветов на землю, расплакалась и кинулась в толпу, пробиваясь назад. Марта, неодобрительно покачав ему головой, начала пробираться за ней… Да уж, нехорошо получилось.

Гюнтер чуть было не бросился за девушками и лишь в последний момент удержался, осознавая к чему приведёт его такая импульсивность. Сбежать во время парада из-за личных проблем? Это не просто залёт. За такое Папаша не только снимет его с должности без малейших колебаний но могут быть и более тяжёлые последствия… К тому же Лаура сейчас явно не в том состоянии чтобы выслушивать его версию событий которую, кстати, он ещё не продумал. Пусть девушка успокоится а потом Гюнтер с ней поговорит, объяснит ситуацию, они помирятся и всё снова будет хорошо.

Приняв это решение и немного успокоившись Шольке благополучно доехал до конца улицы и там подал команду остановиться. Первый пехотный батальон «Лейбштандарта» уже начал своё прохождение под «Эрику» а для подразделения Гюнтера парад закончен.

Голландка, в последний раз поцеловала его, опять сказала что-то непонятное, скорее всего, поблагодарила и самостоятельно слезла с броневика. Уже с земли послала ему воздушный поцелуй и, весело рассмеявшись, побежала назад.

Вздохнув, Шольке тоже спустился с машины и хотел было поговорить с Брайтшнайдером, который как раз направлялся к нему, но вдруг к броневику подъехал мотоцикл в коляске которого сидел сам Роске. И пока удивлённый Гюнтер таращился на него, адъютант Дитриха быстро вылез из него и подошёл вплотную.

— Приветствую, оберштурмфюрер! — слегка улыбаясь, поздоровался он, небрежно вскинув руку. — Видел как вы спасли девочку и поцеловали девушку! Это было красиво и в другое время я бы с удовольствием расспросил о подробностях но увы… Вот, возьмите! — он протянул Гюнтеру тонкий конверт. — Здесь письменный приказ от нашего Папаши. Ознакомитесь с ним уже в пути. А сейчас скажите, вся ваша техника заправлена горючим и пополнена боеприпасами?

— Так точно… — растерянно отозвался Шольке, пряча конверт во внутренний карман и гадая что случилось. — Готовы к бою в любое время…

— Вот и хорошо! — кивнул головой Роске, как показалось Гюнтеру, с облегчением. — На словах передаю содержимое приказа. Смотрите сюда, Шольке! — Он вынул из полевой сумки сложенную карту и показал нужный район. — Недавно группа армий «А» фон Рундштедта прорвалась под Седаном и рвётся вперёд, то же самое сделали наши парни в Арденнских лесах. Бельгийцы и французы в панике, их танковые и моторизованные части страдают от нехватки горючего и отсутствия связи. В общем, почти всё идёт как надо. Но… Французский генерал Шарль Юнцер, который отвечает за арденнский участок, несмотря на то что сам по себе является довольно посредственным военным, по сведениям разведки, решил ударить по левому флангу наших войск и попытаться перерезать пути снабжения. К счастью, ему не хватило ума сделать это крупными силами так как основные усилия он сосредоточил на прикрытии северного фланга «линии Мажино». В наступление выделена всего одна французская танковая дивизия, усиленная пехотным полком. К сожалению, на её вооружении стоят как «Somua» так и «B-1bis», а это очень неплохие машины. Ещё есть сведения что в наступлении будут участвовать броневики «Panhard». Дитрих знает что наш «Лейбштандарт» один не сможет остановить такую массу и запросил подкреплений у армии. Поэтому, скорее всего, по прибытии на место нас будут ждать танки и артиллерия Вермахта. Но пока вы, Шольке, должны сейчас же мчаться на юг, через Бельгию, не ввязываясь в стычки с недобитыми вражескими частями. Задача — как можно быстрее прибыть в городок под названием Вадленкур, вот здесь, южнее Седана, видите?

Гюнтер вгляделся в карту. Действительно, если французы смогут взять этот городок то и Седан может пасть, там ведь наверняка лишь тыловые части да небольшой гарнизон. И тогда прорвавшиеся части Вермахта, без снабжения горючим и боеприпасами, которые сейчас безостановочно наступают на запад, скоро выдохнутся. Кстати…

— А почему армейские генералы зовут именно нас? — спросил он, довольно сильно удивлённый. — Неужели нельзя развернуть пару дивизий фронтом на юг, организовать оборону и хорошенько надавать «пуалю» по голове? Это же намного быстрее чем заставить нас тащиться от побережья через всю Голландию и Бельгию?

— Правильный вопрос, Шольке, я тоже спросил у Папаши… — печально усмехнулся Роске. — И он мне объяснил, после того как полчаса ругался на этих штабных умников из Цоссена. Во-первых, вы представляете что такое остановить хотя бы одну дивизию в наступлении и заставить её вернуться обратно? Возникнет неразбериха и путаница, но что ещё хуже, будет потеряно время. К тому же, оголится её участок, остальным придётся растягивать фронт и замедлить темп, а это сейчас самое главное. И, наконец… Ходят упорные слухи что сам фюрер, узнав что мы здесь как на курорте, решил в очередной раз утереть нос генералам и показать что для войск СС нет ничего невозможного. Поэтому все остальные парадные мероприятия останется проводить лишь один батальон, а весь полк отправится следом за вами, оберштурмфюрер. Вы, Шольке, должны как молния достигнуть этого Вадленкура, занять его и максимально подготовить оборону. В помощь вам прибудут наши батальоны, потом присоединится «Великая Германия». Авиация также обещала помощь. Вот-вот по нам готовится ударить 4-я французская танковая дивизия в районе Монкорне, под командованием некоего полковника де Голля, и Берлин не хочет чтобы то же самое произошло возле Вадленкура. Маршрут проложен через Антверпен, Брюссель, Намюр, Динан и Седан.

Он вздохнул и виновато посмотрел на Гюнтера.

— И вот ещё что… Восточнее городка расположен важный мост, который вам тоже необходимо удержать. По сведениям разведки, бригадный генерал Антуан Гишар, командующий этой французской группировкой, планирует наступать по западному берегу Мёз. Переправочных средств у него нет а мосты, пригодные для танков, разрушены нашей авиацией, поэтому чтобы переправиться через реку и захватить Седан ему придётся обязательно взять Вадленкур. Наступление планируется послезавтра, когда завершится формирование боевой группы, но полной гарантии нет. Могут и раньше. До этого времени, Шольке, вы должны занять Вадленкур и удерживать его до прихода подкреплений. Воздушный разведчик утром пролетал над ним и не заметил никаких войск на улицах. Но даже если там окажется гарнизон то вы выбьете его! Сам Седан сейчас тоже спешно укрепляют но им, для организации обороны, позарез нужно время! Это сейчас самое важное! Самое позднее, завтра утром вы должны быть там! Есть вопросы? — спросил он, пытливо всматриваясь в Гюнтера.

— Сколько примерно бронетехники собрал этот Гишар? — поинтересовался Шольке, лихорадочно пытаясь придумать как выполнить задачу.

— Точно неизвестно! — покачал головой Роске. — По штату у него в дивизии до 150 машин, но подразделение уже было в боях и несло потери. Ещё часть они наверняка потеряют от технических неисправностей во время марша, в то же время могут и успеть починить часть вышедших из строя танков. Но с уверенностью могу сказать, что из-за дезорганизации тыла и налётов нашей авиации у дивизии явные проблемы с горючим и воздушным прикрытием. Она хорошо замаскировалась в лесах и рощах, в районе городов Шомон и Телон, поэтому штаб не знает куда посылать бомбардировщики. Придётся ждать когда французы выползут на дорогу и начнут наступление. Именно тогда наши лётчики смогут хорошо поддать «лягушатникам» под зад.

— Что известно об этом Гишаре? — задал Гюнтер ещё один важный вопрос. — Он опытный военный или так себе?

— Сведения о нём очень скупые, слишком мелкая сошка для подробной анкеты… — ответил адъютант Дитриха. — Известно лишь что звёзд он с неба не хватает но и не последний тупица. Думаю, средний генерал. Увы, больше наш штаб данных о нём не имеет. Что ещё?

— Имею ли я право подчинять себе противотанковые и пехотные подразделения в том районе? — снова спросил Шольке. — С моими броневиками я смогу лишь краску поцарапать на французской броне. Нужны орудия и много!

На этот раз Роске ответил не сразу.

— Это логичное решение… — наконец, ответил он, потерев подбородок. — Уверен, я смогу убедить Папашу чтобы он надавил на армию и та разрешила вам присоединить к себе местные части. Конечно, вряд ли в самом Седане и его окрестностях найдутся много солдат и техники но Дитрих постарается выбить приказ чтобы они помогли вам в обороне.

— Что ж, тогда больше вопросов нет! — кивнул Гюнтер и вытянулся по стойке «смирно». — Спасибо вам, Роске, за развёрнутые ответы и чёткую задачу. Передайте Папаше что я сделаю всё что смогу чтобы удержать этот Вадленкур. Противник окажется там только после нашей гибели! Ещё бы подкрепления не задержались…

— Я не сомневался в вас ни минуты, Шольке! — тепло улыбнулся тот, крепко пожимая ему руку. — Со своей стороны обещаю всю помощь которую смогу. До встречи в Вадленкуре!

Дружески распрощавшись он снова залез в коляску связного мотоцикла и юркая машина умчалась, грохоча мотором.

Гюнтер проводил его взглядом и тут же подал сигнал сбора командиров машин. Через минуту они собрались и он кратко поставил им боевую задачу, мысленно поблагодарив Бога что машины уже заправлены и готовы к маршу. Все тылы, оставшиеся на фабрике, должны будут ехать вместе с основной массой полка, а броневики и бронетранспортёры возьмут самую высокую скорость. Время — деньги, как сказал его русский друг…

Музыка продолжала грохотать а механики-водители наскоро осматривали ходовую часть и подливали масло, готовясь к долгому маршу. Остановки предполагались только для оправления естественных надобностей и позднего ужина. Гюнтер решил что будет без сожаления бросать машины если они сломаются и экипаж не сможет быстро их починить. Потом, когда отремонтируются, сами приедут. Конечно, это ослабляло боевую мощь подразделения но время, время!! Ведь мало занять городок, нужно успеть ещё его укрепить! Подготовить французам достойную встречу!

Наконец, приготовления закончены, группа броневиков и бронетранспортёров застыла, рыча моторами. И только сейчас Гюнтер вспомнил что хотел найти Лауру и всё ей объяснить! Но увы, в данный момент это было бы безумием, каждая минута дорога.

Безнадёжно оглянувшись вокруг он не увидел никого похожего на Цветочка и, тяжело вздохнув, забрался на башню. Похоже, объяснение откладывается до тех пор пока они снова не встретятся. Если вообще встретятся, мрачно подумал Шольке. Мало ли как там сложится его судьба, в этом Вадленкуре? Его, конечно, труднее убить чем любого другого, но если вдруг попасть под снаряд или оказаться под гусеницами танка то шансов восстановиться очень мало. Да и желания проверять это на самом себе Гюнтер не испытывал ни малейшего желания.

Всё, пора отправляться!

Сняв свой блестящий шлем он надел наушники и в ларингофон подал команду к началу марша. «Здоровяк» мягко тронулся с места и, набирая скорость, свернул за угол, направляясь на южные окраины города. За ним, не отставая, рванулись остальные броневики. После того как с обеих сторон вновь потянулись пустые улицы и каналы Гюнтер спустился вниз машины и удобно устроился в закутке боевого отделения, где заботливый Хассе приготовил ему небольшую нишу для отдыха. Там были навалены рабочие комбинезоны экипажа и мягкая сидушка от какого-то отломанного стула. Не Бог весть что но и лучше чем вообще ничего. Ночёвки не предполагалось и следовало хорошо выспаться чтобы утром не клонило в сон.

Командир машины, наводчик и второй водитель тоже старались пристроиться как можно комфортнее на своих местах, одновременно переодеваясь из парадной формы в полевую. Хорошо что в экипаже два водителя, напарник сменит Курта ночью и можно будет двигаться без остановок хотя скорость всё равно придётся сбросить. Не хватало ещё чтобы в темноте угодить в какую-нибудь канаву…

Гаага плавно перетекла в городские районы Роттердама, броневик успокаивающе ревел мотором и Гюнтер, убаюканный этими привычными звуками, сам не заметил как заснул…