За тебя, Родина!

Глава 46

Лондон, Великобритания.

25 мая 1940 года. День.

Глава английской разведки полковник Мензис.

— Скажите, Стюарт, сколько вы уже работаете в разведке? — спокойные глаза нового премьер-министра не мигая смотрели прямо на него.

— Я пришёл сюда сразу после конца Великой войны, сэр. С 1924 года работал заместителем нашей службы под началом адмирала Синклера… — ответил он, недоумевая к чему этот вопрос.

Да, раньше ему не приходилось лично встречаться с Черчиллем, не по рангу для него были такие персоны. Старик Хью, несмотря на свою болезнь, старался бодриться и до самой смерти пунктуально выполнял все свои обязанности, не пытаясь взвалить их на своего помощника. Но Стюарт не сомневался что все детали его биографии известны премьер-министру не хуже чем ему самому.

— А ещё вы полковник и офицер Генерального штаба, воевали под Ипром, были отравлены газом… — утвердительно кивнул Черчилль, удобно расположившийся в своём кресле. — У вас есть большой опыт работы в разведке, адмирал Синклер вряд ли бы назначил кого попало своим помощником, верно? Тогда объясните мне, полковник, как вы могли поверить в эту вот чушь?

С этими словами премьер-министр взял со стола тонкую папку в чёрной кожаной обложке и толкнул ему по поверхности стола. Мензис постарался сдержать внутреннее раздражение и промолчал, собираясь с мыслями…

…Все четыре дня, с тех пор как он получил невероятные сведения из столицы «красных» о «Потомке», ушли у него на попытки добыть доказательства в правдивости этой версии, чтобы иметь возможность убедить высшее должностное лицо страны в том что надо действовать. Увы, с тех пор как своей должности лишился симпатизирующий Англии Литвинов находить информацию стало не просто трудно но, скорее, почти невозможно. За посольством в Москве непрерывно следят, посол Уильям Сидс докладывал что ему невозможно просто выйти погулять так как он сразу чувствует себя под прицелом внимательных глаз сталинских агентов. То же самое можно сказать и про других сотрудников посольства. Даже его человек, служащий там под неприметной легендой и который до этого держал связь с русским информатором, принимал неимоверные усилия чтобы оторваться от наблюдения. Но тот куда-то пропал и на связь больше не выходил, хотя его сотрудник и оставлял для него специальные знаки в нужных местах.

Пришлось сосредоточиться на тех фактах которые можно было как-то проверить. Прежде всего это была дата окружения и эвакуации Британского экспедиционного корпуса из Дюнкерка. Как? Как можно было её узнать если в середине апреля, когда поступили первые сведения о «Потомке», никто в здравом уме даже предположить не мог не только о дюнкеркском мешке но и вообще что Гитлер решится напасть на Францию⁈ После поглощения Чехословакии и захвата Польши его намерения читались как дважды два. Направление только на восток, на коммунистов! В Великобритании это почти всех устраивало, как и самого Мензиса. Ну хорошо, допустим что русская разведка откуда-то заранее пронюхала о тайных планах Гитлера развернуться на запад, это ещё как-то логично… Но каким образом они спрогнозировали ход боевых действий вплоть до конкретных чисел⁈

Сколько Стюарт не ломал голову, пытаясь объяснить для себя этот момент, не учитывая сведения о пришельце из будущего, у него ничего не вышло. Никак не сходились нити, остро не хватало информации, а подгонять факты под удобную версию… Сомнительное удовольствие. Хотя, может и получится…

А назначение Черчилля премьер-министром за месяц до его фактического занятия должности? Чемберлен, получив вотум доверия, сам подал в отставку, но по всем прикидкам и расчётам его место должен был занять консерватор лорд Галифакс. Никто, даже он сам, не знал что откажется от должности в пользу Черчилля, поскольку всё решилось только 9 мая. Как это объяснить? Предвидение? Отличная работа аналитиков сталинского МИД? А между тем, если соединить все эти факты или подозрения с «Потомком», то всё сходилось идеально. И он бы мог прийти с этой папкой к Черчиллю гораздо раньше если бы не одна деталь, которая его смущала… Некий «стоп-приказ» Гитлера, который должен был на два дня остановить германские атаки на окружённых. Судя по словам этого пришельца дата приказа — 24 мая. Сейчас уже 25… но его нет, немцы наступают по-прежнему. Почему⁈

Опытный ум Мензиса, отточенный многими годами работы в разведке, уже выдал предположение которое могло бы быть правдой, вот только оно было настолько пугающим что мороз пробегал по коже. Но прятать голову в песок и представлять что неприятностей не существует точно не для него. Поэтому, как бы ему не хотелось игнорировать эту версию, он был вынужден учитывать и её… Что если немцы тоже узнали о «Потомке» и Гитлер, увлекающийся мистикой, поверил в пришельца из будущего? Зная к чему привело его решение о приостановке наступления германский фюрер скорректировал свои действия и на этот раз не стал придерживать своих танковых генералов? Могло такое быть? Вполне возможно. Раз такую информацию из недр НКВД смог добыть информатор разведки Его Величества то почему бы гипотетическому агенту нацистов не сделать то же самое? Если посмотреть на складывающуюся сейчас ситуацию с такого угла зрения то всё снова сходится.

Проблема заключалась в том что Черчилль не Гитлер, и принимать важнейшие решения под влиянием мистики или непроверенных сведений вряд ли будет. Он наверняка потребует проверить и перепроверить их, что вполне логично. Но все эти мероприятия требуют самого главного ресурса, которого им катастрофически не хватает… Времени! Если сейчас ничего не делать и ждать когда найдётся хоть какое-то доказательство версии о «Потомке» то судьба Британского экспедиционного корпуса, который сейчас отчаянно сражается за своё спасение, будет очень незавидной. Стюарт, как офицер Генштаба, был осведомлён что в первую очередь планируется спасать людей, естественно англичан, а потом уже французов, бельгийцев и прочих. Технику же заранее списали, зная что её погрузка сопряжена с большими трудностями и отнимет не только много места на кораблях но и времени. А теперь, когда немцы ворвались в западные кварталы Дюнкерка, ситуация настолько обострилась что счёт шёл не на дни а на часы. Больше нельзя было ждать и ему пришлось идти к Черчиллю с непроверенной информацией и своими личными догадками…

— Господин премьер-министр, я понимаю что изложенное мною в папке не до конца проверено, но уверяю что в ближайшее время я постараюсь добыть как можно больше доказательств в пользу информации о «Потомке»… — Стюарт старался говорить спокойно и размеренно, зная что Уинни не любит тех кто нервничает. — Дело в том что сейчас нет на это времени, решение нужно принимать немедленно, иначе все наши войска, сосредоточенные в районе Дюнкерка, постигнет полный разгром!

Черчилль хмыкнул, его бульдожье лицо скривилось.

— И что же, по вашему, мы должны сделать немедленно? Эвакуация уже объявлена, лорд Горт сообщил что по его приказу из наиболее боеспособных частей сформированы отряды прикрытия. Остальные постепенно отходят на север и готовятся к посадке на корабли.

— Сэр, предлагаю рекомендовать нашему флоту бросить все наличные силы на поддержку корпуса и помощь в организации эвакуации! — твёрдо ответил Мензис, глядя на премьер-министра. — Более того, обратиться ко всем рыбакам южного побережья Англии, да и вообще всем у кого есть хоть какая-то посудина с мотором которая сможет переплыть Канал! Я знаю, там берег очень пологий, крупные суда не смогут подойти близко к нему, а вот десяткам или даже сотням лодок и других мелкосидящих кораблей это вполне под силу. Я уверен, люди поймут нас и с радостью помогут спасти своих мужей, сыновей, отцов и братьев!

Уинстон хмуро взглянул на него и проворчал:

— Обратиться к населению с призывом о помощи? Полковник, а вы представляете какой удар это нанесёт по престижу армии и флота? Получается, мы сами испачкали себе штаны и сели в лужу? Люди станут говорить что ни солдаты ни моряки никуда не годятся, раз для их спасения мы вынуждены просить гражданских о помощи.

— Сэр, если мы этого не сделаем, люди будут говорить совсем другое… Они скажут — генералы и адмиралы не только потеряли Францию и не смогли защитить своего союзника, но и не сумели спасти собственных солдат, вовремя вытащив их из пекла! — парировал Стюарт, призывая на помощь всё своё красноречие. — А потом зададутся логичным вопросом — кто виноват в том что командовать отступлением и эвакуацией были назначены некомпетентные военачальники? Лорд Горт? Он скажет что всего лишь выполнял приказ вышестоящего. Поверьте, господин премьер-министр, политические последствия нашего бездействия или же оттягивания неизбежного будут гораздо серьёзнее чем просто правдиво и честно попросить людей о помощи! Они имеют право постараться спасти своих мужчин и если у них получится то благодарить за это решение станут именно вас!

Черчилль промолчал, погрузившись в раздумья, а Мензис позволил себе чуть расслабиться. Нахождение рядом с высокопоставленными политиками и общение с ними дало ему понимание как сделать так чтобы они прислушивались к его словам. При всех своих политических взглядах и различиях между собой было то что роднило их… — влияние на них избирателей, один из столпов демократической системы Великобритании, хоть и управляемой, номинально, монархом. Почти все свои решения и высказывания они просчитывали с учётом того как это отразится на настроениях народа, одобрят их люди или наоборот. А значит, если Мензису требовалось добиться своей цели с помощью какого-либо политика, то следовало убедить его в том что потенциальные избиратели ждут от него именно таких действий. Потому что никто не хочет быть крайним и отдуваться за чужие ошибки. Ну и за свои тоже… Да, Уинни не первый день в высших сферах страны крутится и он сейчас наверняка просчитывает эти последствия, чего больше получится, плюсов или минусов если последует совету главы своей разведки.

— Допустим, я это сделаю… — прервал его размышления премьер-министр, неуклюже встав с кресла и подойдя к столу. — Обращусь к народу, попрошу о помощи. Но сначала я хочу знать подробно, как вы пришли к таким выводам что указаны в папке, и все ваши предположения, раз уж вы не можете предоставить мне явные доказательства…

Стюарт мысленно перевёл дух и начал подробно рассказывать всё с самого начала. Как к ним в апреле поступила первая информация о сверхсекретном объекте «Потомок», о его ошеломительных сведениях о будущем. Как их же собственный резидент в Москве смеялся и убеждал что русский зачем-то просто выдумал всю эту историю или же её ему скормила НКВД в целях дезинформации. Как несколько недель расшифрованные донесения лежали у них в офисе с грифом «Непроверенная информация» а сотрудник, ответственный за то чтобы доложить от этом помощнику Мензиса, едва не выкинул эти бумаги в мусорку, будучи твёрдо убеждён что тот кто составил эту чушь был явно под влиянием русской водки… И выкинул бы, не забудь он о них из-за рабочей текучки. Как их случайно обнаружил майор Гиббонс и рассказал об этом ему. И, наконец, как сам Мензис в это поверил, после того как узнал о дате начала операции «Динамо»…

Всё это время Черчилль, вытащив свою любимую кубинскую сигару, молча курил, пуская дым к потолку кабинета. Он просто смотрел на него не отрывая глаз и Стюарт чувствовал что сейчас важно каждое его слово. Стоит ему ошибиться или сказать что-то не то как последствия могут быть непредсказуемыми. И когда он закончил то услышал тот самый вопрос который так не хотел задавать самому себе:

— Полковник, как вы объясните тот факт что, согласно сведениям этого вашего «Потомка», вчера Гитлер должен был отдать странный приказ о остановке наступления? Но, насколько я знаю, такого приказа немецкие войска не получали. Значит, сведения этого…хм, пришельца из будущего, не настолько точны как вы меня уверяете? Возможно, он ошибается и в другом, случайно или специально?

Мензис тяжело вздохнул, чувствуя себя в какой-то мере как на эшафоте.

— У меня есть предположение, объясняющее этот факт, господин премьер-министр… Если в него поверить то всё становится ясно.

— Опять предположение, полковник? — усмехнулся Уинни. Он аккуратно положил огрызок сигары на пепельницу и подошёл к нему. Стюарт был выше Черчилля но почему-то ощущал себя ниже чем премьер. — Вы теряете хватку? Раньше от вас на стол Чемберлену ложились не какие-то догадки а логически обоснованные и доказанные факты.

— Нет, сэр, моя хватка при мне и осталась… — Мензис позволил себе немного защиты. — Но, как я уже говорил раньше, сейчас у нас нет времени чтобы действовать так как предписано правилами. Иногда приходится рисковать, иначе провал. Я понимаю, моё дело только выдавать информацию а что и как делать это ваша прерогатива…

— Так дайте мне ваши факты чтобы я смог принять правильное решение! — неожиданно рыкнул Черчилль. Его глаза сузились до щёлочек и свирепо впились в лицо Стюарта. Ему вдруг показалось что этот бульдог просто вцепится в его горло и не отпустит пока не перегрызёт до самого позвоночника. — Потому что если я ошибусь на основе ваших неполных данных, дело кончится не только тем что меня выкинут из моего кресла! В условиях войны, которую мы сейчас ведём против нацистов, каждая ошибка подобна поражению за которую заплатят миллионы наших людей! Вы это понимаете, полковник?

— Да, сэр, отлично понимаю! — Мензис сам не заметил как принял строевую стойку профессионального военного, хотя прошло уже много лет с тех пор как он чувствовал себя армейским офицером, несмотря на звание. — Я почти уверен что приказ не поступил потому что немецкая разведка также узнала о «Потомке» и его информации. Она доложила Гитлеру и тот, будучи подвержен влиянию мистики, поверил в неё. Поняв что случилось в том будущем он решил исправить эту свою ошибку и не дать нам спасти своих солдат. Если ему удастся это сделать то мы лишимся сотен тысяч обстрелянных и опытных бойцов которые могли бы защищать метрополию в случае вторжения. При таких условиях, с учётом того что наша армия также лишится всей техники во Франции, Англия окажется почти беззащитной против нацистов и Гитлер, боюсь, это тоже отлично понимает.

Черчилль, наконец, отвёл от него свой давящий взгляд и повернулся спиной, отчего Стюарт почувствовал явное облегчение.

— Вы забыли про наш флот и авиацию, полковник… — уже нормальным голосом буркнул он. — Они сорвут все попытки Гитлера переправиться через Канал.

— Уверен, немцы найдут какую-нибудь возможность решить эту проблему! — ответил Мензис, придя в себя.

— Ещё один Ютландский бой возле наших берегов? — задумчиво протянул премьер, подойдя к окну и глядя в него. — Сомневаюсь что нацисты рискнут своим флотом так близко от нас. У них хорошие корабли и экипажи, это трудно отрицать, но их мало. «Бисмарк» и Тирпиц", хоть и спущены на воду но до сих пор так и не введены в строй. То же самое касается и тяжёлого крейсера «Принц Ойген». Моряки уверяют что пройдёт ещё много месяцев прежде чем это случится, а без них у Гитлера очень мало шансов обеспечить благополучную высадку десанта на наш берег. Одних «Хиппера» и «Блюхера» недостаточно чтобы пробиться через защиту нашего флота, а если они всё-таки попробуют то дно в Канале украсится потопленными остовами ещё двух немецких крейсеров.

— К сожалению, я пока не могу вам сказать как именно Гитлер поступит дальше в отношении военной стратегии, но уверен в одном — нам нельзя допустить осуществления его планов как в отношении наших войск во Франции так и в угрозе метрополии, и использовать для этого все возможности! — высказав эту, в общем-то, вполне понятную мысль Стюарт снова замолчал, сожалея что не может добавить к своим словам больше определённости.

Пользуясь тем что с началом войны для влачившей нищенское финансовое существование разведки открылись новые денежные вливания, Синклер вместе с Мензисом основали в местечке Блечли-парк, к северо-западу от Лондона, Правительственную школу кодов и шифров, куда начали набирать лучших криптографов, математиков и даже просто любителей отгадывать кроссворды или играть в шахматы. Персонал принимали из любых социальных слоёв, от бедных студентов до девиц из высшего общества, главное чтобы они имели острый ум и желание его использовать на благо страны. Всем этим разнородным сборищем гениев руководил коммандер Алистер Деннистон, суровый и мужественный офицер который, фактически, и создал зародыш организации ещё во время Великой войны. Единственным его недостатком, как считал сам Стюарт, была старость, всё-таки человеку уже почти шестьдесят лет, но опыт коммандера перевешивал этот минус с лихвой. Он на вражеских шифрах, как говорится, собаку съел, что лишний раз доказал взлом немецкой шифровальной машины «Энигма», ранее считавшейся неуязвимой. Хотя в июле 1939 года, ещё до войны, поляки из Бюро шифров смогли расколоть эту неприступную дамочку и поделились своим успехом с союзниками сам Деннистон был настроен пессимистически в отношении польского триумфа и в особенности насчёт германского военно-морского шифра. Да, они теперь могли понять многое в планах немцев но всегда существовала вероятность что нацисты узнали о взломе «Энигмы» и теперь просто кормят англичан дезинформацией, смеясь над наивными британскими разведчиками.

— Скажите, полковник, каковы ваши мысли о том что случится после войны, согласно содержимому в этой папке? — внезапно спросил Черчилль, повернувшись к нему лицом.

— Если не считать того что мы выйдем из этой войны довольно ослабленными и передадим пальму первенства нашим заокеанским потомкам пассажиров «Мэйфлауэра» то ситуация не самая худшая… — ответил Стюарт, тщательно подбирая каждое слово. — Наш традиционный соперник Франция будет лежать в руинах, не говоря уже о Бельгии и Голландии, Германия повержена и там будут стоять наши войска. Единственное что меня удручает так это Советская Россия, господин премьер-министр. До этого я был уверен что если немцы и русские схватятся между собой, как мы и планировали, то взаимно ослабят друг друга. Но увы, оказалось что «красные», несмотря на катастрофическое начало войны, оказались гораздо сильнее чем ожидалось. Их экономика и промышленность, пусть с неимоверными усилиями и нашей помощью, выдержали громадное напряжение и смогли насытить армию необходимыми для победы ресурсами. А их человеческий потенциал поистине ужасает. Потерять столько миллионов военных и гражданских, едва не сдать свою столицу а потом всё равно взять Берлин… Сэр, боюсь что мы сильно недооцениваем Сталина и его коммунистов!

— И что же вы предлагаете сделать с этим, полковник? — казалось, Уинни был и впрямь заинтересован в его мнении и спрашивал не просто из любопытства. — Смелее, я хочу услышать ваши соображения! Говорите откровенно, возможно, в них окажется здравое зерно, кто знает?

Мензис глубоко вздохнул, словно готовясь прыгнуть в холодную воду. Советовать премьер-министру Великобритании в таких важнейших государственных вопросах когда на кону стоят жизни десятков миллионов людей… Это не то же самое что прогуляться по Пикадилли в час пик.

— Прежде всего я считаю что нам надо любыми путями рассорить Гитлера и Сталина, сэр! — начал он, излагая свои собственные мысли которыми задавался в свободное от работы время. — Этот пакт Молотова-Риббентропа, противоестественная дружба между нацизмом и коммунизмом, двумя тоталитарными державами, должен быть разорван. Для этого нужно с помощью диверсий, шпионажа и других средств заставить их подозревать друг друга во лжи и обмане, чтобы Гитлер сосредоточился именно на «красных». А когда между ними начнётся война то ни в коем случае не посылать русским помощь в качестве ленд-лиза! Возможно, что именно она и была той недостающей соломинкой которая бы и сломала хребет советскому верблюду. Чем больше нацисты углубятся на территорию Советов тем лучше. Пусть истребляют друг друга, всё равно что те что другие для нас враги. К сожалению, или к счастью, теперь фюрер знает что его ждёт через пять лет и поэтому наверняка примет меры чтобы не допустить русских в Европу и позволить им захватить Берлин. А если в эти сведения поверил и Сталин, что вполне возможно, то он также начнёт готовиться к схватке не на жизнь а на смерть. Что касается американцев…

— Подождите, полковник! — Уинни поднял пухлую руку и остановил его. — У вас есть какие-нибудь сведения о передвижениях Красной армии или новинках боевой техники в военной промышленности, с учётом новой информации?

— К сожалению, пока нет, сэр. Как я уже докладывал вам, русская служба безопасности очень плотно следит за всеми передвижениями наших людей в посольстве… — огорчённо вздохнул глава разведки. — Работать трудно, но уверен что рано или поздно мы найдём того кто нам нужен. Поверьте, в Москве наверняка есть потенциальные предатели готовые помочь нам. Главное, это найти их и сговориться о цене. Зависть, жажда наживы, ненависть к советскому строю, компромат… неважно! Но на это нужно время, сэр, тут уж ничего не поделаешь… Единственное что привлекло моё внимание в донесениях из посольства, было то что уже некоторое время на улицах замечено гораздо больше сотрудников милиции и службы безопасности. Такое ощущение что они кого-то… или что-то ищут. Сидс в беседе с Молотовым как бы между делом поинтересовался такой возросшей активностью но советский министр рассмеялся и ответил что проводятся обычные учения новых сотрудников в условиях большого города. И потом быстро сменил тему.

Черчилль задумчиво хмыкнул, провёл рукой по голове и сказал:

— Что вы там начали говорить о американцах? Я слушаю!

— В отношении американцев я считаю абсолютно невозможным делиться с ними такой информацией! — убеждённо произнёс Мензис. — Узнай они о «Потомке» то их действия могут сильно осложнить наши планы. С другой стороны крайне желательно как можно теснее сотрудничать с ними в области военных технологий чтобы получить преимущество в войне. Прежде всего это сведения о атомном оружии, сэр. Предлагаю как можно быстрее направить за океан несколько наших учёных по этой теме чтобы они смогли узнать от своих американских коллег как можно больше, но самим никак не помогать янки в исследованиях. Возможно, даже попытаться направить по ложному следу. Было бы идеально завербовать кого-то из них но это маловероятно, условия там гораздо лучше наших. В обычных вооружениях сосредоточить усилия на разработке и получении лицензии на танки «Шерман» и стратегические бомбардировщики «В-17», а потом и «В-29». Неплохо бы узнать о разработках некоей «базуки», ручного противотанкового гранатомёта, о котором говорил «Потомок». Плохо что он не указал когда именно и кто создал это оружие в США, но если работы над ней уже начались то нам жизненно необходимо получить об этом как можно больше информации. И, естественно, работать в этом направлении самим.

— Вы представляете, полковник, что случится если американцы узнают об этих планах? — тихо спросил Уинни, снова подойдя к нему вплотную.

— Да, сэр, я отлично понимаю! — подтвердил он, не отведя своего взора. — Но знаем про эти планы только мы с вами. Про «Потомка» осведомлён ещё мой помощник, тот самый майор Гиббонс, а он многократно проверен мною лично.

— А этот ваш человек в Москве? Который встречался с информатором? — не отставал Черчилль, буравя его заплывшими жиром глазами.

— «Баронет» сам не верит в слова информатора, сэр… — Стюарт позволил себе лёгкую улыбку. — Каждое его донесение пестрит пометками что он не считает её достоверной. В крайнем случае можно отозвать его сюда или же отослать куда-нибудь в Австралию, хотя я не думаю что от него будут проблемы. Кстати, сам информатор, по его словам, пропал и он не знает куда тот делся и жив ли вообще…

На этот раз молчание в кабинете затянулось на несколько минут. Премьер-министр сел в своё кресло и погрузился в раздумья а глава английской разведки ждал, не смея побеспокоить его. За окном неразборчиво доносился шум большого города но этот фон нисколько не отвлекал обоих мужчин.

Наконец Уинни очнулся от размышлений и поднял на него взгляд.

— Хорошо, полковник, вы свободны… Что касается операции «Динамо» то вы узнаете моё решение очень скоро! — сказал Черчилль, не глядя на него. — Будьте уверены, я обязательно приму во внимание ваши слова и сделаю соответствующие выводы. Идите!

Мензис коротко кивнул головой и вышел из кабинета, испытывая удовлетворение от визита. Да, премьер не согласился прямо на то что он предложил, но и не отказал! А значит есть надежда что все его слова сказаны не зря и у окружённых английских солдат в Дюнкерке появятся чуть больше шансов выжить и вернуться домой…

г. Ватандам, Франция.

25 мая 1940 года. После полудня.

Юджин Питерс, лейтенант армии Его Величества.

Они отступали.

Отступали, несмотря на то что пытались всеми силами держаться и не дать тевтонам прорваться на север, окончательно дезорганизовывая оборону союзников. Этот день начался плохо и Юджин имел все основания полагать что и закончится он так же, если ещё не хуже…

С того момента как он чудом выбрался из начинавшегося гореть жилого дома прошло больше часа и всё это время у него не было ни минуты передышки. Немцы буквально осатанели и давили на них как заводской пресс. Едва он смог свалиться в окоп как капрал Торнтон, в перерывах между выстрелами, быстро посвятил его в обстановку которая сложилась рядом с ними. Спрашивать что случилось с теми бойцами которые оборонялись вместе с Юджином капрал не стал, видимо и сам всё понял. Оказалось, что пока лейтенант воевал внутри и потерял всех кто был с ним в здании, его подчинённые тоже понесли потери.

Тот самый проклятый восьмиколёсный броневик, который Питерс заметил из окна двигающимся прямо за танком, успел натворить бед. Разломав забор во двор и выехав из-за угла дома он сразу открыл огонь из пушки, и первой же очередью с расстояния тридцати метров разнёс на куски крупнокалиберный «Vickers» который, теоретически, мог хоть как-то повредить этот немецкий гроб. Фэрбенкс и Портер, составлявшие его расчёт, даже не успели выстрелить от неожиданности, и теперь лежали на дне окопа, изуродованные 20-миллиметровыми снарядами.

Райан, худой и быстрый ирландец, не сплоховал и всадил пулю из противотанкового ружья прямо в покатую морду эсэсовской техники но добился лишь того что броневик резко сдал назад и снова скрылся за углом. Неизвестно, напугался водитель или командир восьмиколёсника или же по другой причине, но с той минуты вражеская машина появлялась лишь на несколько секунд и открывала огонь сразу же как только её башня могла стрелять по позиции его ребят.

Словно решив что этой проблемы для лейтенанта и его подчинённых недостаточно, с участка расположенного южнее, их начал поливать очередями немецкий пулемёт, скрытый густыми зарослями. Ну и на закуску, помощь своим товарищам оказали нацисты с западного берега, стреляя прямо через реку. В результате такого сильного огня с двух сторон Питерсу ничего не оставалось как приказать остаткам своих людей отступить на соседний участок, расположенный севернее. Одного раненого, Маккензи, пришлось тащить на руках, ещё двое легкораненых смогли отступить самостоятельно, пользуясь обильно разросшимися кустами и зазеленевшими фруктовыми деревьями в дальнем конце сада. А вот убитых Фэрбенкса и Портера пришлось оставить, не было лишних людей чтобы тащить их тела…

Стиснув зубы от злости Юджин мысленно посчитал. Учитывая тех кто погиб в доме к ним теперь добавились ещё двое… Итого — из двенадцати человек, которыми он командовал на этой стороне улицы, осталось всего шестеро, не считая его самого. И минус Маккензи, с его раной тот сейчас точно не боец. А ведь он не знает как там дела у сержанта Барнса на другой стороне! Наверняка там тоже есть убитые и раненые.

Оглянувшись напоследок и видя как дом, в котором навечно остались четверо его бойцов, уже полыхает почти полностью, Питерс угрюмо подумал что эта плата за такое же количество эсэсовцев, включая того мелкого живучего ублюдка, слишком дорогая цена. Он надеялся что этот вчерашний выкормыш гитлерюгенда, если не сдох от гранаты, то поджарится заживо и отправится в ад, туда где ему самое место…

Здесь, на новом месте, закрепился уже другой взвод, во главе со своим начальником, уорент-офицером 2 класса. Мимолётно удивившись тому что человека в таком звании назначили командовать людьми в бою он хотел было попытаться узнать о количестве и вооружении его подразделения но попросту не успел.

Немцы, видимо, обнаружив что англичане сумели незаметно отступить, тут же последовали за ними и Юджин увидел как с хрустом ломая кусты, из тех самых зарослей сквозь которые они сами выбрались буквально пару минут назад, показался знакомый покатый нос немецкого броневика. И едва он сам, а также все его люди, успели скатиться в окопы как маленькое тонкое дуло машины озарилось огнём, а земля услужливо передала Питерсу мелкие колебания почвы из-за попадания маленьких снарядов в бруствер. Ду-ду-ду-ду! Снова очередь, к которой добавился рык такого знакомого немецкого пулемёта. И начался нескончаемый ад…

На той позиции они продержались всего пятнадцать минут, не больше. Кроме беснующегося огнём восьмиколёсника из зарослей повалили вражеские пехотинцы, стреляя на ходу из пистолетов-пулемётов и винтовок. Они отбили эту атаку, свалив не меньше семерых эсэсовцев, не считая вопящих и стонущих раненых. Но за это им пришлось заплатить тремя своими погибшими и двумя ранеными, потому что высовываться из окопа под шквальным огнём на таком близком расстоянии это смерть. Чудо что остальные успели выстрелить и снова нырнуть вниз… А потом налетели самолёты и Юджин понял насколько он ошибался, думая что хуже просто быть не может.

Геринговские стервятники с отвратительно воющими сиренами пикировали прямо на них, строча из пулемётов и бросая бомбы прямо на головы. Это был просто адский ад! Земля ходила ходуном, сыпалась им на спину и за шиворот, душа и сердце трепетали, мысленно прощаясь друг с другом. Ни о каком отражении атаки не было и речи, в голове Питерса, впервые попавшего под прицельную бомбардировку, творился настоящий хаос. Вой сирен, надрывный гул авиационных моторов, кислый запах взрывчатки, содрогающаяся земля, истошные стоны совсем рядом… Сжавшись в комок и приникнув к земле на дне окопа Юджин молился лишь о том чтобы это всё поскорее закончилось. Он не знал сколько времени вражеские штурмовики кружили над ними но когда гул моторов наконец стих и Питерс сумел немного прийти в себя то понял что придётся отступать снова…

Наполовину заваленные окопы, из которых кое-где торчали окровавленные части тел солдат… множество больших и малых воронок, из которых ещё поднимался дым… мёртвые глаза незнакомого уорент-офицера с оторванными по самый пах ногами, с которым Юджин не успел даже словом перемолвиться… хрипло кашляющий рядовой Райан, мутным взором смотревший на свой «Boys» с погнутым стволом. Помимо него самого, ирландца и грязно ругающегося Торнтона на тихой перекличке отозвалось всего восемь человек, из них четверо раненых. А ведь когда он со своими парнями ввалился к ним в гости то навскидку заметил не менее двадцати голов в касках, мелькавших над краем траншеи…

Пользуясь тем что нацисты, видимо из-за налёта, сделали сами себе передышку, Питерс тяжело поднялся на дрожащие от напряжения ноги и тихо подал команду отходить, предварительно захватив раненых. Никто не возразил ему, скорее всего подсознательно желая покинуть то место где они чуть не остались навечно…

Затем всё повторилось снова… и снова. Атака за атакой, эсэсовцы наседали на них, поливая огнём и закидывая гранатами, если им удавалось подобраться поближе. И каждый раз им помогал тот самый треклятый броневик, чтоб он провалился! Восьмиколёсник как будто превратился в злой рок Юджина, вызывая у него почти неконтролируемую ярость. Ох, как же ему хотелось любым способом уничтожить эту эсэсовскую машину, олицетворяющую в себе всю мерзость нацистского рейха и его сраного Гитлера! Но командир, тот самый надменный ублюдок с биноклем, был очень осторожен. Броневик никогда не приближался на расстояние броска гранаты а никакого другого оружия, чтобы поджечь хитрую тварь, у лейтенанта не было.

Двухфунтовки, оставленные им для обороны, видимо, располагались на других улицах, «Vickers» больше не попадался, а неисправный «Boys» Райан оставил ещё там, два дома южнее… В довершении всего, самому Питерсу пришлось бросить немецкий трофейный пистолет-пулемёт, потому что все магазины к нему закончились а найти новые было невозможно поскольку они отступали. Револьвер для такого боя явно не годился, винтовка тоже не слишком ему нравилась и поэтому Юджин назначил сам себя пулемётчиком. Подобрал «Bren» с боеприпасами у раненого которого унесли в тыл, приказал Торнтону быть вторым номером и начал воевать как обычный пехотинец. Да это было неправильно, словно забивать гвозди микроскопом, но сейчас вокруг него творился такой бардак что его поступок по сравнению с этим был невинен как слеза младенца. Да и кем командовать? Он видел вокруг себя только капрала и Райана, державшегося рядом с ним. Остальные либо убиты либо их унесли ранеными на северную окраину города. А брать под начало чужих людей, так у них есть свои командиры которых те знают и подчиняются им. Оставалась лишь надежда на Барнса, что ему повезёт сильнее чем Юджину и он сохранит как можно больше парней…

Нет, если подумать то не всё было так хреново как ему казалось.

Питерс заметил это не сразу но, похоже, у немцев не было артиллерии. Они атаковали пехотой, танками, их поддерживала авиация, но ни разу лейтенант не заметил чтобы по ним били орудия. Может не успели подвезти к реке, или же «Спиты» накрыли её где-то во вражеском тылу, так или иначе германский «бог войны» не соизволил показать им свою мощь, за что Юджин был ему донельзя благодарен. Пусть так остаётся как можно дольше…

Потом он вдруг вспомнил что перед самым их отступлением из того самого окопа в саду первого дома, совсем недалеко раздался сильный взрыв, своим грохотом перекрывший всю стрельбу в окрестностях. А ведь это наверняка рванул мощный фугас, загодя приготовленный сапёрами полковника Болсома посреди улицы, в недрах разбитой легковушки. Стоило её толкнуть посильнее и тому кто это сделал сильно не поздоровится. Учитывая что их окоп в это время обрабатывал чёртов броневик, скорее всего на сюрприз наткнулся танк, самоуверенно решивший столкнуть раскуроченный автомобиль в сторону. Как минимум это на время выведет его из строя, а если Бог прислушается к желанию лейтенанта, то и вовсе разнесёт вражескую махину на части.

Минут двадцать назад, откуда-то из-за спины, на захваченные врагом участки начали падать снаряды и у Юджина, а также всех кто оказался рядом, на губах появились робкие неверящие улыбки. Их начала прикрывать собственная артиллерия, те самые двадцатипятифунтовки! Неизвестно насколько им хватит снарядов но эффект от огня британских орудий нацисты почувствовали быстро. Интенсивность атак снизилась и теперь эсэсовцы уже не бросались вперёд так словно им не дорога жизнь. Да, товарищи Юджина отступали, но за каждый фут этого города немцы платили высокую цену. Его грела мысль что они сбили спесь с этих вонючих тевтонов и заставили их ползти а не победно маршировать, как те, скорее всего, намеревались. Наверняка, после того как Питерсу и другим придётся отойти ещё севернее, на окраине Ватандама появится новое большое кладбище увешанное немецкими касками над крестами. И лейтенант, вместе с множеством другим солдат, намеревался сделать так чтобы вечных обитателей там оказалось как можно больше…

И, наконец, настроение им подняла сцена которая произошла буквально только что. Когда Юджин, Райан и Торнтон, вместе с десятками других незнакомых солдат сидели в окопах и с бессильной злостью смотрели вверх, где обнаглевшие нацистские штурмовики летали над головами и обрабатывали участок города чуть в стороне, случилось то от чего они вскочили и огласили округу радостным рёвом, вскидывая руки с винтовками.

Потому что увидели как возле пятнистого вражеского пикирующего бомбардировщика с неубирающимися шасси и изломанными крыльями появились трассеры от зенитных снарядов, а неподалёку ухо Питерса различило характерную работу 40-мм орудия «Bofors»! Глаза лейтенанта, жадно следившие за самолётом, увидели как один особо удачный трассер стеганул прямо по брюху стервятника. Тот вздрогнул, сразу прервал пикирование, шарахнулся в сторону и, натужно гудя мотором, полез вверх, пытаясь спастись на высоте. Но, на радость затаившего дыхание от напряжения Юджина, у немецкого лётчика ничего не вышло! Зенитчики очень не хотели отпускать свою добычу, сполна желая воспользоваться эффектом неожиданности. «Bofors» снова загрохотал короткой очередью и очередная порция трассеров плотно обложила удирающего ублюдка. У самолёта оторвало половину левого крыла вместе со стойкой шасси, брызнули осколки плексигласа и штурмовик снова начал резкое пикирование к земле, уже явно неуправляемое… Беспорядочно вращаясь и разбрасывая вокруг себя обломки конструкции немецкий стервятник, только что безнаказанно расстреливающий их сверху, рухнул где-то за домами, там где уже находилась захваченная территория. В метрах в пятистах от них раздался мощный взрыв и сквозь листву деревьев вдали показался шар огня, поднимающийся ввысь…

На мгновение все вокруг Питерса онемели, не в силах поверить в увиденное. Да и сам лейтенант уже успел напрочь забыть слова полковника Болсома о прибившимся к ним остаткам зенитного дивизиона, сказанные на совещании перед боем. И в момент когда британские пехотинцы совсем пали духом, подсознательно поверив что остановить или хотя бы замедлить эсэсовцев у них не выйдет, Болсом дал команду открыть огонь по потерявшим последнюю осторожность вражеским пилотам. И это случилось как нельзя вовремя!

Более того, прямо над позициями Юджина и других бойцов, пронёсся на юго-запад ещё один немецкий штурмовик, густо коптя кашляющим двигателем. Зрелище оказалось настолько близко что Питерс от неожиданности не успел сразу схватить оружие и только впился в самолёт взглядом.

Правое шасси было изорвано осколками, торчали клочья резины, в крыльях зияли несколько рваных пробоин, хвост тоже пострадал, кабина лётчика изнутри забрызгана красным, да и весь корпус машины словно изгрызен… Пилот явно старался спастись от огня зениток над самыми крышами и уже не помышлял о штурмовке. Наверняка все его мысли были о том как не дать изнемогающему мотору заглохнуть и нормально сесть в своём расположении на ближайшую свободную площадку.

— Огонь!!! — заорал кто-то совсем рядом, и Юджин, сбросив оцепенение, вскинул «Bren» вверх.

Стрелять из пулемёта от бедра по движущейся воздушной цели, пусть даже на близком расстоянии… Шансов попасть и нанести вражескому самолёту повреждения крайне мало, особенно если тот имеет хотя бы лёгкую броню. Но лейтенант всё равно стрелял до самого опустошения коробчатого магазина, надеясь на чудо. Ему даже показалось что он сумел заметить искры на корпусе от попаданий своих пуль… или не своих, неважно. Как бы то ни было немецкий лётчик, чуть не задевая крыши домов, пролетел над их головой и через несколько секунд скрылся вдали, явно разочаровав солдат тщетно ждавших что он рухнет на землю, повторив судьбу предшественника.

Радостные крики, которые разнеслись над позициями британских солдат между разрушенными домами и сараями, прервал ожесточённый огонь очнувшихся немцев. Они словно пытались отойти от шока и отомстить за своих сбитых товарищей из Люфтваффе, павших жертвой собственной беспечности. Снова среди развалин построек и остатков садовой растительности появились десятки стреляющих серых фигурок в ненавистных касках, опять мелькнул в дыму покатый узкий корпус эсэсовского броневика, изрыгающего смерть. Раздались отдалённые крики на лающем немецком языке, где-то взревел танк… Но это уже было не страшно.

То и дело посылая очереди из пулемёта по медленно наступающим немцам и часто меняя позиции Юджин поймал себя на том что улыбается. Улыбается, несмотря на весь тот праздник смерти который бушевал вокруг него. Если ему доведётся выжить он дал себе мысленное обещание что спустит всё своё жалованье, одолжит у других офицеров, но поставит ящик лучшего пива ребятам на «Bofors»… Ну и тогда ещё один такой же для парней на двадцатипятифунтовых гаубицах. Если бы не они то, возможно, ублюдки из СС уже вышибли их из города. А может и самого Питерса не было бы в живых, кто знает?

Да, они по-прежнему отступают и не могут остановить настырных нацистских тварей, но артиллеристы и зенитчики только что убедительно доказали и продолжали доказывать немцам значение слов «пиррова победа». Может, и даже скорее всего, они всё-таки захватят Ватандам уже сегодня, и Юджину с товарищами придётся снова отходить на север, к Дюнкерку… Но прямо сейчас и те и другие дали пехотинцам надежду что на войне не всегда бывает полная жопа. Иногда приходит долгожданная кавалерия и даёт врагу хорошенько просраться кровью. Пусть и ненадолго. А пехота… пехота сделает всё что сможет. Будет сражаться за каждый фут этого города и покупать своими жизнями время для тех счастливчиков которые сейчас садятся на корабли и плывут к мамочкам, наслаждаться виски и элем в пабах, чтобы хоть чуть-чуть забыть этот французский ад… В конце концов, это судьба, кто-то выживет а кто-то нет… Там, на небесах, разберутся кто, кого, куда. А ему, лейтенанту британской армии Его Величества Юджину Питерсу, сейчас некогда об этом долго размышлять. У него в прицеле тевтоны с двумя колючими близняшками на касках и хороший пулемёт для поздравительной речи незваных гостей. Пора бы уже заняться ими вплотную и в который раз показать как тут не любят Гитлера и его сторонников…

Он поудобнее прижал приклад к плечу и снова открыл огонь, чувствуя как в душе поселилась уверенность. Как бы не сложилась его дальнейшая судьба ему себя упрекнуть не в чем. Убивай и не будь убитым! Боже, храни Короля!..