За тебя, Родина!

Глава 87

Лондон.

30 мая 1940 года. Ранний вечер.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.

Снова накатило желание закурить сигару или же налить в бокал коньяку на три пальца, но он мужественно преодолел искушение, отведя взгляд. Государственному деятелю его масштаба не пристало пить словно бристольскому докеру после тяжёлого рабочего дня, да ещё на глазах у тех кто сейчас стоял напротив его стола и смотрел на потомка герцога Мальборо.

Первым из них был контр-адмирал Бертрам Рамсей, руководитель всей операцией «Динамо», задуманной для эвакуации всех сил Союзников из Дюнкерка и его окрестностей. Они уже встречались в этом кабинете несколько дней назад, но как тогда так и сейчас тот выглядел собранно и невозмутимо, являя собой образец офицера флота. Мундир в полном порядке, начищенные ботинки, фуражка на сгибе локтя… словом, внешне безупречен.

Вторым человеком, который в эти минуты находился рядом с контр-адмиралом, оказался генерал Джон Стендиш Горт, командующий Британскими Экспедиционными Силами. Его вызвали в Лондон ещё ночью, всего через несколько часов после того как один из эсминцев доставил туда генерала вместе со всем штабом из Дюнкерка. Вот его внешний вид куда больше соответствовал тому типу офицеров который хоть иногда бывает в передовых частях. Осунувшееся землистое лицо, запавшие глаза, не слишком хорошо вычищенные форма и сапоги…

Весь день Уинстон провёл решая кучу других дел по управлению страной, выслушивая доклады, подписывая бумаги и т.д., не позволяя себе воли углубляться в вопрос эвакуации, несмотря на то что он был одним из самых важных в ближайшей перспективе. Регулярные доклады дежурного офицера по вопросам флота держали его в курсе всех событий, но без тех подробностей, от которых иногда зависит очень многое. И лишь теперь, когда основная масса распоряжений уже была отдана и громоздкая бюрократическая машина со скрипом продолжила свою работу, он позволил себе глубже погрузиться в эту огромную проблему.

Тяжело вздохнув и предчувствуя что услышанное ему снова не понравится Черчилль исподлобья посмотрел на контр-адмирала и хмуро буркнул:

— Докладывайте, Бертрам, я хочу знать подробности всей этой истории… Знаю, что вы меня не обрадуете, но за последние дни я уже привык к этому… — криво усмехнулся он.

Тот, не меняя выражения лица и позы, заговорил глухим и размеренным голосом:

— Сегодня рано утром германская авиация нанесла по нашим и французским эсминцам, находящимся на рейде Дюнкерка, мощный авианалёт. По предварительным данным разведки, не меньше ста пятидесяти самолётов в двух группах. Примерно половина это истребители, другая — бомбардировщики и пикирующие штурмовики. Наша военно-морская разведка не смогла своевременно предупредить о налёте, из-за чего часть кораблей оказалась не готова к немедленным манёврам и превратилась, по сути, в неподвижную мишень. Немцы использовали одновременно горизонтальные и пикирующие бомбардировщики, чтобы рассредоточить зенитный огонь и позволить группе торпедоносцев прорваться вплотную к эсминцам. Два или три из них были сбиты но остальные успели сбросить торпеды. В результате этой атаки четыре эсминца, три наших и один французский, оказались потоплены на рейде, а остальные спешно ушли к берегам Англии, имея разной степени повреждения. При этом вражеская авиация потеряла больше десятка самолётов всех видов. В дополнение к этому авианалёту с востока подошла германская эскадра в составе нескольких эсминцев, двух лёгких и одного тяжёлого крейсера. Она окончательно решила исход боя, вынудив наши корабли отступить от побережья и оттянуться под защиту береговых батарей в район Рамсгита. Немецкая эскадра подвергла город непродолжительному обстрелу но быстро отступила обратно, не дожидаясь наших бомбардировщиков и подводных лодок, уже получивших приказ выдвинуться навстречу. Таким образом, военно-морская часть операции «Динамо» закончена, господин премьер-министр. По докладам капитанов эсминцев и авиаразведки германские штурмовые части были замечены на самом пляже, а значит организовать дальнейшую эвакуацию больше невозможно из-за прорыва противника в эту зону.

Такая бесстрастная манера речи контр-адмирала вызвала у Уинстона давящее раздражение. Подумать только, он рассказывает об уничтожении «котла» словно читает газету, сидя в кресле у камина! Черчилль прикрыл глаза, тщательно борясь со злостью, и лишь через минуту сказал, чувствуя как внутри него всё напряжено:

— Последний вопрос, Бертрам. Сколько людей спасено на этот час?

Рамсей не изменил себе и так же ровно ответил:

— Мой штаб оценил количество спасённых на этот час из Дюнкерка примерно в 134 тысячи человек. Это те кого доставили в порты южной Англии боевые корабли. Ещё около 32 тысяч спасли гражданские моряки, если считать с самого начала эвакуации. Итого — 166 тысячи человек. Из них 127 тысяч наших войск, включая доминионы, то есть, индийцы, канадцы, новозеландцы и другие. Остальные французы. Часть солдат погибла уже на кораблях вместе с экипажами при бомбардировках. Окончательные данные ещё уточняются, но к утру я смогу доложить вам точные цифры спасённых.

Уинстону настолько остро захотелось выпить что пришлось приложить громадное усилие чтобы не поддаться соблазну. Всего 166 тысяч⁈ Примерно половина всей группировки на момент окружения! Боже правый! Это же настоящий разгром, не считая того что была брошена вся техника и тяжёлое вооружение. И что теперь делать? Как, кем и чем защищать страну? Судьба Франции уже решена, неужели и Англия падёт под ноги этим наглым тевтонам?

Правая ладонь сама собой сжалась в кулак и на смену злости пришла яростная решимость.

Нет! Что бы не случилось он и его народ продолжит сражаться! Никакой капитуляции и поражения! Если понадобится, он поставит под ружьё всех мужчин от восемнадцати до шестидесяти лет! На заводы пойдут женщины и подростки, но никто не посмеет усомниться в его желании сопротивляться до самого конца, каким бы он не был! Уинстон Черчилль, потомок герцогов Мальборо не сдастся! Никогда!!

Справившись с собой премьер-министр поднял взгляд на контр-адмирала и сказал нормальным голосом:

— Я вас понял, Бертрам. Можете идти.

Военный моряк, так и не позволив себе какие-то эмоции, надел белую фуражку, чётко козырнул ему и вышел за дверь, оставив его наедине со вторым человеком, молчаливо ждущим своей очереди.

Переведя взор на командующего… вернее, уже бывшего командующего Британскими Экспедиционными Силами, Уинстон тяжело посмотрел на него и тихо спросил:

— Генерал, я хочу узнать узнать от вас ответ только на один вопрос… Как? Как такое могло случится?

Левая щека Горта дёрнулась, он моргнул, но начал отвечать:

— Сэр, там сложилось много неблагоприятных факторов… Всё началось ещё с Арденн. Противник ударил с неожиданного направления и, благодаря высокой скорости передвижения, смог опередить наши части в Бельгии и Голландии…

— Я спрашивал про Дюнкерк, генерал! — мрачно уточнил Черчилль, испытывая к нему медленно усиливающееся раздражение. — Меня не интересует самое начало всего этого дерьма, я хочу знать как так получилось что вместо организации нормальной обороны города вы потеряли управление частями, допустили массовое дезертирство и разложение войск? У вас была огромная армия, чёрт побери! Да, ей не хватало горючего, которое вы потеряли на складах при бегстве к морю! Да, была нужда в боеприпасах! Но, по словам начальников Имперского Генерального штаба генералов Айронсайда и Дилла, ваши части могли бы держаться ещё как минимум неделю, укрепившись на удобных оборонительных рубежах перед городом и в нём самом! По докладам, лишь 3-я пехотная дивизия генерал-майора Монтгомери показала свою высокую боеспособность, вместе с французами на несколько дней задержав врага в западных районах города, остальные же подразделения беспорядочно отступали, бросая выгодные позиции и снаряжение! Как вы это объясните?

Тот молча слушал справедливые упрёки Уинстона и молчал, уставившись взглядом куда-то над его головой. Видимо, ему было просто нечего сказать премьер-министру в своё оправдание. Он как будто ещё больше понурился, разом добавив себе несколько лет.

— Отвечайте же, генерал! — зло потребовал от него Черчилль, так и не дождавшись хоть слова.

Наконец, Горт опустил свой взор и посмотрел Уинстону в глаза. Постарался вытянуться и приподнял подбородок, словно приняв твёрдое решение:

— Вы правы, сэр! В том что произошло с Британскими Экспедиционными Силами полностью моя вина! Я готов понести любое наказание, которому меня подвергнут за допущенные ошибки в руководстве войсками! Признаю, мой штаб в последние дни не владел обстановкой в городе, несмотря на попытки скоординировать и организовать оборону!

— Ошибки⁈ Вы называете это ошибками⁈ — буквально прорычал Уинстон, чувствуя что ещё немного и он окончательно сорвётся. — Из-за ваших, так называемых, «ошибок» погибли и были захвачены в плен сотни тысяч наших солдат! Вдумайтесь в мои слова и осознайте — СОТНИ ТЫСЯЧ!!! Нет, генерал, это уж точно не ошибки! Как минимум, некомпетентность! А кое-кто может подумать что и преступление!

— Сэр, я…

— Молчите, генерал, пока я решаю вашу судьбу! — низким от ярости голосом оборвал его премьер-министр. Огромным усилием воли он смог совладать с собой и через минуту продолжил, почти успокоившись: — Скажите мне, с кем я буду защищать нашу страну после ваших… ошибок? — ядовито спросил Уинстон, даже не собираясь выслушивать оправдания. — Вы со своим штабом похоронили во Франции тех кто мог бы оборонять побережье от немецкого десанта, не давая им зацепиться за него. Или, в крайнем случае, сбрасывать их обратно в море, если тевтоны всё-таки это сделают. 166 тысяч это вовсе не такое большое количество войск, если Гитлер навалится на нас всеми силами. А он, скорее всего, именно это и сделает, чтобы добить последнее сопротивление в Европе! Если только… — тут Черчилль вовремя остановил себя, едва не проговорившись про информацию из Советской России.

Судя по ней, немцы должны были передумать начинать «Морской лев», переключившись на русских большевиков, таким образом оставив метрополию в покое. Но проблема была в том что история уже начала меняться! В том прошлом операция «Динамо» прошла почти успешно, удалось спасти почти всю группировку, пока немецкая армия подтягивала тылы и снабжение перед последним броском на Дюнкерк. Здесь же никакого «стоп-приказа» из Берлина не было и противник атаковал непрерывно, не давая Союзникам прийти в себя и организовать нормальную эвакуацию. И город пал на несколько дней раньше чем в той истории. Итог — спасено примерно половина войск, остро необходимых не только для обороны самой Англии но и для будущих подкреплений в Индию, Малайзию, Египет, Гибралтар и другие важные территории, над которыми владычествовала Великобритания. И если всю брошенную технику и вооружение можно будет со временем получить новую, то вот личный состав пополнить куда труднее. Оголять потенциально угрожаемые доминионы и колонии нельзя, а значит можно будет надеяться, в основном, на подкрепления из Канады и Австралии. И нельзя забывать о некоем немецком генерале Роммеле, который может попортить им немало крови в северной Африке, если немцы опять решат её захватить.

В такой ситуации оставалось лишь надеяться что Гитлер не изменит своей ненависти к русским и всё-таки нападёт на них, но учитывая что колесо истории уже начало прокладывать новую колею, полностью уверенным в этом быть нельзя. Стоит подумать о плане какой-нибудь провокации, которая рассорит союз двух диктаторов и вынудит их вцепиться друг друг в глотки на радость истинно демократических стран.

Погрузившись в далеко идущие последствия падения Дюнкерка Уинстон только через пару минут вспомнил что безмолвный Горт по-прежнему стоит перед с видом побитой дворняги, ожидая решения своей судьбы. Мысленно списав неудачливого полководца из своей памяти Черчилль откинулся в кресле и заговорил:

— Генерал, все ваши действия будут рассмотрены особой комиссией, созданной по моему распоряжению при Имперском Генеральном штабе. Она и решит что с вами делать дальше. А сейчас вы свободны! Надеюсь, мне не нужно напоминать что вам лучше пока не уезжать из Лондона?

Тот кивнул и медленной походкой покинул кабинет премьер-министра, который уже снова забыл о нём. Сейчас Уинстон пытался как можно тщательнее вспомнить ту часть информации из Москвы, которая касалась именно Великобритании. К сожалению, поскольку пришелец из будущего был русским, то большинство его сведений касалось именно предстоящей советско-германской войны, а противостояние Англии с немцами и японцами упоминалось не так подробно. Эх, знать бы кто из его генералов сможет хорошо командовать войсками а кто нет! Кажется, там упоминался некий Монтгомери? Кстати, а не тот ли это генерал-майор, командующий 3-й пехотной дивизией, который смог задержать в западных кварталах танки Гота и Клюге?..

…Очнулся от своих размышлений Черчилль только спустя полчаса, в течении которых его никто не беспокоил. Придвинув к себе чистый лист бумаги и подолгу задумываясь над словами, премьер-министр набросал примерный список вопросов и мероприятий, которые требовали безотлагательного решения. И, убедившись, что на данный момент вспомнил всё что можно, позвал своего дежурного секретаря, Джона «Джока» Колвилла, который достался ему в наследство от предшественника Невилла Чемберлена.

И когда тот безмолвно вошёл к нему в кабинет, как обычно держа в руке блокнот для записей, Уинстон начал говорить, глядя в то что написал:

— Джок, записывай! Первое — в течении трёх дней организовать и провести в Лондоне и других крупных городах торжественные мероприятия по чествованию вернувшихся с материка солдат и офицеров! Они должны быть в парадной форме, чисто выбритые и весёлые. Объявить по радио и в газетах что британская армия с честью и до конца выполнила свой долг на континенте, заставив противника понести огромные потери, и отступление с него было вызвано лишь острым недостатком топлива и боеприпасов. Всячески подчёркивать что каждый солдат и офицер, вернувшийся оттуда — герой! Не скупиться на награды! Перед этим отдельно провести с ними беседы и взять письменное обязательство молчать о некоторых неприятных моментах связанных с обороной города.

— Второе! Принять скорейшие меры к восстановлению численности личного состава тех боевых частей которые были эвакуированы из Дюнкерка. Отдать им приоритет в получении вооружения и техники прямо с заводов.

— Третье! Объявить о создании народного ополчения по всей территории страны, в том числе в Шотландии и Ирландии. В него войдут все мужчины от восемнадцати до шестидесяти лет, малопригодные для регулярной армии. Отправить в них часть армейских ветеранов для интенсивного обучения и овладения оружием.

— Четвёртое! Мобилизовать необходимое количество женщин для работ на военных предприятиях, службе в госпиталях, штабах и постах ВНОС. В качестве поощрения увеличить им заработную плату или жалование на две трети выше чем сейчас, и подчёркивать в средствах массовой информации нужность их вклада в оборону страны.

— Пятое! Провести ревизию всех государственных и частных складов продуктов питания в стране. Ввести строгий учёт и их расходование для населения, не допуская крупных продаж в одни руки. Опросить производителей фирм и фабрик, которые производят продукты питания, насколько им хватит запасов для работы и их предложения по замене недостающих компонентов в будущем. Полностью запретить экспорт продуктов от рыбы до хлеба.

— Шестое! Все армейские инженерные части отправить на южное побережье страны для начала работ по созданию глубокоэшелонированной обороны от Маргита до мыса Лизард в тех местах где возможна высадка вражеского морского десанта. Мобилизовать им в помощь все строительные фирмы, обеспечить их необходимыми инструментами и материалами. Доты, бронеколпаки, мины… Военные инженеры всё это знают.

— Седьмое! Начать строительство новых и модернизацию старых аэродромов на линии Кентербери-Ашфорд-Робертсбридж-Хейлшем-Хенфилд-Чичестер-Саутгемптон-севернее Борнмута-Дорчестер-Эксетер-Плимут. Оборудовать замаскированные позиции новых установок РЛС на побережье. Все имеющиеся и выпускаемые зенитные орудия сосредоточить на обороне стратегически важных военных объектов и крупных городов.

— Восьмое! Так же провести ревизию всех резервных складов хранения устаревшего вооружения, боеприпасов к ним и их состояние. Представить доклад о запасах всего топлива и методах его защиты при авианалётах.

— Девятое! Отправить срочные телеграммы нашим командующим на Мальте, в Гибралтаре, в Египте и Малайзии, чтобы они представили полные рапорты о состоянии оборонительных сооружений на случай нападения противника с суши, моря и воздуха. Особое внимание уделить защите наших важнейших баз в Сингапуре и Александрии с суши. Представить планы обороны и меры, которые предстоит принять для приведения всех фортов и оборонительных позиций в наилучший вид.

— Десятое! Адмиралтейству уделить особое внимание безопасности военно-морских баз и обороны побережья как самой Англии так и подконтрольных территорий. Всемерно форсировать строительство новых и ремонт повреждённых боевых кораблей, привлекать к этому необходимое число гражданских рабочих нужных специальностей, если потребуется.

На несколько секунд замолчав премьер-министр Великобритании мысленно пробежался по озвученному и сам себе кивнул. Вроде бы всё… Хотя нет!

— И ещё, Джок… позвони американскому послу и попроси его приехать ко мне на важный разговор сегодня вечером. А на завтра запланируй встречу с главой нашей разведки Мензисом. Всё записал?

Секретарь кивнул и тихо вышел из кабинета, отправившись рассылать нужные распоряжения от его имени, успев зарекомендовать себя перед Черчиллем как надёжный и добросовестный государственный служащий. А Уинстон, наконец, оставшись один, открыл бутылку коньяка и плеснул себе, как раньше и хотел, ровно на три пальца. Не для того чтобы просто выпить, нет! Но хотя бы так почтить память сотен тысяч тех бедняг кто так и не смог вернуться домой по воле своего некомпетентного командующего генерала Горта…

г. Львов, УССР.

30 мая 1940 года. Вечер.

Александр Самсонов.

Находясь в своей комнате он по привычке тренировался, делая упражнения по разминке мышц рук, ног и всего тела. Да, по идее, этим лучше заниматься утром, но сегодня у него была уважительная причина чтобы перенести ритуал на гораздо более поздний срок. Хотя бы потому что проснулся он после обеда, когда солнце стояло в зените. И теперь, пока тело продолжало отжиматься, мозг в который раз прокручивал события сумасшедшей ночи…

…Как оказалось, их сон после первого секса был недолгим. Молодой организм Александра не был вымотан и уже через полчаса Саша снова открыл глаза. Огляделся вокруг и мгновенно вспомнил что сегодня вечером осуществилась ещё одна его мечта, до которой он тянулся изо всех сил.

Матильда Витольдовна безмятежно спала на беспорядочно разложенной кровати-«траходрома» с какой-то умиротворённой лёгкой улыбкой, делавшей её еще моложе на вид. Полная грудь, прикрытая тонким шёлковым покрывалом, мерно вздымалась и опускалась, а сквозь ткань выделялись два соска, тут же вызвав у него желание припасть к ним своим языком. Раскиданные по постели волосы, прекрасное лицо, длинные ноги без всякого целлюлита, аромат неизвестных духов… Всего этого хватило чтобы Саша и его член одновременно воспряли духом.

Осторожно, едва касаясь пальцами, он убрал покрывало в сторону и снова обнажил княгиню до одеяния Евы. Пушистый кустик волос между ног как магнитом манил его коснуться, и Александр не выдержал. Одной рукой легко лаская сосок, другую Саша положил ей на живот. Чуть дотрагиваясь до нежной женской кожи он придвинулся вплотную к женщине и медленно провёл языком возле пупка, от чего тот непроизвольно втянулся. Улыбнувшись, и удостоверившись что дама не проснулась, Александр осмелел ещё больше. Крупные груди притягивали взгляд и, подняв голову, Саша осторожно обхватил один из сосков губами, облизал его. Не оставил без внимания и второй, которым занялась левая рука. Правая же уютно устроилась в зарослях возле лобка, и пронырливый палец быстро нашёл ту горошину от которой во многом зависит женское удовольствие. Такая одновременная атака на беззащитную аристократку быстро привела к ожидаемому результату, заставив Матильду Витольдовну сквозь сон издать сладостный стон. Всего несколько минут и проснувшаяся дама не смогла ничего сделать со своим уже разгоряченным очаровательным телом, требующим продолжения банкета. Ну а Александр именно этого и добивался…

…За ночь роскошная спальня квартирной хозяйки ещё несколько раз оглашалась громкими стонами, криками и другими звуками, не оставляющими ни малейшего сомнения в том что в ней творилось. Окончательно угомонился Саша лишь тогда когда у него не осталось сил даже чтобы сползти с кровати. Матильда Витольдовна выглядела… противоречиво. Её покрытое потом тело изредка сотрясала мелкая дрожь, она дышала словно бегом забежала на Эверест, волосы всклокочены, губы опухли от страстных поцелуев, на шее и груди несколько засосов… Но при этом изнеможенно прикрытые глаза под длинными ресницами сияли, женщина то и дело бессознательно улыбалась, когда слегка приходила в себя от очередного оргазма. Шёлковое покрывало украсилось несколькими выразительными пятнами, а подушки неведомым образом очутились на полу.

Что же касается душевного состояния Александра, то он был счастлив, несмотря на лёгкую боль на плече от укуса княгини! Строгая Матильда Витольдовна, иногда внешне напоминавшая ему Снежную Королеву, на поверку оказалась очень страстной и горячей женщиной, готовой в порыве страсти отдаваться полностью, забыв про былую сдержанность. Было ли это следствием долгого воздержания или же результатом усилий самого Саши ему было всё равно. Главное, она получила такое же удовольствие как и он, остальное неважно.

…Проснулся Саша сразу после полудня, один. Звучно зевнув и сладко потянувшись на «траходроме» Александр с некоторым трудом смог встать с постели. Его одежда, вчера вечером беспорядочно лежавшая где попало, аккуратно лежала на одном из стульев. Со стола всё было убрано, гитара висела на прежнем месте, патефон исчез. Словом, в комнате его квартирной хозяйки царил полный порядок, если не считать постели на которой ночью было форменное безумие.

Быстро одевшись он осторожно приоткрыл дверь и прислушался. Из гостиной или кухни доносились оживлённые голоса Матильды Витольдовны и её служанки Ванды, видимо, уже пришедшей на работу. Сняв не зашнурованные ботинки Саша тихо прокрался в свою комнату и уже там окончательно расслабился. Снял костюм, переоделся в простую одежду и улёгся на свою постель, чтобы немного обдумать как вести себя дальше. Определённо, их отношения поднялись на новую ступень, но следовало обстоятельно обговорить ситуацию с княгиней, пока она там сама себе что-то не надумала. Женщины, они ведь такие! Начнут переживать, обвинять мужчину или саму себя, и в итоге придут к совершенно глупому или неправильному выводу! Этого нельзя допустить!

Но в данный момент разговор невозможен, пока Ванда находится в доме. Конечно, можно как ни в чём не бывало пройти к ним и попросить аристократку отойти в комнату, но куда спешить? Через несколько часов Ванда закончит свои дела по дому и уйдёт, вот тогда и настанет время откровений. Мягкая перина убаюкивала его тело и Саша сам не заметил как снова заснул.

Во второй раз он проснулся уже под вечер, голодный настолько что по ощущениям съел бы что угодно и сколько угодно. Быстро посетив туалет и всполоснувшись Александр уверенно направился в гостиную, надеясь застать там Матильду Витольдовну. Но комната была пуста, как и кухня. Значит, Ванда уже ушла а хозяйка квартиры вернулась к себе? Вот и настало время разговора. И, после того как отдохнувшее после ночной баталии тело снова пришло в норму, он подошёл к заветной двери. Прислушался, но там было тихо. Ладно, нечего тянуть!

Постучал в неё и спросил, улыбаясь:

— Добрый вечер, моя прекрасная сударыня! Не изволите ли отужинать со мной чем Бог послал?

В комнате царила тишина. Но когда Саша уже хотел повторить вопрос, женщина всё-таки откликнулась:

— Не беспокойтесь, Александр, я уже поела! Ванда и вам оставила, посмотрите в жёлтой кастрюльке!

Озадаченно хмыкнув он попробовал снова:

— Тогда, может быть, попьём чаю? Заодно поговорим о нас?

Снова молчание, и её ответ через некоторое время:

— Благодарю, Александр, но пейте без меня. Я немного утомилась, хочу пораньше прилечь!

Так, похоже, он опоздал… Княгиня уже успела надумать себе что-то неправильное и теперь ему предстоит трудная работа по приведению её мыслей в нужное и плодотворное состояние. Но сегодня это уже вряд ли удастся, дама закрылась у себя в комнате и до утра вряд ли покажется оттуда. Ну что ж, завтра так завтра.

Разочарованно вздохнув Саша направился на кухню, подгоняемый злобно урчащим зверем по прозвищу «Желудок». Там его ожидали остатки вчерашнего пиршества, и через полчаса зверь урчал уже от удовольствия, славя своего хозяина. Благодаря тому что он неплохо выспался после ночных удовольствий Александр принял решение прогуляться перед сном, благо что сумерки уже сгустились довольно сильно. Вооружился как обычно, на поясе нож, сзади под курткой пистолет «ТТ». Мелькнула мысль предупредить Матильду Витольдовну перед уходом но он её отбросил. Та наверняка уже спит, нечего будить. И вышел за порог.

Быстро сбежав по лестнице на первый этаж Саша распахнул дверь подъезда и вышел на тихую улицу, полной грудью вдохнув свежий вечерний воздух. Но только собрался, было, повернуть направо, как услышал за спиной чей-то злорадный и смутно знакомый голос, говоривший по-русски со слабым акцентом:

— Привет, Царь!

Расслабленность и отличное настроение, не покидавшее весь день со времени пробуждения, заставили его удивлённо развернуться, чтобы увидеть незнакомца сзади.

А в следующий момент перед ним что-то мелькнуло и живот обожгло нестерпимой болью, из-за которой он не смог удержаться от крика. Никогда в жизни Александр не думал что бывает на свете ТАКАЯ боль! Казалось, будто живот горит огнём, вызывая неописуемые страдания тела. Схватившись обеими руками за рану Саша согнулся и опёрся спиной на дверь подъезда, мучительно пытаясь понять кто на него напал и что теперь делать.

В темноте было плохо видно незнакомца, да и состояние не позволяло вглядываться, поэтому он заметил быстрое движение ножом лишь в последнее мгновение. Правая рука автоматически дёрнулась, чтобы попытаться закрыться, но замедленная реакция и боль, туманившая разум, не позволили защититься. Нож с размаху вошёл ему в грудь почти по рукоятку, и второй крик оборвался в зародыше, так никем и не услышанный.

Изо рта Александра хлынула кровь, заливая куртку и рубашку, а он сам медленно сполз по стене на крыльцо, чувствуя что враз ослабевшие ноги больше не могут держать его. Вдобавок стало трудно дышать. Руки на животе были все в крови, пальцы ощущали разошедшуюся кожу и что-то скользкое внутри, которое немного вылезло наружу. Кишки⁈ Накатила сильная слабость, при этом боль не отступала, продолжая терзать израненное тело. Кричать, несмотря на все попытки, не получалось, и Саша впервые за долгое время почувствовал что-то вроде страха и беспомощности. В последний раз такое было когда он сразу после прилёта в Москву попал в тюрьму, и следователь вместе со своими подручными грозился изувечить его за «неправильные» показания. Но тогда Александр хоть мог сопротивляться! Задушил гниду-следака, огрел стулом верзилу-охранника… В общем, устроил битву в стиле «Один в поле иногда воин». А сейчас всё было куда хуже.

Расслабленность сознания и внезапность нападения не дали ему тех драгоценных секунд чтобы собраться и защитить себя. Итог печален — он лежит и истекает кровью, не в состоянии ничего сделать. Из-за той же боли тело бессознательно подтянуло ноги к груди, и теперь Саша лежал скрючившись как ребёнок, тихо постанывая. Вторая рана в грудь, видимо, задела лёгкое, потому что при каждом выдохе у него изо рта выливалось немного крови. Стало почему-то холодно…

Незнакомый урод, исподтишка напавший на него, тем временем присел рядом с ним и только сейчас Александр понял кто это такой… «Хорёк», сука! Поляк Хуйчик! Всё-таки выжил в той бойне, которую Саша устроил вместе со своим верным «ДП-27»! Но как он нашёл его? Следил?

— Вижу, узнал меня, Царь? — насмешливо процедил польский преступник, быстро оглянувшись по сторонам.

Ближайший фонарь почему-то не горел, его стеклянный плафон был разбит, поэтому никто издалека их, скорее всего, не видел. А вблизи никого и не было.

— Хуй… чик… — с трудом выговорил Александр, стискивая зубы от терзавшей его боли.

— Ах ты курва московитская! — разозлился поляк и его окровавленный нож оказался в опасной близости от лица Саши. — Моя фамилия Вуйчик, быдло кацапское, запомни перед смертью! Что, больно тебе, скотина? А я ведь специально так тебя порезал чтобы ты не сразу сдох а помучился… За всех наших ребят, которые в ту ночь из-за тебя погибли, ты должен гнить заживо, понял⁈

Ох как много бы хотелось Александру сказать своему врагу но увы, язык еле шевелился от слабости и боли. Сильно хотелось пить, хотя язык плавал в крови. А тот, радуясь возможности высказаться перед обезоруженным врагом, продолжал лихорадочно говорить, не забывая поминутно оглядываться:

— Долго же мне пришлось искать тебя, русский… Только вчера нашёл где ты живёшь. С утра жду когда ты, выблядок, на улицу выйдешь. Но ничего, всё получилось. Тебе же говорили, зря ты сюда приехал из своей Московии, не твоя это земля! Не послушал, решил себе наш город забрать? Ну и что, забрал? — издевательски рассмеялся поляк. — Да Львов уже великим городом был пока вы там у себя в лаптях бегали да спины гнули перед своими боярами! Мы вас всех вырежем, дай только срок! И вас и этих хохляцких свиней, наших вечных рабов! Львов — это Польша! Так было и будет!

Руки и ноги постепенно немели, даже боль в животе, казалось, чуть поутихла, подарив Саше некоторое облегчение. На смену страху и растерянности пришла злость! И в большей степени не на Хуйчика, с ним всё ясно, а на самого себя! Как он мог забыть что находится во враждебном, по сути, городе? И что опасаться надо не только как бы своих, то есть милицию и НКВД, но и чужих? Потерял бдительность, недопустимо расслабился, и вот результат! Неужели из-за такой глупой смерти он потеряет всё чего достиг после своего переноса сюда? Матильда Витольдовна, Наринэ, ещё две его потенциальные подруги, всё впустую? А как же их с Гюнтером план по формированию оси «Рим-Берлин-Москва-Токио» против англо-американцев? Тоже мимо⁈ Господи, как же обидно!!

— Тебе всего несколько минут осталось, курва… Не хочешь что-нибудь сказать перед дорогой в ад? — ухмыльнувшись, поинтересовался поляк, опустив лезвие ножа в разрезанный живот и слегка провернув его.

Боль взорвалась новыми вспышками и Александр снова мучительно застонал, не сумев сдержаться. Может, какой-нибудь опытный и битый жизнью военный смог бы вытерпеть эту пытку, не проронив ни звука, но Саша же не такой! Его к этому никто не готовил!

И тут замутнённое сознание неожиданно выплеснуло на поверхность такое, что душа Александра мгновенно воспарила безумной надеждой! Ну конечно, регенерация!!! Боже, как он мог про неё забыть⁈ Если богиня не соврала то такая ужасная рана в живот для него не будет смертельной, в отличии от большинства людей! Он может выжить! А если нет? Вдруг она просто пошутила? Да, уже два раза его раны заживали довольно быстро после той тюрьмы и автокатастрофы на полигоне, но теперь ситуация намного серьёзнее! Что ж, хоть и невольно, вот и настала такая возможность когда можно будет проверить правду Фрейя сказала или нет.

От такой перспективы его настроение повысилось, хотя боль по-прежнему словно вгрызалась в живот и грудь. Он даже сумел раздвинуть окровавленные губы в кривой улыбке, посмотрев на своего убийцу.

— Я… вернусь… за тобой… из ада… — прохрипел Саша, снова обагрив свою одежду кровью из рта. — И… сделаю… с тобой… то же… самое… что… и ты… со мной… А потом… вырежу… остальных… как… свиней… польские… вонючие… твари…

От услышанного поляк на несколько мгновений онемел. Секунд пять тот смотрел на него, словно не поверив своим ушам, а потом зарычал от ярости и стал с ожесточением втыкать в него нож, попадая то в живот то в грудь.

— Ниоткуда ты, русская свинья, не вернёшься! Просто сдохнешь и будешь гнить в болоте, падаль московитская! Я сам об этом позабочусь, быдло тупое, дикарь, варвар!!.. — его злобную речь Александр уже еле улавливал, куда-то уплывая, но новые удары и вспышки боли в теле снова заставили затухавшее сознание прийти в себя. И он рассмеялся-закашлялся, выхаркивая последнюю кровь на грудь…

— Курва поганая, всех бы вас так вырезать, чтобы освободить нашу землю… — прохрипел Хуйчик, тяжело вставая на ноги и вытирая лезвие ножа о куртку Саши. Он уже взял себя в руки и теперь снова воровато огляделся. — Жаль что ты не увидишь, тебе будет не до этого… А я пойду, может мне повезёт найти ещё одного русского, чтобы отправить его вслед за тобой.

Тяжело дыша поляк спрятал нож под свою одежду, посмотрел на лежащего Александра и, пошевелив челюстью, плюнул в него. Целил, видимо, в лицо но попал на грудь. Впрочем, его это вполне устроило и, наградив Сашу торжествующим взглядом, он медленно направился прочь, насвистывая какую-то песенку.

Эх, как бы Александру хотелось отомстить прямо сейчас! Но проклятые слабость и боль отнимали у него почти все силы… Хотя… может, их хватит чтобы достать из-за спины пистолет? «ТТ» по-прежнему был заткнут сзади за пояс брюк и в темноте, да ещё под курткой, Хуйчик его не заметил. Надо попробовать!

Лёжа на левом боку и сжав зубы буквально до хруста он заставил правую руку потянуться за спину. Боль усилилась и Саша снова тихо застонал, не сумев сдержаться. Но, как ни странно, у него получилось. Оказалось, пистолет во время его телодвижений выскользнул из-за пояса и теперь просто лежал на крыльце под телом! Обхватив его слабеющими пальцами и чувствуя что сознание снова готово уйти в небытие, Александр сжал пальцами левой руки рану на животе. Очередная яркая вспышка боли взорвала разум, но одновременно отогнала потерю сознания на непродолжительное время. У него максимум минута, может меньше… Силы почти закончились, онемение и холод быстро захватывали всё новые участки тела, и Саша постарался ускориться.

С трудом, скрежеща зубами от боли, он перевернулся на правый бок и вытянул руку вперёд, пользуясь тем что такая поза невольно стала своеобразным упором для стрельбы, напомнив ему какой-то американский фильм где негр-преступник как гопник держал оружие боком, только в другую сторону. Правая рука с пистолетом лежала на крыльце, благодаря чему не надо было тратить уходящие силы на поддержание её на весу.

Неспешно уходящий поляк в это время поравнялся с одним из целых фонарей возле соседнего дома и Александр, чуть переместив руку, прицелился тому прямо в середину спины. Теперь осталось только выстрелить! Ему стало вдруг так холодно как будто он попал на северный полюс, и по телу прошла мелкая дрожь. Сознание снова быстро затуманивалось, маня сонным забвением, и Саша понял что больше не сможет заставить левую руку опять потревожить рану. Все силы организма ушли в правую кисть, медлить и колебаться больше было нельзя. И когда, по его мнению, мушка оружия утвердилась на спине Хуйчика, Александр с огромным трудом нажал на спуск.

Сухо треснул выстрел, огласив улицу коротким грохотом и вспышкой пламени. В руку ударила отдача и «ТТ» выпал из его руки, которая была больше не в силах держать оружие. Но пелена в глазах не помешала ему увидеть что Хуйчик пошатнулся и повалился на четвереньки, болезненно вскрикнув. Левая рука польского бандита схватилась за бок, потом тот поднёс её к лицу и Саша в свете фонаря заметил на ней кровь. Попал!! Всё-таки не промахнулся!

«Хорёк» повернул назад голову, что-то крикнул, с трудом снова поднялся и заковылял дальше по улице, иногда опираясь на стены домов. Эх, не убил, только ранил… Причём, скорее всего, не смертельно! Жаль что повторить выстрел не удастся, сил больше не осталось. Хотелось просто закрыть глаза и заснуть. Этому способствовало снижение чувства боли, зато телу стало ещё холоднее. Оно и понятно, из него вытекло море крови, поэтому и предсмертный озноб появился. Что ж, он сделал всё что мог, остальное уже не в его власти. Печально что Матильда Витольдовна больше не увидит своего квартиранта, по крайней мере на некоторое время, если богиня была права. И он закрыл глаза, дожидаясь неизбежного…

Внезапно совсем рядом с ним послышался чей-то торопливый цокающий перестук, словно бежала женщина на каблуках. С большим усилием Саша приоткрыл глаза и увидел какую-то молодую девушку в распахнутом плаще и шляпке, кокетливо сидевшей на её очаровательной головке.

— О, Боже, что с вами⁈ — по-польски встревоженно спросила незнакомка, присев рядом на корточки, округлив глаза и осторожно прикоснувшись к его плечу. — Вы ранены? Вам нужна помощь?

Тут она и сама заметила что его тело буквально плавает в крови и в ужасе отшатнулась, испуганно вскрикнув и прижав руку в перчатке ко рту.

— Матерь Божья, Пресвятая Богородица… — потрясённо промолвила девушка, застыв в ступоре. Но через пару секунд всё же пришла в себя и отчаянно закричала на всю улицу: — Помогите!!! На помощь!!! Кто-нибудь, вызовите врача!!!

Почему-то вдруг эта дамочка показалась ему знакомой, кажется, Александр её видел когда-то… Но мысли путались, очень хотелось спать, и Саша снова закрыл глаза, мечтая отдохнуть. Как же он устал!

— Подождите, пан, кажется я вас где-то… Вы⁈ — снова поразилась та, видимо, всмотревшись в его лицо.

Похоже, так оно и есть, они раньше определённо встречались, раз незнакомая ему девушка так отреагировала. Но ни времени ни желания продолжить знакомство у него не было. Хотелось заснуть и избавиться, наконец, от проклятой боли, выворачивающей его живот и грудь. И неплохо бы согреться заодно… Потом, всё потом! Конечно, если оно настанет это «потом». Поэтому Александр больше не стал пытаться вслушиваться во взволнованные слова девушки и позволил накатывающейся словно огромная волна слабости увлечь себя на глубину, где было так тепло, уютно и спокойно…