За тебя, Родина!

Глава 66

Дюнкерк, Франция.

28 мая 1940 года. Утро.

Гюнтер Шольке.

— Здравствуйте, господин обер-лейтенант! — улыбаясь, он поздоровался с офицером-танкистом, который подошёл к ним с мрачным выражением лица. — Я оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке, командир разведки полка СС «Лейбштандарт». Это мой друг, унтерштурмфюрер СС Пауль Хофбауэр, командир взвода 1-й роты 1-го батальона того же полка. А вы?

Тот смерил их обоих неприязненным взглядом и устало козырнул в ответ:

— Обер-лейтенант танковых войск Максимилиан Шейдеман, командир роты… Это вы моя пехотная поддержка, которой мне так не хватало последнюю пару дней? — с некоторой враждебностью поинтересовался танкист.

Гюнтер с Паулем переглянулись и Шольке почувствовал что симпатии к конкретно этому человеку у него явно поубавилось. Едва представился и сразу нарывается? Ладно, раз так, у него тоже найдётся чем ответить…

— Видимо, да. А вы, похоже, наша та самая танковая поддержка, из-за отсутствия которой мы потеряли кучу времени на прорыв вражеской обороны с юга? — парировал он, глядя ему прямо в глаза.

Обер-лейтенант-танкист чуть прищурился и плотно сжал обветренные губы, явно не собираясь успокаиваться:

— Чем вы там занимались за этим долбанным каналом, который можно было перепрыгнуть не замочив ног? Пикник устроили и отсыпались⁈ Пока мои парни живьём поджаривались в своих машинах из-за того что эти траханые свиньи подбирались к нашим танкам вплотную⁈ Правильно говорят что вы, чистюли из СС, только и можете что прибегать к самому концу боя за своей горсткой славы, когда армия уже сделала всю грязную работу…

— Послушайте, господин обер-лейтенант… — попытался прервать его раздражённый Хофбауэр, прежде чем сам Гюнтер успел открыть рот, но Шейдемана понесло:

— … Чёрт вас побери, я потерял половину своей роты из-за того что некому было прикрывать танки от гранатомётчиков сверху и штурмовать дома, откуда в меня стреляли даже из пистолетов! А вы тут…

— Или вы заткнётесь, обер-лейтенант, или я буду вынужден прямо здесь и сейчас подправить вам форму носа, чтобы привести его в нордический вид! — спокойно сказал Шольке, чувствуя что тоже готов сорваться от несправедливого обвинения в бездействии.

— Вы затыкаете мне рот, обер-лейтенант СС? — саркастически усмехнулся тот, намеренно не употребляя эсэсовское звание. — Да ещё мой нос вам не нравится? Какая жалость… Ну что ж, попробуйте, посмотрим как у вас это получится! — Гюнтер понял что Шейдеман тоже закусил удила и готов поднять ставки.

— Прекратите, господа!! — между ними шустро втиснулся Пауль и буквально оттолкнул их друг от друга, раскинув руки. — Вы что, с ума сошли⁈ Нашли время и место! Нам надо наступать на порт а не выяснять отношения и кто больше виноват! Гюнтер, Максимилиан! Что вы как малые дети? Ещё на дуэль вызовите друг друга!

— А что, это хорошая мысль! — одобрительно оскалился танкист, видимо, с трудом но взяв себя в руки. — Давно мечтал набить морду какому-нибудь надменному эсэсовцу! И ваша, Шольке, отлично для этого подходит! Звания у нас равны, так что я согласен. Только дуэль будет на кулаках а не на пистолетах. Незачем доставлять удовольствие этим ублюдкам, убивая друг друга, верно? Надеюсь, вы не собираетесь прятаться за своё командование, докладывая о нашем небольшом конфликте? — издевательски спросил Шейдеман.

От его слов Шольке только гигантским усилием воли смог сдержать желание поправить армейский нос прямо сейчас. Рожа этого обер-лейтенанта буквально напрашивалась на его кулак! Но Пауль прав, сейчас не время и не место… Что ж, если им обоим удастся пережить ближайшие бои то время покажет кто прав а кто виноват.

— Не собираюсь! — так же издевательски усмехнулся Гюнтер, стараясь успокоиться. — Невелика важность поставить какого-то обер-лейтенанта Панцерваффе на место за его дерзость! Вот если бы это был как минимум полковник то да, тут можно бы и похвастаться перед начальством. Думаю, наш командир Зепп Дитрих мне бы руку пожал за такое. Он очень не любит таких вот армейских засранцев, желающих переложить собственные ошибки и некомпетентность на широкие плечи СС!

Теперь уже Шейдеман явно с огромным трудом сдержался. Глубоко вздохнул, наградив его злым взглядом, и выдавил нечто что должно было обозначать подобие улыбки:

— Что ж, тогда отложим наш спор на некоторое время… Что вы хотели сказать, унтерштурмфюрер? — он повернулся к Хофбауэру, который всем своим видом выражал нетерпение.

— Дело в том, господа, что один из пленных, которого мы захватили при штурме здания вокзала, рассказал нам о расположении в ближайшем депо ремонтной роты… — начал Пауль, видимо, довольный что конфликт исчерпан, по крайней мере на некоторое время. — По его словам все ремонтники ушли… ну, или сбежали вместе с основной массой «томми» и «лягушатников», но не успели или не смогли уничтожить своё хозяйство. Я подумал что можно посмотреть что там есть и, если получится, использовать против бывших хозяев. Поэтому предлагаю сейчас же отправиться туда и посмотреть что нам оставили щедрые враги.

Гюнтер задумался, оценивая новую информацию, а танкист презрительно хмыкнул, покачав головой:

— Хм… Сильно сомневаюсь что мы найдём там хоть что-то стоящее… Мотоциклы, грузовики… может какой-нибудь полуразобранный броневик и всё!

— Ничто не мешает нам в этом убедиться, пока наши солдаты и ваши люди готовятся наступать дальше! — настаивал Пауль, не желая отступать. — Что мы теряем? Ничего! Если там нет боеспособной техники то просто развернёмся и уйдём! Гюнтер, а ты что молчишь?

Шольке тоже сомневался в том что там увидит хоть что-то интересное но чем чёрт не шутит? Можно и сходить.

— Хорошо, Пауль, только быстро! — ответил он, боковым взглядом наблюдая как внутрь зала ожидания вошли два других командира его групп, Брайтшнайдер и Виттман. — Что у вас, докладывайте!

— Сопротивления не обнаружено, оберштурмфюрер! — увидев рядом с ним незнакомого офицера-танкиста Бруно чётко вытянулся как положено. — Видимо, противник закрепился только в здании вокзала, западная часть станции пуста!

— То же самое у и нас, оберштурмфюрер! — повторил его действия Михаэль. — Проехали на восток до выхода со станции, с крайних жилых домов по нам несколько раз выстрелили но больше ничего серьёзного! В депо и склады по дороге не заглядывали, кроме того многие из них разрушены!

— Ясно, слушайте приказ! Бруно, распределишь своих людей в качестве охранения самого вокзала и танков! Готовиться к дальнейшему наступлению, пополнить боезапас пулемётов у танкистов, закрепить за каждой машиной равное количество солдат! — инструктировал Шольке своего заместителя, пытаясь не забыть ничего важного. — Михаэль, разобраться с ранеными пленными, не бить и не издеваться! Своими медикаментами не делиться, пусть их медики используют собственные. В случае сопротивления или попытки саботажа действовать жёстко! В остальном, задача та же самая что и у Брайтшнайдера. Мы с обер-лейтенантом и унтерштурмфюрером сейчас ненадолго отлучимся, возможно, получится найти транспорт для раненых. Если так то эвакуируем их в тыл, вы же помните приказ обергруппенфюрера? — выразительно спросил он.

Оба кивнули, изображая из себя образец строевой стойки.

— Отлично, разойдись! — и, когда оба подчинённых разошлись, повернулся к терпеливо ждущим Хофбауэру и Шейдеману. — Теперь можем идти! Веди, Пауль!

Тот тронулся первым, за ним танкист, который странно усмехался во время того как Гюнтер разговаривал с Бруно и Михаэлем. Сам Шольке замыкал процессию.

Они снова вышли под дождь, который и не думал прекращаться, равнодушно изливая на них свои запасы небесной воды. Гюнтер, идя последним, заметил как у Максимилиана быстро пропиталась водой его чёрная форма вместе с фуражкой но того, кажется, это нисколько не волновало. Выйдя из здания вокзала через северный выход они свернули на восток и направились к ближайшему депо, минуя ещё один лежащий на боку смятый паровоз, сброшенный с рельс близким взрывом авиабомбы. Несмотря на то что станция вроде как была захвачена ни Пауль ни сам Шольке не теряли бдительности, находясь настороже. Случайно обернувшись Гюнтер заметил как возле входа в зал ожидания стоит бевербер Ханке и внимательно смотрит им вслед, словно собираясь идти за ними. Категорически покачав головой Гюнтер запретил это делать. Ему не нужен телохранитель, он и сам себя сможет защитить.

Тем временем идущий первым Хофбауэр дошёл до широких ворот депо и, держа наготове пистолет-пулемёт, осторожно заглянул внутрь. Осмотрел помещение и вошёл в него, приглашающе махнув им рукой. Шейдеман не колеблясь последовал за ним, вытащив из кобуры свой пистолет. Гюнтер сделал то же самое, сжимая «МР-38».

Здание депо было довольно высоким. Сделанное из старого кирпича, с широкими разбитыми окнами и кое-где дырявой крышей, сейчас оно выглядело каким-то заброшенным и унылым. Капала вода, то и дело врывался мокрый ветер… Пустая железнодорожная ветка со смотровой ямой внизу располагалась посредине помещения. Вдоль стен высились стеллажи с разными инструментами, хаотично наваленными на полки. Под крышей, на бетонных выступах балок, были видны мощные чёрные рельсы для мостового крана, зависшего над ямой. Но то, ради чего они пришли, находилось вдоль северной стены депо, где крыша была почти целая.

— Однако… — озадаченно сказал Пауль, глядя на то место где расположилась брошенная ремонтная база противника.

— Хм… интересно… — поддержал его танкист, осматривая то что он увидел.

— Вот уж не ожидал, Пауль… — удивлённо протянул Шольке, едва не присвистнув. — Напомни что я тебе должен буду пару бутылок «Хольстен». Или предпочитаешь «Лёвенброй»?

— Пожалуй, соглашусь на второе… — ответил тот, не отрывая глаз от трофеев. — Ящик «Лёвенброя» от лучшего друга это не то от чего я откажусь!

— Ящик? Кажется, я говорил о паре бутылок… — отстранённо поправил Пауля Гюнтер, пытаясь понять обманывают его глаза или нет. — Впрочем, хрен с тобой, будет тебе ящик. Что делать-то станем со всем этим вот?..

Вопрос, как говорится, на миллион долларов… Потому что увиденное никак не вписывалось в то что они ожидали обнаружить. Как ни удивительно но вдоль стены стоял целый ряд трофейной техники, количество которой явно превышало расчёты всех троих.

Первым, в самом углу, стоял открытый сверху «Universal Carrier» с установленным штатным пулемётом «Bren» в лобовом выступе брони. На вид почти целый, если не считать снятых узких гусениц. Рядом с ним расположился его собрат с торчащим над корпусом противотанковым ружьём «Boys». У него были видны серьёзные повреждения — не хватало колёс подвески с правой стороны, там же в борту зияла рваная дыра, скорее всего от попадания бронебойного снаряда; наконец, был раскрыт двигательный отсек а само «сердце» боевой машины лежало рядом полуразобранное.

Следующим экземпляром британской бронетехники, неожиданно попавшей к ним в руки, стал четырёхколёсный броневик «Hamber». У него был смят нос, лопнувшие передние колёса и, скорее всего, повреждена ось. Вдобавок, у бронеавтомобиля не хватало башни, видимо, также снятой для ремонта.

За ними в ряд стояли грузовики, два средних «Bredford» и тяжёлый «Matador». Все основательно повреждены пулями и осколками, борта и тенты в дырах, стёкла разбиты, часть шин спущена… Хм, если из этого хлама собрать хоть один относительно целый то можно будет отдать его для раненых.

Но когда они все трое обогнули широкую и высокую кабину последнего грузовика то невольно остановились снова, а Шейдеман протяжно присвистнул, вскинув брови. Да и сам Гюнтер удивился ещё больше, увидев что предстало перед их взором…

Аж два танка, и оба «Матильды»! Причём, именно второй версии, пушечной! Впрочем, хватило одного взгляда чтобы понять что хотели сделать сбежавшие английские ремонтники. Один танк был наполовину разобран и без гусениц, его башня с погнутым тонким стволом лежала рядом с корпусом, на котором были видны следы больше десятка попаданий немецких снарядов, так и не пробивших «юбку» чопорной дамы. Зато второй стоял визуально полностью готовый к бою, если не считать цепи мостового крана, так и не снятые с переставленной со второго танка башни. Похоже, британцы основательно разукомплектовали одну «Матильду» и за её счёт «приодели» вторую. Но как только это сделали то всё бросили и сбежали… Тогда зачем оставили уже целую машину, которая очень бы помогла им в обороне? Гюнтер подозревал что знает ответ…

— Чёрт их побери… — тихо сказал танкист, остановившись перед носом бронированного трофея. — Глазам своим не верю! Это же те проклятые твари которые за время моего рывка к проливу сожгли и повредили больше двух десятков наших танков! Я сам выпустил в них семь снарядов и не добился ни одного пробития! Одни рикошеты, мать их… Пушка у них неплохая, скорострельная, хоть и калибр маленький, но вот броня… Нам бы такую! — пробормотал он со смесью злости и восхищения. — Ну-ка, сейчас посмотрю как там внутри?

И по-хозяйски деловито запрыгнул на лобовую броню, подбираясь к люку. А Гюнтера вдруг посетила одна интересная идея, которая с каждой секундой нравилась ему всё больше. Но сначала надо кое-что проверить! Шольке заговорщицки улыбнулся Паулю и тоже полез за Шейдеманом…

…Через пять минут беглого осмотра выяснилось что трофейный танк почти готов к бою, стоит только снять крановые цепи. Почти, потому что полной боеготовности мешали парочка незначительных мелочей… Например, абсолютно сухой бак для горючего. Так как на «англичанке» стояли два дизельных двигателя то им требовалась солярка. А где её взять? Кстати, тот же осмотр показал что ни в одной из захваченных машин тоже не оказалось ни капли бензина. Вторая мелочь заключалась в том что боезапаса для 40-миллиметровой пушки было очень мало, всего семнадцать снарядов, да и те бронебойные, поскольку осколочно-фугасных не было вообще. Патронов к танковому пулемёту «BESA» оказалось больше, около тысячи. Если же не считать таких нюансов то можно смело ставить «Матильду» в строй и идти в бой.

— Я забираю эту толстобронную сучку в свою роту! У меня как раз есть пара безлошадных экипажей для нашей «Матильды». Под Аррасом, после того как Роммель и остальные хорошо надрали англичанам задницу, мои парни почти целый день потратили пока лазали внутри подбитых танков. Машины новые, им интересно было как там устроено… — как само собой разумеющееся заявил Максимилиан, после того как вылез наружу из нутра «англичанки». — Жаль, конечно, что она работает на солярке но я знаю где смогу найти для неё топливо. Неожиданный но приятный сюрприз нам достался от этих свиней… — усмехнулся он, не отрывая взгляда от танка.

— Не спешите, господин обер-лейтенант! — спокойно осадил его Гюнтер. — Этот танк нашли мы все вместе. И дальше будем наступать тоже вместе. Поэтому я внесу небольшое дополнение. Наводчика, механика-водителя и заряжающего даёте вы, а вот командиром этой «дамы» стану я.

— Вы шутите, Шольке? — изумился Шейдеман, с недоверием воззрившись на него. — Что это взбрело вам в голову? Захотелось прокатиться на танке? Почувствовать каково это, воевать внутри? — насмешливо добавил он.

С таким же удивлением на друга смотрел и Пауль, не понимая какая муха его укусила. Да и сам Гюнтер ещё до конца не понимал своего желания временно стать танкистом, к тому же на трофейной машине. Просто чувствовал что это ему нужно. Впрочем, вдумчиво поразмышлять о неожиданном порыве стать частью Панцерваффе предстояло позже, но вот сейчас требовалось выдать собеседникам хоть какое-то обоснование этой идее, пусть даже сомнительное.

— Пауль, ты же знаешь, я потерял своего «Здоровяка» возле того моста? — утвердительно спросил Гюнтер своего лучшего друга. — Мне нужна своя машина, а замещать командиров других броневиков и самому брать командование им на себя тоже не лучшая идея. Это вызовет недоверие людей, которые уже привыкли к прежнему и в бою понимают его с полуслова. Поэтому, господин обер-лейтенант, предлагаю вам такой вариант — до конца штурма Дюнкерка эта «Матильда» временно переходит под моё командование вместе с вашим экипажем. Естественно, в дальнейшем мы все будем действовать в общих интересах а потом, после завершения всей этой осадной истории, можете распоряжаться ею как хотите. Это мой окончательный вариант, Шейдеман, и каких-либо дополнительных уступок я вам не дам. В конце концов, вы ничего не теряете, танк будет частью приданного вам нашего подразделения, только под моим командованием… — подсластил он пилюлю для офицера-танкиста.

Некоторое время Шейдеман продолжал с интересом смотреть на Гюнтера, словно увидел его с какого-то нового ракурса. Но потом, видимо, что-то для себя решив, внезапно усмехнулся и махнул рукой:

— Чёрт побери, Шольке, если вам так хочется повоевать в тесной, шумной коробке, буквально притягивающей к себе снаряды, то на здоровье! Но если вдруг вас отберут у меня и перебросят на другое направление то машина останется в моей роте! — на последних словах его голос стал твёрдым а усмешка пропала.

— Договорились! С вас экипаж и солярка, Шейдеман. А, вот и наш бравый Ханке! — ему на глаза попался бевербер, который тоже появился в воротах депо, словно случайно оказавшись тут. — Эрих, спроси у Бруно, мне нужен наш флаг чтобы танкисты обер-лейтенанта случайно не сожгли нас, едва увидев. Заодно найди краску или мел для того чтобы нарисовать свастику. Кстати, пусть сюда придут несколько наших, чтобы починить хоть один грузовик и танкетку. Да, и ещё, передай танкистам что их командир просит прислать сюда свободных механика-водителя, заряжающего и наводчика с двумястами литрами солярки! Вперёд, выполнять!

Конечно, при таком дожде краска или мел очень недолговечны, но и просто так терять хорошую машину из-за недопонимания соратников тоже очень не хотелось.

— А я и не знал что вы такой авантюрист, оберштурмфюрер… — покачал головой танкист, после того как Ханке снова скрылся снаружи. Шольке отметил что тот в первый раз правильно назвал его звание, не переиначивая на армейский манер. — Тем приятнее будет набить вам морду после взятия города! Не люблю авантюристов, от них только дополнительные потери и несвоевременная инициатива! — неожиданно закончил он.

Пожав плечами Гюнтер снова залез на трофейную «даму», уже предвкушая как окажется внутри неё. Но перед этим решил определиться ещё кое с чем.

— Скажите, Шейдеман, сколько времени потребуется чтобы заправить танк, нанести на него опознавательные знаки и наскоро привести другую технику в боеспособное состояние? — спросил он, чтобы мысленно прикинуть дальнейшие планы.

Танкист, внезапно заинтересовавшийся парочкой «Универсалов» и смотревший в их сторону, мельком глянул на него и ответил:

— Час… Может и два. Смотря где находится мой запас солярки и какие повреждения у нужной вам техники.

— Как я и сказал, рассчитываю на грузовик и… одну из этих хрупких танкеток, которые вы с таким интересом рассматриваете! — усмехнулся Гюнтер, преодолев желание снова спуститься на командирское место танка. Странно, неужели в нём проснулась любовь к тяжёлой бронетехнике?

— Что ж, тогда запаситесь терпением, оберштурмфюрер, если хотите чтобы эта красавица сопровождала нас в дальнейшей прогулке по Дюнкерку! — подвёл итог Шейдеман и, решив что диалог закончен, направился в сторону «Универсалов».

Оставшийся рядом с «Матильдой» Пауль проводил его взглядом и перевёл взор на Шольке.

— Ну и что ты сейчас собрался делать? — поинтересовался он, когда Гюнтер с некоторым сожалением спрыгнул с брони «англичанки». — Признаться, ты меня изрядно удивил своим желанием присвоить себе эту черепаху. Да и зачем? Не уверен что бронированная но тихоходная машина подходит для концепции лёгких и стремительных разведывательных частей.

Гюнтер тяжело вздохнул и, подойдя к другу, хлопнул его по плечу:

— Пойдём обратно на вокзал, а по пути я попытаюсь рассказать тебе свои соображения, если тебя не удовлетворили те что ты уже услышал… — Тот печально посмотрел на струи дождя, хлещущие снаружи, и горестно скривился. — Пошли-пошли, Пауль, мне тоже не улыбается лишний раз лезть под дождь, но что поделаешь?

— Брр… Кто-нибудь, отвезите меня в Берлин! К холодному пиву в сухом баре, к весёлым девочкам с большими сиськами… к горячей ванне и чистой постели! Пожалуйста! Заплачу любые деньги! — нарочито плаксиво прогнусавил Хофбауэр, снова застёгивая не успевшую высохнуть плащ-палатку. — А этого оберштурмфюрера, который уже начал отращивать пиратскую бороду, можно оставить здесь!

— Эх, знал бы ты как я тоже хочу поскорее вернуться домой, к родителям, к своим женщинам! — признался Гюнтер, снова вздохнув.

В его голове возникли улыбающиеся лица баронессы Марии и её подруги Ребекки, двух других подруг — Аннелизы и Катарины, их сменили Шарлотта и Ева. А последней появилась призывно улыбающаяся Ханна, обещая своим томным взором и накрашенными губами немыслимое блаженство…

Усилием воли отогнав соблазнительные видения Гюнтер привычно взял пистолет-пулемёт наизготовку и вместе с Паулем вышел из депо под дождь…

США, Нью-Йорк.

28 мая 1940 года. Утро.

Кимберли Моррисон/Дженнифер Кроуфорд/«Кобра».

Пассажирка междугороднего автобуса, садящаяся в него на нью-йоркском автовокзале Порт-Аторити, расположенного на Манхэттене западнее Брайант-парка, сейчас ничем не напоминала ту ослепительную красавицу которая прибыла с торгового корабля, прибывшего в порт из-за океана. Недорогое светло-коричневое пальто, купленное в магазине готовой одежды; туго повязанный головной платок; большие очки и башмачки на маленьком каблуке. Типичная незаметная бухгалтер, едущая из Большого Яблока навестить родных в другом штате во время отпуска. Зарабатывает немного, поэтому и не может себе позволить одежду на заказ и нормальные украшения. Более наблюдательный человек, возможно, смог бы её узнать по чемодану, с которым она сошла на берег, но предусмотрительная «Кобра» благоразумно купила новый.

Кимберли, как звали женщину по-настоящему, под псевдонимом Дженнифер Кроуфорд подавила зевоту и, протолкнувшись по узкому проходу, заняла своё место у окна в середине салона. Автобус компании «Grayhound», которые собирались на заводах «General Motors», называли «Серебробокий» из-за характерного цвета гофрированных бортов. Машина была новой, выпущенной в конце прошлого года и, как ей успел рассказать словоохотливый водитель, явно гордившийся тем что управляет автобусом, обладала двухтактной дизельной «шестёркой» и кондиционером.

Она терпеливо его выслушала, улыбнулась, вежливо поблагодарила, показав что очень впечатлена информацией, и отвернулась к окну, сделав вид что хочет подремать. Водитель, белый мужчина лет сорока, отзывающийся на Бретта Майло, намёк понял и стал помогать другим пассажирам размещать багаж. А Кимберли действительно закрыла глаза, чувствуя что сон понемногу начинает подкрадываться к ней. И неудивительно, поскольку вчера у неё выдался довольно бурный день…

Таксист «просто Джим» довёз её до «Уолдорф-Астории», помог занести багаж в холл отеля и всё-таки уговорил «Кобру» посетить бар на соседней улице. Его настойчивость и жизнерадостность перебороли её колебания в пользу мужчины. Она и сама для себя решила что имеет право один вечер посвятить себе, в честь возвращения домой. Потом начнётся работа, и кто знает когда получится нормально расслабиться? Да и сам Джим ей импонировал, не только как первый нормальный белый американец (не считать же за него эту чёрную обезьяну, которая хотела понести ей багаж?), но и просто мужчина. Кимберли терпеть не могла всяких неженок, которые готовы превозносить любую красивую женщину на пьедестал богини. Конечно, она использовала таких дурачков, но как можно уважать того кто сам себя ставит ниже своего объекта интереса? Одно время, когда Кимберли была моложе, ей нравились солидные мужчины, галантно целующие руку, одетые в дорогие костюмы, самоуверенные и важные… Но потом и к ним она охладела, естественно, продолжая управлять ими в своих целях. Все их действия просчитывались заранее, отчего навевала скука.

Цветы, предложение поужинать, потом подвезти до дома, напроситься в гости… Или предложить проехать к нему. В крайнем случае ночь в отеле. Затем медленное, ласковое соблазнение под запах дорогого табака или элитных сортов выпивки и… неторопливый секс без всяких ухищрений. Словом, голубая мечта всех романтичных дурочек, мечтающих найти себе именно такого принца. Нет, нельзя сказать что ей это совсем уж не нравилось… Было приятно и она даже иногда кончала. Но Кимберли хотелось другого! Головокружительного, смертельно опасного, грубого и сумасшедшего секса! Такого чтобы крышу сносило! Но увы, все те мужчины, которым она позволяла взять своё тело, казалось, даже не помышляли об этом, наивно считая что чем нежнее тем лучше. Конечно, даже такой секс не сравнится с убийством опасного противника, готового прикончить её саму, но что поделать? Она уже не в Рейхе, придётся довольствоваться тем что есть… Часы до вечера «Кобра» потратила на покупку нужной одежды и реквизита для маскировки, а уже потом вышла из отеля на улицу, где её уже ждал довольно ухмыляющийся мужчина…

Джим, даже не пытаясь этого скрывать, спаивал её неразбавленным виски, его глаза горели похотью, а член топорщился в брюках, отчего тот иногда поправлял его. Мужской нахальный взгляд смешил женщину но она уже приняла решение. Так и быть, сегодня ему повезло…

Таксист овладел ею прямо возле дерева, после того как поддатая Кимберли, впрочем вполне себя контролирующая, позволила ему отвезти себя в район Центрального парка.

— Какая же ты красотка… — задыхаясь от возбуждения шептал мужчина, притиснув её грудью к стволу. Его жёсткие руки без всякой нежности, на которую она уже привычно настроилась, задрали ей сзади подол платья и заставили прогнуться. — Я понял что хочу тебя трахнуть прямо там, ещё в порту! Чёрт, да ты уже вся мокрая! — усмехнулся он, засунув одну из рук в трусы.

«Кобра» знала это и сама. Его жадные взгляды в баре, сильные руки, пробирающиеся по её телу, запах мужчины не привыкшего себя сдерживать… Всё это заставило женщину увлажниться, тем более секса у неё не было уже две недели. Вторая мужская рука уверенно рванула ей ворот платья и вытащила левую грудь из лифчика наружу, больно прищемив сосок. Не сдержавшись от такого наглого действия Кимберли застонала, ощутив что, возможно, на этот раз секс будет куда более увлекательным занятием чем раньше…

Внутри неё всё дрожало от возбуждения, южная кровь кипела, и женщина закинула правую руку назад, чтобы помочь ему в себя войти. Но таксист снова приятно удивил «Кобру»! Сильный шлепок по локтю и довольный мужской смех:

— Эй, без рук, шлюшка! Я сам знаю что делать! Ох, какая у тебя задница, сучка… Сегодня я возьму её как захочу, и только попробуй мне помешать!

Без всяких предварительных ласк Джим прижался к ней сзади и, пользуясь тем что между ног у женщины было всё готово, стремительно ворвался внутрь, вызвав у Кимберли гортанный стон. Женское тело мелко задрожало и она, оттолкнувшись от ствола дерева, ещё глубже насела на эту тёплую дубинку, которая сейчас по-хозяйски ворочалась у неё в промежности. Подумать только, какой-то таксист сейчас заставил «Кобру» возбудиться сильнее чем больше десятка важных дипломатов, промышленников или просто солидных мужчин, с которыми она раньше вступала в связь! Лишнее доказательство того что наличие у них большого счёта в банке, дорогой одежды или машины, а также влияния на жизнь страны вовсе не гарантирует что они умеют хорошо трахаться…

А потом связные мысли покинули женщину, уступив место первобытным желаниям. Нет, её не трахали. Кимберли просто драли как самую настоящую шлюху! Это был не секс а случка двух диких зверей, с которых временно слетела тонкая шелуха цивилизованности, обнажив древние и живучие инстинкты спаривания. Таксист Джим превратился в бешеного самца, подмявшего под себя такую же самку. Ничуть не заботясь о её платье он стянул его с плеч одной рукой, заодно сорвав лифчик, а другой крепко схватился за волосы «Кобры», ещё сильнее заставляя женщину выгибаться. Мужчина говорил что-то ещё но она не вслушивалась, полностью сосредоточившись на своих ощущениях.

Влагалище горело, Кимберли чувствовала как половые губы трутся быстро ходившим взад-вперёд членом, о ягодицы бился его волосатый пах, груди безжалостно сминались жёсткой мужской рукой… Это было прекрасно! Если бы сейчас прямо на её глазах умирал какой-нибудь опасный враг, пытающийся её убить… или хотя бы тот чёрный червяк, который встретил женщину в порту… она бы кончила буквально за несколько секунд, смотря ему прямо в глаза, заволакивающиеся пеленой смерти! Но кто знает, может и это получится? У неё ведь есть и свои собственные планы, помимо задания Шелленберга…

Не прекращая трахать Кимберли Джим за волосы резко дёрнул её голову назад, повернул к себе и смачно впился поцелуем в губы, властно проникая в рот. С трудом удержавшись чтобы не прикусить ему язык «Кобра» податливо раскрыла губы, позволив ему доминировать над собой. Почему-то эта редкая для неё покорность мужчине отозвалась сладостным и тянущим ощущением между ног, от чего возбуждение скакнуло на новый уровень. А вот и знакомое чувство медленно накатывающего оргазма, от которого «Кобра» может буквально прийти в неистовство…

— Не в меня, Джим… Я убью те… тебя если ты… кончишь внутрь! — с трудом прохрипела она, когда смогла освободить рот от его наглого языка.

Тот, не прекращая своих движений тазом, которые всё больше убыстрялись, грубо схватил её за подбородок и повернул лицо к себе. Увидев глаза таксиста Кимберли едва не застонала от непередаваемых ощущений, поскольку увидела там лишь мрачное торжество и чувство превосходства, когда ему плевать на её слова. Он собирался делать только то что сам хотел, и это очередное подтверждение его властного характера снова окунуло «Кобру» в пучину разврата…

— Не учи меня как драть ебливых шлюх, детка! — буквально прорычал Джим и в доказательство своих слов сильно ударил её по ягодице широкой ладонью. — Ещё раз скажешь что мне делать… и я заткну твой пухлый болтливый рот своим Толстым Джимом… чтобы ты поняла своё место!

Властная натура самой «Кобры» всколыхнулась, норовя наказать этого слишком возомнившего о себе таксиста посмевшего указывать ей что делать, но одновременно с этим снова проявилось то чувство наслаждения от подчинения сильному мужчине и оно победило, заставив женщину промолчать и с новой силой насадиться на его член. Она закрыла глаза и полностью отдалась на волю обоих Джимов, позволяя себе такую редкую с мужчинами относительную беспомощность…

Джим, видимо, добравшись до вершины возбуждения, схватился обеими руками за её бёдра настолько сильно что потом наверняка останутся синяки на нежной коже, но никого из них сейчас это не заботило. Хриплое дыхание вырывалось изо рта Кимберли, она чувствовала что на этот раз вплотную подступивший оргазм будет куда мощнее чем все прошлые разы и готова была на самом деле прикончить таксиста если тот финиширует раньше женщины. Ну уж нет, пусть только попробует!

…И через несколько секунд бешено затряслась, ощущая как тугой узел внутри неё разлетелся на части, заставив «Кобру» вцепиться ногтями в кору дерева и громко застонать. Внезапно ослабшие ноги не захотели держать женское тело и она не сползла вниз только потому что мужчина удерживал её на весу руками и Толстым Джимом. Это словно стало сигналом для таксиста, тот воткнулся в неё будто намереваясь пронзить насквозь и пришпилить членом к дереву, но смог только упереться в матку, начав заполнять тесное жаркое влагалище своей жизненной субстанцией… Хорошо хоть сегодня у неё не было овуляции, а значит шанс забеременеть был довольно низок, успела подумать она прежде чем сознание унесло куда-то за Северный полюс…

…Прошло не меньше пяти минут прежде чем Кимберли смогла прийти в себя, с удовлетворением чувствуя как её тело буквально поёт осанну. То ли долгое воздержание, или сам Джим этому виной, но вопреки прошлым мужчинам на этот раз секс доставил ей куда большее удовольствие чем раньше. Приятный сюрприз, как оказалось. Пожалуй, если будет возможность, неплохо и повторить… Но сначала нужно кое-что прояснить.

— Молодец, ковбой! — женщина подтянула трусики, несмотря на то что из влагалища слегка вытекало, и опустила подол платья. Развернувшись к нему лицом и соблазнительно улыбнувшись она подошла вплотную и положила руку на его пах, где под брюками уже отдыхал мужской член. Ласково погладив это место и дождавшись когда на лице таксиста появится довольная усмешка Кимберли резко сжала яйца Джима, отчего тот растерянно вздрогнул. Её улыбка пропала и теперь таксист наверняка видел перед собой жестокий оскал безжалостной хищницы. — Когда я говорю не кончать в меня, это значит не кончать. Запомни это, говнюк! Залететь от тебя это самое последнее что мне сейчас нужно, понял? В следующий раз, если ты снова попробуешь наплевать на мои слова, я раздавлю твои шарики и сделаю из них яичницу. Скажу по секрету, мне очень нравится яичница с беконом. Вкус просто восхитительный, поверь мне. И если на этот бекон пойдёт твой член я не хлопнусь в обморок. Надеюсь, мы поняли друга друга, Джим?

Пока она объясняла мужчине насколько он был неправ, тот сумел быстро справиться со своим замешательством, хоть и не дёргался, благоразумно полагая что рисковать своим хозяйством в такой ситуации просто глупо.

— Понял, детка, я всё понял! Не нервничай так… — располагающе улыбнулся он, а потом внезапно схватил её за горло и за волосы, пользуясь тем что в парке уже сгустилась темнота и среди деревьев их не видят редкие гуляющие. — А теперь, сука, или ты отпустишь мои шарики или я сломаю тебе шею. Я могу, у меня руки сильные, столько лет за рулём.

Повисло молчание, нарушаемое только учащённым дыханием обоих. «Кобра» чуть сжала пальцы на пахе мужчины и тут же ощутила как тот выгнул ей голову, надавив на подбородок. Такая опасная ситуация снова заставила её ощутить возбуждение, наравне с желанием прикончить упрямого Джима. Соски напряглись а между ног слабо потянуло, несмотря на только что полученное удовольствие. И что выбрать? Резким движением выколоть ему глаза тонкими пальчиками второй руки? Или же снова окунуться в омут дикого секса? Она выбрала третье и жарко приникла к его жёстким губам, прежде чем отстраниться.

— Я смотрю, мы нашли с тобой общий язык! — Кимберли отпустила его яйца, а через секунду неуловимым движением смахнула мужские руки с себя, прежде чем Джим успел среагировать. — Хоть ты и ублюдок, но трахаться умеешь, признаю.

— О, большое спасибо за признание моих заслуг, Дженни! — он картинно ей козырнул и неосознанно поправил член в брюках под насмешливым взглядом «Кобры». — Я рад что ты осталась довольна. Кстати… раз ты сказала " в следующий раз", значит мы ещё встретимся?

Женщина вынула из сумочки расчёску и наскоро привела себя в порядок, чтобы у портье в отеле не было лишних вопросов. Неплохо бы ещё губы подкрасить, помада наверняка стёрлась, но тут темно, ничего не получится. Ладно, пока и так сойдёт, выйдет к ближайшему фонарю и поправит лицо.

— Думаю, да. Мне понравилось, тебе тоже… — спокойно констатировала она, заправляя лифчик и застёгивая ворот платья. — Оставишь мне свой номер телефона, когда снова окажусь в городе, позвоню.

— Уезжаешь? Надолго? — поинтересовался мужчина с долей разочарования в голосе.

— Да, есть у меня дела, я же говорила. Но ты не волнуйся, дорогой, я тебя не забуду! — рассмеялась Кимберли, против воли чувствуя что польщена его недовольством. — Всё, отвези меня в отель, хочу отдохнуть и подмыться.

…Он довёз её до крыльца «Уолдорфа» и, перегнувшись через женщину, открыл дверцу, не удержавшись от того что чтобы локтем провести «Кобре» по груди. Листок от блокнота с криво нацарапанным телефонным номером лежал у неё в сумочке…

…Автобус, наконец, тронулся и выехал на улицу с территории автовокзала, вливаясь в поток машин которые везли людей на работу. Гудки клаксонов, работа мотора не мешали ей сидеть с закрытыми глазами и думать, прикидывая план дальнейших действий, благо соседнее место так и осталось свободным. Путь предстоял дальний, «Серебробокий» только что пересёк Гудзон и оказался в Нью-Джерси, оставив слева Викохен и выбираясь на девяносто пятую автостраду. А потом на юго-запад, через Трентон, Филадельфию, Уилмингтон и Балтимор, не считая десятков мелких городишек между ними. Её цель — столица Вашингтон, где она должна встретиться с тем самым «спящим» агентом «К3», которого надо «разбудить». И это было не так просто как казалось бы.

Информации о нём и его настоящем положении Шелленберг, похоже и сам знал не всё. Описание внешности, каким был он со слов завербовавшего сотрудника-куратора много лет назад; адрес в Вашингтоне, который за столько времени вполне мог измениться.

Его задачи, доведённые тем же куратором, сводились к одной главной — не «светиться»! Не нарушать законы США, не состоять ни в какой партии, не привлекать к себе внимания скандалами. Второстепенные задачи, если не угрожают первой — основать собственное дело, чтобы быть на самоокупаемости и иметь свободные финансы для будущей работы. Находить сочувствующих Германии, приверженцев превосходства белой расы, желательно со связями. Очень осторожно знакомиться с ними, но не сближаться во избежание провокации агентов ФБР. Да и вообще заводить знакомства с как можно большим количеством столичных политиков среди республиканцев и демократов, чтобы знать кто чем дышит. Также не проходить мимо конгрессменов из Сената, генералов и адмиралов, связанных с Министерством обороны. А ещё стараться раскопать как можно больше «грязного белья» и «скелетов в шкафу» для компромата и точек давления на всех этих лиц. Для этого, естественно, надо было быть принятым в кругу этих людей, приобрести авторитет с помощью денег или тех же связей. Неизвестно каких успехов за столько лет добился этот таинственный «К3» но Кимберли намеревалась сполна воспользоваться всеми плодами его деятельности. Тем более тот должен был, согласно словам Шелленберга, поступить в её распоряжение.

Агенту особо указывалось не проявлять симпатии к американским нацистам, не выказывать своё личное отношение к более низшим расам, например, неграм и латиносам. Словом, вести внешне обычную жизнь среднестатистического американского бизнесмена с хорошей репутацией и весом в обществе. Учитывая что «К3» на тот момент вообще не имел ни малейшего опыта оперативной работы это был тот максимум который от него следовало ждать.

Интересно, каким окажется их сотрудничество? Будет ли он с энтузиазмом помогать женщине в выполнении задания или же просто исполнять приказы, как обычный безинициативный рядовой солдат? Желательно, первое, конечно. Бывает что и подчинённый может дать такой совет своему начальнику, который очень поможет в деле, уж ей ли об этом не знать. Тем более, он местный, знает обстановку, настроения, людей. А она чужая, хоть и тоже коренная американка.

Кимберли вздохнула, открыла глаза и равнодушно посмотрела на проплывающие мимо дома. Нью-Йорк, как город, не вызывал у неё особых эмоций, просто крупный промышленный центр восточного побережья. Тот же Берлин, например, куда красивее и уютнее. Зато здесь, на своей земле, дышалось как-то по-особому. Долго спавшая в ней ностальгия проснулась? Видимо, так и есть.

Может, следовало взять машину напрокат или ехать с попутчиком? Она снова слегка засомневалась, правильно ли сделала, воспользовавшись автобусом. С другой стороны, откуда ей знать кто это окажется? Вдруг водитель попутки глазастый попадётся или ещё что? Напрокат — это засветить новые документы, которые могут потом навести на её след полицию или ФБР. Кимберли трезво смотрела на вещи и не питала иллюзий что всё у неё получится без помех. Обязательно случится что-то непредусмотренное планом, поскольку все её прошлые успешные операции ни разу не прошли без случайностей, каждый раз приходилось исправлять вылезавшие непонятно откуда форс-мажоры, грозившие срывом задания. А значит рано или поздно сыщики-федералы пойдут по её следу. Получается, надо заранее готовиться к этой встрече и позаботиться о защите. А покупка билета на автобус сейчас документов не требует, только деньги.

Сонливость, вызванная резкой переменой часовых поясов и вчерашней бурной настойчивостью Джима, снова потянула её в сон и Кимберли, чуть переменив позу тела, поудобнее устроилась на сиденье, закрыв глаза. Ровный гул мотора «Серебробокого» уговаривал поспать и на этот раз «Кобра» решила ему не сопротивляться…