За тебя, Родина!

Глава 47

г. Ватандам, Франция.

25 мая 1940 года. В течении дня.

Гюнтер Шольке.

Всё пошло кувырком с того момента как его штурмовые группы ворвались в те два дома. Внезапно вспыхнувшая стрельба, крики… потом начали взрываться гранаты. Проклятье, он так и знал что британцы обязательно устроят им горячую встречу! Отсюда, с улицы, были видны всего три окна левого дома, да и то под углом. Гюнтер чуть повернул башню на десять часов и затаил дыхание, надеясь что какому-нибудь островитянину хватит дурости выглянуть в окно. Но, несмотря на продолжавшуюся стрельбу, обстановкой за окном так никто и не поинтересовался. Совершенно ясно что отделение, в котором служил сорванец Ханке, попало в серьёзный переплёт и, скорее всего, не обошлось без раненых и убитых… Пяти человек на один дом определённо не хватало и Шольке по радио приказал вызвать подмогу из того батальона который составлял второй эшелон. В конце концов, именно для этого он и придан.

Но просто стоять на месте и ждать было не в его характере. Там умирают его подчинённые и было бы полным свинством не попытаться хоть как-то им помочь. Поэтому Гюнтер выкрикнул приказ водителю и «Здоровяк», взревев как пришпоренный рысак, рванул налево. С треском повалив деревянный забор броневик объехал крыльцо и приблизился к углу дома. Шольке глубоко вздохнул и крепче сжал кнопку спуска 2-cm орудия. Если там, за углом, у англичан есть что-то серьёзное то у него всего одна попытка…

— Зигель, слушай внимательно! Передай водителю чтобы он по команде резко выехал из-за стены на полкорпуса! Как только я дам очередь то сразу назад! Понял? — проинструктировал Гюнтер командира машины, зная что тот сам проследит за действиями водителя.

— Слушаюсь, оберштурмфюрер! — крикнул снизу Мариус. — Не беспокойтесь, он не подведёт!

— Надеюсь… — буркнул Шольке, чувствуя как во рту пересохло от волнения.

Если там пушка, да ещё с опытным расчётом, то ему конец. Правильнее и безопаснее было бы послать какого-нибудь пехотинца заглянуть за угол, но если его увидят и британцы поймут что немцы уже здесь то всякая надежда на внезапность будет потеряна. Так, отбросить рефлексии, это война, дружище… Здесь иногда умирают.

«Хочешь прожить долго и любым способом выжить? Валяйся в ногах у Зеппа и просись обратно в Берлин, ценой вечного позора и унижения. Или дезертируй, спрячься в самом глухом углу Германии и сиди тихо-тихо… Не нравятся оба варианта? Тогда вперёд, солдат, и засунь себе в задницу страх сдохнуть, если ты мужчина а не дерьмо собачье!»

Короткий приказ и «Здоровяк» буквально вылетел из-за угла, остановившись точно так как Гюнтер хотел. Задняя часть корпуса с мотором была за стеной, зато башня уже могла стрелять. Мгновенный взгляд на то что было в глубине двора, заросшего всякими мелкими кустами и парой яблонь, дал ему возможность определить опасность и действовать соответственно.

Прежде всего бросилась в глаза короткая траншея, судя по состоянию бруствера, отрытая совсем недавно. Несколько мелькнувших в ней характерных английских шлемов и… крупнокалиберный пулемёт, направленный прямо на него! Вот проклятье! Сердце ушло в пятки от страха, потому что на таком расстоянии был вполне реален шанс что чёртов «Vickers» прошьёт его машину если попадёт в уязвимые места в лобовой проекции. Но спасло его то что для вражеских пулемётчиков, видимо, его появление тоже оказалось внезапным и они потратили драгоценную пару секунд на разглядывание «Здоровяка».

И прежде чем британцы успели прийти в себя Шольке уже жал на спуск, прицелившись прямо на пулемёт. Длинная очередь на всю кассету и броневик, взрыв колёсами землю так что её комьями выкинуло вперёд, снова спрятался за углом. Но прежде чем это случилось Гюнтер смог заметить как брызнули в разные стороны части оружия, а двух нерасторопных пулемётчиков чуть не разорвало на куски. И когда через минуту, уняв бешено бьющееся сердце, он снова выехал из-за дома, его уже встретил только винтовочный огонь. Правда, был ещё один мерзавец с длинным ПТР, но Шольке щедрыми пулемётными очередями почти не давал ему высунуться из окопа…

Пока он разбирался с засевшими во дворе британцами подошло подкрепление во главе с незнакомым ему жилистым оберштурмфюрером с надменной челюстью и колючим взглядом. Он привёл с собой целую роту эсэсовцев и, даже не уточнив с Гюнтером силы и расположение противника, сразу же повёл её в атаку прямо по улице, с пренебрежением выделив ему один взвод. Да ещё и самого Шольке смерил таким взглядом словно говорил — смотри, неудачник, как надо атаковать! В результате Гюнтер почувствовал к нему такую острую неприязнь что подавил желание самому подойти и рассказать всё что знал. Пусть расшибёт себе лоб, самоуверенный кретин! Плохо было то что этот болван даже не приказал солдатам пригибаться! Вынул пистолет и прогулочным шагом, напоказ демонстрируя полное презрение к смерти, направился прямо по улице! Да он точно спятил! Ещё и без шлема, в одной только фуражке! Совсем недавно Пайпер рассказал об одном своём командире взвода который наплевательски отнёсся к врагу, и в результате не только сам погиб но и людей своих много положил. И вот ещё один похожий кадр…

Шольке изумлённо глядел как этот дурак поравнялся с танком, который так и продолжал стоять на месте, изредка стреляя куда-то вдаль, и постучал рукояткой пистолета по броне. Люк сверху распахнулся, показалась голова гауптмана. Короткий обмен словами и фон Айхенвальд снова скрылся внутри машины.

Растянувшись в цепь поперёк улицы эсэсовцы незнакомого оберштурмфюрера пошли вперёд, прямо за танком, который возглавил атаку. Эх, если бы он мог приказать этому надменному ослу! Увы, звания у них одинаковы и тот никак ему не подчинён. На него самого Гюнтеру было плевать, но вот сколько хороших парней заплатят своей жизнью за глупость командира…

Тем временем «тройка» приблизилась вплотную к остаткам легковой автомашины, стоявшей посреди улицы и Шольке будто дёрнуло током. Проклятье, он же хотел связаться с гауптманом-танкистом, посоветовать ему быть осторожнее! А тот, похоже, решил сдвинуть автомобиль в сторону чтобы обломки не мешались на пути. Ну что он за остолоп! Оберштурмфюрер тут же нагнулся вниз и начал командовать:

— Зигель, немедленно передай гауптману чтобы он не вздумал…

БАМММ!!! Чудовищный взрыв заглушил его последние слова а затем стенка башни со всей силой ударила по голове. Застонав от боли он сполз внутрь боевого отделения и зажмурился, пытаясь понять что это было. В ушах слышался какой-то шум, что-то кричал ему в ухо Мариус, вытаращил глаза от удивления новый водитель, глядя в свой смотровой прибор… Ему понадобилось пара минут чтобы прийти в себя, благо что удар вышел по касательной и на голове был неизменный шлем. С трудом усевшись обратно на своё место в башне он посмотрел наружу и застыл в оцепенении…

Там где когда-то стояли обломки машины была огромная воронка, из которой поднимался дым, скручиваясь под слабым ветром. Средний танк «Pz. III», массой почти двадцать тонн, отбросило на левую сторону улицы и теперь он лежал кверху дном, медленно занимаясь огнём. Даже удивительно что боезапас не сдетонировал… По всей проезжей части были разбросаны куски гусениц, ходовых роликов и других мелких частей. Маловероятно что кто-то внутри выжил, сила самого взрыва да ещё динамический удар через броню… Нет, это будет чудо, а на войне оно бывает редко. Должно быть островные свиньи заранее подготовили мощный фугас из взрывчатки от крупнокалиберного артиллерийского снаряда или авиабомбы, надеясь что какой-нибудь тупой немец постарается освободить дорогу. Что ж, у них это отлично получилось, тут не поспоришь…

Но хуже всего было другое. В радиусе двадцати метров лежали множество людей. Точнее, солдаты и то что когда-то было ими… Несколько выживших, с разными ужасными ранами, оглушительно кричали или же стонали, дёргаясь от боли. Другие хранили молчание, им уже ничего не было нужно…

Слава Богу что его парни, те которые не пошли вперёд и остались возле калиток домов, не растерялись и кинулись на помощь, оттаскивая пострадавших и начиная их перевязывать своими медицинскими пакетами. А Гюнтера душили горе и сильнейшая ярость. Горе от того что так глупо погибли много солдат, не успев даже сделать ни единого выстрела. Ярость же в большей степени была направлена даже не против англичан, тут всё ясно, а в сторону невыразимо дебильного оберштурмфюрера, который настолько презирал врага что даже не посчитал нужным принять хоть какие-то меры защиты подчинённых! Проклятье, в Польше уже было несколько таких случаев но некоторых кретинов они ничему не научили и теперь опять то же самое! Да, личный состав войск СС, благодаря усилиям Зеппа, начали учить воевать армейские офицеры, то есть пригибаться, двигаться перебежками и так далее, но до сих пор в «Лейбштандарте» находились такие вот идиоты наивно верящие в то что противник просто побежит, увидев как офицеры СС не боятся их огня! Будь проклят этот тупой вонючий кусок дерьма, из-за которого напрасно погибли столько людей!

Так как незнакомый оберштурмфюрер шагал рядом с танком то от него, скорее всего, ничего не осталось, а жаль… Шольке очень бы хотел сейчас с ним пообщаться. Но раз такое дело то ему остаётся только одно — усилить осторожность и действовать так чтобы выполнить боевую задачу при наименьших потерях. Единственный плюс во всей этой ситуации то что теперь есть законный повод взять остатки чужой роты под своё командование и усилить ими свои штурмовые группы.

На то чтобы навести порядок после взрыва и организовать людей ушло всего несколько минут. И уже очень скоро «Здоровяк», поддержанный свежими силами пехоты СС, снова выехал из-за угла, готовый уничтожить любого кто постарается помешать наступлению. Но их встретила тишина. В траншее никого не было. Сбежали, мерзавцы! Надо немедленно атаковать, пока те не успели далеко уйти! И он приказал двинуться вперёд…

Раздавив кусты, мешающие увидеть что творится на соседнем участке, Гюнтер сразу же открыл огонь, пытаясь попасть хоть в кого-то из британцев, как раз в этот момент спрыгивающих в ещё одну траншею. Но не получилось. Спешка или что, но все снаряды из кассеты ушли в бруствер или вообще пролетели над головами англичан. И началась тяжёлая, муторная и кровопролитная работа под названием штурм населённого пункта при противодействии ожесточённо сопротивляющегося противника…

Приходилось буквально выкорчёвывать островитян с каждого долбанного участка, из каждого дома! Хорошо хоть вместо выведенной из строя «тройки» Фукс прислал им на помощь замену, аж целый «Pz. IV», правда вооружённый маленьким 7,5-cm «окурком». Из-за низкой скорости снаряда танк вряд ли бы смог пробить броню «Матильды», но вот против строений и для поддержки пехоты его огневой мощи вполне хватало. На этот раз Шольке решил не рисковать и приказал уничтожать все жилые дома и хозяйственные постройки в которых могли скрываться упрямые британцы. Да, на это тратилось время и боеприпасы, зато Гюнтер мог быть уверен в том что оттуда по его людям стрелять уж точно не будут. Основная работа в этот плане выпала «четвёрке» и огнемётчику «Сосиске», с успехом поджигающего строения.

Результат его порадовал. Потери, из-за такой вот тактики медленного и методичного штурма, были относительно невелики. Никаких атак в полный рост или скученными группами, только короткие перебежки под прикрытием огня товарищей или техники. Подползать на расстояние броска гранаты и закидывать ими вражеские окопы. Потом стремительный рывок, схватка или добивание выживших в траншеях, закрепление на позиции и снова вперёд. Если попадался пулемёт то Гюнтер начинал за ним охоту и, рано или поздно, уничтожал его, либо самого пулемётчика. Так и работали…

Но потом начались новые сложности. На расположение эсэсовцев стали падать снаряды и он выругался от досады. Только артиллерии ему не хватало! Воздушная разведка крепко просчиталась, доложив что сопротивление отрядов прикрытия будет не слишком сильным, что прямо сейчас выливается в дополнительные проблемы. Что ж, настало время воспользоваться услугами своего артиллерийского корректировщика, который всё время штурма сидел в боевом отделении «Здоровяка» и судорожно хватался за всё подряд, пытаясь не удариться о выступы при резких манёврах машины.

Короткий инструктаж и артиллерийский обер-ефрейтор с алыми окантовками погон начал настраивать связь со своим подразделением для контрбатарейной борьбы. А в дополнение к «богу войны» Шольке решил вызвать и штурмовики, благо есть возможность. Через некоторое время, когда начали заканчиваться кассеты к орудию и пулемётные ленты, оберштурмфюрер приказал отъехать в тыл на южную окраину города, где служба снабжения спешно устроила нечто вроде пункта боепитания и, чуть в стороне, сбора раненых. Над головой как раз пролетели родные «Штукас» и он с улыбкой проводил их тёплым взглядом, представляя какой ад они устроят для англичан.

Штурмовики включили сирены и стали падать почти отвесно, стараясь достать «лимонников» в узких, извилистых траншеях и наспех вырытых отдельных окопах. Смотреть на их работу со стороны было невообразимо приятно, сердце радовалось. Так их, надменных островитян вместе со своим толстым, обрюзглым Черчиллем! Пусть попробуют германскую похлёбку из стали и взрывчатки! Чтобы потом те кто выжил не смели говорить что экономные немцы не умеют щедро угощать!

Вот только, как оказалось, английский полковник Болсом выкинул на стол ещё не все свои козыри…

Один из самолётов, собирающийся сбросить бомбы и начавший пикирование, внезапно дёрнулся а вокруг него появились знакомые шнуры трассеров! Прямо на глазах замершего Шольке лётчик всеми силами старался спастись и резко развернулся на юг, пытаясь выйти из зоны действия вражеских зениток. Но увы, судьба на этот раз грубо ухмыльнулась над тщетной мольбой Гюнтера и в очередной раз показала насколько она ветреная особа… Проклятое британское зенитное орудие, скорее всего «Bofors», искусно спрятанное где-то в городе, явно вознамерилось украсить свой ствол очередным кольцом за сбитие и снова открыло огонь.

Шольке скрипнул зубами от злости когда увидел как у повреждённой машины отвалилось крыло и самолёт, нелепо кувыркаясь, начал падать прямо на… пару минут назад прошедший по улице мимо него пехотный взвод на двух бронетранспортёрах! О чёрт, только не на них!!!

Парни заметили опасность в последний момент и кинулись врассыпную, отчаянно крича. Больше всего повезло тем кто шёл по краям улицы, они успели отбежать почти все. А вот для тех кто сидел внутри открытых «Ганомагов» везение пришло лишь в образе мгновенной смерти, без мучений и боли… Нет, они тоже пытались спастись, некоторые даже успели выпрыгнуть через борт, а один из бронетранспортёров, взревев мотором, резво свернул в сторону, намереваясь развернуться…

Самолёт, видимо уже с мёртвым пилотом, упал всего в нескольких метрах перед носом первого «Ганомага» и взорвался с таким оглушительным грохотом что у Шольке заложило уши и, не сидя он в башне, его бы наверняка отбросило в сторону. Неудивительно, бедняга даже не успел сбросить бомбы, а ведь у него в баках ещё было полно горючего.

Огненный шар смял и разорвал гробообразный бронетранспортёр, ставший могилой для своего экипажа и десанта. Около десятка солдат СС, так и не успевших убежать, разнесло на куски, которые продолжали гореть в радиусе десятков метров. Второй «Ганомаг», оказавшийся в момент взрыва левым бортом к месту падения, отшвырнуло как детскую игрушку под пинком человека. Он покатился по улице, выбрасывая из своего чрева вопящие и размахивающие руками фигурки эсэсовцев, которых ломало и давило безжалостным корпусом. Что-то звонко ударило по броне «Здоровяка» и оглушенный случившемся Шольке тупо уставился на смятый и обгоревший кусок стали, лежащий возле бронемашины. Ему потребовалось несколько секунд чтобы узнать в нём то что минуту назад было обычным солдатским шлемом с рунами СС…

— Боже мой… — потрясённо сказал полноватый снабженец с усиками, так и держа в руках коробки с пулемётными лентами, не успев передать их внутрь боевого отделения. — Как же это⁈ Они же все… — он замолчал, его губа тряслась, то ли от ужаса то ли ещё от чего.

На месте падения штурмовика пылало настоящее море огня, густой черный дым погребальным знаком поднимался в небо, словно скорбя о душах тех солдат что погибли так быстро и случайно. Слышались крики уцелевших, из передового санитарного пункта уже бежали люди в белых халатах, стараясь спасти кого можно… По всей улице были разбросаны изуродованные и смятые обломки от самолёта и бронетранспортёра, многие из них горели из-за разлитого авиационного топлива.

Но, как оказалось, беды ещё не закончились. Чуть в стороне, над самыми крышами, пролетел такой же штурмовик с дымящимся двигателем, наверняка подбитый той же проклятой зениткой. Гюнтер видел что лётчик отчаянно сражается с управлением, пытаясь не рухнуть вниз и в то же время не подняться высоко, избегая новой зенитной очереди. Что с ним случалось дальше Шольке так и не узнал, самолёт пропал за деревьями, но искренне надеялся что парень выживет…

А потом он лично спустился вниз, надел наушники, взял тангенту и, внутренне пылая от ярости а также жажды мести, отдал тот приказ который в данный момент считал абсолютно правильным:

— Всем бойцам и командирам СС разведывательного отряда полка «Лейбштандарт»! Говорит оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке! Приказываю — ни одного английского зенитчика в плен не брать! Никого! Даже если сами станут сдаваться! Расстреливать на месте! Как поняли? Приём!

Через несколько секунд, сквозь шорохи помех, начали отзываться его люди.

— Принято, командир!

— Приказ ясен, в плен не берём!

— Слушаюсь, оберштурмфюрер!

— Командир, мы тоже видели что случилось… Будьте уверены, приказ будет выполнен!

И когда Шольке уже хотел снять наушники то услышал хриплый, кашляющий голос Пайпера:

— Это Йохан, из 11-й роты… Поддерживаю приказ! Ни один из моих ребят не станет щадить этих свиней! Хайль Гитлер!

Следом за ним приказ дисциплинированно подтвердили некоторые командиры танков, хотя им Гюнтер и не собирался ничего говорить. Видимо, сами так решили. С другой стороны, тот же «Bofors» представляет для танкистов серьёзную угрозу так что это их решение вполне логичное.

Дождавшись когда экипаж загрузит в «Здоровяк» полный боекомплект он подал команду снова выдвигаться на передовую, помогать своей пехоте. Бой шёл уже много часов, с самого утра, но организм на адреналине не чувствовал ни голода ни позывов к туалету. И пока броневик пробирался сквозь раздавленные и вывороченные грядки захваченных садовых участков Шольке мрачно размышлял…

Да, его приказ незаконен и отдан под влиянием эмоций. Согласно Женевской конвенции 1929 года, которую Германия подписала, они обязаны принимать противника в плен если тот заявит об этом. Более того, Рейх должен обеспечить им сносные условия содержания, кормить, поить, не бить и не пытать насчёт военной тайны. Наверняка Зепп, который старался соблюдать хоть какие-то законы войны, будет недоволен… Вот только пошли они все к чёрту, все эти сторонники сражаться в белых перчатках! Хорошо рассуждать, сидя в штабах или в Берлине! На передовой солдаты и офицеры руководствуются зачастую совсем другими понятиями. Убивай побольше чужих чтобы погибло поменьше своих, например… И таких случаев, когда под влиянием эмоций или мести за погибших друзей, бойцы расстреливали пленных, было очень много на любой войне. Понятно, об этом не любят говорить вслух, нельзя порочить честь собственных солдат и всей армии в целом в глазах собственного населения и всего мира, потому что «мы — хорошие парни» априори. Иногда даже под трибунал отдают, если всё вышло наружу и замять уже не удаётся… Но факты упрямая вещь и на фронте творится много такого дерьма о котором гражданским знать не стоит. Пусть спят спокойно по ночам и не мучаются кошмарами…

…Следующая проблема образовалась уже в северной части города когда люди Гюнтера вместе с парнями Пайпера, подкреплённые ротами из второго эшелона, столкнулись с куцей танковой контратакой британцев. Куцей потому что участвовали в ней, по докладам танкистов, всего три вражеские машины. А конкретно там где наступал со своими солдатами Гюнтер им противостоял только один танк.

Шольке, в который раз осторожно выглянув из башни с биноклем, сразу определил по длинному и узкому корпусу что это была «Матильда» ранней версии, вооружённая только крупнокалиберным пулемётом. Не бог весть какое оружие, представляющее опасность только для пехоты и легкобронированных целей, таких как его «Здоровяк», например. Против той же «четвёрки» совершенно бесполезен. Но вот броня у этой английской чопорной дамы была такая что хрен ей юбку задерёшь, если попытаться добраться до нежной начинки. Самое драгоценное прячет под надёжной защитой, зараза…

И тут они застряли. Проклятая британская коробка, расстелив гусеницу под удачным выстрелом немецкого танка, никак не хотела пропускать их дальше, остервенело молотя из пулемёта. «Pz. IV», сначала осторожничавший и отъезжавший после каждого выстрела в укрытие, скоро понял что у «англичанки» силы не хватит чтобы причинить ему вред и стал буквально расстреливать «Матильду» с расстояния немногим более сотни метров. Та после каждого попадания вздрагивала, на несколько секунд прекращала огонь, но как только эсэсовцы пытались снова начать перебежку, чёртов пулемёт опять заставлял их отползать в укрытие. А иногда и валил насмерть какого-нибудь зазевавшегося солдата.

Вся лобовая броня английского танка украсилась вмятинами и бороздами от попаданий снарядов «четвёрки» но результата не было. Гюнтер заметил что несколько раз немецкая машина стреляла и в башню противника но, кроме короткой заминки, никакого видимого результата не получилось. Видимо, англичан контузило от сотрясения на короткое время а потом они снова приходили в себя и продолжали поливать территорию пулями. Получился какой-то дурацкий пат. Оба танка обладали хорошей бронёй, надёжно защищающей их от противника, и в то же время имели слишком слабое орудие для того чтобы пробить чужую «шкуру». И неудивительно, «Pz. IV» создавался, в первую очередь, как штурмовой танк для прорыва вражеской обороны а не для танковых дуэлей, бронебойных снарядов там было всего несколько штук, и это в данный момент вышло им боком. Экипаж «Матильды», тоже поняв что может только высекать искры из лобовой брони «четвёрки», стал полностью игнорировать её и сосредоточился на немецкой пехоте, выполняя задачу максимального сдерживания подразделения Шольке.

В одном из недавно захваченных окопов Гюнтер заметил могучую фигуру «Сосиски», который притаился и ждал момента чтобы подобраться поближе. Увы, но между ним и «англичанкой» образовалось практически открытое пространство и даже Шольке понимал что едва тот выскочит наружу как вражеский пулемёт разорвёт его на части. Оружие огнемётчика не могло достать на сто с лишним метров, его максимальная дальность составляла всего сорок, а едва британцы поймут что рядом прячется его владелец как устроят на него настоящую охоту. Естественно, кто желает гореть заживо? Проклятье, что же делать?

Ему потребовалось несколько минут для того чтобы составить смелый и отчасти авантюрный план для уничтожения «Матильды». Но для этого нужна помощь танкистов… Дождавшись когда «четвёрка», отозванная назад по радиосвязи, громыхая гусеницами, подъедет к его броневику, он юркнул в распахнутый и жаркий боевой отсек танка.

Тут было попросторнее чем в его «Здоровяке», но запах почти тот же. Внизу, слева, сидел механик-водитель, справа от него стрелок-радист. Остальное трое, вместе с командиром, размещались в башне. Все были чумазые и обливались потом, изнывая от духоты.

Командир танка, молодой белобрысый лейтенант с задорными глазами, молча выслушал его идею, ухмыльнулся и энергично кивнул. Он был явно из тех кто любит риск и, не колеблясь, согласился лишний раз подставить под огонь свою машину и экипаж. Хотя, если хорошо подумать, для танкистов он был минимален. Противотанковых орудий или той же зенитки, которые представляли для «четвёрки» реальную угрозу, рядом не было, и если не подползать близко к вражеской траншее, откуда под гусеницы могли кинуть гранату, то шансы выжить были очень неплохи. И они начали действовать…

«Матильда» стояла всего в двадцати метрах перед позициями британцев, её лишили хода вскоре после начала провалившейся контратаки. И Шольке с замиранием сердца следил как «четвёрка» медленно пошла вперёд, стреляя из орудия и курсового пулемёта по окопам англичан, вынуждая их сидеть смирно и не высовываться наружу. А за кормой танка пригнулся «Сосиска», сжимая в широких ладонях своё оружие.

Вражеский танк, увидев что его оппонент приближается всё ближе, перевёл на него свой маленький ствол и выпустил длинную очередь, снова добившись лишь десятков рикошетов и искр от попаданий. И тут какой-то шальной английский снаряд едва не разрушил весь план, разорвавшись буквально в десяти метрах от правого борта немецкого танка! Гюнтер застыл, во все глаза смотря на резко остановившуюся «четвёрку», мысленно надеясь на хороший исход. Секунда, другая, третья… пятая… и «Pz. IV», победно взревев двигателем, опять покатился вперёд. Его вооружение снова заработало, окатывая вражеские окопы стальным, смертоносным дождём, а огнемётчик последовал за ним, ободряюще помахав оберштурмфюреру свободной рукой. Шольке почувствовал как на него накатило облегчение и чуть улыбнулся, почему-то уверенный что всё получится.

Между тем «четвёрка» оказалась всего в двадцати метрах от «Матильды» и остановилась, не прекращая огня по укрытиям британцев. Курсовой пулемёт работал на расплавление ствола длинными очередями, орудие било каждые несколько секунд, а «Сосиска» подобрался к краю кормы, выгадывая момент для выхода на сцену в качестве главного героя.

Внезапно из окопов противника по широкой дуге вылетело несколько маленьких шариков и рядом с немецким танком взметнулись небольшие взрывы, окатив его десятками безвредных осколков. Видимо, британцы от отчаяния решили попробовать забросать «четвёрку» пехотными гранатами, рассчитывая повредить гусеницы? Что ж, идея хорошая но трудно осуществимая на таком расстоянии и плохом прицеливании.

Тем временем «Сосиска», осторожно выглянув из-за своего бронированного передвижного укрытия, наполовину высунулся наружу и выдал мощную огненную струю прямо в узкую, покатую морду «англичанки». И тут же снова укрылся за кормой. Сноп пламени достиг «Матильды» и, когда огонь чуть спал, Гюнтер заметил как распахнулись сразу оба люка вражеской машины.

Из прямоугольного носового люка, предназначенного для механика-водителя, жутко крича выполз человек с горевшим лицом. Он размахивал руками, пытаясь избавиться от огня, скорее всего, проникшего внутрь через смотровой прибор или другое отверстие. Уже оказавшись снаружи, танкист свалился с наклонной лобовой брони и стал кататься на земле, продолжая орать от нестерпимой боли. Шольке тут же вспомнился тот момент когда на пути в Вадленкур почти такая же участь постигла его подчинённого из экипажа одного из броневиков… Страшное зрелище, одно из самых отвратительных на войне, когда человек горит заживо. К счастью для него, кто-то из подчинённых Шольке сжалился на беднягой и милосердным выстрелом избавил англичанина от мучений.

Из другого люка в это же время выскочил другой танкист, выполнявший одновременно функции командира, радиста, наводчика и заряжающего. Пригнувшись как кошка он спрыгнул наземь и, извиваясь как червяк, шустро достиг траншеи, где и пропал от взора Гюнтера. Счастливчик оказался, в отличии от своего товарища…

Воспрянув духом и видя что бронированная заноза, столько времени у них отнявшая, перестала существовать, эсэсовцы снова поднялись в атаку и, поддержанные танком со «Здоровяком», единой волной скатились во вражеские окопы, где закипела отчаянная схватка.

Гюнтер почувствовал желание немедленно покинуть свой пост и присоединиться к парням чтобы лично принять участие в зачистке, но с трудом смог заставить себя сидеть на месте. Хватит! Он командир подразделения а не рядовой штурмовик! Там и без него есть кому стрелять и убивать! И так уже при прорыве линии Греббе поддался порыву и оставил своих людей без командования, что едва не привело к крупным потерям а заодно недовольству Зеппа. Нужно держать себя в руках и учиться мыслить шире, иначе он так и останется оберштурмфюрером. Недовольно вздохнув Шольке сосредоточился на том чтобы не дать нескольким одиночкам вылезти из окопа и попытаться удрать на север. У него это отлично получилось, из четверых англичан, решивших спастись бегством, никому не удалось добежать до спасительной группы деревьев на участке севернее этого. Короткая очередь в спину и очередной «лимонник» валится на землю, порой дёргаясь в агонии…

…Им понадобилось ещё больше часа чтобы достичь северной окраины Ватандама. Под конец боевой дух англичан, видимо, был окончательно сломлен и они начали массово отступать, уже не пытаясь оборонять каждый метр города. Вдали Шольке видел в бинокль как суетливо двигающиеся фигурки врагов запрыгивали в свои низкие гусеничные бронетранспортёры, заодно помогая раненым, лезли в кузова нескольких уцелевших грузовиков и неслись на север, вдоль канала, провожаемые выстрелами бойцов СС. Те кто не успели это сделать бежали пешком, время от времени отстреливаясь. Это уже была почти победа…

…На берегу одного из бесчисленных притоков чуть севернее города Шольке приказал отряду устроить сбор, чтобы оценить потери и понять в каком состоянии его подразделение. В ожидании пока это случится он подошёл к воде, зачерпнул шлемом прохладную живительную влагу и опрокинул на себя, с блаженной улыбкой чувствуя как ему становится лучше. Тяжёлый бой с самого утра, дневная жара, медленно спадающая из-за уходящего на запад солнца, ноющие мыщцы тела… всё это уходило, словно смываемая водой тяжёлая пелена. Эх, сейчас бы раздеться и искупаться! Он знал что весь пропах потом и воняет, но пока никак нормально не вымыться, нет времени.

Когда все собрались и он принял доклады своих командиров то почувствовал как хорошее настроение от победы и импровизированного прохладного душа быстро покидает его. И было от чего…

«Забияка» Виттмана, до этого лишившись одного колеса, окончательно вышел из строя, поймав корпусом снаряд одной из вражеских двухфунтовок. Попадание пришлось прямо в лоб и спасло экипаж лишь то что заряд был бронебойный и рассчитанный на гораздо более прочную шкуру нежели у броневика. Пробив броню и оторвав водителю руку, он пролетел через всё боевое отделение, никого больше не зацепив, проник в нежные потроха двигателя и полностью вывел машину из строя. Теперь придётся отсылать «Забияку» на ремонт, менять мотор, а водителя списывать на гражданку после госпиталя, если выживет…

Помимо этого получил серьёзные повреждения «Гунн», проклятый "Bofors, на который ему не посчастливилось наткнуться, всадил броневику сразу два снаряда в башню прежде чем водитель успел отъехать в укрытие. Командира машины с наполовину оторванной головой уже собирались хоронить, ещё один из его экипажа был ранен. Тоже небоеспособен, прямая дорога в ремонтную службу…

Другие броневики, более-менее отделались мелкими повреждениями которые можно устранить быстро и на месте. Хуже всего пришлось его мотопехоте, атакующей открыто по земле. Там только убитыми он потерял четырнадцать человек, раненых оказалось двадцать пять, из них восемь тяжёлых. Оторванные руки или ноги, ранения в живот или раздробленные кости от осколочных ранений вражеских снарядов… Наверняка некоторые умрут по дороге к хозяйству Лауры или уже на операционном столе, не вынеся мучений. Большая часть погибших и раненых оказалась теми самыми «зелёными» новичками, недавно пришедшими в качестве пополнения. Из его «ветеранов» погибли только двое, ранениями отделались шестеро. Ну оно и понятно, чем больше опыта тем больше шансов выжить, потому и соотношение такое. Зато все остальные «ветераны», включая Бруно, Майснера, Ковальски и других, не пострадали вообще, что несказанно радовало. Если костяк отряда жив то значит он может выполнять свои задачи.

Чудом выжил парнишка Ханке, к этому времени уже отправленный в госпиталь с первой партией. Как оказалось, его спасли в последний момент перед тем как дом сгорел. Он был оглушен и потерял сознание от близкого разрыва английской гранаты в комнате. Его спасла тяжёлая крышка стола, за которой Эрих успел схорониться. Вся сила взрыва пришлась именно на дерево, отбросив тело к стене и ударив об неё, лишь остатки волны достались мальчишке. Теперь его ждёт несколько дней хорошего питания и чистых простыней в госпитале. Все остальные солдаты СС, с которыми он пошёл штурмовать дом, живыми наружу не выбрались…

Потери приданной роты, которой командовал кретин оберштурмфюрер, были намного больше. Почти половина только убитых, не считая раненых… Чтобы эта свинья в аду жарилась за свою непроходимую тупость, пожелал ему Шольке.

Его размышления прервал неслышно подошедший Пайпер. Тот присел рядом с ним на берегу притока, снял шлем и лёг на спину, облегчённо застонав. Некоторое время они молчали, слушая тихий плеск воды и голоса эсэсовцев, наскоро приводящих себя в порядок. Проверить и зарядить оружие, перекусить пайком, пока нет приказа продолжать наступление… У солдата много забот в то время как командование колдует над картами.

— Да, сегодня было жарко… — нарушил молчание Йохан, лёжа на траве и повернув к нему голову. — Англичане снова заупрямились но мы всё равно показали кто на поле боя хозяин, как и положено СС. Верно, Гюнтер?

Шольке лишь кивнул, не испытывая желания поговорить. На него накатила усталость и он лениво подумал что было бы неплохо вздремнуть хотя бы пару часов. Но это вряд ли. Их, конечно, хорошо потрепали но Папаша не станет снова отводить разведку в тыл на отдых и переформировку. Скорее, придаст ему новую роту, усилит разведчиков людьми из батальона второй линии и снова бросит в бой как только танкисты пополнят боезапас. Да, британцы отступают на север, кое-где даже бегут, но нельзя давать им отрываться и позволить прийти в себя. Стоит промедлить всего один день и там где сейчас можно прорваться за час, или вообще проехать без боя, завтра придётся топтаться сутки. И потери будут намного серьёзнее.

— Я тут успел послушать о том что говорят в штабе… — не унимался Пайпер. — У меня есть хорошая и плохая новости. С чего начать?

Гюнтер пожал плечами. Откровенно говоря, ему сейчас было всё равно, просто хотелось закрыть глаза и отключиться на некоторое время. Но Йохан не знал об этом и, похоже, его распирало от желания поделиться услышанным.

— Ладно, начну с хорошей! — усмехнулся командир 11-й роты, покусывая оторванную травинку. — Наши танкисты, наступая вдоль побережья от Кале, ворвались в западную часть Дюнкерка, представляешь? Если они возьмут город то союзникам крышка! Горт, наверное, в штаны наложил от страха…

Новость невольно вывела Шольке из апатии и он недоверчиво повернул к Пайперу голову.

— Это правда? — спросил Гюнтер, боясь поверить ему.

— Такая же правда как то что меня зовут Йохан! — подтвердил тот, задорно подмигнув и отбросив травинку. — Другое дело что британцы, спохватившись, упёрлись и теперь не дают нашим парням прорваться к центру и порту. По слухам, у Клейста и Гудериана не хватает пехоты, а танки в тесноте городских улиц одни не справятся. Поэтому дело идёт медленно.

Гюнтер попытался скрыть радостную улыбку. Получилось! Он не зря писал письмо и разговаривал с фюрером! Тот внял его советам и не допустил появления «стоп-приказа»! Теперь у врага не будет времени организованно отступить с материка, а значит его потери станут намного больше! А ведь если фортуна снова улыбнётся Рейху то можно полностью сорвать эвакуацию, что лишит Черчилля так необходимой ему армии для защиты метрополии! Только это уже оправдывает его появление в новой реальности! Осталось лишь найти нужные слова и доводы чтобы отговорить Гитлера ссориться со Сталиным и дело в шляпе! Не будет войны между коммунизмом и нацизмом, обе страны сохранят свои города, промышленность, и главное, миллионы мужчин которые бы в ином случае полегли на полях сражений друг с другом. Шольке был абсолютно уверен что Алекс тоже обрадуется такому исходу. Интересно, где он сейчас и чем занимается?

— Но есть и плохая новость… — скривился Пайпер, со вздохом приняв сидячее положение. — Вчера днём в Берлине какие-то сволочи, захватив броневик охраны, напали на кортеж нового рейхсминистра Шпеера. Говорят, там была настоящая бойня… Много убитых и раненых, сам Шпеер сейчас в больнице, состояние очень тяжёлое, его жизнь висит на волоске. А террористов или диверсантов так и не поймали. Исчезли бесследно, после того как прорвались из столицы. Гестапо рвёт и мечет, все силы гарнизона подняты по тревоге, на улицах везде посты и проверка документов. Наш шеф взял расследование этого нападения под свой личный контроль и уже сутки сидит в Главном штабе, координируя розыскные мероприятия… Даже не представляю как он будет оправдываться перед нашим фюрером.

А вот это сообщение настолько ошеломило Шольке что он уставился на Пайпера во все глаза. Немыслимо! Что там, в Берлине, вообще случилось? Как это допустили? И самый главный вопрос — кто это сделал⁇ Да, история начала меняться, но Гюнтер никак не мог понять кому могла понадобиться гибель Шпеера. По идее, англичанам, ведь с ними война. Но какое им дело до него? Раньше этот пост занимал Тодт и ничего, всё было спокойно. А тут не прошло и месяца как покушение… Британцы никак бы не могли узнать насколько важен Альберт для военной промышленности Рейха! Для них он просто личный архитектор Гитлера, по какой-то прихоти фюрера назначенный рейхсминистром вооружения и боеприпасов. Но если не англичане… то кто? Кто мог знать истинную будущую ценность этого пока ещё почти неизвестного человека?

Шольке похолодел, осенённый страшной догадкой… Русские! Сталин, пользуясь сведениями Алекса, мог знать про Шпеера! Если отталкиваться от этого предположения то почти всё сходится! Этот грузин пытается ослабить своего будущего врага, не дать Германии заблаговременно усилиться, и сохранить советское технологическое превосходство, полученное трудами Алекса. Логично? Да! Если судить по времени, то едва в Москве получили информацию о назначении Шпеера то сразу отправили специальную группу в Берлин, ликвидировать его. Альберт стал министром 1 мая, нападение случилось вчера, 24 мая. Времени, чтобы сформировать группу и тайно переправить её в Берлин, у русских хватало, пусть даже и немного. Но тогда получается что Сталин не поддерживает идею будущего присоединения к союзу Берлин-Рим-Токио? Не хочет или же просто перестраховывается? Отверг советы Алекса или… или сам русский попаданец ведёт свою собственную игру в тайне от него, Гюнтера? Как узнать правду, если столько разных возможностей? Да, тут есть о чём подумать… А времени пока на это нет, надо сосредоточиться на войне, поскольку она не прощает пренебрежения к себе.

— Командир, только что получен приказ обергруппенфюрера — продолжать наступление и преследовать противника! — голос подошедшего Бруно прервал его мысли и заставил собраться.

— Хорошо, передай что готовность к отправлению через пять минут! Всем оправиться и проверить снаряжение! — скомандовал он, быстро вставая. — Йохан, не спи, иначе твои люди уедут без тебя! — пошутил он, дружески хлопнув того по плечу.

— Да-да, я всё слышал… — отозвался Пайпер, тоже оказавшись на ногах. Отряхнул брюки, надел свой поцарапанный шлем и улыбнулся. — Что ж, удачи тебе Гюнтер! Да и мне самому тоже, мы ведь снова в авангарде!

— Нет, это я в авангарде, а за мной пойдут танки Фукса… — поправил его Шольке, направляясь к своему «Здоровяку», который уже рокотал двигателем.

— Всё правильно, а моя рота оседлает танки Фукса! — рассмеялся жизнерадостный Йохан. — Если ты думал от меня отделаться то я с радостью тебя разочарую!

С этими словами довольный Пайпер залихватски свистнул, привлекая к себе внимание своих бойцов, показал им рукой на выстраивавшиеся в колонну грозные боевые машины, и крутанул ею над головой. Не прошло и пары секунд как первые эсэсовцы, самые понятливые и сообразительные, побежали к танкам, подав пример нерасторопным товарищам.

Усмехнувшись, Гюнтер покачал головой и сноровисто залез на своё привычное место в башне. Дождавшись когда последние солдаты, на ходу застёгивающие ширинки, займут свои места в броневиках и бронетранспортёрах, он подал сигнал начать движение.

Заревели моторы множества боевых машин и колонна его разведчиков стала выкатываться на полуразбитое шоссе, на котором кое-где стояли разбитые вражеские машины и валялся всякий армейский мусор, вперемешку с трупами британцев. Оглянувшись, Шольке увидел как за его последней машиной двинулись танки, облепленные солдатами Пайпера.

«Ну что, господа британцы, вы ещё не поняли кому благоволит фортуна? Тогда мы идём к вам!»