За тебя, Родина!

Глава 49

Москва, Кремль.

25 мая 1940 года, поздний вечер.

Лаврентий Берия.

Сегодня, как и довольно часто до этого, Сталин вызвал его к себе когда за окном уже сгустились сумерки. Причина была ему неизвестна, Поскребышев ничего не объяснил и нарком терялся в догадках, невольно вспоминая свои возможные огрехи.

В знакомом кабинете Вождя, кроме него самого, Лаврентий увидел только двух человек: начальника Генштаба РККА Шапошникова и наркома НКИД Молотова. Оба сидели за длинным столом и перебирали бумаги в своих папках. Берия поприветствовал всех находящихся в помещении и, после приглашения Сталина, занял своё место.

По обыкновению раскурив трубку Иосиф Виссарионович встал из-за стола и начал неторопливо прохаживаться, вынуждая остальных всё время смотреть на него. Лаврентий знал что так Вождю легче думается и уже давно привык к такой манере руководителя страны.

— Борис Михайлович, уже довольно позднее время поэтому не буду вас зря утомлять… — начал беседу Сталин, остановившись напротив Шапошникова. — Я бы хотел услышать ваши прогнозы по ситуации во Франции. Что вы можете сказать нам по этому поводу?

Тот сделал попытку встать но Иосиф Виссарионович успокаивающе махнул рукой, показывая что он может остаться сидеть за столом.

— Товарищ Сталин, исходя из наших разведданных, полученных от нескольких независимых друг от друга источников, стратегическая обстановка для союзных англо-французских войск складывается довольно угрожающая… — сказал начальник Генштаба, снова открывая свою папку. — Немцы развивают наступление сразу в нескольких направлениях и в большинстве случаев навязывают противнику свою волю. Они хорошо усвоили основополагающую суть «блицкрига» и теперь методично воплощают её в жизнь, так же как и в Польше. Большая часть регулярных французских частей либо разгромлены и беспорядочно отступают, или понесли настолько тяжёлые потери что их боевая ценность очень мала. По сути, авиация Республики уничтожена и не имеет возможности как-то помешать немцам. Коммуникации французской армии частично перерезаны, снабжение войск всем необходимым сильно урезано, но главное что их солдаты и офицеры с каждым днём всё больше утрачивают боевой дух. У них остались, в основном, только резервные дивизии второй линии но их боевая эффективность много ниже чем требуется для хорошей и упорной обороны. Более того, есть сведения что в Париже самые высшие армейские круги окончательно отдали инициативу фашистам, смирились с поражением и, несмотря на энтузиазм некоторых французских генералов вроде де Голля, дальнейшие перспективы Франции видятся весьма мрачно.

Он перелистнул страницу и снова заговорил, временами заглядывая внутрь.

— Что касается окружённой группировки войск союзников прижатой к морю в районе Дюнкерка… Там ситуация характеризуется мною как критическая. Отрезанные от снабжения и не успевшие оборудовать оборонительные рубежи под городом, английский экспедиционный корпус и примкнувшие к нему некоторые французские части ежедневно подвергаются мощным авианалётам. Английские самолёты, взлетающие с баз южной Англии, пытаются прикрыть свои войска но это не всегда получается. Обе стороны несут серьёзные потери в авиации и пилотах, над проливом завязываются ожесточённые воздушные схватки. По нашим оценкам такой накал боёв не может продолжаться долго, кто-то скоро выдохнется, поэтому союзники и немцы отчаянно пытаются использовать принцип «последнего батальона» на чаше весов победы. Вчера танки генералов Клейста и Гудериана внезапной ночной атакой прорвали позиции англичан западнее Дюнкерка и ворвались в город. Но тут, что называется, нашла коса на камень… Дело в том что у них довольно мало пехоты, а в уличных боях без неё никак. Они, конечно, бросили на прикрытие своих танков тех пехотинцев которые у них были, но из-за разногласий с генералом Рундштедтом и нехватки транспорта её оказалось недостаточно. В результате англичане смогли опомниться, закрепились в западных кварталах и не дают немцам прорваться к центру Дюнкерка и порту. Вдобавок, есть пока неподтверждённые сведения что со стороны пролива прибрежные дороги, по которым поступает снабжение немецких штурмующих частей, держат под обстрелом какие-то британские корабли. Так это или нет мы пока выясняем. Но всё это полумеры, товарищ Сталин! Даже если союзники смогут не дать Клейсту и Гудериану полностью захватить Дюнкерк это лишь отсрочит их конец. Потому что без снабжения им просто будет нечем воевать, а прорвать кольцо окружения и соединиться с Парижем, чтобы провести перегруппировку ослабленных частей, у них уже нет сил. Максимум что они смогут сделать, это эвакуироваться в Англию, предварительно сильно потрепав танковые и пехотные части Вермахта. Естественно, эвакуация возможна только людей, технику и вооружение им придётся бросить.

Берия удивлённо вскинул брови, поразившись такой подробной информации. Нет, конечно, он знал что его конкурент — Разведупр Красной армии, сейчас называющийся 5-е управление наркомата обороны СССР под командованием высоко взлетевшего по карьерной лестнице Героя Советского Союза лётчика Ивана Проскурина, имел свою собственную агентуру за рубежом, но детальное знание обстановки Шапошниковым его всё равно изумило. Армейцы традиционно упорно старались не давать НКВД совать свой любопытный нос в свою епархию и, не смотря на прошедшие чистки, видимо, смогли в большей степени сохранить своих людей в Англии и Франции. Это было досадно, что уж тут сказать… Утёрла нос Красная армия госбезопасности.

— То есть, вы считаете что скоро там всё кончится? — уточнил Вождь, опять окутавшись клубами дыма.

— Так точно, товарищ Сталин! — твёрдо сказал Шапошников, прямо глядя ему в глаза. — Ни я ни мой штаб не видят ни одной причины которая могла бы помешать союзникам избежать катастрофы в районе Дюнкерка. Им остаётся только скорейшая эвакуация чтобы спасти как можно больше личного состава воинских частей.

— Благодарю вас за подробный доклад, Борис Михайлович! — Иосиф Виссарионович медленно кивнул головой, и неожиданно сменил тему. — А что вы можете сказать о ходе операции «Граница»? Как там успехи?

— Всё идёт почти по плану, товарищ Сталин! — Шапошников профессионально переключился вслед за ним и перелистнул ещё один лист бумаги в своей папке. — Нужные распоряжения и приказы разосланы по военным округам, в ответ получены доклады о начале выдвижения на места новой дислокации в западных районах Украины и Белоруссии. Приоритет в пути отдан инженерным и строительным частям, они первыми прибудут на место и построят необходимую инфраструктуру для прибывающих войск. Затем, согласно плану, эти части выдвинутся в те районы которые укажет коринженер Карбышев и начнут предварительные строительные работы по возведению оборонительных сооружений. Все вопросы с транспортировкой воинских частей по железной дороге согласованы мной с начальником НКПС товарищем Кагановичем. К сожалению, график переброски требуемых воинских частей, скорее всего, придётся скорректировать, товарищ Сталин… — тяжело вздохнул он и, заметив вопросительный взгляд Вождя, пояснил: — Дело в том что хозяйству Лазаря Моисеевича по-прежнему остро не хватает подвижного состава и паровозов, поэтому выдвижение войск займёт больше времени чем планировалось. Что поделать, последствия Гражданской войны всё ещё дают о себе знать… — развёл маршал руками.

«Лазарь опять поёт Лазаря… — подумал Лаврентий, пытаясь скрыть улыбку. — Бедный я несчастный!»

Сталин промолчал на это уточнение и Берия понял что оргвыводов в отношении Кагановича сделано не будет. Видимо, там и в самом деле не всё гладко. Впрочем, до проблем начальника НКПС ему было ни жарко ни холодно, в конце концов у каждого свои «рабочие» болячки.

— Доложите о ситуации по защите бакинских и грозненских нефтепромыслов от вероятного воздушного нападения союзников! — подал голос Иосиф Виссарионович и Лаврентий напрягся, понимая что этот вопрос затрагивает и его самого.

План «Копьё», представляющий из себя намерение англо-французской авиации мощными авиаударами разбомбить советские нефтяные месторождения и заводы по её переработке, был в буквальном смысле «грязным» и по-военному абсолютно логичным, если смотреть на него с точки зрения правителей Парижа и Лондона. И информация от «Потомка» лишь дополнила то что советское руководство впервые узнало от своей агентуры в Великобритании в самом конце прошлого года, внедрённой в английскую разведку, контрразведку и министерство иностранных дел. Именно благодаря ей Сталин с Берией и ознакомились с содержанием двух отправленных 11 января 1940 года писем английских и французских послов в свои столицы, касающихся этого вопроса.

В Лондоне получили такое мнение своего посла «…акция на Кавказе может поставить Россию на колени в кратчайшие сроки, а бомбардировка кавказских нефтепромыслов способна нанести СССР нокаутирующий удар!»

Ещё более жёстко об этом написал генеральный секретарь французского МИДа Леже в письме американскому послу Буллиту в тот же день: «Франция не станет разрывать дипломатических отношений с Советским Союзом или объявлять ему войну, она просто уничтожит СССР!»

Главная цель — не дать русским поддерживать своего союзника Германию топливом. Дополнительная — ослабить самих коммунистов и их армию жесточайшим дефицитом горючего. Учитывая что на этот день тамошние нефтепромыслы давали 80% авиационного бензина для ВВС РККА, 90% керосина и 96% автотранспортных масел от общего производства в СССР, на циничный взгляд западных союзников игра стоила свеч.

«Грязным» же план был ещё и потому что в Лондоне и Париже никого не волновало что в случае успеха авианалёта город Баку, с его почти восьмисоттысячным населением и званием «кавказского Парижа», будет стёрт с лица земли. Хотя, в принципе, логично — кого беспокоит судьба советских аборигенов когда на кону такие ставки как защита от Гитлера? В конце концов, русские как были так и остались для них врагами, даже если с ними и заключены дипломатические отношения. Для полного разрушения Баку отводилось две недели, Грозного — 12 дней, Батуми — 1,5 дня. Ничего личного, просто политика…

А по оценкам американских специалистов, у которых агенты Берии за рубежом ненавязчиво запросили рекомендации, в случае такого катастрофического сценария последствия для СССР были бы ужасны: тушение пожаров, из-за пропитанной нефтью почвы, заняло бы несколько месяцев. А восстановление нефтедобычи — годы. Шах и мат всему гражданскому и военному советскому транспорту. Пришлось бы воевать по старинке, в духе той же Гражданской, передвигаться на поездах и лошадях…

С аэродромов, расположенных в подмандатной Франции Сирии, должны были взлететь сто бомбардировщиков разделённых на девять групп. Начало операции союзники наметили на 15 мая 1940 года, но из-за отставания сроков по сооружению взлётных полос для тяжёлых машин, его перенесли на июнь. Ещё в марте, а потом и в апреле, английский самолёт-разведчик кружил в тех районах, высматривая будущие цели, но вынужден был ретироваться, избегая огня зениток и взлетевшей дежурной пары истребителей. Внесло свои коррективы и нападение Германии на Францию но Черчилль, вступивший в свою должность совсем недавно и полностью введённый в курс дела, всё равно не дал приказа отменить операцию и перебросить так нужные в Англии самолёты обратно. Выражение «Англичанка гадит!», актуальное ещё с царских времён, было действенно и сейчас.

После ознакомления советского руководства с тайными планами так называемых «союзников» было принято решение усилить Закавказский военный округ. В частности, туда была переброшена 31-я стрелковая дивизия и некоторые зенитные части, имевшие на вооружении 76-мм орудия а также совсем недавно появившиеся и 85-миллиметровые. Но главным образом была усилена авиационная группировка. Если до апреля там числилось всего 243 самолёта в составе 60-й авиабригады, 5-й и 6-й разведывательных эскадрилий и других не самых сильных частей, то после информации от «Потомка» туда направили авиацию из других военных округов, доведя численность машин до тысячи. Среди них были как истребители для отражения налётов вражеских самолётов, так и бомбардировщики для ответного удара возмездия.

Например, дислоцирующиеся в Крыму три полка «ДБ-3», в случае начала англо-французской агрессии, должны были взять курс на юг, пролететь через Турцию и нанести удар по британским авиабазам в Ларнаке, Никосии, Фамагусте, Хайфе и французским аэродромам в Сирии.

Ещё одной группе советских бомбардировщиков, в составе двух авиаполков в Армении, были предназначены цели в британском Ираке а также и в Турции, если та ввяжется в конфликт. Отдельную амбициозную задачу поставили перед 21-м дальнебомбардировочным авиаполком — достичь Египта и поразить три цели: британскую эскадру на рейде Александрии, административный центр Порт-Саид, и Суэцкий канал. Шансов вернуться домой из такого рейда у лётчиков было мало, но поражение хотя бы одной из этих целей считалось приемлемой ценой за предполагаемые потери.

Всё это должно было начаться как только поступит сигнал о вражеском налёте от двух десятков РЛС РУС-1 «Ревень», поступивших на вооружение в 1939 году и способных обнаружить противника на расстоянии семидесяти километров.

Не забыли и о гражданском населении. По приказу ЦК ВКП(б) Азербайджана на всех предприятиях города были созданы отряды для тушения пожаров и санитарных команд, чтобы свести к минимуму потери среди людей и повреждений построек.

Не спало и ведомство Берии, активно работая в республике и пытаясь противодействовать вражеской агентуре, готовившейся сыграть свою роль в возможном предстоящем налёте…

— Все мероприятия, о которых я вам докладывал три недели назад, выполнены в полном объёме, товарищ Сталин! — прервал размышления Берии голос Шапошникова. — Необходимые приказы и инструкции моим штабом отданы, командиры воинских частей их получили и подтвердили. Всё что зависит от нас мы сделали, теперь слово за противником… вернее, за союзниками.

Оговорку, случайную или преднамеренную, Вождь сделал вид что не заметил.

— Ну что же, Борис Михайлович, мы удовлетворены вашим докладом… — улыбнулся Иосиф Виссарионович и пожал руку вставшему маршалу. — Поэтому я вам настоятельно советую прямо сейчас ехать домой и лечь спать. Мы с вами уже не молодые, нужно беречь себя. У нас ведь впереди ещё много трудных дел… Так что, спокойно вам ночи, Борис Михайлович! Отдыхайте!

Тепло попрощавшись с Шапошниковым и дождавшись когда тот выйдет из кабинета Сталин обернулся к ним и усмехнулся:

— Вы, товарищи, наверное удивлены что я вызвал вас на время доклада Бориса Михайловича? Или я ошибаюсь?

Молотов, да и сам Берия, сделали на лице выражение вежливого любопытства. Если Вождь решил задать им риторический вопрос то кто они такие чтобы мешать ему?

— Товарищ Берия по долгу своей службы кое-что знал о том что скажет Борис Михайлович… А вот вам, товарищ Молотов, мне кажется, было бы полезно узнать истинную сущность так называемых «западных союзников»! — размеренно сказал Сталин, поглядывая на наркома НКИД. — Что Гитлер что Черчилль два сапога пара. И то что они сейчас схватились между собой вовсе не значит отмену их планов в отношении нас. И американцы такие же, это лишний раз доказывает то что рассказал нам Александр… — он выразительно посмотрел на Берию, так как Молотов был не в курсе про «Потомка».

— Товарищ Сталин, откровенно говоря, меня это не удивляет! — подобрался Вячеслав Михайлович, поправив свои очки. — Их политика, направленная на уничтожение нашего государства, никогда не была для меня тайной. И смею заверить, моё личное отношение к ним далеко от дружбы и даже простого расположения!

Это был укол в сторону его предшественника Литвинова, который слыл явным сторонником сближения с Англией и Америкой. К тому же были подозрения что ещё до революции тот близко общался с меньшевиками Троцким, Засулич, Мартовым и другими. И это не говоря о том что Молотов с Литвиновым терпеть друг друга не могли. К слову, сам Берия помнил как тот же Максим Максимович во время совещаний неоднократно спорил со своим собственным заместителем Чичериным, когда занимал пост наркома НКИД. Все присутствующие члены Политбюро только улыбались, слушая их перепалку и взаимные обвинения, словно сидели в цирке…

— Я рад что мы с вами сходимся в оценке англичан, французов и американцев… — кивнул ему Сталин, снова начиная обход длинного стола. — Именно поэтому я хочу поставить перед вами весьма сложную и нетривиальную задачу. И если вы её сможете выполнить то положение нашей страны перед предстоящей тяжёлой схваткой с фашистами станет намного легче.

— Я готов ко всему что потребуется, товарищ Сталин! — энергично кивнул Вячеслав Михайлович. — Можете всецело на меня рассчитывать.

Иосиф Виссарионович сделал полный круг по кабинету и решил сесть на своё место, провожаемый взглядами Берии и Молотова. Посмотрел на них обоих и чуть нахмурился.

— Положение нашей экономики тяжёлое, Вячеслав Михайлович… — заговорил он, тяжело глядя на наркома НКИД. — Чтобы резко усилить нашу армию и флот, в преддверии войны, нам пришлось урезать расходы на другие направления. Более того, золотой запас нашей страны тает и довольно быстро, потому что американцы почуяли свою выгоду и активно сбивают цены для получения максимальной прибыли от наших заказов на свои ценные металлы и жизненно необходимые ресурсы. А наших собственных запасов и руд остро не хватает для намеченных планов по срочному перевооружению Красной армии. И ждать подходящих условий мы тоже не можем из-за дефицита времени. Поэтому есть мнение… взять у американских финансовых воротил, а также правительства, большие займы и кредиты под внушительные проценты. В том числе теми же ресурсами и металлами.

Эти слова Вождя заставили Берию и Молотова переглянуться. Они знали насколько дорого обошлась СССР индустриализация в начале 30-х годов когда зерно продавалось за рубеж дороже чем собственным крестьянам, особенно в условиях голода в некоторых регионах. Тогда пришлось не только продавать золотой запас и ценные предметы искусства Эрмитажа, но и с помощью «Торгсина» выменивать у людей их запасы драгоценного металла. Всё это ради того чтобы как можно быстрее найти средства для импортного оборудования новых заводов и предприятий: Магнитка, СТЗ и др. Что и говорить, много чего тогда было сделано грубо и непродуманно… И теперь Сталин хочет снова продавать и так небольшой запас золота для оплаты процентов под кредиты капиталистов? Понятно, что оборона страны превыше всего, но всё же…

— Товарищ Сталин… они ведь нас крепко за горло возьмут если мы дадим им понять как нуждаемся в них! — решился возразить Берия, гадая почему тот не понимает огромный минус своего предложения. — Да и золота, вы сами знаете, у нас сравнительно немного. Опять взять займ у населения? Так у них разве что мелочь осталась после «Торгсина». Чем отдавать-то станем?

Молотов утвердительно кивнул, поддерживая его. Судя по лицу, ему тоже не нравилась такая перспектива но он благоразумно промолчал. Оно и понятно, берёшь в долг чужие деньги а отдавать придётся свои собственные!

Но Вождь их удивил. Усмехнулся в усы, откинулся на спинку кресла и негромко спросил:

— А кто сказал что мы будем отдавать деньгами? Или золотом? Или зерном? Я такого не говорил.

Лаврентий снова посмотрел на Молотова, теряясь в догадках. Он не был силён в финансах, это была не его сфера деятельности но, глядя на довольного собой Иосифа Виссарионовича, Берия понял что тот уже знает решение и теперь лишь забавляется их растерянностью.

Снедаемый любопытством, нарком НКВД подыграл ему и, пожав плечами, поинтересовался:

— Тогда чем? Что могут захотеть получить от нас Рокфеллер и вся остальная свора финансовых хищников?

— Естественно, большую прибыль и дорогую недвижимость, что же ещё? А также рынки сбыта для своих товаров… — ответил Сталин, презрительно покачав головой. И видя что ни Берия ни Молотов всё равно не поняли смысл его идеи, начал объяснять: — Некий англичанин по фамилии Даннинг в прошлом веке сказал отличную фразу, правдиво характеризующую суть западной финансовой системы и её последователей — «Обеспечьте 10%, и капитал согласен на всякое применение; при 20% он становится оживлённым, при 50% положительно готов сломать себе голову; при 100% он попирает ногами все человеческие законы; при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». Именно этот постулат, точнее, стремление американцев к наживе, я и предлагаю использовать, товарищи!

— Мы предложим им такую морковку от которой им будет очень трудно отказаться… — размеренно говорил он, невозмутимо покачивая своей знаменитой трубкой. — Создадим для них акционерные общества и отдадим большую долю акций наших самых крупных предприятий. Скажем, сорок процентов или даже больше. Станем платить дивиденды по ним, чтобы ещё больше завлечь капиталистов. Позволим влезть в развитие наших месторождений ценных металлов и другие места которые их заинтересуют кроме, возможно, стратегически важных. Откроем рынок для американских товаров, особенно тех в которых у нас дефицит. Трактора, сеялки, всякие приборы… список уже готовится. Будем всячески выказывать своё расположение к США и интерес к их деньгам. Сделаем вид что прижмём местных коммунистов, на радость Рузвельту. А взамен этого станем требовать больших займов, поставки алюминия и всего того что не хватает нашей стране перед войной. Причём в промышленных масштабах. Уверен, если не на всё то на многое они согласятся.

«Но это же даст американцам возможность глубоко залезть к нам в карман и даже диктовать свои условия в случае необходимости!» — эти слова чуть не вырвались с губ Берии и он лишь в последний момент спохватился. Давно зная Сталина Лаврентий никак не хотел верить в правдивость того что услышал. Наверняка есть какой-то подвох во всей этой истории! Просто обязан быть!

— Ваша главная задача, Вячеслав Михайлович, будет заключаться в том чтобы правильно провести переговоры в Вашингтоне и выбить из американцев как можно больше выгоды на наших условиях! — продолжал Иосиф Виссарионович, обратив всё своё внимание на Молотова. — Вы должны дать им понять что советское государство готово пойти на уступки и значительное смягчение своих взглядов на отношения с США. Выразите нашу заинтересованность в тех пунктах о которых сейчас шла речь, и добейтесь максимального их выполнения! Более полный и подробный список необходимых ресурсов, а также их количество и качество, вы получите перед отъездом. Что касается акций наших заводов и рудников… Бейтесь за каждый процент, но когда поймёте что они начинают сбивать цену, соглашайтесь уступить, если они сделают то же самое! Самое большее, что вы можете пообещать в угоду их непомерной жадности, сорок пять процентов акций всех наших самых мощных и рентабельных предприятий! Но за каждую цифру выжмете из них как можно большее количество ресурсов, станков для заводов и дефицитной техники! Убедите их что мы готовы на долгосрочное сотрудничество и, возможно, даже на военный договор о взаимопомощи против Японии. Я думаю что возможность нажиться на нашей промышленности и ворваться в доселе закрытый для капиталистов советский рынок, для насыщения его своими товарами, просто не даст им отказаться от вкусной русской морковки…

Берия, слушая Вождя, всё больше подозревал что настоящая истина где-то совсем рядом. Определённо, Сталин что-то задумал… Но что? И внезапно его озарило! Неужели⁈..

— Товарищ Сталин… — он решился подал голос, чтобы озвучить своё смелое предположение. — Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется что я понял истинный смысл вашей идеи.

Густые брови Иосифа Виссарионовича поднялись, а его голова медленно и одобрительно кивнула. Хитро блеснули прищуренные глаза и Берии почудилось что в кресле сидит не человек а самый настоящий кот, только что незаметно для всех умявший кусок мяса со стола.

— И что же ты понял, Лаврентий? — спросил он, пока удивлённый Молотов непонимающе смотрел на них обоих. — Расскажи, нам с Вячей будет интересно послушать.

— В сущности, я хотел сказать что когда придёт нужное время то для американцев прозвучат те же слова что и в январе 1918 года, а именно — «Караул устал! Прошу покинуть помещение!» — чуть улыбнулся Берия когда заметил усмешку Вождя.

— Продолжай, раз уж начал… — снисходительно кивнул Сталин, видя что он остановился. — Что ты там ещё подумал?

— Мы дадим американским банкирам и промышленникам иллюзию того что они получили желаемое. То есть, советский рынок сбыта для своих товаров и крупный пакет акций наших промышленных гигантов. Они решат что держат нас за горло, потому что мы наберём у них кучу кредитов и займов на грабительских процентах и сами залезем в долговую кабалу. Поверят что глупые советские вожди в очередной раз попались в их сети и станут послушно выполнять волю обитателей Уолл-стрит. Но в один далеко не прекрасный для них день на заводы придут мои сотрудники и вежливо попросят иностранцев удалиться, чтобы не мешать производственному процессу. В тот день они узнают значение слов «национализация» и «конфискация». Вот только будет уже поздно… — уже не пытаясь сдерживать улыбку закончил Берия.

Сталин промолчал. Он лишь улыбнулся в ответ и несколько раз громко хлопнул в ладоши, признавая ум своего давнего соратника.

— Очень хорошо, Лаврентий! Молодец! Как считаешь, каковы будут для нас последствия таких действий? — спросил он и снова внимательно посмотрел на Берию, как бы подбадривая его мысль. Дескать, сказал «А» говори и «Б».

Нарком НКВД быстро прикидывал в своей голове возможные варианты со стороны обиженных американцев.

— Они будут в настоящей ярости, товарищ Сталин! — признался он. — Даже если бы мы перебили всё население Нью-Йорка или Вашингтона, включая женщин и детей, то эта свора банкиров не была бы так разгневана. Деньги для них — всё! Краеугольный фундамент Америки и столп заокеанского могущества. Идол и золотой телец, которому они верны до самой смерти. С их точки зрения, такому преступлению нет и не может быть никаких оправданий! Только полное уничтожение тех кто посмел набрать их денег и нагло отказался вернуть долги.

— Товарищ Сталин, это очень смело и… неожиданно! — опомнился Молотов, немного придя в себя и узнав истинную цель своего будущего визита за океан. — Я согласен с товарищем Берией, нам такое никогда не простят. Они сделают всё чтобы наказать нас! Причём максимально жестоко! Вот только что именно? Конечно, как только это случится то они сразу прекратят поставлять нам все свои ресурсы и постараются надавить на союзников, чтобы они сделали то же самое. Перестанут продавать дефицитную технику и товары. Возможно, войдут в союз с теми же немцами или японцами и постараются натравить их на нас… И это наверняка не все способы которые они могут использовать! Плюс потеря репутации СССР… Конечно, мне приятно что мы подложим такую свинью американцам, но сможет ли наша страна потом обойтись без того что у них есть? Вот что меня волнует, товарищи!

— Это правильно, Вяча, что ты беспокоишься об этом… — согласился Сталин, снова встав со своего места и опять начиная обход кабинета. — Я тоже об этом думал. Во-первых — твоя задача в том и заключается чтобы до нужного момента ты смог выменять у них как можно больше техники и ресурсов. Они нам нужны на то время пока мы не сможем развернуть собственное производство недостающих машин и товаров. А также пока не найдём на нашей территории или стран-союзников те ресурсы что сейчас вынуждены импортировать. После того как это случится СССР уже не понадобятся заокеанские подачки. Страна у нас большая и наверняка есть места где можно добыть всё необходимое для военной промышленности, нужно лишь найти их. К тому же мы сейчас союзники с немцами и они исправно поставляют нам почти всё что мы просим. Понятно, что Гитлер спит и видит как бы раздавить нас, но у него сейчас полно других забот и мы должны этим воспользоваться, покупая и выменивая всё что понадобится при обороне страны. Во-вторых — союз с немцами или с японцами для американцев крайне маловероятен. Японские адмиралы мечтают о тихоокеанских европейских колониях и упорно шепчут своему императору обратить внимание именно на юг. А противостоящие им армейские генералы, после нескольких наших оплеух в Монголии, сейчас находятся в униженном положении и их влияние ослабло. Но ни те ни другие не считают союз с Америкой выгодным для себя. Они помнят грубость коммодора Перри, который вломился туда как слон в посудную лавку, и ничего не забыли. Что же про недавние события? После ввода японских войск в Маньчжурию, а потом и вторжение в Китай… Нет, даже если Рузвельт пойдёт на попятную и попытается восстановить отношения то японцы на это не пойдут. Сейчас они чувствуют себя могущественными, по крайней мере на море, а неудачи армейцев лишь подогревают притязания флота на Филиппины и другие архипелаги в Тихом океане. К тому же, Лаврентий, ты ведь помнишь слова Александра о том что может случится 7 декабря? — спросил он Берию.

Тот кивнул, вспомнив о предполагаемом нападении японцев на Перл-Харбор в конце следующего года. Хотя… раз история уже меняется, что мешает аккуратно подтолкнуть японский флот ударить пораньше? Если им снова улыбнётся удача то японский император окончательно встанет на сторону победоносного флота и перестанет слушать армейских генералов, мечтающих отомстить северным варварам за унизительные поражения.

— Помню, товарищ Сталин! — подтвердил он, и тут же спросил то о чём вспомнил минуту назад: — Но, насколько я знаю, японцы очень сильно зависят от Америки в плане импортируемой нефти. Дальнейшее напряжение отношений с США им может быть невыгодно, учитывая этот факт.

— Как нам сообщает Зорге, моряки уверяют императора что захват островов голландской Ост-Индии восполнит нехватку американского топлива и не скажется на боевой мощи японского флота! — парировал Сталин, обладающей хорошей памятью. — Они рвутся в бой и даже самый авторитетный адмирал Ямамото, убеждённый сторонник мира с США, не останавливает их. А если вдруг Токио узнает что мы тайно сможем помогать им топливом, взамен на возвращение Сахалина и полный отказ от претензий на советский Дальний восток… то, возможно, СССР обретёт мир на своих восточных границах, а также высвободит больше войск для западных округов? — неожиданно закончил Вождь, остановившись напротив них.

Берия с Молотовым ошеломлённо замолчали, переваривая услышанное.

— Товарищ Сталин, вы хотите сблизиться с японцами? — спросил главный дипломат СССР поскольку это было его прямой обязанностью. Если Иосиф Виссарионович решил сделать неожиданный поворот во внешней политике советского государства то кому как не ему первому узнать об этом? — Довольно неожиданно, честно говоря…

— Вячеслав Михайлович, вариант сближения с Японией у меня зрел уже давно… — признался Сталин, подойдя к окну и всматриваясь в густую темноту Москвы. — И то что у нас с ними было несколько конфликтов не значит что мы обязаны остаться непримиримыми врагами. Заметьте, инициатором нападений в Монголии и в районе озера Хасан были не мы! И наши победы должны будут чётко донести до сведения Токио что братская Монголия никогда не станет японской. Что же касается Маньчжурии… Это обсуждаемо. Нам сейчас жизненно важно иметь спокойствие на восточных границах чтобы не было опасности войны на два фронта! Сейчас мы имеем уникальную возможность доказать Токио что, несмотря на недавние инциденты, не считаем их империю врагом. Да, есть опасность что «партия армии» в Японии вновь захочет попытать счастья на наших границах, и мы будем это учитывать. Никто не собирается бездумно верить Хирохито и идти на односторонние уступки. Но, ради мира на Дальнем востоке, я готов показать что поддерживаю «партию флота» и даже помочь им нефтью, если они убедят императора забыть о претензиях к Советскому Союзу. При таких условиях, я думаю, есть хорошие шансы для разрядки в наших отношениях и установлении взаимовыгодного сотрудничества. Лаврентий, ты же понимаешь ту ситуацию которая может возникнуть через пять лет если мы не изменим её в свою пользу? — поинтересовался Вождь, посмотрев на него.

Берия медленно кивнул. Да, он понимал что новая советско-японская война была выгодна прежде всего двум странам — Германии и США. Первая явно рассчитывала натравить своих азиатских союзников на русских чтобы те постоянно оглядывались назад, не давая им полностью сосредоточиться на угрозе от Гитлера. А Америка, видя как неуёмная жажда завоеваний Японии начинает угрожать их тихоокеанским интересам, тоже явно была бы не прочь организовать такую войну, чтобы отвлечь узкоглазых островитян от своих драгоценных Филиппин и других островов. И это неудивительно, высшая военная и финансовая элита США считала советских коммунистов немногим лучше тех же германских нацистов и только приветствовала бы их взаимное кровопускание. Естественно, это нисколько не мешало им торговать с теми и другими, используя формулу «Парни, если хотите выяснить отношения между собой, то у меня есть для вас хорошие игрушки для этого!» В долгосрочной перспективе просматривалась та же идея что и в ходе прошлой войны: позволить всем ввязаться в бойню, максимально ослабить друг друга, самому при этом накапливая силы, и как только наступит нужный момент, прийти на место боя в качестве судьи, поигрывая морскими и сухопутными мускулами. В тот раз у них это блестяще получилось, почему бы и снова не провернуть этот фокус на обломках разорённых войной Европы и Азии?

В той реальности именно благодаря такой политике США стали супердержавой мира, конкуренцию которой смог составить только СССР. Да и то, советское государство было ослаблено долгими четырьмя годами жестокой войны, европейская часть страны разрушена, погибли десятки миллионов тех мужчин и женщин которые могли бы в ином случае стать двигателем для могучего рывка вперёд. Но не вышло… Демографическая яма, надорванная экономика, и промышленность работающая только на армию, чтобы не показать свою слабость упивающейся собственной силой Америке позволяющей себе выпускать много гражданской продукции для народа. А также щедро раздавать кредиты, поддерживая свой доллар и закабаляя весь мир. Неужели теперь, когда благодаря Александру Сталин понял что их ждёт в будущем, он не постарается изменить историю чтобы СССР остался более сильным и понёс намного меньше потерь чем в той реальности? Если же для этого придётся навести близкие контакты с Японией… а может и с Германией, то почему бы и нет? Если США и весь западный мир мечтают уничтожить первое в мире государство рабочих и крестьян то было бы глупостью не использовать их противоречия и заставить воевать между собой. Международная политика в том и состоит чтобы сделать хорошо для себя и плохо для врагов, тут нечего стыдиться. Надо просто принять эту данность и действовать только в своих интересах.

— Насколько я понимаю, в ближайшее время мне придётся вызвать к себе японского посла чтобы поговорить с ним об изменениях в нашей политике, товарищ Сталин? — осведомился Молотов, с задумчивым видом поглаживая свой подбородок.

— Да, Вячеслав Михайлович, ты всё верно понимаешь… — согласился Иосиф Виссарионович. — Господин Гото должен понять что дружба с нами принесёт Японии гораздо больше преимуществ чем война. Но главное — он должен убедить в этом своё начальство в Токио! А вот как этого добиться решать тебе! И учти, права на ошибку ты не имеешь, потому что она очень дорого нам обойдётся. Возможно, ценой миллионов жизней советских людей… — проронил Сталин, отходя от окна и тяжело посмотрев на него.

…Добавив ещё несколько уточняющих фраз Вождь отпустил Молотова и они остались вдвоём. Берия подавил зевок и подумал сколько ещё времени ему придётся тут задержаться. Рабочий день был долгий и трудный, дел наваливалось много, но надежда уехать домой ещё засветло пропала как только пришёл вызов Сталина. Понятно, что это не какая-то блажь Иосифа Виссарионовича а рабочая необходимость но спать от этого хотелось не меньше.

— Как думаешь, Лаврентий, у нас получится оттянуть войну если мы сумеем пораньше натравить японцев на американцев и затянуть Гитлера в драку с Черчиллем? — негромко спросил Сталин, тяжело вздохнув.

В этот момент Берия в который раз заметил как непросто ему руководить страной в которой огромное множество внутренних проблем, не считая внешних. Ответственность за сотни миллионов людей давит как пресс и только сильные духом личности смогут выдержать её вес и не сломаться. Да, у него были свои ошибки, как во внутренней так и внешней политике, глупо это отрицать. Хотелось бы некоторые исправить но увы, уже поздно… Другой бы запил или самоустранился, а этот хитрый тифлисский семинарист столько лет находится на самом верху и держится, несмотря на свой возраст. На мгновение он представил себя на его месте и внутренне поёжился. Нет, это только кажется что быть «царём горы» легко. Пусть уж «Коба» несёт свой крест а он, Берия, станет только помогать ему. Как недвусмысленно намекнул Александр, без Сталина его «съедят», а пожить бы ещё очень хотелось. Так что пусть каждый останется на своём месте и делает то что должен.

— Сложно сказать, товарищ Сталин… — осторожно ответил он, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Слишком много неизвестных, чтобы можно было сказать определённо. Да, японцы получили от нас хороший щелчок по носу но хватит ли этого чтобы они надолго затихли? По докладам моего ведомства с Дальнего востока командующий Квантунской армии генерал Умэдзу не скрывает своего желания снова попытать счастья на нашей границе, но что скажет Токио? «Партия флота», на фоне недавних поражений армии, усилила своё влияние, так что шансы есть. Что же касается Гитлера… Тут тоже нет ясности. Разгром нашей резидентуры в рейхе ясно показал что он настроен к нам по-прежнему агрессивно. Другое дело, рискнет ли германский фюрер повторить свой поход на восток, зная чем он закончится? С одной стороны это вполне возможно — Гитлер учтёт свои ошибки и не даст нам воспользоваться ими. С другой стороны, было бы очень глупо оставлять Англию недобитой и позволить Америке в будущем накопить там войска для высадки во Франции. Что он выберет первым? Если вздумает направить десант против Черчилля и окончательно добить британцев то это ослабит Вермахт и даст нам лишнее время для подготовки обороны. Но и напасть на нас прямо сейчас, пока мы ещё не готовы, он тоже не может, товарищ Сталин! Переброска частей в Польшу и Румынию, создание складов и всего необходимого для вторжения займёт много месяцев. А ведь в таком случае получится передышка для англичан, что потом опять же обернётся для Гитлера боком.

— Вот именно, Лаврентий, вот именно… — проронил Иосиф Виссарионович, глядя в дальнюю стену. — Нам нужно время, очень нужно! И ради этого я готов на многое. Даже дать японцам понять что мы не против помогать им в сторону юга. Пусть Зорге осторожно прозондирует ситуацию с высшими морскими офицерами или адмиралами Японии, если получится. Вдруг найдёт того кто сможет нам помочь в этом деле? Я бы и с Гитлером хотел встретиться, чтобы понять его намерения в отношении нас, но германский МИД упорно юлит, говоря что пока нет возможности и времени для диалога из-за сильной занятости фюрера военными вопросами. Плохо то что мы для него, скорее всего, больше враги чем англосаксы. Кстати, что там нового от твоих людей в Берлине? — внезапно спросил он, переведя взгляд на Берию.

— Никакой новой информации, товарищ Сталин! — ответил Лаврентий, даже не заглядывая в папку. Этот вопрос был у него на особом контроле и если были бы новости то ему немедленно доложили. — После акции они пропали, уверен что где-то укрылись и пережидают шум. Посольские говорят что Шпеер по-прежнему не приходит в сознание после сложнейшей операции. Наш посол выразил соболезнование и заявил что искренне сожалеет о случившемся. А также надеется на поимку неизвестных террористов и готов оказать гестапо всю помощь в расследовании… — на этих словах Берия не смог удержаться от усмешки.

Учитывая то что посла никто не посвящал в операцию по устранению немецкого министра то его соболезнования и предложение помощи выглядели абсолютно естественно. Это была довольно частая практика всех спецслужб мира и ни у кого не вызывала вопросов. Просто каждый делает собственную работу в чужой стране. Посольство свою а тайная агентура свою.

— Ладно, Лаврентий, иди… — махнул рукой Сталин, не ответив на его слова. — Вижу что устал, отдохни. В ближайшее время, да и вообще, вряд ли скоро наступят те дни когда мы сможем спокойно собраться и, никуда не торопясь, поговорить о чём-то кроме государственных дел. Я чувствую что в мире медленно но верно закручивается огромная воронка, в которую постепенно сползают все значимые страны северного полушария… — каким-то очень мрачным голосом сказал Вождь. — И кто выскочит из этой воронки а кто навечно там сгинет, мне неизвестно. Плохие у меня предчувствия, Лаврентий. Вроде бы этот «Потомок» сделал благое дело, предупредив нас о той пропасти впереди, но как бы новые решения не завели нас куда-нибудь ещё в более гиблое место. В его реальности я хотя бы примерно мог понять что случится, а здесь мы, да и весь мир, вступаем на неизведанную территорию, и что будет дальше не знает никто… Спокойной ночи!