За тебя, Родина!

Глава 20

Львов, УССР.

16 мая 1940 года. То же время.

Александр Самсонов.

Пользуясь данными ему указаниями Саша пересёк площадь которую женщина назвала Дворцовой и скоро оказался на улице Токажевского, если верить табличке на углу дома. Буквально пять минут ходьбы и он уже на месте.

Вообще, даже за то недолгое время пока Александр добирался до своего будущего жилища, город начинал нравится ему всё больше и больше. Старые, дореволюционные дома европейской постройки с островерхими крышами, брусчатка на улицах, трамваи, католические костёлы… Всё это невольно притягивало его взгляд и заставляло вертеть головой, получая множество новых впечатлений. И он пообещал сам себе что завтра-послезавтра обязательно совершит экскурсию по городу. Нельзя было упускать такую возможность, раз уж он оказался здесь. К слову, свидетельств о том что Львов теперь в новой семье советских городов было очень мало. Пара плакатов на стенах, символизирующих братство народов СССР, несколько растяжек через улицу с лозунгами и милиционер-регулировщик на перекрёстке. И всё… Если это убрать то несведущему человеку было бы трудно поверить в новый статус древнего города. Но, возможно, на других улицах иная ситуация?

Дом, в котором ему предстояло жить, выглядел… самобытно, так сказать.

Трёхэтажное строение с мансардой наверху имело два подъезда. Фасад был украшен разными завитушками по углам и на крыше, а также какими-то небольшими статуями по углам крыши, изображающими полуголых мужчину и женщину. Справедливости ради стоит сказать что кое-где покрытие стен облупилось но это не смутило Сашу. Главное, чтобы не протекало и продувало, а с остальным можно смириться.

Перед домом Александр остановился, гадая в какой из подъездов ему нужно. Так, квартира номер пять! Если на каждом этаже по две квартиры, как сказала толстушка, то ему нужен первый подъезд последний этаж. Элементарно, Ватсон! Что ж, не будем медлить! И он открыл деревянную дверь, так же украшенную резным орнаментом.

Внутри его встретил небольшой холл, выстланный мраморными плитами. Стены были выкрашены бежевой краской, на них укреплены изящные полочки со стоящими в горшочках цветами. Пахло в подъезде чем-то неуловимо старинным, словно он перенёсся в восемнадцатый или девятнадцатый век когда в этом доме, возможно, жили господа в сюртуках и котелках вместе с дамами в платьях до пола, забавных турнюрах и с зонтиками от солнца. По обе стороны холла располагались две двери с лаконичными цифрами 1 и 2. Между ними, прямо напротив входа, шла наверх лестница с фигурными перилами. На межэтажной площадке было широкое окно через которое и освещался холл первого этажа. Впрочем, из-за возникших откуда-то туч, солнце пропало и в подъезде стало сумрачно. И тишина! Ни с улицы ни из квартир не доносилось ни звука. Либо жильцы отсутствуют или сами по себе тихие люди. Хотя, возможно, просто хорошая звукоизоляция. Толстые стены, какие любили строить раньше, отлично гасят звуки. Впрочем, учитывая бурную военную историю Львова, когда его то и дело штурмовали и обороняли, такие стены хороши во время уличных боёв. Да уж, тому кто захочет взять такой крупный город, при условии его упорной обороны, явно не позавидуешь. Каждое такое строение — потенциальное военное укрепление, по сути огромный дот! Примерно та же картина и в Кёнигсберге, как читал Саша. Там тоже не просто столица Восточной Пруссии а гигантский укрепрайон который, что удивительно, Красная Армия взяла всего за четыре дня, после мощнейшей артиллерийской и авиационной подготовки, потеряв убитыми меньше пяти тысяч человек. Что ж, если всё у них с Гюнтером получится то Кёнигсберг не понадобится штурмовать и все эти люди останутся живы…

Отбросив несвоевременные мысли о оборонительных особенностях европейских городов Александр направился к лестнице и скоро уже стоял напротив двери с цифрой 5. Ну, встречай нового постояльца, таинственная Матильда Витольдовна! И нажал на звонок.

Через секунд десять за дверью что-то щёлкнуло, зашуршало и она отворилась. На пороге стояла женщина…

— Здравствуйте, молодой человек! Что вам угодно? — услышал он мелодичный, приятный голос. По-русски она говорила очень хорошо, почти без акцента.

Саша с интересом оглядел ту которая станет его квартирной хозяйкой.

На вид ей можно было дать тридцать с чем-то лет. Спокойное, правильной формы лицо, причёска на голове походила на ту которая была на одной из фотографий императрицы Александры Фёдоровны, увиденной им в интернете. Глаза женщины почему-то показались ему печальными, словно их владелица была чем-то угнетена или разочарована. Губы, едва тронутые помадой, во время произнесения слов показали что за ними скрываются белые зубы, выдававшие даму как поборницу ежеутренних гигиенических процедур. Одета Матильда Витольдовна была в длинное светло-коричневое платье до пола, с кружевными узорами на подоле и застёгиваемое под горлом.

Вообще, её наряд напомнил Александру тех царских фрейлин или русских аристократок начала века, которые были до революции. Хм, теперь понятно почему Арина Аркадьевна решила что её квартирная хозяйка дворянка. У него самого возникла та же мысль. Хотя, естественно, ему это не помеха, он же не фанатик-коммунист который с молоком впитал ненависть к бывшему правящему классу и беспощадно сражался с его последователями на фронтах Гражданской войны. Неизвестно откуда возникло желание щёлкнуть каблуками сапог, представиться как царский офицер, коротко кивнуть и сказать: «Честь имею!» Но, естественно, этого Саша делать не стал, он же не офицер-дворянин и не монархист. Впрочем, и не коммунист… Тогда кто же он? Федералист? Пофигист? Да какая разница? Если человек хочет добра своей стране и народу то он явно патриот, а к какой именно форме правления тяготеет то уже не важно. Те же Суворов и Кутузов искренне сражались за Россию с крепостным правом, возвеличивая славу Русской императорской армии, когда о коммунистах никто слыхом не слыхивал. В будущую войну тоже очень многие будут сражаться вовсе не за Сталина с коммунистической партией а за свои берёзки, хаты, избы, чтобы по родным улицам не грохотали чужие сапоги а их названия были написаны кириллицей а не готическими буквами. Чтобы дети читали «Мама мыла раму» а не «Фюрер Адольф Гитлер — освободитель русского народа». Впрочем, «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство» тоже не все бы дети поддержали, что уж тут скрывать… Как сказал персонаж одной из книг, которую Александр прочитал в своём времени «Тяжела советская власть! И иногда она бьёт по своим, чтобы чужие боялись!»

Поэтому Саша располагающе улыбнулся и ответил:

— Здравствуйте, очаровательная Матильда Витольдовна! Меня зовут Сергей, я из Петер… извините, из Ленинграда! — такую оговорку он допустил сознательно, поддавшись какому-то импульсу. Словно что-то ему шепнуло так сделать. — Я студент, только сегодня утром приехал в ваш чудесный город и, благодаря доброте и отзывчивости одной вашей бывшей постоялицы, решил попробовать поселиться у вас. Конечно, если вы не возражаете…

Дама осталась невозмутима, продолжая смотреть на него, и думала. Наконец, видимо, приняв какое-то решение, она отступила в сторону и приглашающе повела рукой. Даже это плавное движение вышло у неё совершенно естественно, как будто наработанное долгой практикой. Ещё один маленький довод в пользу её благородного происхождения.

— Проходите, Сергей. Не культурно знакомиться через порог… — сказала она. И когда он, внутренне возликовав, вошёл внутрь и замялся на пороге, хозяйка таким же мягким жестом показала ему на тапочки без задников, лежащие в нижнем отделении изящной обувной полки: — Снимайте свои сапоги, юноша, и проходите в гостиную. Там и поговорим.

— Благодарю, суда… хм, простите! — смутился Александр, нагибаясь чтобы переобуться.

Что это такое с ним? В присутствии этой женщины язык самовольно начал выдавать разные фразы и выражения уместные в обществе десятки лет назад. Такой словарный запас у него появился благодаря тем же книгам в которых были описаны диалоги и некоторые ситуации связанные с аристократами. Вот же блин! Он уже сам давно забыл об этом но подсознание, едва ощутив этакую атмосферу монархизма, тут же подстроилось. Не то чтобы Саша был против, в конце концов если Матильда Витольдовна действительно живёт по старым привычкам и скучает по ушедшему миру своей молодости то такие его оговорки могут помочь ему завоевать её расположение… Но что если он ошибся? И тогда, стоит женщине шепнуть «куда надо», им сразу заинтересуются местные товарищи в такой же форме как и у него в вещмешке. Вот только не верилось в такую ошибку… Слишком большое противоречие между всем видом женщины и такой возможностью.

Реакцию дамы, благодаря тому что Александр опустил голову вниз, он не видел но никаких комментариев про его оговорку от неё не последовало. Надев матерчатые тапочки и поставив сапоги рядом с полкой Саша положил с ними рядом и свой вещмешок а затем направился вслед за Матильдой Витольдовной.

А фигура сзади у женщины неплоха, оценил он, мгновенно осмотрев её всю, от головы до ног. Хотя последние не получилось оценить в полной мере из-за слишком длинного, по его меркам, платья. И в то же время такое вот платье чем-то цепляло. Удивительно! Ничего под ним не видно и в то же время интригует! Словно смотришь на мусульманку, закутанную в хиджаб. Чем строже одета женщина тем больше желание её раздеть… Хотя, если бы она была наоборот наряжена в мини-юбку, каблуки и обтягивающую блузку с расстёгнутым воротом то желание вряд ли было бы меньшим. Ох уж эта мужская психология! Лучше всё это обдумать потом а сейчас ясно одно — эта дама явно не потерпит к себе непочтительного отношения и при любом намёке на секс сразу выкинет его из квартиры. Вернее, укажет на дверь. Поэтому надо играть роль вежливого и порядочного парня. Но тут и играть не понадобится, он на самом деле такой и есть. А то что в критических ситуациях вместо такого «ботаника» появляется недоученный боец осназа НКВД с несколькими трупами за душой… Об этом лучше умолчать. Лишняя информация для Матильды Витольдовны.

Та часть квартиры которую он оценил пока шёл в гостиную ему понравилась. Длинный, метров пятнадцать коридор, устланный красным ковром с цветочным рисунком, под которым угадывался паркет. В прихожей, кроме обувной полки, висело большое овальное зеркало почти в человеческий рост. На стенах, покрытых красивыми светло-серыми обоями с цветами и завитушками, небольшие картины, акварели с природой и видами незнакомого города. Портреты людей, мужчин и женщин, в дореволюционной одежде. Большой шкаф, скорее всего, для одежды. Над головой изящная люстра с множеством мелких стекляшек. В коридоре располагались пять двустворчатых дверей, три слева, две справа. Они вошли в первую слева.

Гостиная тоже его впечатлила. В центре большой круглый стол, застеленный белой кружевной скатертью свисающей до пола. На нём высокая, узкая расписная ваза с какими-то цветами. Рядом лежало, как он понял, вышивание. Видимо, это хобби женщины. Или же от скуки занимается… В углу, рядом с окном, большой сервант с кучей тарелок, бокалов, рюмок и кофейников. Представив сколько весит такой монстр даже без посуды Саша едва не присвистнул. Наверное, человек восемь понадобится, не меньше а может и больше чтобы его подвинуть. К столу прилагались четыре стула с гнутыми ножками, мягкой сидушкой и полукруглыми спинками. Не иначе девятнадцатый или даже восемнадцатый век, наугад определил Александр, видевший похожие в исторических фильмах. Справа от стола у стены стоял длинный диван, обитый светло-зелёной тканью, тоже наверняка ровесник стульев. На нём лежало несколько подушек с маленькими кисточками по углам. Стены комнаты тоже украшали обои, только уже голубоватые. И, наконец, в левом углу возвышались большие, под потолок, напольные часы с размеренно качающимся маятником. Они показывали двадцать минут первого.

Дама прошла к столу, отодвинула вышивку и, плавно проведя руками по бёдрам, уселась на один из стульев. Указала ему на другой и сказала:

— Прошу вас, Сергей, садитесь! Я бы угостила вас чаем но он закончился сегодня утром. Впрочем, может быть, кофе?

— Не беспокойтесь, Матильда Витольдовна, я не голоден! — он покачал головой, с удовольствием ощутив под собой мягкость старинного стула. — Предлагаю сразу обсудить ваши условия по которым вы сможете сдать мне комнату. Хорошо?

Губы женщины дрогнули, от улыбки или усмешки, Саша не понял.

— Ну что же, как хотите, юноша… Вы сказали что вам про меня сообщила моя бывшая жилица? — поинтересовалась она, сложив свои ухоженные кисти на колени в замок. — Значит, у вас нет постановления новой власти на подселение ко мне? Или я ошибаюсь?

— Нет, вы правы, Матильда Витольдовна! — подтвердил Александр, чувствуя что монотонный ход часов и мягкий стул начали клонить его в сон. Едва поборов желание зевнуть Саша продолжил: — О вас мне рассказала Арина Аркадьевна, ещё на вокзале, когда я искал куда бы мне пойти. Мы разговорились и она посоветовала обратиться к вам. Именно это я и сделал.

— Вот как… — задумчиво протянула дама, позволив себе снисходительную улыбку. — И что же вам рассказала про меня эта… Арина Аркадьевна?

— У неё самые положительные впечатления о вашей квартире, Матильда Витольдовна! — ответно улыбнулся он. — Говорит что ей очень понравилось у вас жить и рекомендовала мне сделать то же самое.

— А она предупредила вас что за возможность снимать у меня комнату я беру довольно дорогую плату? — спросила женщина, убрав улыбку. — Не поймите неправильно, Сергей, но я сомневаюсь в том что у простого советского студента есть столько денег чтобы позволить себе такое… — она дёрнула уголком рта — … не социалистическое жильё? Возможно, вам стоит найти что-нибудь попроще?

— А вы скажите цену, Матильда Витольдовна, и что в неё входит? А также ваши условия проживания? А я посмотрю по карману мне или нет, договорились? — парировал он, продолжая ей улыбаться с видом лихого гуляки-транжиры.

— Хорошо, молодой человек, слушайте. Я беру плату за каждый месяц вперёд. Общая сумма составляет пятьдесят рублей. Сюда входит завтрак, обед и ужин, также смена постельного белья и плата за электричество. Условия таковы: не шуметь, особенно вечерами, ни в коем случае не приводить сюда гостей, в том числе девушек и женщин. Я не одобряю курение и распитие крепких напитков поэтому, если вы являетесь поклонником этих пороков, то я вам откажу даже если вы сможете найти деньги! — диктовала дама, глядя на него спокойным и уверенным взглядом. — Далее… Не портить обстановку и мебель. В случае пропажи каких-либо вещей я немедленно сообщаю в полицию! Потом…

— Вы хотели сказать, в милицию? — поправил он, мысленно прикидывая условия.

— Да, извините, по привычке сказала… — несколько смутилась женщина. — Конечно, в милицию! Что ещё? Вы, наверное, коммунист? Вернее, комсомолец? — спросила она утверждающим тоном.

— Не совсем… — признался Саша, вздохнув. И пояснил, видя её недоумение: — Почему-то мне хочется вам верить поэтому признаюсь честно — официально я комсомолец. Но, по внутреннему самоощущению, нет. Сложилась такая ситуация что мне пришлось, во избежание некоторых неприятностей, это сделать. Но, как говорится в пословице — Хоть горшком назови, только в печь не ставь! Вот и у меня то же самое.

Матильда Витольдовна замолчала почти на минуту, обдумывая услышанное. Потом, видимо, сделав выводы и что-то решив, она кивнула.

— Хорошо. Но я настоятельно прошу… нет, даже требую! В случае если вы, Сергей, всё-таки снимете у меня комнату то никаких пропагандистских речей, лозунгов и тому подобного чтобы я не слышала! На улице делайте что хотите, но не у меня! — строго сказала хозяйка.

— Я вас понял, Матильда Витольдовна! — кивнул он, засунув руку во внутренний карман куртки. — Могу вас смело заверить — ни того ни другого вы от меня не услышите! И, если это все ваши условия, то я их принимаю! Вот пятьдесят рублей, держите! Могу я посмотреть ту комнату в которую вы меня поселите?

Похоже, дама была удивлена, хотя всячески попыталась этого не показать. Взяв купюры она встала из-за стола и пошла к двери, оглянувшись:

— Ну что ж, юноша, если вас всё устраивает то прошу за мной… — и скрылась за порогом. Саша последовал за ней.

Они снова оказались в коридоре, прошли по нему несколько шагов и остановились перед одной из дверей с правой стороны. Женщина вынула откуда-то ключ, вставила в замочную скважину и повернула два раза. Щёлк! Дверь тихо открылась…

Александр бегло оглядел своё новое жилище и окончательно понял что лучшего варианта ему и не надо. Вся обстановка довольно просторной комнаты была словно перенесена из дореволюционной России. В левом углу стояла широкая двуспальная кровать с мягкой обивкой на спинке, застеленная малиновым покрывалом с бахромой и парой подушек, накрытых кружевной белой тканью. Возле окна был стол со слегка гнутыми ножками и красной скатертью почти до пола. Под него задвинут такой же стул как и в гостиной, австрийский… Или венский? Справа от двери расположился небольшой платяной шкаф для одежды а рядом с ним висело маленькое зеркало. Впрочем, маленькое оно было по сравнению с тем что красовалось в коридоре. В правом дальнем углу обнаружился ещё один шкаф, только книжный. Все четыре его полки были заполнены литературой, какой именно ему ещё предстояло узнать. Широкое окно впускало свет, прикрытое полупрозрачными шторами светло-малинового цвета. Несколько картин, квадратных и овальных, так же придавали помещению некое очарование. Над головой была люстра с тремя круглыми плафонами, а на отдельной тумбочке стола ещё одна лампа, типа ночника, с пурпурным матерчатым абажуром. На полу лежал ворсистый палас так и соблазнявший ступить на него голыми ногами. Обои в его комнате были насыщенного красного цвета, словно советский флаг. Интересно как-то выглядит помещение, много красного и его оттенков… Или дама вообще предпочитает красный? Но в коридоре, кроме ковра, и гостиной он не заметил этого.

— Я называю её «красной комнатой»! — довольным тоном произнесла женщина, наблюдая за его реакцией. — Несколько лет назад мне захотелось чтобы хоть одна комната в квартире была яркая, словно… — тут она замолчала и закончила, тяжело вздохнув. — В общем, я так захотела и сделала. Надеюсь, у вас нет отвращения к этому цвету? Потому что менять ничего в ней ради вас я не буду.

— Нисколько, Матильда Витольдовна, красная комната меня вполне устраивает! — заверил её Саша, пройдясь по помещению. Странно, несмотря на своеобразный декор, она навеяла ему уют и ещё больше потянула в сон. Кровать манила своими подушками… Хотелось поскорее раздеться, рухнуть в постель и спать, спать! — Осталось узнать где бы мне помыться и могу заселяться!

— Пойдёмте, покажу… — сказала хозяйка и вышла из комнаты.

Чувствуя что тело отяжелело от усталости Александр снова последовал за ней. Ванная и туалет оказались лучше чем он ожидал, здесь была даже горячая вода! Какой приятный сюрприз! Неудивительно что квартирная плата оказалась такой большой. По сравнению с тем как живут сейчас большинство советских людей это настоящий рай!

Наскоро умывшись и вытершись полотенцем Саша вышел в коридор и обратил внимание на высокие потолки, гораздо выше чем в квартирах будущего. Скорее всего, раньше такие хоромы могли себе позволить мещане, причём зажиточные. Про более обеспеченные классы и говорить нечего, для них даже такая квартира не самый лучший вариант. Рабочим и крестьянам жильё подобно этому явно не светило. Да и сейчас в Москве или Ленинграде крупные партийные чиновники, а также генералы, наркомы и тому подобная публика живут в особых квартирах. Общество-то равное, как проповедуется с трибун, но кто-то всё равно выделяется. Ну что ж, поживу как капиталист-эксплуататор, пошутил он сам над собой.

— Кстати, Матильда Витольдовна, а Арина Аркадьевна с семьёй тоже жила в этой комнате? — спросил он, зайдя в гостиную где хозяйка снова взяла своё шитьё.

— Конечно нет, Сергей! — удивлённо ответила дама, подняв на него взгляд. — Они жили в двух других комнатах, но я решила не селить вас туда. Они… были очень неаккуратны с обстановкой, особенно их мальчишка! Шумный, крикливый, бестолковый! Я очень рада что они, наконец, уехали! — призналась она, облегчённо вздохнув. — После них там надо основательно наводить порядок… Скоро придёт Ванда… это моя служанка… — пояснила женщина. — Она тоже не любила эту семью. Мужчина ещё ладно, он всё время на работе был да и дома спокойный… а вот Арина Аркадьевна и её сын… Знаете, про таких говорят «Из грязи в князи!» Поднялись снизу, появились деньги а замашки те же остались, простонародные. Никакого уважения к другим людям! А уж про манеры и говорить нечего! Настоящие парвеню! — припечатала она и вдруг покраснела. — Извините меня, молодой человек, что-то я разговорилась… Просто накатило что-то вот я и…

— Не извиняйтесь, Матильда Витольдовна, я вас отлично понимаю! — заверил он, подходя к ней. — Поверьте, на вашем месте я бы вообще не стал терпеть такое хамское отношение к благородной и красивой женщине как вы! Но теперь всё изменилось, можете быть уверены! Я не доставлю вам никакого беспокойства, сударыня! — как бы между прочим ввернул он старорежимное словечко.

И увидел что она приняла это как само собой разумеющееся. Ещё один кирпичик в пользу его версии о её происхождении… Неудивительно, каждый день видеть в своей уютной квартире чужую семью, беспардонно себя ведущую, и не иметь возможности выселить их. К тому же она, скорее всего, аристократка а семья Арины Аркадьевны явно простая.

— Поэтому хочу ещё раз сказать вам спасибо что приютили меня, и засвидетельствовать своё почтение вашим гостеприимством, очаровательная Матильда Витольдовна! — а потом, не дав хозяйке опомниться, взял женскую ручку и поцеловал её, словно галантный кавалер прошлого. — К сожалению, в дороге я сильно устал и хочу сейчас же опробовать вашу постель… Думаю, она мне очень понравится! — пикантно намекнул он. — Насчёт обеда не волнуйтесь, я не голоден, а если проснусь вечером то что оставите тем и удовольствуюсь. Приятного вам дня, сударыня!

И вышел в коридор, оставив женщину, судя по глазам, в приятном удивлении. Что ж, нужное ему впечатление на неё Саша произвёл, намёки сделал, пусть теперь думает-гадает-зреет. А он пойдёт, наконец, и завладеет её постелью… В смысле, ЕГО постелью, конечно же! Зайдя в «красную комнату» Александр быстро разделся до трусов, откинул покрывало и со вздохом наслаждения улёгся на мягкую кровать. Похоже, перина-то пуховая? Как же хорошо! Глубоко вздохнул, повернулся к стене и тут же провалился в сон.

Берлин.

16 мая 1940 года. День.

Штурмбаннфюрер СС Вальтер Шелленберг.

Она была красива! Даже просто смотреть на неё приносило ему удовольствие. Бог или дьявол, неизвестно кто именно, сполна одарил эту женщину в плане внешности словно специально созданную на погибель мужчинам…

Роскошные золотистые волосы ниже плеч притягивали внимание, так и хотелось взять и погладить их между пальцами. Стройная фигура в тонком платье нежно-голубого цвета чуть ниже колен тоже сбивала его с делового настроя и заставляла вспоминать тот единственный раз когда Вальтер смог увидеть её без одежды. Длинные ноги в туфлях на высоких шпильках скрывались под подолом, закинутые друг на друга. Грудь, не менее третьего размера, тщетно рвалась выбраться из плена платья но ткань надёжно скрывала её от нескромных взглядов, даже несмотря на узкий и глубокий вырез между приятными мужскому глазу холмиками.

А лицо! Глаза, которые могли, в зависимости от настроения хозяйки, леденеть от ярости, гореть от похоти или же надменно взирать на того ничтожного человечишку который посмел чем-то помешать ей. Ни разу Шелленберг не увидел в них какого-либо почтения к нему или другим высокопоставленным функционерам партии, не важно какие звания они носили или должности занимали. Вальтер подозревал что даже если эта особа встретит Гиммлера или самого Гитлера то и в этом случае глаза женщины останутся такими же спокойными как и сейчас.

Остальные черты лица гармонично дополняли её женскую привлекательность. Задорный носик придавал ей шарм, губы навевали мысли о страстных поцелуях а длинные и пушистые ресницы время от времени взлетали и опускались, придавая женщине вид наивной и невинной простушки соблазнить которую не составит труда даже обычному парню не блещущему привлекательностью. О, как же обманчив был её вид!

Шелленберг точно знал что на совести, если можно вообще представить её наличие в теле женщины, этой красотки не менее двадцати убитых ею лично людей. В основном, мужчины но были и две женщины и даже подросток лет двенадцати, на свою беду увидевший то что не должен был видеть. Но Вальтер также был уверен что она не испытывала от осознания этого ни малейшего беспокойства. Что и говорить, эта женщина была настоящим бриллиантом в его сейфе! О ней не знал не только сам фюрер но даже Гиммлер не видел её личное дело. Да и само это дело штурмбаннфюрер составлял лично, сознательно опустив часть информации и способностей внештатного агента под псевдонимом «Кобра»…

— И долго вы собираетесь молчать, Вальтер? — фамильярно обратилась к нему ослепительная особа и скорчила недовольную гримасу словно капризная школьница. — Нет, я понимаю что вы любуетесь мной но у меня мало времени. Сегодня я намереваюсь хорошенько отдохнуть и хотела бы…

— Для вас есть новое задание, Кобра… — прервал её Шелленберг, сделав некоторое усилие чтобы сбросить с себя магию её очарования. Духи красавицы были очень хороши и его нос с наслаждением вдыхал их аромат. Интересно, французские или… Да какая ему разница⁈ У них теперь исключительно деловые отношения! — Очень важное и ответственное!

— Надо же! Неужели вспомнили обо мне через столько месяцев? — жёстко усмехнулась женщина, разом сбросив маску мягкой и капризной девочки. — Последнее дело мне не слишком понравилось, Вальтер! Для такой лёгкой работы могли бы найти кого-нибудь попроще из своих штатных мальчиков. Надеюсь, вы не забыли что именно меня привлекает на вашей службе, пусть и неофициально?

Он заставил себя улыбнуться. Как обычно, встречу с ней Шелленберг организовал на конспиративной квартире СД, расположенной на восточной окраине города, в тихой вилле, надёжно укрытой от соседей пышно разросшимися кустами и деревьями. Незачем ей мелькать перед глазами других служащих СС, приходя к нему в кабинет.

…Временами, хоть Вальтер и старался не признаваться в этом даже самому себе, она его пугала. Слишком жестокая и непредсказуемая эта «Кобра». Для неё убить человека не то что самое обычное дело но, кажется, ей приносит удовольствие отнимать жизнь. И при этом за все свои задания на службе Рейху, которых у неё набралось уже больше десятка, она не взяла не единого пфеннига. Работала, так сказать, из любви к искусству. Конечно, красотка не бедствовала. Шелленберг знал что его личный агент часто бывает в обществе весьма богатых и влиятельных людей, естественно, не в своём истинном виде и под другими документами. Достоверно известно что её видели вместе с несколькими генералами Вермахта, видными промышленниками и аристократами. «Кобра» сама водила роскошный автомобиль, купила немаленький дом в элитном берлинском районе Шарлоттенбург и ни в чём себе не отказывала. Одежда, драгоценности, любовники… Но, пожалуй, только сам Вальтер знал что всё это лишь ширма для истинного интереса этой прекрасной и жестокой женщины.

Больше всего её привлекали не деньги, ценности или что-то другое материальное. Даже не власть, как способ влиять на события в свою пользу… Нет! Истинной страстью «Кобры» была опасность, адреналин и удовлетворение от смерти! Не только от чужой, красавицу привлекала и опасность лишиться своей! Признаться, такого человека, к тому же женщину, Шелленберг встретил в первый раз. Он не понимал её страсти, весь его практичный разум противился той логике по которой жила «Кобра», но это не мешало ему пользоваться её способностями когда в них была нужда. А этих способностей было много, хотя Вальтер подозревал что знает о ней далеко не всё…

Потомственная американка, где именно родилась так и не сказала.

«Какая разница, штурмбаннфюрер? Достаточно того что я на вас работаю бесплатно и не предаю! Результаты моей деятельности говорят сами за себя!» — усмехнулась она, когда Вальтер поинтересовался этим вопросом.

Рост 168 см, вес 65 кг. Настоящий полиглот! Знает в совершенстве, кроме родного, немецкий, французский, испанский, итальянский. Дерзкая, смелая, умная, осмотрительная. Она появилась в Берлине в 1937 году, одна. Скупые сведения, которые смог собрать Шелленберг, гласили что дамочка-Смерть границу Германии официально не пересекала но как-то оказалась в имперской столице. Способ проникновения?

«Ах, это? Ваши пограничники просто тупоголовые дурачки которые не увидят даже слона пока тот не наступит на них! За что только деньги получают?»

Конечно, можно было бы устроить жёсткий допрос, но зачем? Никаких серьёзных преступлений против Германии, кроме незаконного пересечения границы, она не совершала а у гестапо в ту пору было полно других забот чем выбивать из неё показания. К тому же, как не стыдно было признаться самому себе, Вальтер в ту пору «запал» на неё, как и много других мужчин. Поэтому, как не любопытно было ему узнать подробности, он так и не решился дать команду на такой метод. Потом первое задание, проверочное… Успех! Второе, третье… Отличный результат! И Шелленберг смирился. Крайне маловероятно что к ним внедрили агента под таким прикрытием. Слишком заметна и обладает явно извращённой логикой при своих действиях, которые вряд ли бы подошли дисциплинированному шпиону. Нет, она была явно лишена способности кому-то подчиняться, максимум, позволяла кому-нибудь думать что он с ней на равных. Даже к ним в СС «Кобра» пришла сама и спросила:

— Эй, красавчик, вам нужна девушка для которой не существует слова «невозможно»? Если не верите, проверьте!..

Этим красавчиком, в то время просто оказавшимся ближе всего к ней, оказался он. Вальтер сам, под свою ответственность, принял её на службу, рискнув своей карьерой. После первых трёх успехов Шелленберг направил её в секретную школу СД, в ту пору едва появившуюся. Там, несмотря на попытки командования школы избавиться от женщины-курсантки, она научилась водить легковые и грузовые автомобили, метко стрелять из разных пистолетов и револьверов, метать ножи, разучила несколько приёмов рукопашного боя (естественно, не силовых а удары по болевым точкам и уязвимым частям тела). Также ознакомилась с действием и принципами использования ядов, дополнив способами слежки и отрыва от неё. По докладу командира школы училась «Кобра» истово и не щадила ни себя ни других, отрабатывая приёмы. Трое курсантов, благодаря её новоприобретённым навыкам, попали в лазарет а один до конца жизни стал инвалидом, потеряв глаз. Другие курсанты решили наказать дерзкую сучку но та, выхватив не сданный инструктору пистолет, прострелила двоим ноги и предложила убираться, если не хотят получить в головах непредусмотренные природой отверстия для проветривания мозгов. Посчитав что курс обучения завершён Вальтер забрал её оттуда, от греха подальше. Когда же он поинтересовался что нового она узнала в последние дни учёбы то получил подробную информацию о том как можно задушить человека ремнём от сумочки, выбить глаз помадой, ослепить духами и вонзить в горло заколку от волос…

Единственной наградой за свои «подвиги» на службе Рейху и лично Шелленбергу она потребовала отправлять к ней тех кто приговорён к смерти. Не важно кто именно, обычные преступники или же политические заключённые. Главное, тех с кем можно не стесняться и не сдерживать себя… А с некоторых пор для неё стало практикой ездить в один из концлагерей где она и «развлекалась» так что потом, если человек не умирал, то всяко долго лежал в лазарете.

— Скажите, Кобра, неужели вам нравится убивать и мучить узников? — однажды поинтересовался Вальтер, получив доклад коменданта концлагеря о «развлечениях» своего агента. Кстати, свой псевдоним тоже выбрала она сама.

— А что, вам их жалко? — хмыкнула та, смерив его взглядом. Но потом ответила, снисходительно пояснив: — Не всех. Мне неинтересны слабаки! Те которые падают на колени, молят о пощаде, плачут… Тьфу! Падаль, трепещущая за свои жалкие жизни и готовая на всё чтобы их сохранить! Я презираю этих животных! Поэтому всегда говорю охране дать им какое-нибудь оружие… палку или нож. Так интереснее. Но увы, лишь единицы пытались меня убить, даже после того как я рассказывала что с ними сделаю если они не нападут… Мельчают людишки. Поэтому я на вас и работаю, штурмбаннфюрер! На заданиях я могу не сдерживать себя, получая настоящее, истинное удовольствие! Ни деньги ни секс и ни власть не могут удовлетворить меня больше чем победа над сильным врагом, когда чувствуешь как смерть шепчет тебе в ухо!

Её глаза горели когда женщина рассказывала ему свою истинную страсть. Она тяжело дышала и вообще вела себя не совсем обычно. Именно тогда Вальтер и понял что начал сам немного опасаться «Кобру». Женщина, по его мнению, явно была психически больна, при всех прочих её адекватных действиях. Он чувствовал что в ней, под личиной очаровательной красотки, прячется настоящий зверь который жаждет крови и вынужденно маскируется от всех. И внезапно спросил:

— Почему вы не предложили свои услуги ФБР?

— Потому что там мне не дали бы такой свободы как здесь! — без раздумий ответила Леди-Смерть. — Там слишком много тех кто не позволил бы мне быть собой. А здесь… Здесь, в нацистской Германии, настоящая свобода от ответственности, законов и гражданских прав! Здесь только одно право — право СИЛЫ! И мне это безумно нравится! И я буду счастлива когда в моей второй Родине, в США, наступит такое же право как и здесь! Я хочу чтобы в Америке тоже правил фюрер потому что там есть много тех кто не должен жить по праву рождения и СИЛЫ!

— Кто же это? — удивился Шелленберг.

— Прежде всего, проклятые черномазые! Презренные угольки, чьи предки скакали по джунглям с копьями и плясали вокруг костров! — исказилось от ненависти лицо «Кобры». — Они ходят по улицам как ни в чём не бывало, словно достойны того же что и белые, высшая раса! Да, им по-прежнему многое запрещено, как и евреям здесь, но они пытаются добиться тех же прав что и мы! Пользоваться всеми благами которые создали именно белые! Грязные животные, существующие только чтобы работать на нас! Вот увидите, если сейчас их не остановить то в будущем они взбунтуются и заставят белых жить по их правилам! Этого нельзя допустить! Поэтому надо их давить, истреблять всеми способами, бросать в концлагеря, вешать!! — уже кричала женщина, не контролируя себя.

Шелленберг молчал, обдумывая услышанное, и надеясь что сейчас женщина в порыве откровения приоткроет ему часть своей прошлой жизни. А «Кобра», сумев совладать с собой, продолжила:

— Есть ещё латиносы, всякие мексиканцы… Тоже порядочная сволочь. Наглые, подлые, они тоже не достойны жить в нашем мире! Вы не были в Америке и не представляете сколько их там в крупных городах, особенно в южных штатах. А я знаю и помню! Но больше всего меня огорчают сами белые… Да, многие ещё думают как мы, но с каждым годом растёт число предателей готовых открыть им двери нараспашку и признать как равных себе!..

Впрочем, она быстро взяла себя в руки и через несколько секунд перевела тему…

…Очнувшись от прошлых воспоминаний Вальтер подал ей заранее приготовленную папку с данными об агенте «К3».

— Вот этот человек будет помогать вам, Кобра. Внимательно прочитайте о нём всё что написано и хорошо запомните! — начал инструктаж штурмбаннфюрер, отпивая из бокала заблаговременно налитый коньяк. — Его завербовали несколько лет назад, велели сидеть тихо и осторожно налаживать связи в нужных кругах Соединённых Штатов. Никакой активности которая могла бы привлечь внимание американской полиции и ФБР. Он, в некотором роде, идеалист и готов работать за идею. Его взгляды близки нам и особенно вам! Да-да, не удивляйтесь, судя по рапорту куратора, ваши взгляды на будущее США во многом сходятся!

— Тем лучше… — пробормотала красотка, покачивая стройной ножкой и продолжая бегло читать содержимое папки. — Всегда считала что самые лучшие агенты это те кто искренне верят в правильность своих идей и готовы работать даже без денег. Подучить их некоторым вещам и получится хороший информатор или шпион. А вот кто работает только за деньги… Они потенциально ненадёжны. Им плевать на наши идеалы, лишь бы платили. Такие не захотят рисковать своей жизнью и продадут всё что знают если им предложат больше.

— Хм… — кашлянул Вальтер, не совсем согласный с данным выводом. Но не стал затевать спор а заговорил дальше: — Вот его адрес, тоже запомните. По характеру твёрдый, решительный, убеждён в своей правоте. Недостатки: не владеет абсолютно никакими навыками необходимыми для слежки или тайных операций. Как оратор не слишком убедителен, предпочитает действовать а не говорить. Как вербовщик весьма сомнителен поэтому не рассчитывайте что он предоставит вам широкую сеть за океаном.

— Не страшно! — усмехнулась та, откладывая папку и вынимая сигарету в мундштуке. Он услужливо дай ей прикурить. — Я возьму над ним шефство и обучу всему что нужно для дела.

— Верно. Вы — главная! — согласился Вальтер, снова глотнув из бокала янтарную жидкость. — Он поможет вам закрепиться в стране, сведёт с теми кто готов помогать нам и снабдит деньгами. У него уже свой бизнес и это не проблема. Но решать как выполнять задание и исправлять проблемы — тоже ваша ответственность! Пароль для встречи запомнили?

— Само собой! — весело хмыкнула женщина. — Ещё оригинальнее не смогли придумать? Впрочем, пусть так… Лучше скажите, для выполнения задания годятся любые способы? Я могу не сдерживаться? — её улыбка из весёлой стала хищной и зловещей.

— Во что бы то ни стало те американские учёные, которые указаны в списке, должны быть похищены и переправлены в Германию! — с нажимом уточнил суть Шелленберг, посмотрев ей прямо в глаза. — В крайней ситуации с ними произойдут «несчастные случаи»! Думаю, если вы будете оставлять после себя трупы полицейских и агентов ФБР то операция вряд ли завершится успехом. Идеально было бы всё сделать так чтобы американцы ничего не заметили но это маловероятно. В узких кругах эти учёные довольно известны, к тому часть из них работает на правительство. Как только они начнут пропадать ФБР зашевелится и станет копать. Я не питаю иллюзий в отношении непрофессионализма его людей, директор Гувер не производит впечатление простака.

— Становится всё интереснее… — довольно мурлыкнула «Кобра», забавно сложив губки и выпустив дым изо рта. — Узнать каковы на вкус агенты Бюро и сам мистер Гувер… Это очаровательно! Не беспокойтесь, Вальтер, обещаю что постараюсь всё сделать тихо! — она подняла ручку, успокаивая Шелленберга, который уже хотел снова упрекнуть женщину за несдержанность. — Но в любом случае, тихо или громко, задание будет выполнено! И да, я помню про ваш главный принцип — ничто не должно указывать на Германию! Что-то ещё?

Он неодобрительно покачал головой но выбора у него не было, как и других значимых агентов в Северной Америке.

— Вот имена людей кто потенциально поддерживает нашу страну и фюрера… — Вальтер достал из кармана бумажку и показал ей маленький список всего из нескольких фамилий. — Отдельно подчеркну — ни вам ни «К3» нежелательно пытаться выходить на связь с членами «Союза Американских Немцев» и лично с Фрицем Куном! Там, конечно, есть много нам сочувствующих но в организацию уже успели проникнуть множество провокаторов и агентов ФБР. Да и сами её члены не слишком надёжны в плане какого-либо насилия в отношении своей новой Родины. Поэтому, если всё же до этого дойдёт, то отбирайте кандидатов очень тщательно! Но, как я сказал раньше, лучше обойтись вообще без них!

— Подождите… Форд? То самый Генри Форд, автомобильный король? — удивлённо спросила «Кобра», смотря на него прищуренными глазами.

— Да, как оказалось ему не чужды наши идеи… — усмехнулся Шелленберг, допивая коньяк. — Хотя, его взгляды довольно умеренны но как влиятельная фигура он может быть нам полезен в плане информации про американскую промышленность. Кстати, наш посол в Вашингтоне не будет о вас ничего знать поэтому контактировать с ним вам запрещено во избежание дипломатических осложнений.

— Ясно… Что ж, я учту! Это всё? — поинтересовалась Леди-Смерть, аккуратно положив окурок в пепельницу.

— И последнее… Вот способ проникновения на территорию США и ваша «легенда». Держите документы, два комплекта на два разных имени… — он вытащил из своего портфеля нужные бумаги и паспорта. — Сначала вы, как француженка Мари Леблан, жена пропавшего французского офицера, доберётесь до Англии. В этом мы вам поможем. Во Франции сейчас настоящая неразбериха и присоединиться к какой-нибудь группе отступающих для вас не составит труда. Потом, уже на Острове, мадам Леблан бесследно исчезнет а вместо неё появится Дженнифер Кроуфорд, туристка из США, приехавшая во Францию и чудом спасшаяся из лап Вермахта. К сожалению, родители ваши погибли при авианалёте а других родственников у вас нет. «Легенда», прямо скажем, не очень надёжная, было мало времени всё продумать, поэтому будьте крайне осторожны и не вызывайте подозрений у ФБР, когда окажетесь в стране. На всю операцию у вас месяц! Через пару недель в порт Нью-Йорка прибудет нейтральное судно «Летиция» под панамским флагом но с нашим экипажем. Они будут ждать вашу «добычу» и отплывут сразу как только вы поднимитесь на борт. Капитан снабжён инструкциями и, как только услышит от вас нужный пароль, тут же поднимет якорь. Вот теперь всё!

Вальтер встал и начал упаковывать папку в свой портфель.

— Ещё учтите, эта операция находится под контролем самого фюрера и провал недопустим! — добавил он, внимательно глядя на неё.

— Иначе полетят погоны и головы? — улыбнулась хищница, тоже встав и надев широкополую шляпку.

— Именно так! — не стал скрывать истину Шелленберг.

— Успокойтесь, все останутся на своих местах! — уверенно ответила та, направляясь к выходу. — Вы же знаете, у меня не бывает провалов! И не будет! Всего доброго, штурмбаннфюрер!

Она уже открыла дверь, чтобы выйти на улицу но вдруг обернулась к нему и обворожительно улыбнулась:

— Знаете какая мысль сейчас ко мне пришла? Я подумала, как хорошо было бы отбить факел со статуи Свободы и вместо него установить гигантский флаг со свастикой! Это было бы грандиозно, не находите? Ах, как приятно будет после долгого перерыва снова побывать на исторической Родине! — мечтательно вздохнула "Кобра. — Я скучала по ней, хоть её и населяют множество разных недочеловеков… Пока населяют! — поправилась женщина. — Уверена, когда-нибудь это изменится. А вам, Вальтер, я хочу сказать огромное спасибо за такой отличный подарок!

— Какой? — удивился Шелленберг, не вполне понимая о чём она говорит.

— Выполнять задание в Америке! Это было моей мечтой! Вы не знали? — рассмеялась красавица. — Поэтому, держите!

Леди-Смерть сложила ладошку лодочкой, вытянула свои восхитительно-порочные ярко-красные губы и послала ему смачный воздушный поцелуй. Потом подмигнула ему как проказливая школьница и скрылась за дверью. Стих звук каблуков, послышался удаляющийся рокот двигателя её автомобиля, а Шелленберг продолжал стоять, находясь под магией этой чудесной и смертоносной особы…