За тебя, Родина!

Глава 38

Северо-западнее г. Камбре, Франция.

22 мая 1940 года. После полудня.

Гюнтер Шольке.

Солнце безжалостно сушило землю на обочинах дороги, от асфальта шло колеблющееся марево, словно мираж над пустыней. Рёв мотора нового броневика, по традиции снова названного «Здоровяк», монотонно усыплял, заставляя Гюнтера то и дело клевать носом. Конечно, командиру разведки полагалось неусыпно бдить но мерная езда по неразбитому асфальту немилосердно укачивала. В придачу и жара добавила свою лепту. Весь экипаж щеголял в распахнутых комбинезонах, сняли даже майки, оставив лишь трусы, но даже это не помогало, как и настежь распахнутые люки. Через них врывались новые волны горячего воздуха, добавляя температуру к жару двигателя, отчего всё боевое отделение машины превратилось в почти не продуваемую кочегарку.

Время от времени Гюнтер, устав каждую минуту вытираться мокрым полотенцем, пытался выглядывать из башни, чтобы встречный ветер обдувал верхнюю половину тела от пота, но под открытым солнцем было ещё хуже и приходилось снова нырять вниз. Ушедшая вперёд пара броневиков под командованием Ковальски, выполнявшая роль головного дозора, время от времени выходила на связь и докладывала что всё спокойно. Получив от радиста стандартное сообщение Шольке снова проваливался в дрёму, стараясь поудобнее скрючиться на месте командира машины. По сторонам ничего интересного не было, кроме время от времени встречавшейся сгоревшей или брошенной вражеской техники. Фляги с водой уже показывали дно когда из походного штаба Зеппа, следующего далеко позади в комфортабельном автобусе, пришёл приказ на часовой привал. Наконец-то…

— Зигель, стоп! Радист, приказ колонне тот же! — крикнул он вниз, предвкушая что через минуту сможет спуститься на землю и размять ноги.

Унтершарфюрер СС Мариус Зигель, один из тех счастливчиков кто в Вадленкурской бойне не только умудрился выжить но и не получить даже царапины, дал команду водителю остановиться на обочине. После того как была получена новая техника Гюнтер с удовольствием снова назначил его командиром своего броневика. Он знал что в той жестокой схватке на улицах горящего города Мариус записал на свой счёт двух французских разведчиков из экипажа «Панара», что давало ему шанс получить нашивку за ближний бой. А это было бы весьма почётно, учитывая то что он не пехотинец, которым, в основном, и доставалась эта награда. Ещё из его экипажа выжил водитель, Курт Хассе, но тот был серьёзно ранен в том же бою и когда он сможет вернуться в строй не знал никто. Определённо, не скоро. Поэтому назначили новичка, эсэсманна Ханса Фишера, малоразговорчивого крепкого парня откуда-то из Померании.

«Здоровяк», проехав ещё метров десять, прижался к обочине и остановился, пыша жаром от раскалённого корпуса. За ним то же самое сделали ещё пять броневиков, так же по традиции названные «Крестоносец», «Ландскнехт», «Всегда первый», «Гордый гунн» и «Баварец». «Аттила» был в передовом дозоре, как и второй броневик, единственный которому его экипаж сменил название. Вместо «Малыша» появился «Тор», созданный под влиянием помешанного на скандинавских сагах Ковальски.

Гюнтер хотел было молодецки спрыгнуть с борта но не решился, чувствуя свои затёкшие ноги. Ну его к чёрту, не хватало растянуться на пыльной обочине под взглядами подчинённых… Поэтому слез спокойно и неторопливо, как и подобает командиру. Оглянулся и увидел как к его броневикам подъезжают отставшие бронетранспортёры с пехотинцами-разведчиками отряда. Почти все они были без шлемов, стараясь укрыть головы от зноя разными тряпками. Все «Ганомаги» были стандартными «251» кроме четырёх машин. Две с миномётами внутри, одна медицинская с большими красными крестами на капоте и бортах, а также сапёрный вариант бронетранспортёра для полевого ремонта. О таком разнообразии предусмотрительно позаботился Дитрих, к стыду самого Шольке который даже не подумал об этом. Но потом, глядя на них, ему пришла в голову другая мысль — не помешало был подстегнуть производство специализированных машин на базе «251», например вооружённых огнемётами, противотанковыми орудиями или мини-РСЗО с ракетами по бортам корпуса. Тогда его отряд будет куда зубастее чем сейчас и сможет больно огрызнуться, не дожидаясь когда к нему на помощь придут «большие дяди».

За его отрядом остановились два десятка грузовиков разных моделей с размещёнными в них двумя ротами одного из передовых батальонов «Лейбштандарта». Остальные только показались вдали в виде цепочки маленьких точек. Прищурившись, Шольке быстро глянул на часы и понял что времени ещё много, а значит пора попробовать осуществить свой план…

Он подошёл к открытому люку «Здоровяка» и сказал собирающемуся вылезать наружу Мариусу:

— Зигель, я смотаюсь назад на полчаса, передай что за меня остаётся Брайтшнайдер… Понял?

— Так точно, командир. Что сказать если Папаша будет вас искать? — осведомился унтершарфюрер, вытирая потное лицо своей пилоткой.

— Скажи… скажи что я сижу в кустах и размышляю о смысле жизни… — усмехнулся Гюнтер, знаком подзывая к себе связного мотоциклиста. — Да, и узнай где именно остановилась наша санитарная рота.

— Слушаюсь, командир! — преувеличенно чётко козырнул Зигель, не сумев подавить улыбку. Вот засранец, всё уже понял! Ну ничего не утаить! Да и хрен с ним!

На то чтобы передать полномочия и узнать где расположились медики ушло меньше пяти минут и совсем скоро Шольке мчался в коляске тарахтящего мотоцикла обратно, на юго-восток, держа в руке незатейливый букетик полевых цветов, сорванных недалеко от обочины. Пока они ехали мимо большой колонны техники и спешившихся эсэсовцев Гюнтер чувствовал как в нём всё горит от нетерпения поскорее увидеть Лауру. Это настоящая мука, находиться так близко и не иметь возможности даже сказать друг другу пару слов! Если про его отлучку узнает Зепп то может взгреть… да ничего, как-нибудь отболтается, в конце концов это его не самый сильный залёт по сравнению с тем что он натворил в Вадленкуре.

Ещё через десять минут мотоцикл свернул в сторону небольшой придорожной рощи, под сенью которых приткнулись медицинские автобусы и грузовики, выделяющиеся своими огромными красными крестами. Гюнтер слез на землю приказал водителю далеко не отлучаться и ждать его, а сам пошёл вдоль колонны, пристально всматриваясь в окна машин, из которых как раз выходили наружу санитары, врачи и медсёстры… Да где же она? Не она… и эта тоже… о, кажется… Точно, она!

Перейдя на быстрый шаг Шольке быстро оказался позади отлично знакомой фигуры, идущей вместе с какой-то подругой вглубь рощи. И этот родной голос, ласкающий слух…

— … Ох, Марта, как я не завидую твоему будущему мужу! — покачала головой Лаура, не замечая подкрадывающегося эсэсовца.

— Почему это⁈ — с недоумённо-обиженными нотками в голосе ответила девушка по имени Марта.

— Да потому что он с ума сойдёт от твоей болтовни! — прыснула от смеха его любимая, весело глянув на подругу. — Послушает день, потом другой, а на третий пойдёт и повесится… или застрелится… со свёрнутыми в трубочку ушами… ха-ха-ха!

— Да ну тебя, Лаура! — легонько толкнула её Марта. — И вовсе я не болтушка, скажешь тоже… Просто не люблю молчать когда есть что сказать, вот и всё…

Гюнтер как раз подобрался поближе и, резко обхватив её за талию, грозно зарычал:

— Рррр!

— Ааааа!!! — вздрогнув, пронзительно взвизгнула Лаура на всю рощу, не меньше.

Её тут же поддержала подруга, истошно завизжав так что у Шольке на миг зазвенело в голове. Но он сумел удержать свою девушку, хмелея от до боли знакомого запаха её пышных волос. Родная женщина сумела извернуться в его объятиях и снова закричала, только уже от радости.

— Гюнтер!!!

А потом эсэсовец ощутил себя опутанным настоящей гибкой лианой, к тому же присосавшейся к его губам жадным поцелуем… На пару минут он забыл обо всём что вокруг них происходит, крепко сжимая гибкое тело Лауры, и малость пришёл в себя только от весёлого голоса её подруги:

— Так это и есть твой парень? Тогда согласна, тут ещё неизвестно кто красивее, он или Пайпер…

Гюнтер с трудом смог оторваться от жарких губ любимой и мельком взглянул на другую медсестру. Довольно симпатичная девица. Конечно, его Лаура намного красивей но и эта явно не дурнушка. Стройная, чуть выше «Цветочка», смешливые глаза, пухлые губки, прядь волос из-под медицинской шапочки.

— Ой… Прости, я забыла вас представить… — чуть смутилась Лаура, повернув к ней вспыхнувшее лицо но по-прежнему не собираясь освобождаться от его объятий. — Гюнтер, это моя подруга Марта. Марта, а мой самый любимый мужчина на свете, оберштурмфюрер Шольке, тот самый.

— Да-да, я запомнила, ты мне о нём все уши прожужжала! — рассмеялась та, искоса оглядывая Гюнтера. — Признаю, он у тебя очень колоритный мужчина!

Шольке, тем временем, продолжая прижиматься к своей любимой, ощутил как его основной орган, долгое время находящийся в спячке, тут же проснулся и начал действовать. Хорошо что Лаура стояла между ними и эта Марта не видела стояк, грозящий вырваться из его штанов, иначе шутки по этому поводу были бы обеспечены. Любимая тоже почувствовала упирающийся ей в попку член и густо покраснела, умоляюще взглянув на него. Рассудок начало заволакивать всесокрушающей похотью, грозя опрокинуть все преграды, поэтому Гюнтер взглянул на другую медсестру и попросил:

— Извините, Марта, у меня мало времени и я бы хотел поговорить с Лаурой наедине.

— О, конечно, я понимаю… — лукаво усмехнулась та, стрельнув на подругу взглядом. — Хорошо, тогда пойду обратно и не буду мешать. Дорогая, не задерживайся слишком долго, иначе мы уедем без тебя!

С этими словами Марта развернулась к ним спиной и направилась в сторону дороги. Через несколько секунд лишь отдалённый шорох листьев выдавал её движения за стеной кустов и деревьев.

— Ммм… моя любимая… — шептал он, зарывшись лицом в пышные волосы Лауры и теряя голову от близости девушки. — Я так скучал по тебе, милая! Люблю тебя! Обожаю…

— Я тоже, любимый! Гюнтер… я хочу… ммм… — закончить свою мысль медсестра так и не смогла, потому что Шольке буквально впечатал свои губы в её, с жадностью сминая их и атакуя языком. Руки метались по всему женскому телу, пытаясь уделить внимание упругой попке и нежным грудям. Чёртово медицинское платье скрывало все прелести девушки и Гюнтер, ощущая как налитый член рвётся на свободу, одной рукой стал лихорадочно задирать длинный подол, пока другая сражалась с пуговицами на вороте. Война, Гитлер, Алекс, жизнь и смерть… всё это сейчас не имело ни малейшего значения! Только он и она!

Из горла Лауры вырвался приглушенный стон когда его настырная рука проникла в трусики и провела по лобку длинным пальцем. Там уже было влажно, показав что организм девушки готов принять своего мужчину. Оторвавшись от губ Гюнтер чуть нагнулся и начал хаотично целовать её шею, медленно спускаясь вниз, где из распахнутого ворота показались верхние половинки налитой женской плоти. Ноздри с шумом втянули запах молодого тела от грудей и член стал ещё твёрже, хотя Шольке был уверен что это невозможно. Проклятье, да он сейчас им танк насквозь просадит, таким кумулятивом! Наконец, его мозг, затуманенный сильнейшим желанием, дал команду рукам и те, подхватив красавицу под бёдра, приподняли её, пронесли пару метров и притиснули к стволу какого-то дерева. Потом одна рука продолжала ласкать женское лоно, обильно выделявшее соки, а другая мяла попку медсестры, вызывая у той неимоверно возбуждавшие его стоны. И это не прекращая целовать Лауру в губы, шею, ключицы и груди.

Пользуясь тем что в этот момент Гюнтер присосался к одной из грудей, вырвавшихся из плена платья, девушка попыталась урезонить его:

— Нет, милый… не сейчас… охх, мамочки… увидят же… Там Марта… аа… сильнее… — её шёпот над головой только заводил Шольке ещё больше и он, не переставая ласкать сосок языком, буквально втянул его в себя, отчего Лаура, не сдержавшись, застонала гораздо громче, а её пальчики притянули его голову к груди.

— Она ушла и там никого нет! — задыхаясь, скороговоркой ответил Гюнтер и повторил тот же приём с другой грудью. На этот раз из горла медсестры вырвался уже не стон а крик, пусть и не такой громкий. Соски стояли торчком, словно бросая ему вызов, и он с удовольствием принял его. Её руки оставили голову Шольке в покое и стали судорожно расстёгивать его китель, показывая что вопреки собственным словам останавливаться Лаура не собирается. И немудрено, ведь между ног, благодаря нахальным пальцам эсэсовца, у неё всё буквально хлюпало, подавляя в хорошенькой головке стыд, благоразумие, опасения и все другие чувства кроме одного — могучего желания соединиться с любимым мужчиной в одно целое! Лишний подтвердив силу физиологии — когда в дело вступает половой инстинкт, разум отдыхает, отдавая ему все бразды правления телом. Всё, его любимая окончательно отбросила все преграды и отдалась наслаждению!

С трудом справившись с его кителем Лаура, то и дело стоная, начала пытаться расстегнуть ему брюки, что ей и удалось спустя несколько минут даже без его помощи, просто пару раз дёрнув их вниз. Впрочем, помочь ей он бы и не смог, руки как будто прикипели к её лобку и попке, наотрез отказываясь покидать их. Это всё его!

Разделавшись с ширинкой девушка сама опустилась на колени, быстро облизнула его член по всей длине и, с каким-то утробным хрипом, буквально проглотила его почти до самого корня, помогая себе руками, лежащими на бёдрах Шольке. Это оказалось последней каплей для перевозбуждённого долгим воздержанием Гюнтера! Скопившееся в паху напряжение больше не могло ничто сдерживать и орган начал бурно извергаться, освобождаясь от животворящей белой жидкости, заботливо запасённой в двух герметичных сосудах. В глазах Шольке всё померкло, он чувствовал как всё его тело стало лишь придатком к члену, а сознание улетело в космос…

…Очнулся он, видимо, через минуту или две. Открыв глаза Гюнтер ощутил что стоит, опираясь рукой на ствол дерева а сидящая внизу любимая с чувством облизывает свои губы, глядя на него сияющим взглядом. Похоже, его выплеск был настолько сильным что Лаура не смогла справиться с ним полностью. Капли спермы были на её личике, свисали с подбородка на голую грудь тягучими сгустками, и даже попали на белую ткань форменного платья. Одной рукой тихо стонавшая девушка собирала сперму пальцами и облизывала их, другая ритмично двигались у себя между ног, отчего всё тело медсестры пробивала мелкая дрожь.

Как же хорошо!!! Нет, слабо сказано… не отражает всю полноту чувств которые Шольке сейчас испытывал. Скорее, бесподобно божественно! Уже ближе к истине, но всё равно не на сто процентов. Так, он-то кончил, а вот Лаура? Непорядок, секс должен приносить удовольствие обоим, в этом Гюнтер был абсолютно убеждён. А значит нужно собраться с силами и подарить любимой то же самое что она подарила ему. Почему бы не попробовать снова использовать дар? Он мысленно напрягся и быстро почувствовал отклик от тела. Казалось бы накормил Лауру всем что у него было но медленно поднимавшийся член наглядно показывал что откуда-то внутри появилась новая порция волшебной жидкости… Отлично, спасибо, богиня! Хотя, может это и не её заслуга а просто молодость? Да и неважно!

Пользуясь тем что малость пришёл в себя а девушка собрала со своего лица все последствия его бурной несдержанности, Гюнтер приподнял её, повернул к себе задом и наклонил, закинув длинный подол платья на спину. Широкие трусы, промокшие в середине, упали до лодыжек, верхняя часть чулок также была влажной а красные набухшие половые губы манили своей доступностью. Покорная его воле медсестра, тяжело дыша, упёрлась ручками в ствол дерева, игриво вильнула попкой и оглянулась.

От её взгляда, полного желания и любви, по телу эсэсовца пробежала сладкая дрожь а член, словно получив удар током, снова твёрдо смотрел вверх, доложив о своей полной боеготовности. Такой женский взгляд с поволокой желания, её манящая попка, колыхающиеся груди, так и просящие чтобы их сжали его сильные руки… Стиснув зубы чтобы не зарычать как зверь, Шольке без всякой прелюдии обхватил её мягкие бёдра и, наконец, погрузился туда где мечтал оказаться каждую свободную минуту!

— Божееее!!! — раздался неожиданный крик Лауры которая, продолжая смотреть на него, закатила глаза, сильно вздрогнула и затряслась, медленно оседая вниз. Её ногти впились в кору дерева, царапая и пытаясь удержаться. К счастью, член и руки Гюнтера не дали ей упасть вниз, лишь прижали к дереву, продолжая рваться внутрь.

Вот это да… Получается, от того что она проглотила почти всю его сперму то была совсем на грани? И его член, едва оказавшись внутри, стал тем спусковым крючком, запустившим оргазм? А это был именно он, плотно обхватившие его орган горячие стенки влагалища и бурно текущие по женским ногам капли от сквирта не дадут соврать. Отлично, тогда надо повторить!

Победно улыбнувшись Гюнтер поудобнее обхватил её талию своими ладонями и увеличил темп. Брать женщину сзади было любимой позой Шольке, неимоверно возбуждавшей его. Возбуждение постепенно повышалось, заставляя проникать в девушку всё глубже и настойчивее, дотягиваясь до матки. Какое же райское удовольствие ощущать что Лаура полностью принадлежит ему! Телом, сердцем, душой… Знать что он любит её а она его! Это ли не счастье? Именно за него Гюнтер готов бороться и воевать против кого угодно! Британцы, французы, русские, американцы… Даже немцы! Плевать! Любой кто захочет отнять у него любимую женщину… точнее, женщин… сильно пожалеет об этом! Шольке ясно осознал что если такое случится то он просто слетит с катушек и станет убивать, невзирая на пол, возраст, причины или национальность.

Лаура, тем временем, кажется, совсем потерялась в реальности. Обняв руками ствол дерева она стонала, хрипела, что-то неразборчиво бормотала, закрыв глаза, и сама толкалась назад, помогая ему засунуть свой член в себя до самых яиц. Сквирт закончился но соки по-прежнему стекали по её дрожащим ногам, всё больше смачивая нейлон чулок.

Совсем рядом что-то хрустнуло но Гюнтеру было всё равно. Ощущая себя внутри своего «Цветочка» Шольке не оторвался бы сейчас от неё даже окажись тут рядом весь «Лейбштандарт». Мало того что прерывать секс вредно для здоровья, для мужчины уж точно, но и просто оторваться от любимой девушки… Нет, это выше его сил!

Вся энергия тела как будто стекалась в член, питая его и заставляя проникать в тело медсестры снова и снова. Наклонившись к любимой он взялся одной рукой за её волосы и потянул на себя. Та послушно выгнулась назад, продолжая вздрагивать под его напором, и Гюнтер услышал часть её бормотания:

— Боже мой… Гюнтер, я люблю те… аххх… да… ещё, пожаа…луйста, миленький… ой, как глу…боко… ма…мочка… люби…мый, возьми меня… не отпускааай… ни… никогдаааххх… что со мной?.. люблю… люблю…

От таких слов Шольке невольно заработал тазом ещё быстрее, буквально вколачивая член в девушку. Другая рука, стянув верхнюю часть платья до пояса, завладела её грудью, по очереди тиская и сжимая мягкую плоть с острыми сосками. Орган трудился как заведённый, бешено вколачивая в покорную его воле Лауру все свои двадцать с чем-то сантиметров. Сама медсестра уже не могла говорить членораздельно, её сил хватало лишь на громкие стоны которые слышны были на десятки метров.

Краем глаза справа, сквозь густую листву всего в паре метров эсэсовец заметил что-то белое. На миг напрягся, не останавливая движения бёдер, и тут же чуть улыбнулся. В крошечной прорехе между листьями мелькнул кусочек белого платья, такого же как у самой Лауры… Так-так-так! Любопытная Марта тихо подкралась поближе и решила подсмотреть? Ну что ж, пусть любуется, это не повод останавливаться и прерывать горячую встречу двух любящих сердец. Тем более что совсем скоро наступит кульминация…

Почему-то тот факт что за ними подсматривает подруга его девушки только ещё больше возбудил Гюнтера. Сладкая волна пронеслась по телу и Шольке, абсолютно не сдерживаясь, начал натягивать Лауру со всей силы, словно стараясь проткнуть её насквозь. Та громко закричала, потом захрипела, завела руки за его спину и дёрнула на себя, помогая в этом. Член уже горел и плавился в горне влагалища, щедро омываемый женскими соками и сжимаемый тесными стенками райской пещеры. Весь в поту, тяжело дыша, эсэсовец вышел на финишную прямую и забыл обо всём кроме мягкого нежного тела любимой, содрогающейся в его руках…

И вот, наконец… Взрыв! Крик-рык-стон-рёв… именно такой звук вылетел из его горла когда раздувшаяся головка члена снова начала заполнять горячую женскую утробу своим семенем! Лаура билась в его руках как сумасшедшая, также оглашая ближайшие окрестности своими стонами. На этот раз его не унесло в космос и Гюнтер, словно школьник лишившийся девственности с одноклассницей, с блаженной улыбкой смотрел как любимая девушка, навалившись на него всем своим подрагивающим от второго оргазма телом, буквально урчит от удовольствия. Выложившись полностью и не имея сил стоять, он медленно опустился на покрытую травой землю вместе со своей покорной добычей и затих, с трудом успокаивая дыхание…

— Ну вы скоро там? — раздался издалека знакомый голос Марты. — Хватит болтать, скоро дадут приказ ехать дальше! Лаура, ты готова?

Девушка, услышав крик подруги, встрепенулась и попыталась вскочить. Но ослабевшие ноги подвели и она, смешно взмахнув руками, снова повалилась на Гюнтера, смущённо захихикав.

— Подожди, Марта, я ещё… мы ещё разговариваем! — закричала Лаура, с трудом утвердившись в вертикальном положении и пытаясь привести себя в порядок. — Ещё несколько минут!

Эсэсовец, лёжа на траве, с улыбкой наблюдал за хаотично метавшейся любимой. Та попыталась одновременно застегнуть на груди платье и подтянуть сползший чулок. Не получилось. Тогда она сначала справилась с воротом, поправила державшуюся на одной заколке медицинскую шапочку и потом, постоянно вглядываясь сквозь кусты в сторону Марты, начала заниматься нижней частью своей одежды.

Схватилась за трусики, натянула их, охнула от удивления, пощупав чулки. Ну да, намочила их сильно, тут всё ясно. Поколебавшись, быстро отстегнула их от пояса, сняла и засунула в карман халата, красная от смущения. Наткнулась взглядом на Гюнтера, неторопливо застёгивающего свои штаны… и вдруг прыснула от смеха, глядя на его пах.

Подняв брови от удивления Шольке тоже посмотрел вниз и коротко выругался. Потому что на ширинке не хватало двух пуговиц. Кто был виновником долго гадать не нужно, и так понятно. А судя по торчащим ниткам пуговицы были вырваны с мясом, вернее в порыве страсти…

— Извини, любимый, я не специально… — опустила глаза Лаура, кусая губы чтобы не рассмеяться снова. — Так получилось.

Гюнтер тяжело вздохнул, застёгивая оставшееся.

— Да ладно, ничего страшного. Проживу и без них.

Он не стал говорить что новая порция шуток по поводу внешнего вида ему обеспечена, ни к чему ей знать. Конечно, подчинённые слова лишнего не скажут но улыбки за спиной точно будут, к гадалке не ходи. Надо бы побыстрее зашить, вот только как? И чем? Он же в передовом дозоре а не в тылу. А уж сбагрить эту работу другому, вообще не вариант. Да, сама Лаура смогла бы исправить последствия своей страсти вот только не было ни времени ни самих пуговиц, лежащих в траве где-то в радиусе нескольких метров. Пусть не иголка в стоге сена, но…

Через пару минут, когда они более-менее привели себя в порядок и выбрались из-за кустов, их встретила Марта, не слишком успешно делая вид что ни о чём не догадывается. Сначала та глянула на отводящую взгляд Лауру и слегка улыбнулась. Потом стрельнула глазами на его невозмутимое лицо… опустила взор ниже пояса… и быстро отвернулась. Её плечи беззвучно затряслись от смеха а Шольке опять вздохнул. Да и чёрт с ними, с этими пуговицами! Полученное и доставленное удовольствие этого стоит!

— Вы готовы? Тогда идёмте скорее, там вот-вот поедут! — поторопила их девушка, взяв Лауру под ручку и увлекая вперёд.

До опушки они добрались через минут пять, поскольку шли не торопясь, видя силуэты машин на дороге. Что-то сказав подруге Лаура отошла от неё и приблизилась к нему. В волнении потёрла руки и подняла к нему счастливое лицо, излучающее любовь. Глаза девушки с нежностью смотрели на него:

— Гюнтер, большое тебе спасибо за то что ты нашёл возможность приехать ко мне… Я очень скучала по тебе, ты не представляешь как… И так напугалась когда узнала что ты был в Вадленкуре, сражаясь с французскими танками. Это было ужасно!

— Забудь, всё уже давно кончилось, милая! — отмахнулся он, улыбаясь в ответ. — Главное, мы живы! И я тоже по тебе сильно скучал, любимая!

— Я знаю, Гюнтер, ты очень доходчиво мне это доказал! — тихо засмеялась она, оглянувшись на Марту, стоявшую в отдалении. Та сделала ей какой-то знак, от которого «Цветочек» замялась.

— Милый, я хочу тебе кое-что сказать… — медленно начала она, кусая губы. — То есть, признаться.

— По машинам!!! Всем занять свои места!!! — прогремел над дорогой чей-то командный голос и вокруг десятков автомобилей тут же забегали люди. Солдаты торопливыми затяжками докуривали сигареты, подтягивали ремни амуниции и закидывали на плечо оружие, выходя из тени деревьев на открытый солнцепёк. Водители в последний раз осматривали технику и залезали в кабины. Офицеры отдавали приказы и занимали места рядом с ними.

— Лаура, быстрее! — крикнула Марта, подгоняя девушку.

Та снова на неё оглянулась, впилась в него глазами, опустила их:

— Я хотела признаться что…

— Я слушаю тебя, любимая! — поторопил её Гюнтер, чувствуя что времени больше нет. Наверняка Бруно уже ищет его, а он чёрт знает где.

— Я…

— Лаура!! — снова напомнила о себе Марта, отчаянно машущая рукой.

— Я люблю тебя, мой дорогой Гюнтер! — наконец, призналась девушка и, встав на цыпочки, крепко его поцеловала.

Он с радостью ответил, прижавшись к мягким губкам, опухшим от поцелуев.

— Я тоже тебя люблю и всегда буду любить! — искренне заверил он, с трудом заставив себя оторваться от неё.

— Пожалуйста, береги себя, ладно? — попросила она, беря его за руку и мягко увлекая к дороге. — Я не смогу без тебя жить. Не будет тебя, не будет и меня.

— Конечно, даже не сомневайся! — жизнерадостно заверил Шольке, быстрым шагом направляясь к дороге. — Гибель в моих планах точно не значится. А вот ты себя точно побереги, поняла?

— Так точно, господин оберштурмфюрер! Ваше приказание будет выполнено! — весело смеясь, ответила Лаура, дурашливо козырнув.

— Давай, родная, меня уже ждут! — они подошли к длинному автобусу, почти заполненному медиками обоего пола. Среди всего этого гама Гюнтер с трудом расслышал вопрос Марты, обращённый к его девушке:

— Ну что, ты сказала ему?

— Отстань! — отмахнулась та, а потом, уже на ступеньках, страстно и никого не стесняясь снова поцеловала его. Одобрительный гул и хлопки в ладоши всех кто это видел заставили Лауру покраснеть от смущения и быстро усесться вместе с подругой в середине салона.

Послав ей через окно воздушный поцелуй Шольке поспешил к своему мотоциклу, водитель которого уже завёл двигатель и смотрел на него. Гюнтера буквально распирало от счастья. Мало того что он встретился со своей любимой но и смог взаимно насладиться ею! В условиях войны это очень большая награда для любого военнослужащего. Ну вот, теперь можно и дальше воевать, когда чуть утихла тоска и не давят яйца от переизбытка эликсира жизни.

В последний раз оглянувшись на автобус он подал команду трогать и откинулся на сиденье, даже не замечая палящих лучей солнца и дорожной пыли. Мотоцикл взревел и понёсся в голову колонны, там где его ждали верные разведчики. Впереди тяжёлые бои с окружёнными, прорыв к Дюнкерку и остальное веселье. Главное, чтобы фюрер не поддался уговорам Рундштедта и не отдал свой дурацкий приказ на остановку. Тогда они смогут уничтожить кадровую, обстрелянную вражескую группировку здесь, во Франции, не дав им сбежать в Англию и оправиться от поражения.

Чувствуя как улыбка счастья словно приклеилась к его лицу он свободно вздохнул и начал насвистывать «Лили Марлен». Песня отлично подходила к ситуации и словно просилась наружу. Как хорошо жить когда ты любишь и любим!..

Лаура смотрела в окно но не видела того что там было. Её тело и душа пели, до сих пор находясь под впечатлением встречи с любимым человеком. Господи, какой приятный сюрприз он ей устроил, сумев внезапно нагрянуть на привале! Это самый лучший подарок на который она даже не надеялась. День заиграл новыми красками, между ног приятно тянуло, хоть она и успела наскоро вытереться в кустах пока приводила себя в порядок. Чулки, обильно смоченные собственными соками, ещё не высохли и лежали в кармашке платья, а во рту чувствовался вкус Гюнтера. Губы и груди, сполна изведавшие ласки любимого, горели. Наверняка, скоро появятся синяки и засосы… ну и пусть, ей нечего стесняться!

От приятных и возбуждающих воспоминаний её отвлекла неугомонная Марта, тихо зашептавшая в ухо:

— Ну же, скажи!

— Что сказать? — не поняла девушка, неохотно возвращаясь в реальный мир.

— Ты рассказала ему что беременна? — глаза подруги горели от любопытства.

— Да тише ты! — зашипела Лаура, испуганно оглядываясь на окружающих. — Нет, не сказала…

К счастью, их коллеги не обращали на их тихую беседу никакого внимания. Одни снова погрузились в дрёму, один санитар читал книжку, две другие медсестры в уголке тоже секретничали друг с другом.

— Почему? — изумилась та, во все глаза смотря на неё. — Мне кажется он должен знать о своём ребёнке.

Девушка метнула на Марту чуть виноватый взгляд и пояснила:

— Ещё рано. Я пока могу работать в госпитале. Вот когда появится животик тогда и расскажу. А сейчас у меня нет желания ехать в тыл так далеко от него.

— Признайся, ты же испугалась, верно? — заговорщицки прищурилась подруга. — Испугалась что он не захочет ребёнка и заставит тебя…

— Замолчи! — снова зашипела Лаура, осуждающе поглядев на болтушку. — Я уже тебе сказала, Гюнтер не такой! Мы любим друг друга и он никогда от меня такого не потребует, поняла? И я не хочу чтобы он ещё больше волновался! Он офицер, всегда впереди и командует многими людьми так что пусть хотя бы за меня будет спокоен.

— Испугалась! — утвердилась в своей мысли Марта и неожиданно добавила: — Я тебя понимаю, наверное на твоём месте тоже бы испугалась.

Лаура только закатила глаза и еле слышно простонала с ноткой безнадёжности. Нет, в общем Марта очень хорошая подруга но вот если сама себя убедит в чём-то то сдвинуть её с этой точки зрения очень трудно.

— Марта, давай оставим этот разговор, хорошо? — попросила она, искательно заглядывая той в глаза. — Когда настанет нужное время я признаюсь. Но сейчас пока рано. Договорились?

— Хорошо! — неожиданно легко согласилась та. Внимательно оглядела Лауру придирчивым взглядом и неожиданно выдала: — Кстати, дорогуша, после вашего разговора ты изменилась.

— В каком смысле? — удивилась Лаура.

— Нуу… помимо твоего вида довольной кошки, налакавшейся свежего молочка, у тебя появились некоторые украшения… — хихикнула подруга, быстро оглянувшись на соседей.

— Не понимаю… — чуть покраснела медсестра, стараясь сделать равнодушный вид.

— Хорошо, запоминай… — и начала перечислять: — На шее, чуть выше воротника, две засохшие капельки чего-то белого. Точно такое же украшение над правой бровью. Вдобавок ты потеряла чулки а на подоле платья появились несколько подозрительных точек. Далее…

С каждым уточнением Лаура всё больше краснела и приходила в смятение. Её глаза расширились от страха и она, не сдержавшись громко крикнула:

— Хватит!!

Несколько коллег, сидящих поблизости, удивлённо повернули к ней головы, заставив девушку смутиться ещё больше.

— Извините, пожалуйста… я случайно… — попыталась оправдаться Лаура, ощущая что сейчас расплавится от стыда прямо в автобусе.

Пожав плечами люди снова потеряли к ней интерес а медсестра тут же полезла в свою сумку за зеркальцем, забыв что потеряла его пару дней назад.

— Марта, дай своё, пожалуйста? — обречённо вздохнула она.

Пожав плечами та поделилась с ней и участливо спросила:

— Платок нужен?

— Нет, спасибо, у меня есть… — поблагодарила девушка, полезла в карман платья и вытащила из него… мокрые чулки.

— О, вот и нашлись твои чулочки! — весело рассмеялась подруга. — Решила снять из-за жары? Умничка моя!

Чувствуя что стала краснее чем спелый помидор Лаура мигом засунула чулки в сумочку и, нервно оглянувшись, закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя. Да, скрывать следы своей страсти ей ещё только предстоит научиться… Что ж, опыт дело наживное, а с Гюнтером, она была твёрдо уверена в этом, тот появится очень быстро.

Берлин.

22 мая 1940 года. Ранний вечер.

Хайнц Гротте.

Он быстро шёл по направлению к отелю, по привычке стараясь незаметно обнаружить «хвост», что вошло в его плоть и кровь. Стеклянные витрины магазинов и будто бы случайные взгляды назад раз за разом упорно доказывали что слежки за ним нет, но Хайнц не расслаблялся. Нельзя недооценивать агентов гестапо, тот кто это сделает рискует быстро попасть в их руки. Одно из двух… Или те пока ещё их ни в чём не подозревают, либо за ними следуют очень опытные профессионалы. Никаких подозрительных машин в районе отеля не оказалось, все прохожие проходили мимо не задерживаясь, их взгляды равнодушно скользили по нему, в окнах домов тоже ничего настораживающего. Конечно, всё это не гарантия отсутствия слежки, но всё же… Единственный гипотетический след, по которому на них могли бы выйти — бойня в Шпандау, но тело Герберта вряд ли смогло бы навести их на его группу…

В холле тоже всё было как обычно и, учтиво поздоровавшись с администратором за стойкой, Гротте поднялся наверх, снедаемый нетерпением. Оба его подчинённых оказались в номере, занимаясь высокоинтеллектуальным делом — играли в шахматы. Раздевшись, помыв руки и войдя в гостиную Хайнц понял что игра только что начата. Карл открыл «испанскую партию» и, похоже, Петер нисколько не возражал.

— Так, парни, внимание! — он отвлёк их от доски, слегка хлопнув ладонями. — Есть хорошие новости!

Те всё поняли без слов. Карл аккуратно отодвинул шахматы а Петер привычно поставил патефон. Снова заиграл понравившийся им «Полёт Валькирий», наполнив комнату крещендо мелодии. Потом оба уселись на диван и внимательно посмотрели на него.

Хайнц улыбнулся и сказал то что хранил в себе после недавней встречи с немкой-антифашисткой:

— Оружейник вернулся в Берлин.

Подчинённые переглянулись и на их лицах тоже появились улыбки. Наконец-то! Сидеть без дела, понимая что от них в данный момент ничего не зависит, было неприятно. Напряжение понемногу накапливалось, несмотря на то что Хайнц старался занять их разными делами в номере. Но теперь неизвестность закончилась, цель в радиусе досягаемости и осталось лишь выполнить приказ, снова доказав Москве свой профессионализм и преданность.

— Сегодня, как вы знаете, я встречался с нашим агентом и она поведала что Шпеер вернулся в столицу рано утром… — решил он пояснить подробности. — Так вот, А-25 лично видела его секретаршу которая уезжала вместе с ним. Да и другие сотрудники в беседе мимоходом подтвердили его возвращение. Так что с этого дня начинаем разрабатывать детальный план по ликвидации. Понятно?

Оба молча кивнули, уже не улыбаясь. Они отлично знали что каждая операция может закончиться их гибелью, но понимание того что их работа нужна Родине, придавала уверенности в себе. В конце концов, почему всё должно пойти не так? Если всё предусмотреть заранее то можно будет не только «погасить» нового министра но и уйти без потерь. Вот Хайнц и постарается сделать именно так.

— Завтра мы все пойдём к ней на встречу и подробно обсудим действия каждого из нас. Чтобы не терять ни единой лишней секунды! — говорил он, стараясь донести до соратников всю серьёзность момента. — Наше главное преимущество — внезапность! Все остальные преимущества у врага. Поэтому мы должны очень быстро сделать всё что нужно и раствориться в городе, возможно и выбраться из него. Сами понимаете, после такого шума СС и гестапо встанут на дыбы и начнут прочёсывать город как гребёнку, а уж в методичности и тщательности немцам не откажешь. Да и время не ждёт, вдруг этот Шпеер снова решит уехать, жди потом когда он опять вернётся.

— Да, Хайнц, ещё надо как-нибудь обезопасить эту немку… — подал голос Карл. — Всё-таки она нам помогает, не хотелось бы чтобы та пострадала.

— Уточнение: А-25 настояла на своём участии в операции! — вздохнул Гротте, вспомнил что потратил полчаса, уговаривая ту остаться лишь сторонним наблюдателем и затаиться на время, не пытаясь что-то делать лично. Увы, женщина упёрлась и ни в какую, пригрозив что сама постарается убить Шпеера если её не возьмут в группу. Пришлось дать предварительное согласие хотя Хайнц надеялся что завтра при встрече ему всё-таки удастся убедить немку в своей правоте. Какой из неё боевик, в самом деле? Только мешать будет. — Конечно, я постараюсь уговорить дамочку, но в крайнем случае придётся как-то её пристроить, чтобы принесла хоть какую-то пользу и при этом не мешала.

— Если она умеет водить то можно будет оставить её на машине, чтобы забрала нас в нужный момент… — подал идею Петер, задумчиво крутя в ладони одну из пешек. — Естественно, изменить внешность, себе и ей. Кстати. Хайнц, ты придумал какой-нибудь альтернативный план кроме прямого нападения на улице? Что-то более тихое и незаметное?

Гротте лишь отрицательно покачал головой. Всё свободное время он размышлял об этом но так и не смог сообразить каким ещё способом можно добраться до личного архитектора Гитлера, не устраивая бой посреди улицы. Чёртово гестапо не зря ело свой хлеб, постаралось учесть все слабые места в охране и усилить их. Везде солдаты или шпики, к дому не подобраться, в здание министерства без документов не зайти а соорудить поддельные нет ни времени ни возможностей. Но даже если бы они умудрились оказаться внутри то ведь нужно же ещё добраться до его кабинета. А там, по словам немки, тоже стоит охрана, не считая секретарши. Хотя та, небось, только и сможет что завизжать от страха или вообще хлопнуться в обморок. А переть внаглую на пулемёты охраны… это верная гибель при полном провале задания. И как быть? Остаётся надеяться что парни или та же немка подадут какой-нибудь дельный совет который хоть чуть-чуть повысит их шансы на успех.

— Ну что ж, если другого варианта не найдётся то будем действовать по обстановке! — резюмировал Карл, глядя в стену за спиной Гротте. Видимо, мысленно уже прикидывал кое-что.

— Оружие у нас только те пистолеты. Маловато для лобовой атаки… — сказал Петер, продолжая вертеть в руке шахматную пешку. — Хотя, если мы добудем у охраны пулемёт то уже станет веселее.

— Ну да, они же добрые, с радостью поделятся с тобой! — фыркнул Карл, искоса поглядев на него. — Знаешь, если бы охрана состояла из женщин, я бы поверил что ты сможешь это сделать, но в данном случае… Постой, неужели ты и к мужикам подход нашёл⁈ — он ошарашенно открыл рот.

— Слышь, ты, шутник! — тут же вскинулся Петер и резким движением метнул пешку в лицо товарищу.

Тот среагировал моментально, отмахнувшись рукой. Шахматная фигура, отбитая ладонью Карла, поменяла направление и едва не попала в лоб самому Хайнцу который с трудом успел отклонить голову. Пешка пролетела рядом с лицом, ударилась о стену и свалилась на пол.

— Довольно! — крикнул он, сурово нахмурившись. — Что за детский сад⁈ Как дети малые!

— Извини, Хайнц… — пробурчал Карл, отведя взгляд в сторону. — Не думал что она в тебя полетит. Если бы не этот крендель… — кивок в сторону Петера.

— Я тут при чём? — тут же вскинулся Баум, вытаращив глаза. — Сам следи за языком, остряк!

— Я сказал — хватит! — хлопнул по столу Гротте и встал со стула. — Всем тщательно проверить оружие! Чтобы не подвело в нужный момент!

— Всё поняли, Хайнц, не волнуйся! Мы его уже проверили раз пятьдесят! — заверил Петер, со вздохом вынимая свой пистолет и начиная его разбирать.

— Значит проверьте в пятьдесят первый! — напирал Гротте. Посмотрел на обоих подчинённых, огорчённо покачал головой и направился в свою комнату.

Вот хорошие же парни! Умные, надёжные, ответственные… да много каких ещё у них достоинств! Но как только им вожжа под хвост попадёт то всё… Превращаются в каких-то пионеров с шилом в заднице! Понятно что молодые ещё, по возрасту как студенты, но надо же быть сдержаннее⁈ Хотя… Может так они пытаются сбрасывать напряжение? Работа-то у них очень своеобразная, это не у станка стоять.

Ладно, пора бы ему и самому заняться тем же! Он вытащил своё оружие и начал разбирать его, тщательно прочищая все детали пистолета. Завтра решающая встреча с немкой и надо хорошенько подумать как усидеть на нескольких стульях сразу…