За тебя, Родина!

Глава 41

г. Эперлек, Франция.

24 мая 1940 года. Утро.

Гюнтер Шольке.

Очередная ночь, часть которой они снова провели в какой-то крошечной французской деревушке, прошла и теперь весь его разведывательный отряд достиг, наконец, финиша. Тихий городок, совсем небольшой по размерам, стал временным штабом для одного из полков 1-й танковой дивизии Вермахта на западном берегу реки Аа. На восточном, в районе города Ваттан, уже располагался противник, спешно усиливая свою оборону.

Вся местность вокруг была буквально изрезана десятками маленьких каналов иные из которых достигали в ширину всего метров десять. Такая ирригационная система, возможно, хорошо помогала выращивать урожаи для местных крестьян зато для наступления, особенно техники, была очень сложной. Да, почти через все эти каналы были сооружены аккуратные мостики но, во-первых, не все они выдерживали вес тяжёлой боевой машины, во-вторых, могли быть заминированы или пристреляны, будь у врагов такая возможность.

К счастью, противник не сумел или не захотел использовать все преимущества данной местности и предпочёл отгородиться рекой, оставив всю территорию западнее Аа немцам. В результате, когда запыленные броневики Гюнтера въехали в Эперлек, то им пришлось останавливаться где попало, потому что все самые удобные места для размещения уже были заняты.

Десятки танков стояли на огородах и под навесами, с грехом пополам укрытые от наблюдения с воздуха сетями и ветками плодовых деревьев, безжалостно срубленных в садах. Тем кому не хватило места пришлось стоять прямо на проезжей части, уповая на защиту Люфтваффе. Возле них деловито суетились члены экипажей, проверяя ходовую часть, копаясь в моторах или чистя банником танковое орудие. Слышался грохот кувалд, стук молотков и другие характерные звуки присущие для обслуживания боевой техники. Нос улавливал запах бензина, масла, пота и раскалённого металла.

Под раскидистым деревом примостилась кухня возле которой терпеливо стояли выделенные для доставки пищи чумазые танкисты в потных комбинезонах. Так же кое-где виднелись бензовозы и грузовики, развозящие боеприпасы, пополняя поредевшие боеукладки. Местных жителей не было видно, наверное, оказались просто выгнаны или сидели по домам, боясь высунуться на улицу.

На многих танках Гюнтер видел следы боёв — вмятины и шрамы на броне от попадания снарядов, раскуроченные крылья над гусеницами, словом, было ясно что машины совсем недавно побывали под огнём и теперь спешно приводились в порядок. Здесь были «двойки», «тройки» и даже несколько «четвёрок» со своими короткими стволами и на всех них была характерная эмблема дивизии — дубовый лист.

Ревя мотором «Здоровяк» изящно объехал крайний «Pz. III» и остановился возле небольшого двухэтажного здания, на котором уже развевался германский флаг а у дверей застыли часовые. Так и есть, штаб. Вздохнув с облегчением Шольке спрыгнул с борта броневика, чуть пошатнувшись из-за онемевших ног. Сидение в башне несколько часов даром не прошло…

Видимо, заметив его через окно, на крыльцо вышел полковник и остановился на пороге, поджидая гостей. Гюнтер мельком оглядел свою форму, одёрнул ремень и направился к неизвестному армейскому офицеру. Ниже Шольке на полголовы, в полевой форме, мятой фуражке но чистых сапогах он произвёл на Гюнтера благоприятное впечатление. Умные, внимательные глаза, широкий подбородок… Явно боевой мужик возрастом чуть за сорок. Подойдя к нему на несколько шагов он перешёл на строевой и, вытянувшись перед ним, вскинул руку вверх.

— Хайль Гитлер, господин полковник! Командир разведывательного отряда полка «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке прибыл в ваше распоряжение!

Тот привычно козырнул, пожал ему руку, и тоже представился:

— Оберст Харальд Штриппель, командир 1-й танковой бригады 1-й танковой дивизии! Мне доложили что вы должны были прибыть. Рад знакомству, господин оберштурмфюрер. Я так понимаю, весь остальной полк движется прямо за вами?

— Так точно, господин полковник! Его командир, обергруппенфюрер СС Зепп Дитрих, обещал подъехать в самое ближайшее время! — кивнул Гюнтер.

— Отлично! Вольно, господин оберштурмфюрер, не тянитесь так передо мной, мы же не на параде в Берлине… — по доброму усмехнулся Штриппель, тем самым вызвав у Шольке ещё больше симпатии. Потом посмотрел ему через плечо и добавил: — Кстати… вот, кажется, и он!

Гюнтер обернулся и увидел как рядом со «Здоровяком» остановился знакомый «Кюбельваген» Папаши. Кроме водителя и самого Зеппа там никого не было, значит Роске тащится где-то позади. Коренастый Дитрих тяжело вылез из машины, увидел их и широкими шагами подошёл к крыльцу.

Оберст тут же вытянулся не хуже самого Шольке и коротко доложился старшему по званию. Зепп без церемоний махнул рукой:

— Здравствуйте, полковник! Хорошо что мы, наконец, добрались до цели, дорога была невыносимой… Тьфу, сколько пыли наглотался пока пробирались мимо этих бесконечных французских халуп… — он поморщился и с досадой сплюнул. — А где старина Кирхнер? — спросил Зепп, интересуясь местонахождением командира танковой дивизии.

— Генерал-лейтенант Фридрих Кирхнер находится в Ла Ронвиле, обещал приехать в течении часа! — ответил полковник, продолжая стоять навытяжку.

Зепп спохватился и сказал:

— Вольно, полковник, вольно!.. Подождите, как это генерал-лейтенант? — удивился он, глядя на командира танковой бригады. — Вы не ошибаетесь? Всего месяц назад он был генерал-майором, я это отлично помню!

— Всё верно, господин обергруппенфюрер, но в конце апреля приказом фюрера наш командир дивизии был повышен в звании… — слегка улыбнулся офицер, чуть расслабившись. — А четыре дня назад он был награждён Рыцарским крестом!

— Вот же чертяка Фридрих! С такой скоростью он скоро меня догонит! — весело расхохотался Зепп. — Что ж, тогда не буду его ждать, сам нагряну к нему! Поздравлю с новым званием и наградой, заодно посидим, вспомним кое-что… Так, Шольке, ты оставайся здесь, встречай наши батальоны. Пусть становятся на отдых пока мы с Фридрихом будем колдовать над картами. Полковник, выделите моему оберштурмфюреру своего офицера, пусть поможет с расквартированием иначе мои парни будут дрыхнуть прямо на моторных решётках ваших танков.

— Слушаюсь, господин обергруппенфюрер! — снова вытянулся Штриппель, козырнув на прощание.

— Будет исполнено, обергруппенфюрер! — также подтвердил приказ Гюнтер.

— Хорошо, я уехал! — с этими словами Зепп развернулся и направился обратно к автомобилю, не заботясь об излишних церемониях.

Вместе с полковником они проводили глазами отъехавшую машину. Потом оберст перевёл взгляд на Шольке, улыбнулся и сказал:

— Ну что, господин оберштурмфюрер, сейчас я вам дам нашего квартирмейстера и он поможет в этом вопросе! А мне пора опять к бумагам… — страдальчески вздохнул Штриппель, отчего Гюнтер понимающе кивнул.

От офицера не укрылось это движение и он поинтересовался с отеческой улыбкой:

— Тоже не любите это дело?

— Откровенно говоря, терпеть не могу! — честно признался Шольке, не видя смысла скрывать. — Лучше уж физическими упражнениями заниматься чем этой конторской работой. Есть, конечно, писарь но…

— Знаю, господин оберштурмфюрер, отлично знаю! — рассмеялся командир танковой бригады. — Но что поделать, это горький крест любого командира подразделения, ведь не всё можно поручить писарю. Пойдёмте, Шольке, я вас познакомлю с нашим квартирмейстером и он найдёт для вас хорошие квартиры, потеснив моих танкистов. Не «Адлон», конечно но и не хлев…

С этими словами Штриппель вошёл в дом и Гюнтер последовал за ним, подумав о том что сегодня, в некотором роде, исторический день. По всем прикидкам тот дурацкий «стоп-приказ» Гитлера, подаривший союзникам драгоценные два дня на подготовку обороны, поступить не должен. Ну, а если всё-таки поступит… Что ж, тогда придётся действовать вопреки ему. Иначе всё повторится как раньше…

Берлин.

24 мая 1940 года. День.

Хайнц Гротте.

Вот и настал тот самый день когда он вместе с товарищами должен будет выполнить самую сложную операцию, доверенную им Родиной. Сегодня пятница и с самого утра они дежурили недалеко от здания имперского министерства вооружений, поджидая цель. Неизвестно почему, но сегодня Шпеер куда-то запропастился и лишь минуту назад мимо него проехала машина Карла который на ходу коротко кивнул ему головой, подтверждая приближение министра. Сейчас он развернётся и начнёт операцию. Сам Хайнц и Петер тоже были наготове, каждый там где договорились. Роли были распределены, вплоть до некоторых фраз, которые они должны кричать при акции…

К сожалению, никакого другого плана кроме как прямого нападения им в голову так и не пришло. С одной стороны это было чистым безумием но Хайнц отчаянно надеялся на тот самый фактор который вряд ли учитывали немцы. Ну какой кретин отважится напасть на имперского министра прямо посреди столичной улицы, к тому же находящегося под такой усиленной защитой? Хотя, по словам его заместителя, это больше напоминало почётный эскорт чем на самом деле охрану.

Карл докладывал что мотоциклисты и экипаж броневика ведут себя не слишком внимательно, относятся к своим обязанностям хоть и не наплевательски, всё-таки они дисциплинированная нация, но и без должного внимания. Пулемётчики в колясках и командир бронемашины в башне больше заглядывались на девушек чем на подозрительных мужчин которые могли бы представлять для них угрозу. Может первые несколько дней они и оставались настороже но ни один человек не может быть в напряжении постоянно, внимание притупляется и ответственная работа со временем превращается в нудную и скучную обязанность. Поэтому и глазели солдаты на то что хотели а не на то что должны.

Викториаштрассе 11, где располагалось имперское министерство, не была такой уж сильно оживлённой улицей но машины проезжали довольно часто. Да и пешеходов немало. Хайнц не считал это большой проблемой, как только раздадутся первые выстрелы то все сразу кинутся сломя голову. Гораздо хуже было бы окажись оно на Унтер-ден-Линден, там всякой эсэсовской сволочи и полиции намного больше.

Завидев вдали выворачивающий из-за угла кортеж он посмотрел на одинокую женщину, неторопливо прохаживающуюся рядом со входом в министерство. Она периодически смотрела на дверь, словно кого-то ожидая. «А-25» так и не удалось переубедить полностью отказаться от активной части операции. В конце концов, когда Хайнц пригрозил просто связать и запереть её в каком-нибудь пустом помещении, та согласилась на компромиссный вариант. А именно — сторожить вход, чтобы Шпеер, если вдруг сумеет выжить при нападении, не смог прорваться в здание. Это была, в некотором роде, их страховка.

Подкараулить министра и его охрану где-то в другом месте, менее людном, было слишком рискованно. Его маршруты по городу то и дело менялись и нельзя было предугадать где и когда точно он проедет. А вот место своей работы тот никак не минует.

Хайнц снова перевёл взгляд на колонну, чувствуя как с трудом сдерживает волнение. Они все попрощались друг с другом ещё утром и обменялись адресами родных, что прямо запрещала одна из секретных инструкций. Но, учитывая то что им предстоит, он первым подал пример. Неизвестно кто из них сможет выжить после такой смелой акции, и если этот счастливчик спасётся то он будет обязан по возвращении домой рассказать родным погибших правду. Естественно, подкорректированную.

Первым ехал четырёхколёсный броневик с эсэсовскими номерными знаками, из башни торчала голова его командира, как раз сейчас провожавшего взглядом одну из жительниц Берлина, идущую по своим делам. За ним следовали два мотоцикла с пулемётчиками в колясках, потом следовал легковой автомобиль, в котором должен ехать сам министр. Колонну замыкали ещё два экипажа с пулемётами.

Сердце Хайнца радостно застучало, когда он увидел кое-какое изменение в охране… Сзади водителей мотоциклов не было третьего солдата! Неизвестно почему но сегодня немцы решили чуть ослабить охрану и не возить просто так четырёх лишних пассажиров. Что ж, если Бог есть то Хайнц был готов ему сказать «спасибо», потому что теперь им предстояло сражаться не с четырнадцатью солдатами а с десятью. Тоже немало, но в бою против превосходящего противника даже эта разница может быть решающей.

Наконец, когда броневик начал приближаться к перекрёстку, чтобы повернуть на Викториаштрассе, навстречу двинулась машина Карла, словно желая повернуть туда же и опередить эсэсовцев. Его автомобиль, приблизившись к повороту, начал замедляться и дёргаться, делая вид что у него проблемы с двигателем. Одновременно с этим сам Хайнц, стоявший на тротуаре со свёрнутой газетой в руке, двинулся к ним. Петер, разглядывавший в витрине магазина на другой стороне улицы мужской костюм, тоже отвернулся от него и неспешно направился туда же.

Эсэсовский броневик, нагло подрезанный легковушкой, которая смогла остановиться на самом перекрёстке, заскрипел тормозами и встал, рыча мотором метрах в десяти от неё. Его командир, очнувшись от созерцания стройных ног прелестной берлинки, начал кричать на недоумка-водителя автомобиля, умудрившегося заглохнуть прямо перед его носом, и потребовал немедленно освободить дорогу. Вся колонна, ехавшая за ним, поневоле тоже остановилась.

Карл, изображая растерянного неумеху, выскочил из машины и открыл капот, показывая что вот-вот устранит неполадку. Пока всё шло по плану. Хайнц и Петер, словно обычные любопытные прохожие, подошли к бронемашине с обеих сторон, держа руки в карманах плащей. Помимо них на тротуарах стояли ещё несколько любопытных, ожидая исхода словесного конфликта. Эх, знали бы они что тут сейчас начнётся то давно бы сбежали…

Командир броневика, штурмманн СС с яростно выпученными глазами, резко махал рукой и выкрикивал ругательства. Если бы он потерял выдержку и спрыгнул с броневика, чтобы разобраться с водителем легковушки, то им стало бы ещё легче но увы, тот посчитал что для разрешения ситуации вполне достаточно крика.

Они уже были готовы действовать когда случилось непредвиденное планом. Один из двух мотоциклов, стоявших сразу за броневиком, затарахтел двигателем, обогнул бронемашину и, проехав мимо Хайнца, остановился рядом с Карлом, по-прежнему возившемся с двигателем. Его водитель, эсэсовец в шлеме и полевой форме, слез на землю и подошёл к их товарищу. Скорее всего, хотел предложить свою помощь, чтобы поскорее освободить дорогу. Карл, высунувшись из капота, обернулся к нему и начал что-то бурно ему объяснять, то и дело посматривая на Хайнца. Этот вариант развития ситуации они не предполагали и тот теперь безмолвно спрашивал командира что ему делать. Точно так же на него глядел и Петер, находясь с другой стороны броневика.

Мозг командира ликвидаторов с бешеной скоростью прокручивал варианты действий. Этот чёртов мотоциклист наверняка разбирается в двигателях и едва заглянет внутрь то сразу поймёт что дело нечисто потому что мотор был в порядке. Но и не пустить его помочь водителю будет подозрительно… Ладно, была не была! Одна надежда что Карл сам поймёт что делать когда Хайнц с Петером начнут действовать.

Гротте коротко кивнул Петеру, который сразу двинулся вдоль корпуса броневика к остальной колонне, а сам, выждав пять секунд, выхватил «Люгер» из кармана плаща и выстрелил прямо в лицо разъярённому командиру машины. Расстояние было плёвое, можно сказать стрелял в упор, и результат не разочаровал. Штурмманн СС, получив в голову две пули, захлебнулся бранью, его откинуло назад и он провалился внутрь броневика. Всё, дело пошло на секунды!

Почти сразу с другой стороны машины раздались частые выстрелы Петера. Стрельба слышалась и сзади, там где были Карл и мотоциклист. Но Хайнц, как командир группы, выбрал для себя самое трудное — захватить броневик! Если это не получится то у них не останется никаких шансов не только выполнить задание но и просто выжить. Противотанковых гранат нет вообще, пришлось действовать на грани фола. Не теряя ни секунды времени он выпустил остатки обоймы в открытую смотровую щель водителя в лобовой броне. А потом, засунув оружие в карман, резко рванул на себя боковую дверцу, отчаянно надеясь что та открыта.

И выматерился, когда она даже не дрогнула! Чёртовы немцы в этом случае не пренебрегли инструкцией и закрыли люк на защёлку изнутри. Что ж, остался запасной вариант… У немецкого броневика 221-й серии башня сверху открыта, не считая проволочных сеток, чтобы не забросили гранату в боевое отделение. Но сейчас они раскрыты, чтобы погибший командир экипажа мог сидеть в башне высунувшись наружу.

На улице по-прежнему гремели выстрелы из пистолетов его товарищей, а вот фашисты пока молчали, хотя с начала операции прошло уже секунд пять, не меньше. Хайнц как кошка запрыгнул на броню машины и, вынув из другого кармана ещё один пистолет, направил его внутрь башни и вниз.

Картина его порадовала настолько что он даже слегка улыбнулся. Командир-эсэсовец, убитый наповал, свалился со своего места на пол и, как полагается мертвецу, лежал смирно. А вот водитель броневика ещё шевелился, лёжа на нём. Весь комбинезон парня был в крови из нескольких ран а стекленеющие глаза с угасающим удивлением смотрели на него. Сделав контрольный выстрел Хайнц тут же уселся на место стрелка, предварительно оглядевшись вокруг.

Ситуация оказалась противоречивой.

Сначала порадовало то что Карл понял чего от него требовалось. Тот самый мотоциклист, подошедший к нему на помощь, неподвижно лежал на боку возле автомобиля, его шлем при падении откатился в сторону. Водитель мотоцикла навалился на руль в безжизненной позе. А сам Карл, сноровисто сняв «МГ-34» с крепления люльки, улёгся прямо на асфальт, посылая короткие очереди в сторону министерства. Грохот пулемёта заглушал испуганные крики мирных немцев, стремившихся удрать отсюда как можно дальше. Одни бежали вдоль улицы, другие заскакивали в двери домов и магазинов. На глаза Гротте попалась опрятная старушка в шляпке которую на поводке тащила за собой испуганная маленькая собачка. Бабушка едва не падала но упорно не отпускала поводок. Не всегда любопытство бывает безопасным…

Повернувшись назад Хайнц заметил что у Петера дела идут не совсем так как хотелось бы. Судя по всему, пока сам Гротте захватывал броневик, его товарищ уничтожал мотоциклистов с переменным успехом. Один из тех экипажей, который стоял прямо за бронемашиной, был захвачен врасплох. Пулемётчик, сидя в коляске, уронил голову на грудь а в его кителе возле сердца были два пулевых отверстия откуда капала кровь. Водитель свалился с сиденья и распластался на асфальте без движения. Потом Петер, как и договаривались по плану, снял пулемёт с мотоцикла, как это сделал Карл, и открыл огонь по лимузину имперского министра. Пули били по капоту, высекая искры и оставляя на лобовом стекле паутинообразные трещины.

Другие два экипажа мотоциклов, стоявшие сзади машины Шпеера, к этому времени успели прийти в себя и начали действовать. Один выехал чуть в сторону, чтобы лимузин не перекрывал сектор стрельбы, и пулемётчик в коляске открыл огонь длинными очередями по укрывшемуся за широким капотом машины министра Петеру. Водитель этого мотоцикла тоже не сидел без дела, он сорвал со спины пистолет-пулемёт и открыл огонь. Одновременно второй экипаж начал объезжать лимузин с другой стороны, пытаясь добраться до Баума. Хайнц, оценив обстановку, обернулся к Карлу и заорал ему по-английски на всю улицу:

— Джонни, придурок, живо ко мне!!! Тут до хрена гуннов, мне нужен твой пулемёт!!!

— Да, сэр!! Уже бегу!! — откликнулся тот, послал вдоль улицы ещё очередь, вскочил и кинулся к нему.

Но Хайнц уже был занят другим делом. Быстро разобравшись с вооружением он развернул башню броневика назад и, зловеще ухмыляясь, открыл огонь в упор по тому мотоциклу который пытался подобраться к Петеру сбоку.

«МГ-34», на расстоянии примерно десяти метров, это страшно… Пули буквально рвали форму на телах водителя и пулемётчика. Первый, поймав собой длинную очередь в грудь, живот и руки, опрокинулся на спину и слетел на землю, перед этим неосознанно вывернув руль вправо. Из-за чего мотоцикл врезался прямо в дверь водителя автомобиля с министром, заставив тот слегка вздрогнуть от столкновения. Пулемётчик повторил его судьбу парой секунд позже когда, оглушенный ударом, пытался прийти в себя. Следующая очередь Хайнца также вспорола ему грудь а через расколотый шлем на лицо парня хлынула кровь. Мертвый пулемётчик перестал дёргаться от попаданий, завалился на бок прямо в люльке и затих. Китель солдата на груди был весь в крови и клочьях ткани. Отлично! Осталось разобраться с последним экипажем мотоциклов охраны и можно будет добраться до цели, не отвлекаясь на перестрелку.

Гротте повернул башню влево и уже хотел нажать на спусковой крючок как вдруг лимузин, до этого стоявший неподвижно, взревел мотором и начал движение! Чёрт, именно этого они и боялись! Значит водитель, несмотря на огонь из пулемёта по стеклу в упор, всё-таки выжил или пришёл в себя и теперь пытается спасти своего начальника! Нельзя этого допустить, иначе полный провал операции! И он, вместо того чтобы добить остатки охраны, снова начал стрелять по кабине автомобиля.

В результате Петер, прячущийся за его капотом, оказался открыт и только в последний момент успел нырнуть за броневик, прежде чем пулемётчик в коляске смог воспользоваться неожиданным шансом. В это же мгновение Гюнтер услышал как хлопнул внизу люк и почувствовал лёгкий удар по ноге.

— Я на месте, командир! — послышался голос Карла.

Сквозь грохот стрельбы слышался мат товарища, пытавшегося устроиться на месте рулевого. Хорошо, водитель ему крайне необходим. Если сейчас Хайнц не сможет остановить лимузин то придётся гнаться за ним на глазах всего города. Очень нежелательный вариант но другого выхода нет. В таком случае шансы выжить снизятся вообще почти до нуля а задание так и останется невыполненным.

Тем временем водитель Шпеера, не обращая внимания на огонь броневика, резко сдал назад и в бок, пытаясь развернуться. Покрышки визжали когда тяжёлая бронированная машина, похожая на ободранного охотниками кабана, не успев остановиться вовремя, выскочила на тротуар и с грохотом ударилась багажником о стену дома. От сотрясения автомобиль вздрогнул и застыл на пару секунд. Хайнц, видя что лимузин теперь находится к нему левым бортом, не упустил этот момент и его пулемёт разразился длиннейшей очередью патронов на пятьдесят. Пули били по пассажирскому салону, по боковому стеклу водителя, по капоту двигателя и в конце начали рвать левое переднее колесо. От него летели куски резины и машина слегка просела носом.

Но проклятый водитель министра не сдавался! Снова взревел двигатель и истерзанный пулями гражданский броневик начал выруливать вправо, постепенно набирая скорость. При этом лимузин задел левым крылом водителя мотоцикла, не успевшего отпрыгнуть в сторону, и отбросил его прочь. Тело солдата покатилось по асфальту и он закричал от боли, схватившись за неестественно выгнутую ногу с открытой костью в прорехе брюк. Да чтоб его, фашистского засранца!!! Когда же он сдохнет, наконец?!! Удирает, падаль!!! Врёшь, не уйдёшь!!!

Хайнц снова хотел всадить очередь в багажник легковушки но пулемёт внезапно замолчал. Что за…? Быстрый взгляд на короб. Вот подлюка, патроны кончились! Что за невезение⁈

— Райан, добей этих долбаных «джерри» и тоже сюда!! — он снова проревел по-английски на всю улицу приказ Петеру и начал спешно ставить новый короб.

— Пару секунд, сэр! — тут же откликнулся подчинённый и, высунувшись из-за крыла броневика, дал меткую очередь из своего «МГ-34» по сидевшему на открытом месте в коляске пулемётчику. Эсэсовец дёрнулся от нескольких попаданий и медленно поник, стукнувшись шлемом о приклад своего оружия. Ну да, трудно не попасть по неподвижной цели из пулемёта с расстояния десять-двенадцать метров…

Остался в живых лишь водитель последнего мотоцикла, лежащий на дороге и кричащий от боли в сломанной ноге. Но боец из него сейчас никакой, так что добивать незачем. Да и надо же будет кому-то докладывать что неизвестные диверсанты переговаривались на английском языке, верно?

Тем временем набравший скорость лимузин уже отдалился метров на пятьдесят. Разогнаться на полную мощь ему не давали собственная масса бронированного корпуса и пробитое колесо. Конечно, оно было из гусматика или какого-то другого материала и могло выдержать сильные повреждения но вот скорость из-за этого всё равно падала.

— Хайнц, я готов! Поехали? — прокричал снизу Карл, сидя за управлением.

— Я тоже тут! — доложил Петер, с трудом скрючившись рядом с ним.

Свой пулемёт, как и Карл, он не бросил и теперь в тесном боевом отделении броневика, помимо людей примостились два «МГ-34», упираясь своими металлическими частями куда попало. У Хайнца мелькнула мысль приказать выбросить хотя бы один, чтобы освободить пространство, но передумал. Вдруг придётся потом отрываться от преследования? В таком случае пулемёт явно не будет лишним.

И он скомандовал:

— Давай, Карл, врубай самую полную! Теперь назад пути нет! Только вперёд!

— Не боись, командир! Догоним и разделаем как колбасу! — хищно усмехнулся тот и крутанул руль чуть в сторону, объезжая раненого пулемётчика смотревшего на них расширенными от боли и ужаса глазами.

И началась погоня…

Там же, в то же время.

Альберт Шпеер.

С самого утра, когда он уже хотел ехать на работу в министерство, ему позвонили из рейхсканцелярии и пригласили к фюреру на доклад. Пришлось нанести визит и подробно доложить о результатах инспекторской поездки в протекторат Богемию и Моравию. На то чтобы всё рассказать Гитлеру и ответить на его уточняющие вопросы понадобилось несколько часов, поскольку фюрера то и дело отрывали сообщения с фронта из Ставки. Поэтому на Викториаштрассе, 11 Шпеер направился только к обеду, мысленно сетуя о потерянном драгоценном времени. Вдобавок он сам захотел сделать небольшой крюк для того чтобы забрать из дома свою секретаршу Берту, жившую недалеко от их сегодняшнего маршрута. Женщина вчера допоздна работала с документами чтобы сегодня представить их ему на подпись, так что Альберт не видел ничего крамольного в её более позднем приезде на работу. Так и вышло, Берта уже ждала их на пороге своего дома под охраной двух неприметных мужчин в которых даже неопытный рейхсминистр узнал агентов гестапо. В виду абсолютного доверия его секретарше дозволялось в исключительных случаях брать на дом не самые важные бумаги, если та не успевала с ними закончить до конца рабочего дня.

С улыбкой его поприветствовав Берта залезла к нему на заднее сиденье и тут же открыла свой изящный портфель. Потом начала вытаскивать документы на ознакомление и подпись, чтобы сэкономить ему время в министерстве. Шпеер, сам себе удивившись, заметил как от неловкого движения её юбка умудрилась задраться почти до бедра, обнажив круглую коленку секретарши. Да и блузка, видимо из-за тёплой погоды, была расстёгнута на две верхние пуговицы. Впрочем, Берта быстро поправила юбку когда заметила беспорядок в одежде, и мысли Альберта снова вернулись к работе. Так они и ехали на Викториаштрассе…

Сам Шпеер не смотрел на дорогу, он внимательно читал и подписывал важные бумаги которые, после его подписи, станут во многом определять судьбы людей и предприятий Рейха. Временами Альберт спрашивал или уточнял у Берты непонятные вопросы и с радостью в который раз убеждался что женщина очень компетентна на своей должности его ближайшего помощника.

В чувство его привела мягкая остановка автомобиля. Министр не слишком любил ездить в этом «танке», как он метко обозвал своё средство передвижения. Он считал что обычной машины ему бы вполне хватило но начальство, в лице самого Гейдриха, упорно стояло на своём, твердя что так распорядился сам фюрер. Спорить с Гитлером по такому вопросу, где он сам не являлся профессионалом, Альберт считал глупым и смирился. Если они чего-то боятся и хотят чтобы он ездил внутри бронированного чудовища то так и быть…

— Что, мы уже приехали, Манфред? — спросил Шпеер, отрываясь от документов и выглядывая в окно.

Водитель, широкоплечий скромный молодой эсэсовец Манфред Энгель, был отрекомендован ему как отличный водитель знающий автомобили как свои пять пальцев. Единственный недостаток которого, по его собственным словам, заключался в том что он любил скорость, а вот с этим была проблема. Бронированный лимузин никак не подходил на роль гоночной машины, даже учитывая под капотом усиленный двигатель, да и улицы столицы не были прямым автобаном где можно разогнаться как следует. Не говоря уже о том что всему кортежу строго предписывалось движение с определённой скоростью, сообразуясь со своим местом в колонне.

— Не знаю, господин Шпеер, броневик впереди остановился и из-за него ничего не видно… — парень обернулся к нему и философски пожал плечами. — Наверное, что-то случилось, сейчас штурмманн Хопп разберётся и поедем дальше. Тут уже совсем рядом.

Удовлетворившись ответом министр кивнул и снова повернулся к Берте за очередным разъяснением. Из рабочего процесса его вырвали неожиданно загрохотавшие выстрелы! Вздрогнув, он вскинул голову и посмотрел через лобовое стекло, отказываясь верить своим глазам…

Какой-то молодой парень сбоку от броневика, держа в руке пистолет, быстро и точно убивал его охрану! Всего за несколько секунд он расправился с экипажем мотоцикла между ними, потом мгновенно сорвал с крепления люльки пулемёт и сразу открыл огонь прямо в лицо Шпееру, сидевшему как статуя с открытым ртом. Вся эта картина была настолько нереалистичной для него что Альберт не успел даже испугаться. Лишь в голове мелькнула отстранённая мысль что вот сейчас он умрёт от рук какого-то психа которому не сделал ничего плохого… Да министр вообще его в первый раз видел!

Видимо, эффект неожиданности подействовал и на водителя, поскольку Манфред отчаянно заорал:

— Ложись!! — и сам пригнулся за приборной доской, вместо того чтобы как-то действовать и спасаться.

Альберт не успел ничего сообразить как тонкая женская рука с удивительной силой схватила его за шею и пригнула к знакомым коленям, обтянутым юбкой. Берта! Как она успела так быстро среагировать⁈

— Лежите и ни в коем случае не поднимайте голову, господин Шпеер! — секретарша буквально прошипела ему в ухо эти слова. А потом закричала в полный голос: — Манфред, это нападение! Немедленно разворачивайся и увози нас отсюда!

— Да, я понял! Сейчас свалим отсюда! Чёрт, вот же чёрт… — торопливо отозвался водитель и, судя по шороху на переднем сиденье, снова устроился за рулём.

Альберт только-только начал отходить от шока и, не поднимая головы, рискнул посмотреть вперёд между сиденьями… и сглотнул от страха. На лобовом стекле «танка» красовались больше десятка отметин от пуль, попавших в него. От них расползались множество трещин, убедительно показывая что бронированное стекло хоть и смогло на этот раз защитить их жизни от пулемётного огня практически в упор, но лучше всё-таки больше не испытывать его на прочность.

Мозг Шпеера, скорее всего ещё не до конца придя в себя, вдруг задался вопросом сколько выдержат стёкла при такой стрельбе. Корпус точно не пробьют, там броня почти в полтора сантиметра, а вот окна… кажется, всего сантиметр. Или меньше? Вот объясняли же ему эти характеристики, когда прикрепляли машину, но он особо не вслушивался, посчитав это ненужной для себя информацией. А оно вон как вышло… Теперь от этого зависит его жизнь. Точнее, не только его но и Манфреда с Бертой.

Водитель, похоже, тоже вспомнил что машина бронирована и попытался дать газ чтобы развернуться. Но, судя по новой порции ругани, что-то перепутал и машина наоборот заглохла. Сцепление или что?

— Что ты там копаешься, дурак⁈ — снова закричала Берта совсем незнакомым министру голосом. Раньше он был мягким и ласковым а теперь больше напоминал командный рык строгих фюрерин на своих подчинённых девочек. — Разучился водить машину⁈

Манфред ничего не ответил, снова впереди послышалось движение его рук и мотор, наконец, взревел как раненый зверь. Звуки снаружи Шпеер слышал слабо, но ему показалось что на улице стреляют сразу несколько пулемётов. В голове теснились вопросы. Кто на них напал? Зачем? И почему его охрана не может их всех уничтожить?

Едва «танк» резко начал сдавать назад как министр и его секретарша от толчка повалились с заднего сиденья на пол, причём Альберт оказался внизу. Берта, не успев ни за что ухватиться, охнула и упала ему грудью на лицо, заставив удивлённо расширить глаза. В другое время и иной ситуации он бы вряд ли возражал, но не сейчас. Их ноги перепутались, но едва Шпеер попытался встать как тут же почувствовал что женское тело плотно прижалось к нему, вынуждая лежать на полу.

— Лежите! — снова убедительно повторила она, утыкаясь в его лицо своей довольно немаленькой грудью. Учитывая ситуацию и чрезвычайные непредумышленные обстоятельства, которые привели их к такому положению, Альберт решил подчиниться и затих, вдыхая запах женской груди через тонкую ткань блузки и лифчика.

Неизвестно что там делал Манфред но через пару секунд их автомобиль явно с чем-то столкнулся багажником. От нового удара министра и его секретаршу снова отбросило, теперь уже назад. Но так как они лежали между сиденьями то их поза почти не поменялась, кроме того что Берта чуть сползла вниз. В результате Альберт теперь уткнулся носом прямо в вырез блузки между грудью и шеей, ощущая цветочный аромат чистого женского тела. Не то что бы он был против но явно почувствовал как покраснели его уши от смущения. Весьма пикантная ситуация, но вот является ли она изменой жене? Шпеер сомневался. Да уж, думать о таком когда его пытаются убить, это удивительно. Хотя, возможно, мозг просто пытается избавиться от неожиданного стресса, размышляя об отвлечённом?

По левой стороне машины, совсем рядом с головой, словно горох оглушительно застучали пули. Сверху раздался подозрительный хруст и в пышных волосах лежавшей на нём женщины запуталось что-то блестящее… Присмотревшись, министр похолодел от страха. Потому что это был маленький кусочек бронестекла. Похоже, одной из пуль повезло и она умудрилась, всё-таки, пробить его, хоть и не влетела внутрь. Плохо дело…

Одновременно на переднем сиденье вскрикнул водитель. Снова выругался и мотор взревел с новой силой. «Танк» резко куда-то повернул и поехал, постепенно набирая скорость.

— Манфред, вы ранены? — крикнул Шпеер, впервые с момента нападения подав голос.

Кричать прямо в вырез блузки было неудобно и он повернул голову набок. Водитель в ответ тихо застонал и хрипло ответил:

— Не волнуйтесь, господин Шпеер… Слегка зацепило, ничего страшного. Сейчас отвезу вас туда где побольше полиции и… А, чёрт, проклятые свинские ублюдки! Чтоб вы провалились! — внезапно он закричал от ярости.

Ответ пришёл мгновенно. По багажнику и заднему стеклу забарабанили попадания пуль! Берта вдруг быстро приподняла голову, глядя назад. Альберт видел как её глаза распахнулись и она с криком снова упала на него. А на машину снова обрушился свинцовый град.

— Что случилось? — громко спросил он, недоумевая. По его прикидкам они уже свернули на другую улицу и должны были быть далеко от места засады. Но тогда кто в них стрелял?

— Кто бы это ни были но они захватили наш броневик и теперь гонятся за нами! — быстро сказала Берта, опять оказавшись на нём. Только легла чуть иначе чтобы их лица были на одном уровне.

От такого объяснения Шпеер ошарашенно замолчал, глядя ей в глаза.

Это же как надо хотеть его убить, чтобы умудриться захватить боевую машину и гнаться за ним посреди всего города⁈ Они что, совсем сумасшедшие? Чем он им вообще так помешал, учитывая что стал министром совсем недавно? Одни загадки без ответов…

Секретарша, тем временем, чуть приподнялась и спросила водителя:

— Манфред, куда попала пуля?

В ответ послышался напряжённый голос парня, который продолжал вести машину:

— Левое плечо зацепило, фрау… рука слабо слушается и кровь течёт. Да и чёрт с этим, но я не знаю как от них оторваться! — угрюмо признался тот.

— Мы не можем это сделать? — снова спросила женщина, повернув к водителю голову. Её волосы упали Шпееру на лицо и он, не успев их отвести, чихнул, от чего та вздрогнула.

— Извините… — смущённо пробормотал он. Та лишь ободряюще улыбнулась ему и кивнула.

— К сожалению нет, фрау. Мы слишком тяжёлые и… и ещё у нас пробито левое переднее колесо. Нет, ехать-то можно но вот резкие повороты и высокая скорость… это уж вряд ли… — парень удручённо поведал правду.

— Спокойно, Манфред! Ничего они нам не сделают со своим пулемётом! — голос Берты стал твёрдым и деловитым. — Броня автомобиля рассчитана на такие случаи так что… Берегись!!! — она, как раз глянув назад, пронзительно закричала.

Сильнейший толчок сзади опять заставил их оказаться друг на друге а «танк» завилял на ходу, пока Манфред, ругаясь, отчаянно сражался с рулём. А ведь он, вдобавок, ранен. Но едва автомобиль пошёл ровнее как последовал новый удар, ещё сильнее!

Машина круто вильнула в сторону, во что-то со скрежетом врезалась, подпрыгнула и поехала дальше, правда куда медленнее. Манфред уже ругался непрерывно, пытаясь справиться с последствиями удара, но Альберт заметил что его голос слабел а речь стала более невнятной. Ну конечно, потеря крови из-за ранения и слабость делают своё дело. Парня надо бы срочно в госпиталь или хотя бы перевязать, но неведомые убийцы явно не собираются давать им на это время.

Впервые за последние минуты, несмотря на смертельную угрозу жизни, Шпеер почувствовал как его охватывает ярость. Кто же эти скоты⁈ Под воздействием нового чувства страх куда-то пропал и он с приятным удивлением ощутил что ему остро не хватает оружия. Взять бы сейчас пистолет… нет, что-нибудь помощнее… и стрелять в этих проклятых убийц пока все они не сдохнут!! Твари, недостойные жить на этом свете! Если этот мальчишка Манфред из-за них погибнет то Альберт постарается сделать всё чтобы помочь полиции найти и убить этих подлых свиней, нападающих из засады!

— Господин Шпеер… если они нас снова начнут таранить… я уже не смогу ничего сделать… — с трудом произнёс водитель, делая паузы между словами. — Возьмите у меня из кобуры пистолет… может понадобится… ну, вот и всё! — прохрипел Манфред, глянув в зеркало заднего вида. Но министр не успел последовать его совету.

Через секунду броневик, всё это время продолжавший их преследовать, снова пошёл на таран. И на этот раз всё закончилось печальнее… Раздался мучительный стон парня, крик Берты а потом страшный удар! Автомобиль развернуло, накренило и он закувыркался по улице словно детская игрушка, кинутая шаловливым ребёнком.

Шпеера, Берту и водителя бросало внутри бронированного корпуса как безвольных кукол, ударяя о двери и потолок, обшитые мягкой, дорогой кожей. Видимо, это и спасло их от тяжёлых травм когда «танк», наконец, прекратил своё беспорядочное движение и замер вверх колёсами. Сознание Шпеера, оглушенное аварией, быстро пришло в себя, подстёгнутое так и не прошедшей яростью. Помотав головой он прислушался к себе и с удовлетворением ощутил что может двигать руками и ногами без особых проблем. Да, они болели от ушибов, как и сама голова, но сломанных костей явно не было.

В другом конце разгромленного салона лежала державшаяся за голову его секретарша. Случай словно специально издевался над женщиной. В результате автомобильной эквилибристики юбка Берты оказалась задрана до пояса, левый чулок порвался в нескольких местах, а блузка лишилась ещё пары пуговиц, открывая красивую грудь в лифчике. Но больше всего министра поразили её ярко-красные трусы, буквально приковывающие к себе взгляд. Сама женщина этого пока не осознавала, обводя салон мутным взглядом.

Он повернул голову влево и увидел неподвижно лежащего Манфреда. Его открытые глаза равнодушно смотрели вверх а половина кителя с левой стороны пропиталась кровью. Парень до конца выполнил свой долг и теперь, если они с Бертой хотели выжить, им придётся надеяться только друг на друга.

С трудом заставив себя отвести глаза и вернуться в реальность Шпеер посмотрел в бронированное боковое окно, сумевшее выдержать даже автокатастрофу. Через множество трещин было не всё хорошо видно но и этого хватило чтобы у него мурашки пробежали по коже.

Проклятый броневик никуда не делся и стоял метрах в пятидесяти от них на тротуаре. Наоборот, прямо на его глазах боевая машина двинулась с места, набирая скорость и нацелившись прямо на «танк»! Словно оцепенев, Шпеер сидел и смотрел на приближающуюся смерть, не зная что делать. Если тот успеет набрать скорость то, несмотря на броню и массу лимузина, имеет все шансы смять салон и добить всех кто там есть.

— Господин Шпеер, немедленно уходите! — встряхнул его командный голос Берты.

Обернувшись назад Альберт увидел что та за эти несколько секунд успела прийти в себя и осознать опасность. Более того, женщина не только привела в порядок свою юбку но и вытащила из открытой кобуры пистолет погибшего Манфреда! Поистине, настоящая арийка! Прекрасная и воинственная! Определённо, сдаваться и опускать руки она не собиралась. Несмотря на своё твёрдое решение держаться с ней только по деловому такая секретарша поневоле поразила его. Как, оказывается, он мало о ней знал… очень интересно. Жаль что сейчас нет времени на более углубленное знакомство со своей подчинённой.

Женщина дёрнула дверь со своей стороны и та, на удивление, открылась. Хотя на миг у Шпеера возникло опасение что ту могло заклинить от удара. Она быстро протянула руку, цепко схватила за рукав и дёрнула его на себя. К тому времени когда они оба смогли оказаться снаружи то рычащий мотором броневик был уже рядом. Они не видели его, скрытые корпусом автомобиля, как и он их, но приближающийся гул двигателя был совсем близко.

Мельком оглядевшись, чтобы понять куда бежать, Шпеер не узнал улицу. Обычные дома, в панике быстро убегающие по улице или стоящие вдалеке люди… Ничего запоминающего.

— Быстрее, за мной! — смышлёная Берта сориентировалась куда быстрее министра и за пару секунд буквально затащила его в узкий переулок между домами и они укрылись за мусорным баком. Как оказалось, «танк» перевернулся совсем рядом с ним и это позволило обоим спрятаться в нём, иначе на открытом месте пулемёт броневика нашпиговал бы их свинцом.

А затем раздался режущий уши скрежет и в нескольких метрах от них боевая машина протащила по асфальту раскуроченные останки лимузина! Сам броневик отъехал от обломков назад и остановился как раз напротив их переулка. А Шпеер, наконец, смог хоть немного разглядеть тех кто так упорно хотел его убить.

Обычный молодой мужчина, ничем не примечательной наружности. Он сидел за пулемётом в башне и настороженно осматривал то что осталось от автомобиля министра, иногда бросая взгляды на лево, отслеживая обстановку. Похоже, вариант того что жертвы могли выжить при аварии, вылезти из машины и успеть за несколько секунд спрятаться в паре шагов от них, просто не пришла убийцам в голову. Мусорный бак, как они не старались, не мог скрыть их полностью и Берта держала неизвестного на мушке, чтобы тут же выстрелить как только тот захочет повернуть голову направо.

Охваченный кровожадностью Альберт уже хотел спросить почему та не стреляет но догадался сам. Экипаж такого броневика, Шпеер это отлично помнил, составляет два человека. А если один сидит за пулемётом значит есть ещё и водитель. И если даже Берта убьёт одного из них то останется второй, который сядет на его место уже наготове, просто повернёт башню и расстреляет их в узком переулке. В сущности, они в ловушке. Что же делать?