За тебя, Родина!

Глава 77

Дюнкерк, Франция.

29 мая 1940 года. Позднее утро.

Гюнтер Шольке.

— Следующая остановка — порт! — шутливо провозгласил Брайтшнайдер, когда они добрались до указанной территории и Гюнтер дал команду быть особенно осторожными. — Все пассажиры на выход, но не забывайте оплатить проезд согласно закона!

Бруно первым спрыгнул с брони «тройки», подавая пример эсэсовцам и, понятливо кивнув Шольке, побежал чуть в сторону, развёртывая людей в цепь. После потери своего броневика заместитель командира отряда разведки поневоле превратился в пехотинца, но внешне особо недовольным не выглядел. То же самое сделал и Ковальски на своём «Малыше», только с другой стороны от подошедшей колонны.

А она была внушительной. Целых семь танков, не считая нескольких бронетранспортёров и армейских броневиков, стояла сейчас у широких, распахнутых ворот дюнкеркского порта, не спеша въезжать на территорию. С пехотой дело обстояло не хуже чем с техникой, что очень порадовало Гюнтера. Помимо его собственного подразделения, наконец-то собранного в один кулак, и первого батальона СС, сзади их подпирала ещё одна колонна из солдат Вермахта числом в несколько сотен из состава какой-то пехотной дивизии.

Армейцы были хмуры и молчаливы, жестокие бои в западных кварталах города, в то время пока «Лейбштандарт» пробивался в Дюнкерк с юга, дались им явно нелегко. Грязные, в потрёпанном обмундировании, многие легко ранены, они тоже спрыгивали с танков и лёгкой бронетехники, в который раз проверяя оружие и выстраиваясь под команды офицеров и унтеров. Ими командовал такой же вымотанный и усталый майор, сейчас принимавший доклады своих ротных. То же самое делал и командир первого батальона СС «Лейбштандарта» оберштурмбаннфюрер СС Мартин Кольрозер.

С командирского «Pz. IV» к Гюнтеру неторопливо спустился обер-лейтенант Макс Шейдеман, и чертыхнулся, едва не споткнувшись и не угодив в лужу. Сам Шольке уже стоял рядом со своей трофейной «Матильдой» и вглядывался из бинокля в видневшиеся впереди портовые сооружения: краны, склады, какие-то закрытые брезентом большие ящики и тому подобное…

— Ну что, оберштурмфюрер, каково быть танкистом? — усмехнулся тот, подойдя к нему и встав сбоку. — Лучше чем в пехоте всё время на своих двоих?

Гюнтер оторвался от бинокля и искоса на него посмотрел.

— Везде есть свои плюсы и минусы, обер-лейтенант. «Англичанка» мне нравится, несмотря на своё слабое орудие. Но, как говорится, «чем больше цель тем легче в неё попасть», верно? — усмехнувшись, ответил он.

Шейдеман разом помрачнел, видимо, вспомнив что-то неприятное.

— Что верно то верно, чёрт возьми… Много славных ребят я потерял чтобы оказаться здесь и, скорее всего, они ещё не последние. Быстрее бы закончить всё это дерьмо и на отдых! — признался танкист, тоже поднимая свой висевший на груди потёртый бинокль. — Я не спал нормально уже больше недели, а не мылся ещё дольше, так же как и мои люди. Не хватало ещё обовшиветь, как грязный дикарь с помойки. Что вы там увидели, оберштурмфюрер? Нас встречают или мы зайдём без разрешения?

Опустив бинокль Гюнтер задумчиво ответил:

— На первый взгляд кажется что хозяева сбежали… но, возможно, они готовят засаду, как на том проклятом перекрёстке. Противник же понимает что порт — очень важный объект, и просто обязан его удерживать всеми силами. Другое дело, есть ли у него эти самые силы? Кстати, как прошла ваша беседа с майором Краусом? Я видел, она была довольно эмоциональной? — Шольке слегка улыбнулся, обернувшись назад в сторону пехотного майора, закончившего принимать доклады подчинённых и сейчас направляющегося к ним.

Шейдеман, перехватив его взгляд, скривился словно зажевал лимон и, кажется, с трудом сдержался чтобы не сплюнуть.

— Эмоционально это слабо сказано! — проворчал он, пользуясь тем что майору до них ещё было идти метров сто. — Этот пехотный зазнайка почему-то решил что имеет право мной командовать из-за того что старше по званию. Его не смутило даже то что мы не только из разных родов войск но и разных дивизий! «Обер-лейтенант, вы обязаны подчиняться!» — передразнил его Максимилиан. — Как бы не так! Пока я не получу приказ от своего собственного командира, майора Шеффеля, перейти к этому «кудрявому» в подчинение, то единственное что он от меня добьётся так это отдание приветствия, и не больше!

Гюнтер закусил губу, чтобы не рассмеяться. Фамилия пехотного майора никак не соответствовала его внешности, кудрями на голове офицера под надетым шлемом и не пахло.

— Знаю я как вы, пехотинцы, любите использовать мои машины! — не успокаивался Максимилиан. — Каждому взводу, а то и отделению, нужен свой собственный танк, чтобы спрятать за ним свою нежную задницу и ждать пока парни внутри сделают всю грязную работу! Едьте вперёд, а мы за вами! Конечно, ведь у нас броня! А то что мы первыми принимаем снаряды или из какой-нибудь земляной дыры под гусеницы всякие свиньи кидают гранаты то это не считается! — кипятился обер-лейтенант, для него это явно было больной темой.

Шольке промолчал, признавая что в некотором роде танкист прав. Действительно, так часто и бывало, он сам был этому свидетелем во время того же штурма линии Греббе или боёв в Ватандаме. Впрочем, тогда серьёзные потери понесли все, пехота и танки, невзирая на попытки солдат прятаться за железными коробками.

— Обер-лейтенант, оберштурмфюрер! Доложите ваш план действий! — майор до них, наконец, добрался и сразу попытался поставить себя главным.

Оно и понятно, звание у него куда выше чем у них, и субординация действует на офицеров всех стран, а уж в Германии, где настоящий культ военных, особенно. Вот только в этот раз «Кудрявый» явно просчитался. Ни Шейдеман ни, тем более, сам Шольке, не собирались безоговорочно ему подчиняться. Гюнтеру не хотелось с ним ссориться, особенно перед самым боем, но следовало показать вышестоящему офицеру что в данном случае звание майора вовсе не гарантирует Краусу их послушание. К счастью, в этот же момент к их компании как нельзя вовремя присоединился командир первого батальона СС, звание которого было эквивалентно оберст-лейтенанту Вермахта, и Шольке небрежно козырнув майору, подчёркнуто вытянулся перед оберштурмбаннфюрером СС.

— Ну что, господа, порт распахнул нам свои двери? — иронично произнёс Кольрозер, обведя их взглядом. — Не будем терять время, верно? Шольке, сначала вы проверьте территорию, а уж потом войдём и мы. Мало ли что может задумать отчаявшийся враг? Загнанная в угол крыса очень опасна, и я не хочу лишних потерь когда мы уже так близко от победы. Господин майор, надеюсь, у вас нет возражений? — полуутвердительно спросил у него командир первого батальона СС, словно только сейчас обратил внимание на армейского офицера.

Тот лишь кивнул с каменным лицом, предпочтя промолчать, а Гюнтер отвернулся, пытаясь скрыть улыбку. Кольрозер мягко но вполне ясно показал майору кто тут на самом деле главный, заодно проявив пресловутую спесь СС по отношению к армии. Понятно, это не добавит им любви и уважения со стороны армейцев, но многие эсэсовские офицеры не считали нужным скрывать своё превосходство перед коллегами по оружию, стараясь «ставить» тех «на место».

Шольке уже хотел подтвердить боевую задачу и вернуться к своим людям но тут к ним подбежал радист командира батальона, гауптшарфюрер СС, вытянулся перед начальством, и спросил:

— Оберштурмбаннфюрер, пришёл запрос отправить оберштурмфюрера СС Гюнтера Шольке в наш полевой госпиталь при любой возможности! Что ответить?

К этому моменту майор Краус и обер-лейтенант Шейдеман отошли от них и перед радистом остались только сам Кольрозер и Гюнтер. Мартин удивлённо окинул взглядом командира разведчиков, нахмурился, и поинтересовался:

— Шольке, вы ранены? Почему не доложили сразу?

— Никак нет, оберштурмбаннфюрер, полностью здоров! — ответил Гюнтер, удивлённый не меньше Кольрозера. Странно, почему его вызывают? Может, что-то случилось с Лаурой? Но подсознание молчало, не подавая тревоги по этому поводу, да и сам госпиталь был на южной окраине города и ему не должно было ничего угрожать…

— Тогда зачем вы должны туда ехать? — не отставал командир батальона.

Похоже, в отличии от многих других офицеров и солдат «Лейбштандарта», он был не в курсе того что там служит его любимая девушка, иначе наверняка бы это показал.

— Не имею понятия, оберштурмбаннфюрер… — он пожал плечами, сам теряясь в догадках. И, слегка растерявшись, спросил: — Что прикажете, ехать в госпиталь или провести разведку порта?

Кольрозер задумался, решая вопрос, а Гюнтер вместе с гауптшарфюрером ждали его вердикта. Наконец, Мартин нарушил молчание, недовольно вздохнул и осведомился у своего радиста:

— Кто послал запрос? Штаб полка?

— Никак нет, радиостанция самого госпиталя по указанию его начальника, доктора Лейтмана, оберштурмбаннфюрер! — доложил тот, ожидающе глядя на него.

Ответ радиста не внёс в вопрос ясности и командир батальона СС положил левую ладонь на кобуру, задумчиво барабаня по ней пальцами. Оглянулся на стоящих позади в ожидании солдат, испытующе посмотрел на Гюнтера и мимо него на территорию порта… А потом озвучил решение:

— Гауптшарфюрер, пошлите ответ: «Оберштурмфюрер СС Шольке выполняет срочную боевую задачу, его отлучка в госпиталь в данный момент невозможна. Как только он освободится то немедленно прибудет по вызову. Оберштурмбаннфюрер СС Кольрозер». Отправляйте!

Радист, получив приказ, убежал обратно, а Мартин решил поделиться своими соображениями:

— Я пока не могу вас отпустить, Шольке, нужно обследовать порт, а ваш заместитель Брайтшнайдер явно не тот человек кто смог бы это сделать. Будь это запрос от самого Зеппа то у меня были бы связаны руки, но доктор Лейтман, при всём моём к нему уважении, не тот человек которому я позволю сорвать разведку. Так что на время забудьте о вызове и целиком сосредоточьтесь на боевой задаче, оберштурмфюрер! Вы свободны!

— Слушаюсь! — ответил Гюнтер и ринулся к своим людям, которые уже стояли наготове.

Его командиры давно знали порядок действий и теперь, дождавшись молчаливого кивка Шольке, дали команду двигаться. Первыми в ворота ворвались два последних броневика отряда и тут же помчались к стене одного из складов, стоящего к ним глухой стеной, метрах в двухстах от входа. Следом за ними с рёвом въехали восемь бронетранспортёров, тут же разделившись четырьмя машинами по флангам. Пулемётчики за щитками наверху готовы были открыть огонь в любую секунду. И, наконец, последними на территорию порта начали забегать десятки разведчиков-пехотинцев, сразу рассыпаясь веером за любыми подходящими укрытиями. Батальон СС и армейцы остались ждать результатов разведки снаружи, на окраине грузовой железнодорожной станции Дюнкерка, где стояли на путях несколько эшелонов которым уже некуда было ехать…

На выщербленном траками асфальте чего только не валялось в беспорядке. Брошенная военная форма, снаряжение, пустые упаковки от сухпайков и медпакетов, разломанные деревянные ящики с маркировкой от патронов и снарядов… Сиротливо виднелись гражданские и военные автомобили, часть из них сгоревшие до осей или опрокинутые набок. Словом, типичная картина хаоса и беспорядка, когда командованию уже явно не до уборки территории порта, лишь бы выполнить самые насущные приказы.

Гюнтер, привычно возглавив одну из групп своих людей, подкрался к тому самому кирпичному складу, к которому подъехали два броневика, и уже хотел заглянуть за угол, где на другой стороне располагались ворота, но внезапно ему помешали. Откуда-то из-за спины вынырнул Ханке и, буркнув «Извините…», метнулся вперёд. Тут же его манёвр повторили коренастый Бруно и тяжело дышащий под весом пулемёта и огнемёта Раух. Эта троица как ни в чём не бывало обогнула угол склада и ошеломлённый оберштурмфюрер заметил как они, кивнув друг другу, нырнули в помещение…

Это что сейчас было? Какого чёрта они творят?.. Ладно, Эрих с «Сосиской», эти два обормота, маленький и большой, явно спелись, но Брайтшнайдер? Разозлившись, он стиснул зубы и, подав рукой знак своим людям, тоже побежал вперёд, каждую секунду ожидая очередь.

Склад встретил их тишиной. Внутри был такой же бардак как и снаружи. Сваленные у стены какие-то длинные металлические трубы и корабельные цепи, несколько разнокалиберных якорей, бухты толстых канатов и тросов, опрокинутые металлические бочки… Похоже, тут располагалось хранилище для оснащения судов, так как имущество не военное.

Оставшись у входа Гюнтер молчаливо приказал своей группе присоединиться к обыску склада, хотя был почти уверен что тут не найдётся ни единого солдата противника. Остальные эсэсовцы снаружи действовали грамотно, так как он их учил, что буквально радовало глаз.

Впереди крались пехотинцы с оружием наизготовку, двигаясь короткими рывками и стараясь прикрываться любым мало-мальским укрытием, даже если оно не защищало солдата полностью. Пока одни двигаются то другие, в основном пулемётчики, держат угрожаемые сектора на прицеле, готовые в любой момент выпустить ярость «MG-34» наружу. Сразу за ними на медленной скорости ползут бронетранспортёры «Hanomag», в которых над кабиной тоже сидят напряжённые пулемётчики.

Помня о будущих модификациях этой машины Гюнтер заранее приказал установить в боевых отсеках нескольких таких бронетранспортёров 8-cm миномёт «sGrWr. 34» с боекомплектом 66 мин и получил, таким образом, личную самоходную миномётную батарею. Он бы ещё с радостью прикарманил вариант «Hanomag» для командиров взводов с установленной вместо пулемёта лёгкой противотанковой пушкой «Sd.Kfz.251/10» но его, к сожалению, пока не существовало.

Зато в самом конце, в качестве усиления его отряда, ехали четыре машины из 521-го противотанкового батальона, неизвестно каким способом подчинённые ему по приказу самого Дитриха. Шольке понятия не имел, как Зепп умудрился добиться того чтобы армейская часть оказалась придана «Лейбштандарту», но благоразумно даже не пытался это узнать. В конце концов, это не его дело. Дали? Пользуйся, пока не отобрали обратно!

Это были, по сути, самые первые самоходные противотанковые установки в германской армии под названием «Panzerjager I», выпущенные берлинской фирмой «Alkett». Потом подключались «Krupp», «Skoda» и другие заводы, поставлявшие рубки и орудия, но начало положила именно первая фирма. В марте и апреле этого года их было выпущено около сотни штук и Зепп, наверняка зная о новинках бронетехники и всячески желая усилить свой любимый полк, не упустил случая наложить на них свою широкую лапу, несмотря на очевидное недовольство генералов Вермахта.

Сама установка представляла собой уже устаревший танк «Pz.Kpfw. I», только вместо пулемётной башни конструкторы поставили чехословацкое 47-мм противотанковое орудие под аббревиатурой «4.7 cm Pak (t)» из обильных трофеев, захваченных у разоружившейся армии Бенеша. Это было очень неплохое орудие для танковых и механизированных частей Вермахта, нуждавшихся в установке которая может сопровождать бронетехнику, но Гюнтер знал что это решение лишь временное, до массового появления «PaK. 38». В будущем он видел эту машину в военном музее в Кобленце, но тогда и подумать не мог что сможет увидеть её в бою. Тонкая броня, маленькие углы ГН… Да, у этой установки много недостатков, но это же первенец, что вы от неё хотите? Зато теперь, если вдруг у окружённых неизвестно откуда появится какой-нибудь танк то у его разведчиков есть чем ему ответить. Конечно, если это не «Матильда», поскольку ворох «юбок» этой почтенной дамы даже снаряд «Panzerjager I» вряд ли пробьёт.

Его собственная «англичанка» ехала сзади, вместе с бронетранспортёрами. После недолгих раздумий, и проигнорировав намёки подчинённых устроиться в башне, Шольке решил что разведку станет вести на своих ногах. Возможно, глупо и опасно, но это его решение. Люди привыкли что он всегда старается быть вместе с ними в первых рядах, и менять их взгляды на себя не хотел. Авторитет зарабатывается долго, а вот теряется мгновенно. Стоит пару раз дать самому себе послабление и не заметишь как солдаты начнут шептаться за спиной, втихомолку называя «штабной крысой»…

Дождавшись когда к нему подойдёт вся троица Гюнтер сделал хмурое лицо и движением ладони подозвал их к себе. Те загадочно переглянулись и подчинились, причём получилось так что Ханке вместе с Раухом оказались сзади, прикрывшись Бруно.

Окинув всех троих мрачным взглядом Шольке спросил:

— Ну и что вы опять устроили? Зачем полезли вперёд меня и боевой группы? Я вам где сказал быть? — они молчали, и Гюнтер почувствовал усилившееся раздражение: — Воды в рот набрали⁈ Отвечать, когда я спрашиваю!

Парнишка смутился и опустил голову, избегая смотреть в лицо оберштурмфюреру. Громила Раух виновато вздохнул но снова промолчал, и поэтому за всех пришлось отдуваться Брайтшнайдеру.

Тот слегка улыбнулся и ответил:

— Извините, командир… Так получилось. Нам показалось что тут засада, вот мы и решили сами проверить. К счастью, ошиблись.

От такого детского и наивного объяснения собственных подчинённых у Гюнтера изумлённо поднялись брови. Возникло ощущение что школьник оправдывается, когда его в туалете за курением поймал учитель. Он уже собирался жёстко отчитать всех троих, но внезапно понял всю суть странного манёвра… Да они же бесхитростно пытаются оградить его от опасности! Чёрт их возьми! И наверняка сговорились об этом ещё вчера, когда он помиловал и прикрыл гиганта-огнемётчика! Вот же засранцы!

После почти вероятного осознания истинной причины поступка троицы Шольке охватили одновременно два чувства. Злость — за то что они оберегают его как какого-то неопытного новобранца. И благодарность, теплом окатившая сердце. Что не говори но когда собственные солдаты рискуют жизнью ради того чтобы их командир избежал вероятной опасности… это очень приятно. Захотелось улыбнуться, показать им что понимает такую заботу… Но нельзя. Это лишь ещё больше укрепит их в правильности своих действий и кончится тем что они убедят его залезть в танк и сидеть оттуда не высовываясь. Само собой, такой вариант для него абсолютно невозможен, и Гюнтер снова угрожающе нахмурился.

— Значит, так! Слушать меня очень внимательно! — начал он, понизив голос и убедившись что другие солдаты находятся на достаточном расстоянии чтобы их не слышать. — То что вы сейчас сделали… это было в первый и в последний раз! Я вам запрещаю впредь нарушать порядок действий, который уже озвучил перед атакой или штурмом, или же самовольно перемещаться, не поставив меня в известность. Сами понимаете к чему это может привести в бою. И ещё… не надо лезть вперёд меня под пули без команды. Ясно⁈ — гаркнул он последнее слово, отчего все трое вздрогнули от неожиданности.

Дождавшись когда вся компания нестройно подтвердит услышанное, Гюнтер чуть смягчил голос и добавил:

— Ваша забота обо мне похвальна, но этим вы унижаете меня, неужели сами не понимаете? Я не ребёнок а вы не няньки. Мы все солдаты, и кого из нас найдёт пуля а кого минует решает судьба. Не стоит пытаться изменить её выбор, она всё равно сделает так как захочет. Поэтому предупреждаю вас… не только как командир, но и просто боевой товарищ… если такое повторится то всех отправлю в тыловую службу полка, станете готовить еду для парней или возиться с обмундированием. Хотите этого?

— Никак нет! — почти слаженно рявкнули два здоровяка и один подросток, от чего на них удивлённо оглянулись несколько эсэсовцев.

— Вот и хорошо… — удовлетворённо кивнул Шольке, слегка улыбнувшись. — Я тоже не хочу чтобы вы там очутились. Поэтому… Кру-у-гом! На свои места бего-о-ом… Марш!

Дождавшись когда вся троица разбежалась в стороны Гюнтер только головой покачал. Детский сад а не боевое подразделение! Вроде бы взрослые люди… ну, за исключением шалопая Эриха… а ведут себя как…

Отбросив посторонние мысли Шольке снова подозвал к себе свою боевую группу и, выйдя со склада, продолжил разведку порта, видя как на флангах то же самое делают его подчинённые. Парни, словно их потомки из «GSG 9» или «KSK», двигались медленно но верно, тщательно осматривая все постройки и проходы между штабелями ящиков, где могли теоретически прятаться враги. Но всё было по-прежнему на удивление тихо, лишь над головой, пользуясь снова начавшейся хорошей погодой, опять закувыркались в вышине самолёты, немецкие и английские.

Стоящие возле самой воды портовые краны уныло покачивали крюками с накинутыми на них стальными талями, словно скучая без работы. Один из них, видимо, поражённый случайной бомбой или снарядом, опрокинулся и лежал на асфальте, раздавив собой какой-то грузовик. Перепутанные тросы, изуродованные стальные конструкции, смятая кабина крановщика… Чуть поодаль обугленные останки «Спитфайра», разбросавшего обломки фюзеляжа, среди которых более-менее уцелел лишь закопчённый хвост. Прямо из воды, возле длинного пирса, торчали мачта и две трубы какого-то судна, скорее всего, потопленного рядом с берегом. Впереди, в дальнем конце порта, стояла целая группа больших пакгаузов, превосходя размерами тот склад который они только что проверили. И там, кажется, уже были люди…

Гюнтер мгновенно высоко поднял руку, останавливая тех кто его видел, а идущий в составе группы радист сразу забормотал в рацию, настроенную на волну бронемашин. В результате в течении десяти-пятнадцати секунд все пехотинцы-разведчики заняли оказавшиеся поблизости укрытия, готовясь немедленно открыть огонь. Техника тоже остановилась, тихо работая на холостом ходу. Шольке оставил пистолет-пулемёт висеть на шее а сам схватился за бинокль, пытаясь разглядеть подробности. И едва удержался чтобы не присвистнуть, поскольку там было чем полюбоваться…

На расстоянии около двух километров, среди штабелей грузов и других мешавших обзору препятствий сновали сотни, а может даже тысячи солдат! Оберштурмфюрер узнал английскую и французскую форму на бегающих взад и вперёд людях. Они то вбегали то выскакивали обратно наружу из огромных пакгаузов, непонятно чем занимаясь внутри. Большинство передвигались без оружия, их искажённые страхом и тревогой грязные лица были хорошо видны в окуляры бинокля. Почти у всех на шеях болтались яркие спасательные жилеты, видимо, надетые заранее. Среди них изредка попадались английские моряки в своих узнаваемых шапочках. Они явно пытались упорядочить всё это хаотичное столпотворение, но выходило не очень. И едва Гюнтер успел удивиться откуда здесь появились моряки как тут же всё понял.

В самом дальнем краю пирса стоял британский боевой корабль, кажется, эсминец. Шольке не был силён в классификации морских судов но на его взгляд это был именно он, потому что крейсер выглядел бы ещё больше. Да и не факт что тот смог бы пришвартоваться здесь, учитывая малые глубины и минную опасность. Мощные орудия в носовых башнях; несколько зениток, разбросанных по палубе и надстройкам, заполненным пехотными шинелями; бегающие по кораблю матросы и офицеры…

С берега на эсминец были перекинуты аж четыре трапа, по которым непрерывно бежали вверх пытающиеся спастись солдаты. То и дело в спешке кто-то из них срывался и падал обратно на пирс, но других это нисколько не смущало. Стоявшие возле трапов моряки отчаянно махали руками, подгоняя окружённых, хотя этого и не требовалось. Англичане с французами стремились убраться из порта не меньше чем сами матросы корабля и спешили изо всех сил. Ещё больше их скорость, видимо, подстёгивало то что эсминец уже был заполнен беглецами и оставшиеся резонно предполагали что все они на корабль не вместятся. К каждому трапу выстроилась большая очередь на сотни человек каждая, не считая нескольких десятков носилок с ранеными, возле которых суетились медики.

Вот оно что… загнанные в тупик враги пытаются использовать последний шанс и сбежать домой? Вполне понятное желание, но что делать ему? Спокойно ждать и наслаждаться паникой противника? Спору нет, зрелище приятное, но… не надо забывать что каждый уплывший отсюда солдат потом станет стрелять в них уже на английском побережье! Как сказал главный герой одного из фильмов будущего — «Каждый живой человек — минус один зомби!» Так и тут, каждый убитый или пленённый вражеский солдат — минус один защитник проклятого Острова. Следовательно, надо действовать! Как именно? Ясно, что лезть вперёд открыто это смертельно опасно. Эсминец даже вспомогательным вооружением перебьёт весь его отряд вплоть до последнего человека, не говоря уже о орудиях главного калибра. Правда, была вероятность что из-за очень близкого по морским меркам расстояния и малого угла вертикальной наводки некоторые орудия корабля не смогут стрелять по ним, но разведчикам хватит и обычных «пом-помов». Вывод? Просить помощи «больших дядей» с серьёзными пушками. Ну, и постараться как-то самому помешать эвакуации…

Он повернулся к своему радисту и приказал:

— Свяжись со штабом полка и скажи когда выйдут на связь! Я хочу поговорить с нашим Зеппом!

— Слушаюсь, оберштурмфюрер! — кивнул тот, присел на грязный асфальт и стал вызывать командный узел «Лейбштандарта».

В это время к ним со стрёкотом мотора подъехал посыльный на двухколёсном мотоцикле «Zundapp». Не слезая с сиденья к нему обратился молодой шарфюрер СС из первого батальона. Смышлёное лицо, усталые глаза и помятая форма солдата бросились Гюнтеру в глаза как степень утомлённости всего полка за время с начала вторжения.

— Оберштурмфюрер, оберштурмбаннфюрер спрашивает какие новости? — осведомился парень, привычно отдав воинское приветствие старшему по званию. — Порт пуст или вам нужна помощь?

Ожидая пока радист доберётся до Дитриха Шольке снова кинул взгляд на север, где по-прежнему копошились враги, и ответил ему:

— Передайте командиру батальона что мы видим вражеский эсминец у пирса, на него спешно грузятся англичане и французы. Близко подойти не можем из-за его артиллерии. Скажите чтобы первый батальон и Вермахт сюда не совались иначе, если моряки нас обнаружат то превратят в мясной фарш. Пусть стоят за воротами, я сейчас постараюсь навести на них артиллерию или самолёты.

— Передам слово в слово, оберштурмфюрер! — отозвался шарфюрер, резко дал газ, развернулся с заносом и быстро умчался назад.

Покачав головой на такое лихачество Гюнтер тут же забыл о нём, вернувшись к наблюдению за противником. К этой минуте он уже догадался приказать всем своим людям и технике укрыться где попало, чтобы вражеские моряки случайно их не обнаружили на таком расстоянии.

— Командир, обергруппенфюрер на связи! — доложил радист и сунул ему наушник с микрофоном.

— Докладывайте, Шольке! Что там у вас случилось? — послышался сквозь атмосферные помехи знакомый, ворчливый голос командира полка СС.

— Докладываю, обергруппенфюрер, у нас тут случился эсминец! — Гюнтер не сумел удержаться от небольшого каламбура. — Судя по флагу — британский. И на него спешно забираются несколько сотен островитян вместе с «лягушатниками», мечтая покинуть благословенную землю Франции. Скорее всего, все они туда не влезут но больше половины точно, если набьются внутрь как сельди в бочке. Подойти близко не могу, корабельная артиллерия смешает нас с землёй, как только обнаружит. Нужна помощь авиации и артиллерии, иначе большая часть крыс сбежит с корабля! Вернее, наоборот! — усмехнулся он.

В ответ он услышал громкую ругань командира полка, где упоминались свинские собаки, проклятые «лимонники» и, почему-то, распутные монашки. Впрочем, Дитрих быстро пришёл в себя и пояснил причину своей злости:

— … На поддержку нашей артиллерии пока не надейся, она сейчас на марше! Я, конечно, дам приказ но пока они найдут подходящее место, развернутся, пристреляются… пройдёт какое-то время. Передашь координаты, на всякий случай. Авиация? Особо тоже не жди! Видишь, что в небе творится? Истребители снова устроили в небе свои воздушные пляски и командование «Люфтваффе» может отказать в запросе, тем более, штурмовиков не хватает на всё кольцо, они понесли серьёзные потери за эти дни. Если сможешь как-то помешать им бежать самостоятельно — разрешаю! Но зря не рискуй, я не хочу чтобы ты угробил всех своих людей вместе с собой, понял?

— Так точно, обергруппенфюрер! — ответил Шольке.

Отдав гарнитуру своему радисту Гюнтер опять вскинул бинокль, лихорадочно пытаясь придумать как сорвать бегство противника. Все варианты открыто вмешаться и начать бой мысленно заканчивались одинаково — эсминец поворачивает на них свои орудия и начинает стрелять. И всё… Game over. Придётся опять сделать что-то нестандартное, чтобы насыпать британцам побольше соли на рану. Через несколько минут мучительных размышлений голова родила один сумасшедший план который, если получится, сможет нанести врагу серьёзные потери и сорвать эвакуацию. Цена? Хм… Скорее всего, немаленькая, если хоть что-то пойдёт не так. А на войне именно это часто и бывает…

Он развернулся назад и громко закричал:

— Брайтшнайдер, ко мне!

Через несколько секунд из-за какого-то большого деревянного ящика неподалёку выскочила широкоплечая фигура заместителя и потрусила к нему, держа в руках «МР-38». Вытянувшись, Бруно попытался доложить о прибытии но Гюнтер нетерпеливо отмахнулся, сейчас на это нет времени.

— Гауптшарфюрер! Мне нужна группа добровольцев для опасного задания, это должны быть пулемётчики и стрелки! Человек двадцать! Ещё распорядись чтобы сюда подошли все командиры бронетранспортёров с миномётами для инструктажа! И… — замялся Шольке, но всё-таки сказал: — И экипаж «Малыша» в полном составе! Выполняй!

— Эй, а для нас работа найдётся? — раздался рядом с ним очень знакомый насмешливый голос.

Удивлённый Гюнтер повернул голову в сторону и невольно усмехнулся. Пауль, его самый лучший друг! Он стоял вместе со своим взводом всего в десяти шагах и довольно улыбался. Очень приятный сюрприз, что не говори!

— Унтерштурмфюрер СС Хофбауэр! Что вы тут забыли, интересно мне знать? — рассмеялся Шольке, подходя к нему и дружески хлопнув по плечу. — Я же доложил Кольрозеру что заводить батальон в порт слишком опасно! Проклятье, стоит только им…

— Подожди-подожди, успокойся! — перебил его улыбающийся Пауль, подняв руку. — Никто и не думал этого делать. Оберштурмбаннфюрер и Вермахт там же где и были. Только я, когда узнал про то что ты собираешься брать вражеский эсминец на абордаж, решил составить тебе компанию в качестве усиления. Сначала уговорил своего ротного командира, потом нашего Мартина… и вот я здесь! — торжественно провозгласил он.

— Что за чушь, Пауль? — снова расхохотался Гюнтер, качая головой. — Никто не собирается брать его на абордаж! Мы просто тихо поскребём его обшивку и поцарапаем краску. Большего наши зубы, к сожалению, сделать не смогут.

— Эх, а я уж размечтался о том что вместе с тобой попаду в новый выпуск «Народного обозревателя» как герой Рейха и мне будет вручать «Железный крест» сам фюрер! — с показным огорчением вздохнул Хофбауэр. — А ты всего лишь хочешь поцарапаться словно домашний кот? Как мелко для офицера СС!.. Ладно, шутки в сторону! — Пауль резко стёр улыбку со своего лица и его глаза требовательно посмотрели на Шольке. — Что ты задумал?

— Сейчас узнаешь! — пообещал Гюнтер, и повернулся к группе своих подчинённых, числом около взвода.

Тут были командиры миномётных бронетранспортёров, экипаж «Малыша» вместе с его непревзойдённым водителем Георгом Майснером, больше десятка пулемётчиков во главе с Раухом, и стрелки. Бруно с Эрихом тоже подошли и встали рядом с ним, готовые ко всему.

— Слушать меня предельно внимательно, потому что от правильного понимания приказа будет зависеть ваша жизнь! — он начал с предупреждения, чтобы все присутствующие сразу уяснили опасность обстановки. — Вон там, в дальнем конце пирса, стоит английский эсминец, на котором пытается удрать домой целая толпа британцев! Наша задача — помешать им! В крайнем случае, сделать так чтобы на Остров вернулось как можно меньше врагов! С самим кораблём, к сожалению, мы ничего серьёзного сделать не сможем, но если командование успеет то нам помогут лётчики и артиллеристы! Но это не значит что мы будем сидеть просто так и любоваться их паникой! Поэтому слушайте конкретную боевую задачу!

Гюнтер внимательно оглядел всех кто ему внимал и остался доволен. Никто не отвлекался, не шептался, все слушали каждое его слово, и это радовало. Сейчас он снова почувствовал гордость не только за своих подчинённых, которые старательно выполняли его распоряжения, но и за самого себя. Командовать элитой элит это очень почётно и ответственно! И, судя по всему, у него получается. Шольке заслужил уважение этих парней, стал одним из них. По его мнению, такое достижение высшая честь для командира боевого подразделения. А терять всё достигнутое им он не собирался.

— Командиры самоходных миномётов! Вы должны скрытно подобраться к глухой стене вон того длинного пакгауза и приготовиться открыть огонь по моему сигналу и переданным координатам! Заранее развернитесь носом сюда, чтобы в случае опасности не тратить драгоценное время на разворот машины! Как только получите сигнал то закидываете минами пирс, имея целью нанести тяжёлые потери врагу и заставить их ещё больше паниковать! Но как только эсминец откроет ответный огонь то вы переносите его на корабль, чтобы осколки выкашивали экипаж и тех беглецов которые уже на борту! Когда же поймёте что моряки определили вашу позицию и постараются накрыть то разрешаю отступить! Временным командиром назначаю унтершарфюрера СС Виттмана! Всё понятно? — спросил он, требовательно посмотрев на нескольких унтер-офицеров СС.

Учитывая что Михаэль явно симпатизировал штурмовым орудиям это решение было логично, хоть миномётные бронетранспортёры и не были ими. Шольке знал что тот намеревался перевестись на недавно появившиеся в «Лейбштандарте» «StuG. III Ausf. A» и нисколько не собирался мешать ему. Талант Виттмана уничтожать вражеские танки должен раскрыться именно там, а не в разведке, поэтому после французской кампании оберштурмфюрер решил написать парню великолепную характеристику, благо тот её вполне оправдывал…

Те дружно подтвердили что поняли, и Гюнтер обратил внимание на следующую группу.

— Пулемётчики! Ваша задача — также скрытно подкрасться максимально близко к той толпе которая там бегает! Используйте любые укрытия, чтобы вас не заметили раньше времени! Как только получите мой сигнал то сразу открываете огонь по противнику длинными очередями, поэтому заранее приготовьте запасные стволы! Вы должны нанести врагу огромные потери за как можно меньшее время, прежде чем он спохватится и сможет организовать отпор! Стрелки! У вас немного другая задача! Главная цель — артиллерийские расчёты эсминца! Часть из них не прикрыта щитами, а у других он прикрывает не полностью! Как только моряки начнут стрелять по нам… а они точно начнут!.. то вы должны меткими выстрелами снимать их, мешая вести огонь! Напоминаю — быть наготове и стрелять только по расчётам эсминца! На пехоту внимания не обращать, ею займутся пулемётчики! Если станет совсем жарко то я дам приказ отступать! Но до этого момента стреляем так быстро как раньше не палили никогда! На время боя вы поступаете под командование гауптшарфюрера СС Брайтшнайдера! Есть вопросы? — спросил он и, к его удовольствию, их не оказалось.

— Теперь конкретно экипаж «Малыша»… — чуть улыбнулся Шольке, глядя на Майснера и остальных. — На нас выпадет самая опасная задача! Мы с вами должны будем в самый неожиданный момент ворваться на пирс к самому борту эсминца, туда куда не смогут опуститься его орудия, и отрезать беглецам путь на корабль! Майснер, тут всё зависит, прежде всего, от тебя! Помнишь тот танец который ты показал перед мостом? — спросил его Гюнтер, усмехнувшись.

Водитель сделал то же самое и кивнул, наверняка запомнив ту «пляску смерти» под вражеским огнём. Правда, закончилась она для «Здоровяка» печально, зато спасли сбитого лётчика. Ах да, ещё сгорел основной запас алкоголя по вине растяпы Бруно…

— Теперь ты должен сделать то же самое. Не стоять на месте ни секунды, вертеться как юла по самой непредсказуемой траектории! Да, в этом случае пушки эсминца нам не помешают, но те ублюдки которые не потеряют присутствия духа могут постараться закидать нас гранатами или подбить из ПТР, если у кого-то из них они ещё остались. Ну и сами моряки тоже постараются что-то придумать, видя как у них под самым бортом крутится немецкий броневик… — весело рассмеялся Гюнтер, желая показать всем что это не такая уж самоубийственная задача. И, словно между делом, добавил: — Ковальски, извини, но место командира машины в этот раз займу я сам!

— Оберштурмфюрер, я возражаю! — тут же вскинулся подчинённый, вздёрнув подбородок от обиды. — Мне кажется, я не давал повода усомниться в своей храбрости…

— Командир, это очень… неразумно! — вторил ему разволновавшийся Бруно, подойдя вплотную. — Позвольте Стефану самому это сделать! Он справится, я уверен!

Сбоку что-то согласно забубнил Ханке, прогудел голос «Сосиски», но Гюнтер властно поднял руку и все умолкли. Решение самому взвалить на себя самую опасную часть плана было не какой-то там блажью или ухарством. Вполне логично предположить что при первых же выстрелах англичане и французы толпой ринутся на корабль, не заморачиваясь порядком очереди. Лишь бы оказаться на борту и уплыть подальше от всего этого безумия, вот какие мысли и желания воцарятся у них в голове. А поскольку сам эсминец серьёзно повредить эсэсовцы не смогут то следовало сделать всё чтобы как можно больше врагов не смогли укрыться внутри его корпуса. Иначе потом, во время очень вероятного «Морского льва», это им сильно аукнется.

И кандидатура обершарфюрера СС Стефана Ковальски в качестве командира броневика в этом очень опасном деле вызывала у Шольке серьёзные сомнения. Нет, он хороший унтер-офицер, исполнительный и ответственный. Но постоянно нуждается в указаниях, если вдруг настаёт непредусмотренная уставом или приказами ситуация. Случай в Голландии, когда только находчивость самого оберштурмфюрера позволила Ковальски и другим разведчикам спастись из-под самого носа противника, тому подтверждение. А в бою даже секунда сомнений или заминки иногда становится решающей для жизни. Да и возникло у Гюнтера предчувствие что если он лично это сделает то шанс на выполнение плана и уменьшение собственных потерь увеличится.

— Это приказ! А его, как мы все знаем, не обсуждают а выполняют! — отчеканил он во всеобщей тишине. Обвёл подчинённых взглядом и добавил: — Если всем всё понятно то… Вольно! Разойдись! Проверить наличие боеприпасов и пополнить, если у кого не хватает! Начало операции через пять минут!

Не слушая недовольное бурчание Бруно, Эриха и Стефана Гюнтер направился к стоявшему в укрытии «Малышу». Его догнал Пауль с раздосадованным лицом и тихо проговорил:

— Чёрт возьми, Гюнтер… Зачем ты всегда и везде лезешь первым? Почему не даёшь своим людям делать их работу? Ты командир а не просто унтер-офицер! Или хочешь кому-то доказать свою храбрость? Так этого и не нужно, все уже давно поняли что ты готов притащить фюреру хоть Черчилля за шиворот, если прикажут! Подумай о родителях, о Лауре… Хороший командир вовсе не должен обязательно лично соваться в любую задницу, рискуя оставить своих подчинённых без управления!

— Послушай, Пауль, я всё это понимаю не хуже тебя! — остановился он уже возле броневика, где по-хозяйски суетился Майснер, в последний раз проверяя машину перед боем. — И первым я лезу не всегда, не преувеличивай! Такое было только раз или два, не больше… Но иногда бывают такие случаи когда именно командир должен сделать кое-что лично. И сейчас точно такой же случай! Поверь, я знаю что делаю! А ты, если хочешь мне помочь, присоединяйся к пулемётчикам, будешь прикрывать меня от желающих кинуть гранату под колёса. Готов?

Друг несколько секунд сверлил его мрачным взглядом, а потом тяжело вздохнул и безнадёжно махнул рукой:

— Куда же я денусь без тебя, чёртов засранец… Организую такое прикрытие, что эти ублюдки побоятся тронуть «Малыша» пальцем! — и, уже отойдя от него метров на двадцать, заговорщицки усмехнулся: — Но как только встречу твою Лауру то обязательно расскажу как ты специально рискуешь жизнью лишь бы не жениться на ней!

— Только попробуй, гад такой! — вскинулся Гюнтер, тут же представив реакцию девушки на слова Пауля. Та наверняка сильно разволнуется, расплачется и всё такое… — Не посмотрю что друзья, живо отправлю к ней в госпиталь с расписными украшениями на лице!

— Тоже хорошо, там наверняка куча хорошеньких медсестёр, кроме Лауры! Так что я согласен! — не растерялся Хофбауэр, оставив за собой последнее слово, и весело рассмеялся.

Досадливо сплюнув на асфальт Шольке полез в «Малыша», мысленно переключившись на выполнение задания. Следовало проверить не забыл ли он чего важного, что ещё можно исправить? Пробежавшись по всем деталям своего плана Гюнтер удобно устроился в привычном кресле командира машины и посмотрел на часы. Осталась минута до начала, а потом… что потом будет ясно совсем скоро.