За тебя, Родина!

Глава 64

Пролив Ла-Манш.

Ночь на 28 мая 1940 года.

Обер-лейтенант цур зее Аксель Бонке.

Ударили первые выстрелы орудий эсминцев, неумолимо сближающихся с врагом. Катер Бонке, как и соседний из второй колонны, начал тоже набирать скорость, стараясь держаться курсом своих более крупных поводырей. Аксель бросил взгляд по сторонам и с удовлетворением убедился что его люди готовы в любой момент пустить торпеды в их первое и последнее плавание. А над водой тем временем всё сильнее разгоралась стрельба…

Видимо, эффекта внезапности всё же удалось достичь, застав англичан, что называется, со спущенными штанами. Поскольку только сейчас обер-лейтенант смог с трудом различить еле слышный отдалённый звук корабельного ревуна на неприятельских боевых кораблях. Те были хорошо освещены мощными прожекторами и глаза Бонке сумели различить бегущих по палубе британских моряков, стремящихся поскорее занять свои боевые посты. Сразу возле бортов двух английских эсминцев взметнулись ввысь несколько водяных столбов от попаданий, немецкие корабли явно пристреливаются. А вот и зашевелились башни главного калибра противника!.. Но поздно, командиры германских эсминцев старались по максимуму использовать свои козыри. Не прекращая стрелять из своей артиллерии первая пара стала круто менять курс на северо-восток, поворачиваясь к противнику бортом, чтобы использовать торпедное вооружение. И тем самым, заодно, освобождая дорогу двум «шнелльботам», идущим прямо за ними.

Аксель не знал в какой именно момент их эсминцы сделают залп «угрями» но решил их не ждать. Увидев что водная поверхность свободна и ничто не мешает стрельбе, он приказал рулевому взять чуть правее, чтобы сделать упреждение по ходу вражеского корабля, который только сейчас смог открыть ответный огонь. И, дождавшись по его мнению, идеального момента, по переговорным трубам дал команду на пуск сразу двумя торпедами.

Верный катер, освободившись от веса в несколько тонн, как будто получил второе дыхание и разом увеличил скорость, задрав нос. Его коллега справа, обер-лейтанант цур зее Финк, через пару секунд сделал то же самое. Всё, пока им здесь больше нечего делать, пусть эсминцы сами выясняют между собой отношения, а он займётся ночной охотой. Матросы начали перезаряжать торпедные аппараты под вторую пару «угрей» а Аксель приказал рулевому увеличить скорость и взять курс на запад, там где сейчас наверняка царила паника среди добровольных помощников британского флота. Вспыхнул на носу установленный в Остенде прожектор и сигнальщик начал освещать район в поисках новых целей…

Финк, идущий чуть сзади по правому борту, последовал его примеру: включил прожектор и увеличил скорость. Бонке увидел как тот махнул ему рукой и ответил тем же, усмехнувшись. Наверное, постарается отличиться не меньше его самого? Ну что ж, англичан на всех хватит, нечего жадничать… В принципе, можно было и по радио пообщаться, чтобы скоординировать действия.

— Людвиг, дай мне связь с Финком! — приказал он своему радисту, сидевшему в небольшой рубке сзади рулевого. И уже через полминуты услышал своего соседа и сослуживца.

— Что случилось, Аксель? — голос Зигфрида Финка был еле слышен сквозь грохот дизелей. — Решил поболтать, приятель?

Бонке усмехнулся и ответил:

— Предлагаю охотиться вместе, Зиги! Эффект больше, риск меньше! Тоннаж пополам! Что скажешь? — предложил он, вместе с лучом прожектора наблюдая за поверхностью моря.

— А что, я не против, дружище! — Финк не стал долго думать и тут же согласился: — Ты начинаешь, я заканчиваю. А те парни кто сзади нас пусть доедают огрызки! Идёт?

— Договорились! — подтвердил обер-лейтенант, положил трубку радиотелефона а потом полностью сосредоточился на поиске цели. И вовремя!

Первым судном, которое нашёл их прожектор, по всей видимости стала прогулочная яхта. Покрашенная в белый цвет, одномачтовая со свёрнутым парусом и небольшой каютой, она как раз в этот момент принимала подошедшую с берега небольшую лодку. На самой яхте Аксель увидел ярко освещённые фигуры экипажа в спасательных жилетах, ошеломлённо застывших там где их осветил сноп света. А также уже залезших на неё и ещё только собирающихся это сделать вражеских солдат, легко угадываемых по распахнутым шинелям и каскам.

К сожалению, зенитная установка катера располагалась на корме, поэтому начинать бой пришлось пулемётами. Но тут же Аксель сообразил что можно взять курс чуть в сторону, чтобы использовать и её. И передал соответствующее указание рулевому.

Его «шнелльбот» послушно уклонился к югу и Бонке, больше не медля, приказал открыть огонь. Дружно зарокотали два «MG-151», выплёвывая десятки свинцовых гостинцев в ярко освещённую белую яхту. Мгновением позже подала голос и зенитка, которой теперь не мешала рубка собственного катера. Конечно, её скорострельность была очень низкая но зато урон она наносила куда больше.

Из-за тряски по волнам не все пули попадали в цель но и тех что всё-таки достигли цели хватило. К этому моменту ошарашенные англичане только-только смогли преодолеть свой ступор и начали действовать. Сидевшие в лодке и не успевшие залезть на яхту шестеро солдат решили сделать это одновременно, пока их товарищи на борту помогали им это сделать. Ни у кого из беглецов Аксель не заметил оружия, видимо, бросили на берегу. Ну что ж, это их проблемы что они сейчас оказались полностью беззащитными. Если солдат бросает своё оружие он уже не воин а просто цель, с которой можно сделать всё что угодно. По сути, обычный гражданский, только в военной форме.

Из шестерых только трое смогли перелезть через планшир и оказаться, как они думали, в безопасности. В одного, похоже, особо удачно влетел малокалиберный зенитный снаряд, проделал в спине большую окровавленную дыру, заодно забрызгав красным белый борт яхты. Ещё двое повалились обратно в лодку, сражённые пулемётчиком катера.

Кораблик дал ход, явно стремясь уйти подальше от собственной гибели, но стремительно сближавшиеся с ним «шнелльботы» не оставили ему ни шанса. Левый борт яхты каждую секунду покрывался пробоинами от пуль и дырками от снарядов зенитки, бились стёкла каюты, покачнулась тонкая мачта… Вдобавок по ней открыл огонь и катер Финка, внеся свою лепту в избиение гражданского судна.

Охваченные ужасом выжившие солдаты и экипаж метались по палубе, не зная где спрятаться и друг за другом валясь вниз. Тонкий борт не защищал их от германской стали и через десяток секунд прожектор на носу уже не показывал над планширом человеческих силуэтов. Кто-то даже свалился за борт, видимо, надеясь вплавь добраться до берега. А ещё совсем недавно красивая белая яхта медленно кренилась на истерзанный борт, начиная погружаться в воду…

«Что ж, отличное начало! — удовлетворённо подумал Бонке, провожая взглядом тонущую посудину мимо которой проходил его „S-15“. — Только бы боеприпасов хватило, их же тут больше сотни».

На некоторое время «шнелльбот» прекратил огонь, прожектор снова шарил по волнам, ища новую добычу. Пулемётчики сноровисто меняли коробки с лентами, заодно давая стволам остыть, расчёт зенитки заряжал новую кассету. Пользуясь краткой передышкой Аксель оглянулся по сторонам и назад.

Остальные восемь катеров их объединённой флотилии разошлись веером, чтобы охватить как можно большую территорию вплоть до берега. Вдали хаотично метались их прожекторы, стучали очереди пулемётов… А сзади, там где насмерть схватились друг с другом восемь эсминцев, полыхало три зарева. Один боевой корабль явно тонул, его корма уже ушла под воду, надстройки горели, выбрасывая клубы дыма, а нос задрался вверх. Другие два, охваченные пламенем, шли на ровном киле параллельным курсом, всаживая друг в друга снаряды главного калибра. И, наконец, был ещё четвёртый эсминец. Он почти не горел а медленно валился на правый борт. Прямо на глазах затаившего дыхание Бонке узкий корпус боевого корабля лёг набок, зашипев раскалённым металлом от соприкосновения с водой.

Но там явно были и другие четыре эсминца, энергично стремящиеся потопить друг друга, полосуя светом прожекторов… Отсюда было не разобрать кто кому больше нанёс урона, флаги и вымпелы в темноте не видны, но по идее из-за внезапности потери у британцев должны быть крупнее. Ладно, там и без катеров разберутся, тем более что матросы только заканчивали перезарядку торпедных аппаратов.

Внезапно прожектор его катера зацепил краем луча какую-то посудину. Но остановился и тут же вернулся обратно, давая хороший обзор. А вот и вторая цель!

На этот раз перед Акселем предстало нечто вроде одномачтового баркаса, только на моторном ходу. Сноп света услужливо осветил старые доски борта с облупившейся краской, название «Minx» на носу… и несколько десятков солдат, тесно сгрудившихся на всём пространстве судна! Среди них различались две фигуры, явно гражданские.

Пожилой мужчина с белой фуражке с пышной бородой, пробирающийся к мотору на корме. И женщина с мокрыми, распущенными волосами в дождевике, бинтующая одного из солдат. Сцена повторилась… Все британцы, будучи освещены лучом прожектора катера, застыли от неожиданности. Правда, хорошо видеть «шнелльбот» те вряд ли могли, отвернувшись или заслонив лица руками, чтобы не ослепнуть. Надо же, как они вовремя обнаружили беглецов! Тут не меньше пары взводов спасается, а может и рота, если судить по количеству тел. Хоть Аксель и не был армейцем но уж структуру Вермахта в основном помнил. А потом снова зарокотали пулемёты и зенитки, причём не только с его катера но и с поравнявшегося с ним Финка…

Это была настоящая бойня! Одна из первых очередей угодила прямо в женщину, смяв хрупкое тело и отбросив на сгрудившихся солдат. Впрочем, её судьба очень быстро постигла и других англичан, наверняка уже поверивших что они сбежали из дюнкеркского ада и скоро будут дома… Сотни пуль и десятки снарядов дробно били по ещё живой и шевелящейся массе врагов, отрывая им руки и ноги, выбивая из тел клочья формы и брызги крови. Пулемётчики его катера знали своё дело и быстро приноровились стрелять в условиях болтанки. Прямо на глазах Бонке не меньше десятка выживших «томми» спрыгнули в воду, поняв что это единственная надежда хоть как-то выжить.

Но, как оказалось, британцы не хотели умирать безропотно и попытались хоть как-то отомстить ему за свою смерть. С залитого кровью баркаса засверкали вспышки выстрелов и Аксель быстро пригнулся, выругавшись от удивления. Выходит, не все эти трусливые ублюдки побросали оружие на берегу? Судя по частоте огня по «шнелльботу» стреляли несколько винтовок и даже один пулемёт! Зубастый баркас ему попался…

Сверкнули искры рикошетов на корпусе катера, а в следующую секунду раздался звук бьющегося стекла и один из двух световых лучей, которые освещали вражеское судно, погас… Прожектор его «шнелльбота» разбит! Уму непостижимо как им удалось это сделать при такой скорости торпедного катера, да ещё и будучи почти ослеплёнными из-за света в лицо, но у них получилось! Теперь, благодаря этой роковой случайности, «S-15» лишился возможности действовать самому и вынуждая помогать Финку, у которого прожектор был цел.

На смену удовлетворения от своих действий нахлынула злость. Проклятые англичане, испортили ему всю охоту! Вот же ублюдки! Теперь у других катеров будет преимущество, а ведь он первым из них начал атаку, рассчитывая отличиться! Но Бонке тут же взял себя в руки. Нельзя терять хладнокровие во время боя, это может плохо для него кончится!

Аксель склонился к переговорной трубе и приказал:

— Сосредоточить огонь по центру баркаса! Я хочу чтобы на этой старой посудине не осталось никого живого!

Словесного подтверждения не последовало но оба пулемёта и зенитка и так непрерывно работали по избиваемой цели, пользуясь тем что прожектор боевого сослуживца исправно освещал судёнышко. От борта летели щепки и даже куски дерева но безжалостный огонь продолжался, даже когда с баркаса уже никто не стрелял…

Проходя мимо носа английской лоханки зенитное орудие на корме выдало короткую очередь в упор в район ватерлинии, чтобы потопить её. Обошедший залитый кровью и истерзанный баркас с кормы катер Финка сделал то же самое со своей стороны. Вот и вторая цель почти уничтожена, жаль только ценой потери прожектора.

Бонке снова вызвал по радио своего коллегу:

— Зиги, эти свиньи выбили мне прожектор, предлагаю действовать по твоей наводке! — прокричал он, стараясь чтобы его услышали сквозь грохот двигателей. — Договор в силе, верно?

В ответ он услышал хриплый смех Финка, отчего стиснул челюсти от досады.

— Как скажешь, Аксель! Держись за мной и не отставай от старшего брата! — весело ответил тот и отключился, не дожидаясь комментариев Бонке.

С трудом подавив ругательство обер-лейтенант цур зее чуть отстал от коллеги и пристроился сзади-слева от него, как совсем недавно сделал это сам Зигфрид. Винить тут некого кроме противника, потерял свои «глаза», пользуйся чужими.

И снова короткая передышка, охлаждение стволов и перезарядка дополнительного вооружения… Катера продолжали нестись на запад в темноту, к тем кто ещё не ощутил их «горячего» приветствия. Справа кое-где над водой горели маленькие пожары на мелких судах, сверкали трассирующие очереди, в засвете огня проносились узкие, длинные корпуса торпедных катеров…

Внезапно прямо по курсу прожектор Финка упёрся своим лучом в борт какого-то корабля. Сноп света заскакал по нему, пытаясь определить цель, и через несколько секунд высветилось полная картина. Это была длинная баржа, которую упорно тянули на север аж два буксира! Тросы были натянуты как струна, под кормой обоих судов кипели буруны, показывая опытному моряку что буксиры пытаются тащить тяжёлую баржу как можно быстрее.

А на палубе баржи толпились люди. Их было не просто много… А ОЧЕНЬ много! Вся её немаленькая поверхность была буквально забита плотной человеческой массой в солдатской форме! У Бонке дух захватило от такой картины. Тут же не меньше батальона скопилось! В голове мгновенно появилась идея и он не колебался.

— Приготовить оба торпедных аппарата! — возбуждённо закричал он, не спуская глаз с освещённого силуэта беззащитной посудины.

Да, на такую цель и «угрей» не жалко… Да и боезапас пулемётов не бесконечен, надо беречь для более мелких судёнышек.

И после быстрого доклада о готовности Аксель выпустил торпеды, пользуясь тем что в данный момент нос его «шнелльбота» был направлен в нужную сторону. Но уже через пару секунд, когда «S-15» начал уклоняться в сторону, чтобы не врезаться в длинную баржу, позади него с шумом взметнулись столбы воды. И довольно немаленькие! Что за дерьмо⁈

А потом из-за кормы той самой баржи, существовать которой осталось всего несколько секунд, начали выскакивать какие-то маленькие быстрые катера, на которых сверкали огни выстрелов! Это ещё кто⁈ И словно мало того, за этими «малышами» вспыхнул мощный корабельный прожектор, ударив ему прямо в лицо!

Абсолютно не готовый к такому повороту событий Аксель невольно застонал и пригнулся вниз, пытаясь проморгаться. В глазах плавали круги, даже появилась резь, но превозмогая себя Бонке отдал тот единственный приказ который ещё мог их спасти.

— Развернуться! Немедленно! Курс на восток! — заорал он, ничего не видя.

Ему несказанно повезло что рулевого за штурвалом не постигла его судьба, наверное он в ту секунду смотрел на баржу, и в следующее мгновение Бонке бросило на правый борт, когда его катер начал разворот влево. Ударившись плечом Аксель глухо застонал от боли и как сквозь вату услышал совсем недалеко два мощных взрыва… Это его торпеды! Попали? Или нет?

Увы, пока увидеть это он не мог, глаза по-прежнему восстанавливали свою функцию. На ощупь опустившись на пол Бонке приказал подозвать к себе боцмана. И когда Арним Фосс, широкоплечий и надёжный член экипажа, прибежал в рубку, спросил его:

— Фосс, доложите мне обстановку, я пока ничего не вижу!

Неподалёку раздались два взрыва, через секунду сразу три, словно стреляли из гигантского пулемёта. Проклятые англичане пристреливаются… И откуда только они взялись?

— Нас преследуют, господин обер-лейтенант… — прогудел старый моряк ему в лицо. — Хорошо рассмотреть не получается, прожектор мешал. Но точно видел два вражеских катера и, как минимум, один эсминец, причём, судя по обводам корпуса, французский. Хорошо что мы сейчас в темноте и они нас потеряли, иначе эти уроды живо бы к русалкам в гости отправили… хе-хе… А мне пока и здесь хорошо!

— Ладно… — ответил Аксель, протирая глаза. — Что с баржей? Мы попали?

— Прямо в середину, господин обер-лейтенант! — судя по всему Арним усмехнулся. — Я боялся что наши «угри» пройдут под днищем этой черепахи но на этот раз повезло… Осадка у неё глубокая, вон сколько сухопутных туда набили. Домой хотели, черти? Нет уж, здесь сидите! — проворчал боцман, не скрывая удовольствия в голосе.

— Хоть это радует… Скорость какая? — спросил Бонке, чуть приоткрывая веки. Вроде бы стало чуть полегче?

— Жмём на всю железку, 35 узлов! — гордо ответил Фосс, наверняка чувствуя и свою заслугу в этом. — Если нас опять не обнаружат то минут через пятнадцать можно будет сказать что мы вырвались.

— Благодарю, Фосс! — Аксель не стал скрывать своё удовлетворение от действий подчинённого. — Держите прежнее направление и скорость! Если попадём под прожектор то виляйте на курсе как загулявший моряк вышедший из бара после долгого похода… — его губы растянулись в улыбке.

Что и говорить, им очень повезло что вражеский прожектор их потерял. Будь это днём то не факт что смогли бы уйти, тут даже дымовая завеса не панацея. Да ещё успели торпедировать баржу с кучей окружённых… Наверняка минимум половина погибла от взрывов, ещё часть утонет или задавят в панике свои же товарищи. И это не считая двух первых посудин, яхты и баркаса, там тоже есть и его вклад, несмотря на помощь Финка… Кстати, что с ним?

— Фосс, подождите! — окликнул он боцмана который, похоже, собирался уйти из рубки. — Скажите Людвигу чтобы вызвал по радио обер-лейтенанта Финка, я хочу знать состояние его катера.

Но вместо того чтобы сразу подтвердить приказ, Арним вдруг промолчал, хотя Бонке чувствовал что он стоит рядом. И от этого в голове появилось дурное предчувствие. Аксель уже открыл рот чтобы спросить но боцман, наконец, ответил:

— Гм… извините, господин обер-лейтенант, но… «S-17» был повреждён при развороте, потерял ход и… загорелся. Я точно не могу сказать но, кажется, его расстреляли в упор… Во всяком случае, за нами он не последовал… — его голос выражал искреннее сочувствие.

Бонке опустил голову. Нет, они с Финком не были близкими друзьями, да и товарищами тоже. Так, коллеги из одной флотилии. Но всё равно грустно если он больше не увидится с весёлым, чуть ироничным и иногда философски настроенным обер-лейтенантом… Отец у него, вроде бы, служил в главном штабе Кригсмарине, из-за чего тот частенько ставил всем командирам катеров выпивку за свой счёт. Да, в скупости его точно нельзя было упрекнуть… Жаль парня. Ну что ж, это война. На его месте мог быть и сам Аксель, но смерть на этот раз взмахнула косой чуть в стороне… Значит, надо воспользоваться этим и жить дальше!

— Я понял, Фосс… И больше не задерживаю вас! — он отпустил боцмана и, когда тот ушёл, на ощупь забрался на своё командирское место рядом с рулевым.

Зрение понемногу возвращалось но прежде чем Бонке сможет видеть полностью пройдёт ещё какое-то время. Взрывы вокруг катера прекратились, видимо, британцы окончательно потеряли их в темноте. Вот и хорошо, пусть расхлёбывают ту кашу которую заварили Аксель и командиры других катеров. Интересно, как там дела у эсминцев? Кто победил и с какими потерями? Но это уже будет ясно позже, при возвращении на базу.

«S-15» летел по ночным волнам с максимальной скоростью, стремясь поскорее вернуться в Остенде. Монотонный рёв дизелей, а также предостерегающее громыхание в небесах, успокаивающе подействовали на обер-лейтенанта и он сам не заметил как заснул, откинувшись на спинку кресла…

Южная окраина Дюнкерка, Франция.

28 мая 1940 года. Раннее утро.

Гюнтер Шольке.

Чёртов дождь как зарядил глубокой ночью так и не думал стихать, превращая мокрую землю в настоящую слякоть где разъезжались ноги, стоило ослабить внимание. Капли дождя, срываясь с уцелевших листьев деревьев, часто падали на шлем, стекая на плечи, укрытые пятнистой плащ-палаткой. Угрюмый Гюнтер, скрючившийся в одной из воронок от снаряда, совсем недалеко от того места где днём его сгоревший «Здоровяк» вырвался из зарослей на помощь сбитому лётчику, передёрнул плечами, пытаясь отогнать сонливость. Впереди, в районе разрушенного моста, там где заканчивали свою работу сапёры-понтонёры Вермахта, по-прежнему слышались редкие выстрелы и гул моторов…

…Недолгий отдых, после того как пилота Ганса Филиппа увезли в госпиталь, не позволил ему полноценно выспаться. Как и ожидалось, его вызвал к себе злой обергруппенфюрер СС Дитрих и хмуро поинтересовался, какого чёрта Шольке полез на мост силами одного броневика, да ещё не уведомив об этом его, командира полка? Естественно, признаваться в том что он просто поддался порыву и сунул голову в пасть британскому льву ради летуна было бы глупо. Поэтому выложил начальству более правдоподобную версию о разведке боем, для выявления огневых точек противника. Тем более, в какой-то мере так и получилось. Его бойцы, оставшиеся на месте, прекрасно видели из каких домов и укрытий вёлся огонь по «Здоровяку» и радист оперативно передал эти координаты артиллеристам. Которые и использовали потом эту информацию, сравняв с землёй два квартала по обе стороны моста.

— Почему вы провели эту дурацкую разведку боем без приказа, оберштурмфюрер? — процедил Зепп, сверля его взглядом. Зато Роске, как обычно в таких ситуациях, делающий вид что он всего лишь предмет мебели, чуть улыбался. — Я не давал на это распоряжения! Объяснитесь, Шольке, и немедленно!

— Виноват, обергруппенфюрер! — Гюнтер ещё больше вытянулся перед командиром «Лейбштандарта». — В результате падения самолёта внимание противника было отвлечено и я, как командир разведки, принял решение использовать этот шанс чтобы подобраться поближе и выполнить рекогносцировку. Вы сами нам говорили что каждый офицер, в случае возникновения острой ситуации, должен уметь действовать самостоятельно и проявлять инициативу, не дожидаясь указаний сверху! Именно это я и сделал!

Дитрих негодующе фыркнул, его брови ещё больше сдвинулись. А Роске за его спиной теперь уже улыбался открыто, показывая что он на его стороне.

— Вообще-то я имел в виду другие ситуации… — пробурчал генерал СС, и резко обернулся назад.

Но его адъютант, видимо уже хорошо изучивший начальника, снова стоял с невозмутимым видом, словно не у него рот только что растягивала одобряющая улыбка. Несколько секунд Зепп пристально вглядывался в Роске, пытаясь в нём что-то увидеть, но не смог, и опять повернулся к Гюнтеру.

— Ну, допустим! Хоть я и не слишком доволен вашим очередным самоуправством, но пусть так… Но тогда скажите мне, Шольке, зачем надо было это делать всего одной машиной? Вам что, жить надоело? Так скажите мне прямо сейчас, чтобы я заранее позаботился кем вас заменить! — перешёл Дитрих ко второму вопросу.

— Никак нет, обергруппенфюрер! — Гюнтер был само воплощение устава. — Жить мне не надоело! Что же касается количества техники… Я посчитал разумным не создавать толчею на узком пространстве перед мостом! Будь у противника поддержка артиллерии то он мог одним залпом накрыть сразу все мои броневики. А уничтожить всего одну машину, которая к тому же непрерывно двигается, куда труднее. Вдобавок ко всему на других броневиках нет таких виртуозов вождения как Георг Майснер, который вытворяет с техникой такое что никакому другому водителю и не снилось! И я прошу ходатайствовать перед вышестоящим командованием о награждении или поощрении обершарфюрера СС Майснера! Если бы не он то никто из нас не выжил! — твёрдо закончил он.

— Ещё и поощрить⁈ — на этот раз реакция Зеппа была более бурной.

Его ноздри затрепетали, он сложил руки на груди и сурово уставился ему в лицо.

— Скажи спасибо, оберштурмфюрер, что никто не погиб из-за твоей несогласованной со мной инициативы! — припечатал генерал СС, перейдя на «ты». — И не думай что я забуду про это! Я не сомневаюсь в твоей личной храбрости, уже успел не раз в ней убедиться, но какого чёрта ты то и дело сам лезешь вперёд? Командир должен управлять подразделением а не служить главной мишенью в первых рядах! Чёрт побери, я уже тебе говорил это ещё на линии Греббе! И ты мне пообещал что исправишься. Вижу, не дошло? Или мне просто лапшу на уши повесил, а? Думаешь, самый умный⁈ — Дитрих грозно набычился, отчего сам стал похож на разъярённого покрывателя коров.

— Виноват, обергруппенфюрер! — спокойно ответил Шольке. — Я полностью осознаю свою ошибку в том что не успел уведомить вас перед разведкой боем. К сожалению, возможность образовалась совершенно неожиданно, что меня нисколько не извиняет, признаю. Просто… разрешите начистоту, обергруппенфюрер? — внезапно спросил он, решив пойти в ва-банк.

— Давай, Шольке, мне даже интересно, что ты там ещё придумал чтобы прикрыть свою задницу от ремня? — усмехнулся командир полка. — Только учти, это уже твоя вторая оплошность!

— Так точно, обергруппенфюрер! — согласился Шольке, пытаясь найти и выстроить в уме нужные слова. — Помните что вы сказали мне когда я пришёл представляться вам по прибытии?

Тот медленно кивнул, не отводя от него взгляда.

— Что не потерпите трусости и глупых потерь среди подчинённых! — напомнил ему Гюнтер. Правда, там была ещё фраза о выполнении приказов но об этом он предпочёл «забыть» сам. — Именно следуя вашим словам я так и делаю. И дело тут не только в личной храбрости или желании отличиться. Враг временно отвлёкся и я решил провести разведку с наименьшим риском. То есть, выполнил свои прямые обязанности. Упусти я эту возможность то потом пришлось бы сделать это с гораздо более подготовленным противником и обязательно были бы потери. Но даже в этом случае я высадил весь экипаж броневика кроме водителя, так как сам не умею управлять так же хорошо как обершарфюрер Майснер. Что касается меня самого то речь не о бахвальстве а о том что я из тех офицеров которые не пошлют подчинённых делать то что сами бы не смогли осуществить. Да, я согласен с вами в том что почти всегда командир подразделения должен руководить сзади, чтобы иметь представление о ситуации на поле боя и реагировать на изменения, но в исключительных случаях он имеет право личным примером воодушевить подчинённых, не позволив им думать что он прикрывается их спинами. От этого зависит, как вы сами знаете, не только его авторитет среди солдат но и их боевой дух. А чем выше он будет у бойцов тем большее они смогут сделать в бою! Ситуации при прорыве линии Граббе и вчера днём были в чём-то похожи и я принял решение действовать самолично, используя создавшуюся ситуацию для пользы нашего подразделения. И… мне кажется, именно такими качествами и должен обладать командир разведки. Иначе пока он свяжется с командованием, расскажет про свой план, получит разрешение… Всё может перемениться, ведь бой не стоит на месте! Решать конечно вам, обергруппенфюрер, но свою единственную вину я вижу только в том что всё-таки не успел передать вам что намерен делать… Готов к любому наказанию! — Гюнтер снова подтянулся и уставился куда-то над головой Зеппа.

— Нет, ты слышал его, бездельник? — изумлённо спросил Дитрих, опять обернувшись к безмолвно стоящему адъютанту. — Готов к наказанию… Решать вам… — передразнил он. — Естественно мне, кому же ещё? Целую речь высказал, да ещё получается что руководствовался моими же словами! Вот хитрый засранец! У тебя, случайно, не было в роду адвокатов, а? Язык-то как подвешен, прямо настоящий оратор, чтоб их! Кстати, точно, ты же ещё громкую речь произнёс на съезде «Гитлерюгенда» месяц назад? — вспомнил генерал СС. — Тогда всё понятно с тобой… — внезапно рассмеялся Дитрих, вызвав удивлённый взгляд уже самого Гюнтера. — И вот скажи мне, Роске, что посоветуешь сделать с этим кадром?

Вопрос, видимо, был риторический но адъютант, специально или случайно, решил ответить:

— Я сейчас же подготовлю бумаги о представлении обершарфюрера СС Майснера к следующему званию гауптшарфюрера СС! — спокойно ответил Роске. — Что же касается выдающейся храбрости оберштурмфюрера СС Шольке по результатам разведки боем, в результате которой были уничтожены вражеские укрепления, прикрывающие мост с северной стороны и препятствующие форсированию канала, и спасение пилота Люфтваффе, то считаю за такой героизм он вполне достоин награждения Железным крестом первой степени! А учитывая всю совокупность его действий при прорыве линии Греббе, а также спасение от дружественного огня генерала Штудента при захвате Роттердама, не говоря уже о блестящей обороне Вадленкура от намного превосходя…

— Молчать, бездельник!!! Смирно!! Из кабинета — шагом марш!! — заревел Дитрих, когда смог хоть немного оправиться от потрясения. Он весь покраснел и тяжело дышал, провожая взглядом идущего мимо него адъютанта. — И только попробуй мне что-то сделать без моего ведома, живо в строй отправлю! Пригрелся тут, в штабе, и сидит, бумажки перебирает… Я тебе покажу поощрение!

Видимо, Зепп забыл что именно это и было желанием самого Роске, и решил таким образом устрашить его. А сам Гюнтер едва смог удержать улыбку когда громыхающий строевым шагом адъютант умудрился подмигнуть оберштурмфюреру. Неизвестно почему но Роске явно благоволил ему, уже в который раз выгораживая перед Дитрихом. Неплохо бы узнать причину, отметил про себя Шольке.

Когда дверь кабинета аккуратно закрылась за вышедшим унтерштурмфюрером СС Зепп заворчал и начал прохаживаться по комнате, не глядя на него:

— Что придумал, нахальный юнец… Одному звание дай, другому Крест первой степени… Да за такое разжаловать можно! Ну-ка признавайся, Шольке, почему мой оболтус всё время на твоей стороне, а? — вдруг спросил он, остановившись перед ним. — Подкупил его? Чем? Или дальний родственник?

— Никак нет, обергруппенфюрер! — искренне ответил Гюнтер, пожимая плечами.

Отчаявшись прожечь взглядом дыру в его голове Дитрих тяжело вздохнул и снова начал ходить туда-сюда.

— Несмотря на то что ты опять своевольничал, наказывать пока тебя не буду! — наконец, Зепп решил его судьбу, и огласил свой вердикт. — Как не крути а во многом ты прав. Цель разведки боем достигнута, потерь нет, кроме твоего сгоревшего броневика, да ещё и лётчика спас… Кстати, тебе пришла благодарность от командира авиационной эскадры за то что ты вытащил его подчинённого после падения самолёта. Этот Ганс… или Филипп?.. в общем, он оказался хорошим пилотом а они сейчас там на вес золота из-за серьёзных потерь. Гордись, Шольке! Одним выстрелом двух зайцев убил! — усмехнулся генерал СС. — Будь иначе то снял бы тебя с поста и поставил бы другого… Вон, прежний командир разведки, тот который сломал ногу, обратно желает вернуться… А я пока думаю! Так что смотри, оберштурмфюрер, не сорвись с тонкой верёвки! — прозрачно намекнул он. — Всё, свободен! Иди поспи пару часов, утром займёмся переправой всерьёз, а ночью пусть сапёры поработают…

…Вспомнив эту сцену Шольке слегка улыбнулся. Но надолго этих воспоминаний не хватило, дождь снова начал навевать на него пессимизм. Краткий сон не принёс облегчения и Гюнтер понимал что это не только физическая усталость но и моральная. Уже три недели непрерывных боёв, стычек, сражений без нормального отдыха. Нет, ребята не жалуются, стойко переносят тяготы войны, не ворчат когда приходится спать где попало по два-три часа, не бриться и не мыться в комфортных условиях. Да, это всё можно терпеть, пока есть еда, вода и боеприпасы, но человеческое тело, в отличии от разума, не всегда понимает необходимость лишений. Оно чешется, болит, страдает и умоляет больше спать, жрать, пить. Конечно, нельзя поддаваться этому и его солдаты держатся, хотя многие отрастили щетину и у них ввалились глаза от усталости. Уже все знают что после окончательного уничтожения дюнкеркской группировки противника сам Дитрих обещал «Лейбштандарту» три дня отдыха на пополнение и приведение себя в порядок. Как он сам собирался этого добиться в подковёрной войне с армейскими штабниками мало кого волновало, не их это дело, но парни явно приободрились. Быстрее бы разделаться с этими долбанными союзниками и можно дрыхнуть сколько влезет, предварительно обожравшись! Кое-кто мечтал и о бабах но для остальных женщины явно были не в приоритете, место которого убедительно занял Его Величество СОН.

Даже сейчас бодрствовали только часовые его разведывательной роты, зевая и усиленно пялясь на север, укрывшись кто где от дождя. Остальные вповалку спали где придётся, лишь бы не лило на лицо и за шиворот. Внутри броневиков и бронетранспортёров; в кузове нескольких трофейных грузовиков, официально не существующих; под деревьями и в занятых вражеских окопах, предварительно накрытых брезентом а под себя подложив пустые ящики и другой хлам. По идее, нужно бы уже их будить, командир сапёров обещал закончить работу через час. А ребятам надо оправиться, перекусить пайками, проверить оружие и технику… Но, поколебавшись, Гюнтер решил дать им ещё полчаса драгоценного сна. Кто знает, может сегодня чуть больше отдохнувшее тело спасёт своему хозяину жизнь?..

…Час прошёл как будто его и не было. Утро наступило, хмурое и мокрое, дождь и не думал стихать, продолжая заливать пригороды Дюнкерка своими хлябями. Из-за этого в сером, затянутом небе тучами не было ни одного самолёта, все они стояли на аэродромах. Люди, поднятые полчаса назад, молча сделали все свои дела и сидели неподалёку в машинах, набившись туда максимально плотно. Шольке их не винил, пусть уж в тепле до атаки посидят, успеют ещё намокнуть. А к нему подошли командиры машин и боевых групп, вместе с неведомо откуда появившимся Паулем, его лучшим другом. Прибежавший посыльный от командира сапёров сообщил что минут через пятнадцать они закончат и можно будет начать форсирование, предварительно одобренное Зеппом из штаба.

Время теперь играло за окружённых, позволяя им каждый час перевозить своих солдат в Англию. Да, медленно, но любой спасённый британский солдат встретит их на другом берегу, когда Вермахт начнёт «Морского льва». И Шольке был твёрдо намерен сделать всё чтобы так и случилось. Нельзя оставлять американцам такой удобный плацдарм для накапливания сил если они захотят высадиться в Европе! А они захотят, Гюнтер был в этом абсолютно уверен! Если же захватить Англию то единственное место, где янки смогут спокойно готовить вторжение в Европу, это северо-африканское побережье, поскольку Франко вряд ли даст разрешение «звёздно-полосатым» высаживаться у себя. Да и в Португалии тоже не позволит. В крайнем случае Гитлер не будет ждать полного сосредоточения войск и сбросит их в море, даже ценой ссоры с недавним союзником. А если ещё захватить Гибралтар, Мальту, Кипр, Крит и другие средиземноморские значимые острова то можно создать целый морской оборонительный пояс, поддерживаемый итальянским флотом, усиленным германскими подводными лодками! Это будет первая линия защиты «крепости Европа». Вступив в военный союз с Турцией получится влиять на Ближний восток без необходимости посылать Роммеля возиться в ливийских и египетских песках. Вторая же линия обороны станет представлять собой южное и восточное побережье Испании, южной Франции и Италии, может даже и Греции, усиленное неким подобием Атлантического вала. В Средиземное море американские линкоры и авианосцы никто не пустит, а без них янки себе зубы обломают, если захотят устроить новую «Омаху», «Джуно», «Юту», «Голд» или «Сворд».

Спохватившись, Гюнтер прервал свои стратегические мечты, напомнив себе что это прерогатива фюрера а не его. Нет, конечно, он между делом расскажет ему свои мысли, но кто знает как Гитлер поступит? Рейхсканцлер Третьего Рейха не всегда делает так как этого требует логика, иногда тот идёт наперекор всему здравому смыслу, слушая свой внутренний голос или просто желая так а не иначе.

— Ну что, парни, все готовы? — спросил он, оглядывая сгрудившуюся возле него группу командиров.

Дружное кивание головой и все ожидающе посмотрели на него.

— Хорошо! Слушайте внимательно, возможно это моё последнее вам напутствие перед тем как мы ворвёмся в город! — начал Шольке, пристально вглядываясь каждому в глаза. — Как только сапёры дадут нам знак то первыми едут броневики! Головной — «Забияка» Виттмана! Остальные за ним. У нас осталось всего шесть машин поэтому после моста все они разделятся на три пары. По плану командования в нашу зону наступления вошли три улицы — та которая идёт прямо от моста, и две западнее от неё. Всё что восточнее будет штурмовать 94-я пехотная дивизия. Внимательно смотрим карту! — Гюнтер вытащил из планшета затянутую в целлулоид карту города и стал пальцем показывать командирам куда наступать. — Через два квартала после моста расположена железнодорожная станция Гранд-Сент. Это наша первая цель после форсирования канала. Захватив её мы обрушим левый фланг союзников, которые сейчас пытаются сдерживать наших танкистов в районах Гранд-Сент и Фор-Мардик. На первом этапе наступления нас поддержит первая рота первого батальона, её представитель, командир одного из взводов лейтенант Пауль Хофбауэр, сейчас с нами… — он дружески кивнул другу, который ответил ему тем же. — Далее. Как только после захвата станции мы соединимся с танкистами то продолжаем давить на северо-восток вместе с ними, выступая в роли пехотной поддержки. Там всякие разные парки и жилые кварталы перемешаны так что будьте готовы ко всему. Конечная цель — выйти к порту и захватить его!

— Теперь что касается противника! — Шольке перешёл к следующему пункту. — Ориентировочно в западной части города нам противостоит до пятнадцати тысяч англичан и французов. НО! — он повысил голос, увидев как переглянулись его подчинённые, узнав насколько подавляющим будет численное преимущество врага. — Большая часть этой группировки уже разложилась и у неё очень низкий боевой дух! Не говоря уже об острой нехватке патронов и снарядов. Велика вероятность что многие солдаты противника станут отступать без боя или сдаваться в плен. Во втором случае есть чёткий приказ обращаться с ними гуманно. То есть, не бить, кормить, поить и отправлять на сборные пункты! Это прямое указание обергруппенфюрера! Так что без ненужной самодеятельности, держите себя и своих солдат в руках!

Командиры лишь переглянулись но промолчали. Приказ есть приказ, раз сказали обращаться гуманно, значит гуманно. Конечно, если сами союзники не станут наглеть.

— И последнее! Порядок действий при штурме! — тут люди усилили внимание, поскольку этот пункт напрямую касался их жизней. — До станции действуем только своими силами! Это значит по каждой из трёх улиц едет одна пара броневиков, прикрывая друг друга перекрёстным огнём! Первая пара — «Забияка» — «Гунн», вторая — «Аттила» — «Всегда первый!», третья — «Ландскнехт» — «Баварец»! Двигаемся не торопясь, понятно? Пехота тщательно проверяет весь дом, от подвала до чердака, нам не нужны сюрпризы в спину! С каждой группой будут идти сапёры, если они говорят стоять — стоим, скажут идти — идём. Никто ведь не хочет лишиться ноги или руки, верно? Не трогать подозрительные предметы и трупы, они тоже могут быть заминированы. Напоминаю, в любые подозрительные места сначала залетает граната, потом несколько пуль, и уже за ними заходит боец! Именно в таком порядке а не наоборот! — все дружно засмеялись на его немудрёную шутку. — Я хочу чтобы вы сделали всё возможное для сбережения своих людей потому что мне очень не хочется писать похоронки их родным, ясно? Думаю, вам тоже! Не расслабляйтесь! Всегда может найтись озлобленный фанатик который захочет подохнуть вместе с вами, потому что потерял боевого друга и теперь не желает умирать в одиночку. Стрелкам и пулемётчикам не спускать глаз с верхних окон домов, оттуда вполне могут бросить гранату. Что ещё?.. Ах да, если встретите сильное сопротивление то не лезьте вперёд! Ждите подкрепления, которое обойдёт с фланга и поджарит союзникам задницы. Подкрепление — это я! — усмехнулся Гюнтер.

— Моя группа пойдёт по средней улице, чтобы помочь другим, если понадобится! Со мной будет Сосиска… тьфу ты, роттенфюрер Раух! — поправился он, кусая губы чтобы не рассмеяться вместе со своими подчинёнными, которые явно тоже сдерживались от смеха. Все настолько привыкли называть их единственного нештатного огнемётчика по прозвищу что многие даже не знали его звания и фамилии. — Как только будет проблема то зовите нас, мы поможем. Правда, Раух?

— С удовольствием, командир! — рявкнул тот, сильно выделяясь своим могучим телосложением среди и так высоких эсэсовцев. — Поджарить? Это я с радостью! Люблю огонь! А можно мне у нашего шписа получить дополнительную порцию сосисок? — спросил он, картинно сглотнув.

Этого уже не выдержал никто и все присутствующие громко расхохотались, в том числе и сами Гюнтер с Раухом. Шольке дал им пару минут чтобы поднять себе настроение и, дождавшись когда смех утихнет, снова стал серьёзным:

— Так, вроде всё сказал… Я буду возле «Аттилы», через него стану держать связь. Бруно, командуешь той парой броневиков которые наступают от моста прямо на север! Виттман, на тебе самая западная улица! Всем всё ясно, камераден? Вопросы?

— Командир, а что же эти танки, которые крутились возле моста? Они разве не с нами? — поинтересовался Бруно.

— Нет, они будут поддерживать штурмовые группы 94-й пехотной… А наши танки мы встретим на станции! — покачал головой Шольке. — Ещё что-то?

— Никак нет, командир!.. Поняли и запомнили!.. Увидимся на станции! — отозвались остальные.

— Отлично, желаю всем выжить самим и сохранить своих людей! — сказал Гюнтер, видя как сквозь дождь к нему бежит давешний посланец сапёров. Кажется, начинается?

— Господин оберштурмфюрер, велено передать что переправа готова, сопротивление противника незначительно! — тяжело дыша выпалил весь промокший ефрейтор с усталыми глазами и стучащими от озноба зубами.

— Хорошо, отдыхайте! Теперь настала наша работа! — ответил ему Шольке и повернулся к своим командирам. — По машинам! Готовность — две минуты!

И, проверив в последний раз личный «МР-38», побежал сквозь водяную хмарь к своей боевой группе…