За тебя, Родина!

Глава 19

Москва.

16 мая 1940 года. Утро.

Наринэ Маргарян.

Сегодня был четверг и женщина, по своему обыкновению, едва придя на работу, горестно вздохнула. Неизвестно почему так получалось но именно в этот день недели на столе громоздилось намного больше бумажной кипы чем обычно. На её взгляд к этому не было абсолютно никаких причин, каждый день был однообразно загружен, и тем не менее уже который год Наринэ со внутренним смирением ожидала, как она мысленно его назвала, «чёрный четверг». У многих людей негативные эмоции вызывали понедельники а вот у неё таким оказался четвёртый день недели. Взять бы эти четверги и отменить! А заодно и понедельники тоже, вздохнула она, входя в свой кабинет и снимая плащ. Что ж, гора бумаг сама по себе никуда не исчезнет, пора приступать…

Но сегодня, видимо, был какой-то особенный четверг потому что поработать она смогла всего несколько минут. За дверью кабинета, в коридоре, послышался уверенный грохот сапог и Наринэ автоматически определила что, судя по походке, сюда приближается военный, скорее всего, командир. Только они так уверенно ходят по тиши больничных коридоров, не обращая внимания на то что в палатах, вообще-то, ещё могут спать люди. У них, видите ли, приказ, больше их ничего не волнует! Поэтому, когда неизвестный обладатель сапог затих рядом с её дверью и через мгновение широко распахнул её, женщина уже успела проникнуться к нему раздражением. Её всегда злила такая бесцеремонность. Что за манера не принимать в расчёт элементарные правила вежливости⁈ Или этот командир сам по себе не обучен сдерживаться? Как военврач Наринэ хорошо знала военных и приготовилась заставить этого неизвестного потратить часть своих нервных клеток чтобы хорошенько наказать за такую самоуверенность. Конечно, это была мелкая месть, чисто по-женски, но ей можно…

— Начальник отделения Маргарян Наринэ Артуровна? — донельзя официальным голосом спросил вошедший.

Женщина быстро окинула его взглядом.

Она слегка ошиблась. Это был не военный а сотрудник НКВД, судя по фуражке и знаку на рукаве. Три рубиновых квадратика на петлицах гимнастёрки говорили ей что в кабинет вошёл младший лейтенант государственной безопасности. Такое же звание было и у Сашеньки, мелькнуло у неё в голове…

Молодой, чуть выше среднего роста, в не новой но отлично сидящей на нём форме. Усталые но проницательные карие глаза, чисто выбритый подбородок. Словом, ничего примечательного. За ним в проёме двери, стояли ещё двое бойцов и главный врач госпиталя, её начальник. И вид у него был довольно встревоженный, если не испуганный.

Не вставая с места Наринэ подняла голову, оторвавшись от бумаг, и посмотрела на него своим «особым» взглядом:

— Да, это я. Вас не учили что прежде чем войти неплохо бы и постучаться? Здесь могла быть пациентка в неодетом виде! — таким голосом она осаживала тех кто, по её мнению, слишком много о себе воображал.

— Но её здесь нет! — не смутившись, чекист демонстративно обвёл взглядом кабинет и закрыл дверь, оставив своих подчинённых и главврача в коридоре. — Младший лейтенант государственной безопасности Подорожный Валентин Николаевич! — наконец представился он, отработанным движением выхватив из нагрудного кармана красное удостоверение и на несколько секунд раскрыв его перед врачом. А потом, не спрашивая разрешения, уселся на стул прямо перед ней. Сняв свою фуражку положил её на стол и улыбнулся.

Вот только Наринэ ясно видела что улыбка эта была явно не искренняя. Так улыбаются просто из вежливости, чтобы расположить собеседника к себе, хотя на самом деле плевать ему на её настроение. Раздражение на такого, по мнению женщины, наглого сотрудника НКВД преобразовалось в нешуточную злость. Конечно, она отдавала себе отчёт кто перед ней сидит и чем чревато такое отношение к человеку представляющему всесильное ведомство, круглые сутки бдящее за гражданами и оберегающее их от всех врагов, внешних и внутренних. Но Наринэ не боялась. Потому что знала что за ней нет никакой вины, никаких преступлений, так что пусть боятся те кто хочет причинить вред первой в мире стране рабочих и крестьян. А она чиста перед законом! К тому же ей претило испытывать трепет перед таким молодым чекистом. Ну сколько ему? Максимум лет двадцать пять — двадцать семь! А ей уже… впрочем, не важно.

Поэтому она спокойно посмотрела ему в прямо в глаза, не опуская их. Такое бодание взглядами продолжалось секунд пять. Почему-то ей казалось важным выдержать этот напор, не отступить. А потом, когда давление взгляда стало тяжёлым, она уставилась ему на переносицу и сразу стало легче. Теперь этот чекист мог смотреть на неё хоть до посинения…

— Куда вы ранены, младший лейтенант Подорожный? — спросила она, сознательно «забыв» приставку «государственной безопасности».

Его взгляд дрогнул, на миг в нём появилась растерянность.

— Ранен? С чего вы взяли? — а вот сейчас удивление было настоящим.

— Ну как же? — с превосходством улыбнулась женщина. — Раз вы пришли в нашу больницу, да ещё прямо ко мне в кабинет, значит с большой вероятностью вы ранены или вам нужна помощь? Так как внешне вы не выглядите больным и на лице нет никаких следов, получается ваш недуг или болезнь кроется внутри. Вот я и спрашиваю, какая вам нужна от меня помощь?

— Логично! — усмехнулся Подорожный а его глаза теперь зажглись некоторым интересом. — Но тут вы ошибаетесь, Наринэ Артуровна. Мне действительно нужна ваша помощь, но не в качестве врача а в несколько ином виде… — туманно намекнул он.

— Неужели? И в каком именно виде? — заинтриговалась она, вставая из-за стола и подходя к окну чтобы полить цветок на подоконнике. — Скажу сразу, что если у вас появилось желание пофлиртовать со старушкой вроде меня то лучше не теряйте времени зря. Уверена, оно у вас очень дорогое.

Такой пассаж, по её мнению, должен был снова смутить чекиста и выбить его из колеи, но на этот раз Подорожный, если и был удивлён, смог сдержаться. И ей в спину донеслись слова которые были высказаны твёрдым голосом и заставившие женщину насторожиться:

— Наринэ Артуровна, у меня действительно мало времени и я перейду сразу к делу! Несколько дней назад в соседнем районе была автокатастрофа… Ночь, плохая видимость, усталый водитель… В общем, машина разбилась и упала с моста в реку. Почти все погибли, кроме одного нашего сотрудника. Его тело не смогли обнаружить поэтому есть высокая вероятность что он выжил. Проблема в том что за всё это время он не дал о себе знать. Вполне возможно что наш сотрудник при аварии получил ранения, особенно травму головы, это могло вызвать временную амнезию, верно? Я хочу спросить у вас, Наринэ Артуровна, к вам в больницу не приходил человек в нашей форме за медицинской помощью? Или же его не приводили?

Вот оно! Они, значит, всё-таки за ним пришли! Те предатели из рядов НКВД которые охотятся за Сашей! А ведь он предупреждал что такое может случится! Хотят поймать его или же вообще убить чтобы тот высокопоставленный чекист, ступивший на путь измены, смог вздохнуть спокойно и продолжать своё подлое дело! Мерзавцы!

Ей повезло что она стояла лицом к окну и спиной к Подорожному. Иначе тот бы наверняка заметил как распахнулись женские глаза от понимания сути визита. Рот приоткрылся от неожиданности а рука, держащая кружку с водой, дрогнула едва не пролив воду мимо цветочного горшка. Что же делать, на мгновение заметалась в голове паническая мысль. Но хладнокровие врача тут же задавило истерику. Ясное дело, нельзя ему признаваться в том что Наринэ имела самое непосредственное участие в судьбе Саши! Значит, сделаем так!..

Она спокойно полила цветок, поставила пустую кружку обратно на белый подоконник и обернулась лицом к младшему лейтенанту НКВД.

— Насколько я знаю в нашей больнице нет и не было никого кто бы обращался за медицинской помощью… Во всяком случае в моём отделении точно! — категорично и с полным душевным спокойствием ответила женщина.

Наринэ осознавала к чему может привести прямая ложь сотрудникам органов но всё равно чувствовала абсолютную уверенность в себе. Она всё делает правильно! Ни в коем случае нельзя дать возможность этим внутренним врагам схватить того кто может вывести их на чистую воду! И дело не только в том что она, случайно или намеренно, уступила Сашеньке и теперь мысли о об этом нежном и, одновременно, уверенном в себе парне каждый день прокрадываются в её голову… Просто… Просто она знала что по другому не может. Вот и всё…

— Что ж… — кивнул Подорожный, тоже встав на ноги. Кажется, он и не ожидал положительного ответа но всё равно, как добросовестный сотрудник, проверял все возможности. — И всё же я попрошу вас собрать весь персонал вашего отделения а также больных. Я покажу им фото нашего сотрудника, возможно, кто-то из них его видел…

— Зачем? — насторожившись, удивилась женщина. — Я же вам сказала что никто…

— Таков порядок действий, Наринэ Артуровна! — перебил её чекист, надевая фуражку и проверяя ровно ли она сидит. — Это не займёт много времени.

— Хорошо! Как хотите! — пожала плечами армянка с показным равнодушием. Дескать, если у него есть желание услышать тот же ответ не от неё а от других людей то пожалуйста.

Подорожный прогрохотал сапогами к двери, открыл её и вышел в коридор, к своим людям. Наринэ, застегнув белый халат, сделала то же самое, закрыв кабинет на ключ.

— Наринэ Артуровна, что это значит? — растерянно обратился к ней главврач, мельком кинув взгляд на чекиста. — Я так понял они ищут какого-то своего человека? Я уже сказал им что у нас нет такого но…

— Успокойтесь, Натан Иванович, они просто делают свою работу, вот и всё… — ободряюще улыбнулась женщина с сочувствием посмотрев на него. — Сейчас быстро опросят людей и уйдут.

Натан Иванович Рубинштейн был добрейшим человеком и отличным специалистом в своей области. Он заслуженно занимал свою должность уже несколько лет и большинство персонала, а также больных, его любило и уважало. Главврач всегда старался помочь людям, почти каждый день засиживаясь допоздна на работе. Его слабостью были женщины. Неизвестно какой была его семейная жизнь, так как он был женат, но Наринэ слышала как шептались некоторые молодые медсёстры… Будто бы, иногда встречаясь с ними в пустом коридоре или же в кабинете, Натан Иванович как бы случайно позволял себе слегка приобнять подчинённую, говоря комплимент. Впрочем, стоило той показать хотя бы символичное недовольство или же капризно протянуть: — Натан Иванович, что вы делаете?.. — как рука тут же одёргивалась, мужчина краснел и торопливо отходил, бормоча извинения. Наверное, у него была властная жена, иногда думала Наринэ. Никто её не видел но, видимо, мужчина настолько опасался что его попытки флирта выплывут наружу что тут же отступал. Возможно, будь он по настойчивее то какая-нибудь из сотрудниц и смогла бы проявить к нему симпатию, тем более что главврач выглядел довольно колоритно, несмотря на лёгкую полноту, но правильно говорят что девушки любят решительных, даже нахалов, но не слабовольных тюфяков, если только сами они не властные стервы, наслаждающиеся покорными и лебезящими перед ними мужчинами. К самой Наринэ Натан Иванович попытался прикоснуться всего лишь раз, после нескольких дней работы в этой больнице. Но стоило ей недоумённо и холодно на него посмотреть как главврач тут же сделал вид что дотронулся совершенно случайно. С тех пор, к её искреннему облегчению, с его стороны не было ни единой попытки повторить это. Только ровные и профессиональные рабочие отношения.

Через несколько минут весь персонал отделения и ходячие больные собрались в самой большой палате на этаже. Стоя и сидя в больничных пижамах люди недоумённо переговаривались друг с другом, то и дело с опаской посматривая на Подорожного, терпеливо ждущего когда все соберутся. Наконец, последний человек зашёл внутрь и младший лейтенант вышел вперёд, на свободное место в центре палаты. Неторопливо вынув большую, качественно сделанную и увеличенную фотографию Александра в форме НКВД он поднял её над головой и громко спросил:

— Граждане! Товарищи! Внимательно поглядите на лицо этого человека и скажите — видел ли его кто-то из вас несколько дней назад в этом госпитале?

Все присутствующие в палате уставились на фото а Наринэ мысленно напряглась, возблагодарив Бога что та медсестра, которая однажды увидела Сашу в коридоре, успела уйти домой после ночного дежурства. Зная наблюдательность Тамары армянка была почти уверена что та запомнила Александра и сейчас непременно сказала бы об этом.

Люди внимательно разглядывали изображение сотрудника НКВД в форме и отрицательно качали головами. Наринэ уже облегчённо перевела дух когда раздался знакомый голос:

— Подождите-ка, товарищ Подорожный… Да это же вылитый Сенька! Вот те на! Как такое может быть?

Врач, увидев говорившего, внезапно обмерла от испуга, не имея сил даже пошевелиться. Это был Никифор Авдеевич, нескладный, щуплый мужичок, лежавший у них почти месяц из-за своей производственной травмы, полученной на заводе. Регулярный нарушитель режима, любитель выпить, особенно на халяву, а также позубоскалить со всеми кто не нашёл в себе сил или мужества отказаться от его общества. Именно этот персонаж умудрился однажды наткнуться на Сашу в коридоре когда тот в очередной раз шёл в туалет. И потом настырный пациент почти весь день пытался найти Александра, хромая не только по её отделению но и по другим этажам. Приставал с расспросами ко всем подряд, в том числе и к ней. Конечно, она твёрдо заверила его что у неё в отделении нет никого похожего на Сашу но тот не успокоился. А теперь, благодаря глазастому Никифору, у Наринэ могут быть неприятности… Что же делать⁈

— А вы кто, товарищ? — встрепенулся чекист и подошёл к нему. — Представьтесь!

— А и представлюсь, мне стыдиться нечего! — не смутился мужичок, гордо оглядываясь вокруг. Видно было что ему нравится всеобщее внимание, особенно от сотрудника НКВД. — Меня зовут Никифор Авдеевич Тихомиров! Родом я из-под Подольска, деревня Северово.

— Хорошо, товарищ Тихомиров! — кивнул головой младший лейтенант госбезопасности. — А теперь расскажите подробнее, с чего вы взяли что на фото изображён какой-то Сеня? Кстати, кто это вообще?

— Так Сенька мой лучший деревенский друг, как же его не узнать? — натурально удивился пациент, пожав плечами. — Тракторист он колхозный, один из лучших, между прочим! И не пьёт… почти. Мы с ним с детства не разлей вода! Вот, помню, однажды случилась с нами одна история…

— Никифор Авдеевич, ближе к теме! — настойчиво оборвал его чекист, слегка нахмурившись. — Отвечайте на суть вопроса.

— Так я и отвечаю… — сказал тот и продолжил, довольно улыбаясь. — В общем, дня три или четыре назад прогуливаюсь я, значит, по коридору, ногу разрабатываю. Гляжу, откуда ни возьмись, Сенька идёт! Прошёл мимо меня, даже не взглянул, как будто не друзья а чужие люди! Я настолько удивился что стоял как дурак и смотрел на него… Думаю, как так, он же в деревне нашей должен быть, а он тут, рядом со мной. И пока я приходил в себя Сенька уже зашёл в туалет. Ну, думаю, сейчас подожду когда выйдет и заговорю с ним. Что это, мол, такое? Лучшего друга в упор не замечает! А тут меня медсестричка и поймала! Говорит, что же вы, Никифор Авдеевич, на процедуру не идёте? Время-то уже подошло, врач ждёт! Я ей и говорю, так и так, друга лучшего встретил, сейчас из туалета выйдет, поговорить надо! Да разве ей объяснишь мою важность? — он махнул рукой от досады. — Ничего не знаю, пойдёмте прямо сейчас, говорит! А раз ваш друг у нас лежит то никуда не денется, потом с ним встретитесь и поговорите. Ну я, дурак, и послушался… Потом, конечно, искал-искал, спрашивал-спрашивал, да бесполезно. Никто его не видел и ничего не знают. Как сквозь землю провалился, зараза! Эх, знал бы что так выйдет то ждал бы возле туалета хоть целый час! Но поздно… Вот теперь и гадаю точно ли его наяву видел или показалось… — огорчённо вздохнул Тихомиров.

— Этот человек никак не может быть вашим другом! — заявил Подорожный, немного подумав. — Он наш сотрудник и ни разу не бывал не то что в вашей деревне но и в самом Подольске. Это я знаю точно! Скорее всего, налицо сильное внешнее сходство. То есть, вы абсолютно уверены что видели человека с лицом похожим на вашего друга?

Пациент растерянно скривился и почесал затылок.

— Тогда был точно уверен… А вот сейчас уже и не знаю… — проговорил он, снова оглядываясь вокруг. — Люди, вон, говорят что никто не видел его… Неужто призрак какой?

— Да хватит тебе, Авдеич! — рассмеялся кто-то из толпы пациентов. — Вечно тебе что-то кажется! Представляете, вчера он мне сказал что видел из окна Гитлера! Шёл, говорит, не торопясь по улице… с усиками, с чёлкой. А для маскировки, чтобы не узнали наши люди, был одет как рабочий. Ещё и нам говорил что надо бы милицию позвать и арестовать его… ха-ха-ха! — заливался смехом говоривший.

— Да правду я говорю, видел его! — оскорблённо вскинулся Тихомиров, повернувшись к нему. — Как тебя видел! Идёт, понимаешь, и в ус не дует! Разведывает что-то, гад такой!

Теперь уже смеялось большинство народа, подначивая мужичка разными ехидными вопросами. Наринэ, стоявшая ни жива ни мертва, наконец, смогла немного вздохнуть, чувствуя что сердце бьётся как сумасшедшее. Неужели пронесло?

Чекист, молча посмотрев на толпу, подошёл к ней и спросил, стараясь перекричать гвалт в палате:

— Наринэ Артуровна, как по вашему, можно верить словам этого Никифора Авдеевича?

Она сделала вид что задумалась а потом, тяжело вздохнув, сочувственно улыбнулась:

— Знаете, на вашем месте я бы отнеслась к его словам с большой осторожностью… За то время что пациент Тихомиров лежит у нас в больнице о нём сложилась не очень хорошая репутация. Нет, я не хочу сказать что он дебоширит или ещё что-то такое серьёзное. Но вот приврать или приукрасить может, я сама в этом убедилась. Так что если вдруг он придёт ко мне завтра и скажет что в коридоре видел… ну, например, товарища Берию… я бы даже не вышла посмотреть. Впрочем, верить ему или не верить решать только вам, товарищ младший лейтенант государственной безопасности! — оговорилась она, не желая чтобы чекист заметил смысловой упор её фразы. — А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, то я бы хотела вернуться к себе и заняться работой. Увы, но кроме меня её никто не сделает.

— Да, конечно, я понимаю… — рассеянно ответил тот, убирая в карман фотографию Саши. — Если будут дополнительные вопросы…

— … То вы всегда знаете где меня искать! — закончила за него Ниринэ. — Всего вам доброго, товарищ Подорожный!

— И вам того же, Наринэ Артуровна! — учтиво попрощался младший лейтенант НКВД.

Возвращаясь в свой кабинет женщина чувствовала что у неё словно гора спала с плеч. Вернее, почти спала… Несмотря на то что в конце Тихомиров сам начал сомневаться в своих словах была, всё же, вероятность что «органы» поверят ему и снова начнут разнюхивать в больнице. Но тут она ничего не могла поделать кроме упорного отрицания.

«Сашенька мой… где же ты сейчас? Что делаешь? — думала она, садясь за свой стол и снова занявшись бумагами. — Вскружил бедной женщине голову и пропал… очень надеюсь что с тобой сейчас всё хорошо, милый мой мальчик…»

Львов, западная УССР.

16 мая 1940 года. День.

Александр Самсонов.

Брянск, Киев, Житомир… И, наконец-то, вот она, столица украинского национализма! По крайней мере, именно этот город он считал гнездом тех кто уже сейчас начал свою борьбу за отторжение Украины от России, в данный момент, от РСФСР. В будущем, при попустительстве других советских генсеков, потомки нынешних националистов окончательно осмелеют и снова станут рваться во власть. Что ж, если Центр настолько всё просрал в плане агитации и работы с местным населением то удивляться и ужасаться результату немудрено. Скорее, это закономерность. А его задача, как считал Саша, сделать так чтобы эти ростки со временем не превратились в могучую поросль, безжалостно задавив как сорняк всю полезную для СССР растительность…

…Дорога сюда выдалась долгой хоть и не лишённой интересных впечатлений. С той ночи когда Александр смог сесть в поезд Москва — Киев на станции Внуково ему сопутствовала удача. Даже удивительно было, почему так. Утром, после того как все проснулись, к нему подошёл проводник вагона и, сурово нахмурившись, спросил билет. Естественно, нужной бумажки у Саши не было… Зато в вещмешке лежало «универсальное платёжное средство» сорокаградусной крепости. В ходе непродолжительных переговоров в тамбуре было достигнуто взаимовыгодное сотрудничество. Пузырь с прозрачной жидкостью сменил хозяина а тот взамен получил от довольного проводника то что могло бы сойти и за билет. А также полное понимание и помощь в долгой дороге на Украину.

Проблемы утреннего голода его миновали как только он, вместе с другими попутчиками, зашуршал газетой с купленными в буфете немудрёными продуктами. Увидев скудное меню, которым Саша планировал хоть немного успокоить свой проснувшийся желудок, двое мужчин с жёнами, едущими к родне в Киев, дружно насели на него, предлагая объединить продукты. И, несмотря на вялые возражения Александра, они легко сломили сопротивление… В результате, уже через полчаса, перезнакомившись друг с другом, Саша энергично наворачивал запечённую курицу вместе с хлебом, помидорами и зеленью, запивая молоком. Как же ему нравилась эта черта своих соотечественников под названием гостеприимство! Даже в будущем, при новой России, эта особенность осталась прежней, хоть и слегка приуменьшилась. Так и ехали, то быстро то потихоньку, по воле машинистов… К слову, в долгу Александр не остался и достойно отблагодарил хлебосольных попутчиков. В Брянске, когда поезд стоял дольше обычного, он быстро вышел из вагона и основательно закупился в станционном буфете, ассортимент которого был намного богаче чем во Внуково. Да и чего мелочиться? Благодаря «щедрости» бандита Лёхи у Саши теперь была крупная сумма денег. Хоть они и были, как бы, «грязными» но зато сейчас пошли на благое дело…

Ему было интересно слушать и смотреть как живут обычные советские граждане, о чём мечтают. Впечатления вышли неоднозначные. Несомненно, есть некая возвышенность, ожидания впереди чего-то особенного. Много говорили о растущей и крепнувшей Красной Армии, разворачивающейся промышленности, захватывающих перспективах в будущем равноправном советском обществе… Но были и такие темы где люди не скрывали своего недовольства. Нет, до критики товарища Сталина и «кровавого НКВД» не опустились но вот местным властям досталось крепко. Председатели колхозов, совхозов, главы райкомов и горкомов наверняка недоумённо чихали и кашляли от тех слов и эпитетов которыми их награждали возмущённые советские люди. Одному трудодни полностью не закрывают, другому выдали некачественные продукты, третья сетует что в посёлковом магазине почти ничего нет, а то что есть завмаг, при попустительстве того же председателя, толкает «своим». Управы на них нет, сволочей! Вот написать бы лично товарищу Сталину! Или, хотя бы, Калинину, чтобы разобрался и наказал воров! Им же там, в Москве, правды не докладывают, они и не знают про такие вот «перегибы»…

Про политику говорили меньше, но тоже с горячими спорами.

Ругали, несмотря на заключённый союз, Гитлера и испанского бунтовщика-генерала Франко, жалели жителей Герники, испанских детей, вывезенных из страны. Поддерживали Долорес Ибаррури, восхищались нашими лётчиками и танкистами, задавшими жару легиону «Кондор» и всей этой итало-немецкой фашистской мрази…

Свернул разговор и на Японию. Здесь все были единодушны в оценке шансов на будущую войну с ними. Соглашались с тем что их боевой дух и презрение к смерти не уступают советским бойцам и командирам но сейчас одной пехотой не воюют. И если в авиации те могли ещё как-то сопротивляться против наших «ишачков» то в танках преимущество Красной армии, по словам тех кто сражался там, было намного большим.

Удивлялись глупым финнам которые не согласились на выгодное предложение товарища Сталина отодвинуть границу от Ленинграда взамен на территорию в другом месте и наивно думающих что смогут победить огромный Советский Союз. Конечно, сначала мы дали маху когда вошли в Финляндию, не думали что «лопари» станут так яростно сражаться за свою капиталистическую власть, и вышел блин комом. Ну ничего, за одного битого двух небитых дают, наши бойцы ещё отомстят им!..

Словом, послушать людей для Саши было очень интересно. Заодно он понял что идеология, хоть и хромает местами, но в целом работает, побуждает людей трудиться и верить в светлое будущее. Пока побуждает… А вот потом всё это как-то незаметно стухнет и распадётся, оставив после себя лишь желание обогатиться, наплевав на всех кроме самих себя.

В Киеве Александр сердечно распрощался с попутчиками, выслушал настойчивое приглашение встретиться с ними когда-нибудь, а потом направился в кассу узнать когда будет пассажирский поезд на Львов. К его несказанной радости оказалось что нужный состав отправится уже через несколько часов, из-за чего предполагаемое намерение совершить краткую экскурсию по «Матери городов русских» с сожалением пропало. К тому же мозг, видимо, заразившись проклятой паранойей от близкого знакомства с сотрудниками НКВД, выдал осторожную мысль о том что такая прогулка с явлением своего лица множеству киевских милиционеров явно нецелесообразна. То же самое касается и его желания законно приобрести билет и ехать как настоящий гражданин а не безбилетник. Вот Саша может дать гарантию что его фотографии, благодаря тем же параноикам из ведомства Берии, не были размножены хотя бы по столицам союзных республик, в частности по железнодорожным вокзалам? Он был почти убеждён что нет, так как никаких намёков на то что собирается на Украину Александр никому никогда не озвучивал. С чего бы «органам» это делать? Но, как с раздражением признал он, имея дело с параноиками от спецслужб приходится учитывать даже самые непредсказуемые или маловероятные сценарии. А значит была, хоть и маленькая, вероятность того что они именно так и поступят. На всякий случай… Пришлось, проклиная Берию, «няньку» и всех остальных, которые неустанно ищут его, снова запастись в вокзальном буфете покупкой сразу пяти бутылок водки, то бишь «универсальных платёжных средств». Тоже на всякий случай, причём как минимум одну планировалось пустить в дело для злостного подкупа проводника в нужном поезде…

…Увы, но когда на перрон киевского вокзала вполз дышащий паром состав Киев — Львов и воодушевлённый Александр смело направился к проводнику ближнего вагона, чтобы совершить взаимовыгодную сделку, его ждал форменный «облом». Хозяин вагона упорно отказывался брать взятку, равнодушно взирая на бутылку и настойчиво советовал идти в кассу для покупки билета. Чёрт его знает почему так случилось! Может мужик вообще не пьёт? Или слишком принципиальный? В любом случае настаивать Саша не стал, благо кроме этого в составе было ещё восемь вагонов, а значит восемь потенциальных целей. Он покаянно извинился и направился к следующему, откуда на него бдительно смотрел ещё один проводник. Взглянув на суровое лицо мужчины Александр передумал попытаться подкупить его и хотел пройти мимо но внезапно тот ненароком заступил ему дорогу.

— Две бутылки, хлопец, и можешь залезать! — буркнул проводник и мотнул головой в сторону своего вагона.

Удивившись, Саша хотел было спросить почему такая возросшая цена но не стал. В конце концов, запас есть, зачем торговаться? Видимо, здесь, в столице Украины, и стоимость услуг тоже выше чем в отдалённых районах. И они ударили по рукам…

Дальнейшее путешествие оказалось почти таким же как и раньше. Разве что люди больше разговаривали на характерном украинском чем те попутчики что ехали с ним из Москвы. Оно и понятно почему. Язык, который Саша понимал не всегда, показался ему красивым и звучным. Александр даже улыбался, слушая как пассажиры иногда, переходя на русский, произносили слова с буквой «г». У них получалось что-то среднее между «г» и «х». Заодно сделал себе пометку что необходимо разучить украинский язык, иначе он не только не сможет толком понимать окружающих но и будет явно выделяться в исконном гнезде вражеской идеологии. Ведь Львов и область были присоединены к СССР всего восемь месяцев назад. Там сейчас множество поляков, западно-украинцев, евреев… Конечно, русские тоже есть но их мало и спрятаться среди таких он не сможет. А ему ведь ещё нужно будет найти место для жительства, причём такое чтобы не вызвать особых подозрений. И здесь тоже была закавыка. Останься он во Львове то не факт что сможет выйти на националистов. Естественно, в городе они есть но где конкретно? Объявлений-то не вывешивают о своём присутствии. Опять же здесь больше милиционеров и сотрудников НКВД. С другой стороны, обоснуйся Саша за городом то всех таких персонажей станет в разы меньше а он сам явно вызовет повышенное внимание местных… Мда, проблема.

Другая проблема, едва не заставившая его сбежать из поезда, называлась пограничным контролем на старой границе который, к полной неожиданности Александра, по-прежнему существовал, хотя она теперь проходила гораздо западнее. Вот это засада! Саша весь вспотел пока паровоз замедлял ход на какой-то небольшой станции. Проводника не было видно и совета от него было не дождаться. Что делать⁈ Бежать⁈ Нет, прятаться! Где⁈ Сжав в окаменевшей ладони тот листок который ему выдал проводник взамен водки Александр безнадёжно ждал развязки потому что за эти минуты так и не сумел придумать куда бы ему спрятаться. Везде люди и такое странное поведение попутчика их явно насторожит. Лезть на крышу? Глупо! Закрыться у проводника? Ну да, просто «идеальный» вариант! Есть ещё идеи? Нет? Тогда положись на фортуну и надейся что она не покажет тебе свою задницу…

И она не подвела! Когда «зелёные фуражки» вместе с собакой проверили примерно половину вагона за окном послышался какой-то шум, крики, кто-то пробежал со всех ног… Двое из пограничников и собака тут же побежали наружу. Последний из них хотел было остаться чтобы продолжить проверку но властный голос командира патруля, или кем он там являлся, ударил словно кнут:

— Савельев, наскоро закончи и через минуту чтобы присоединился к нам!

Оставшийся пограничник бросил тщательно проверять документы и быстро прошёлся по оставшейся части вагона, внимательно вглядываясь в лица пассажиров. Никто из них, видимо, его не насторожил, в том числе и Саша, поэтому ровно через минуту тоже покинул вагон.

Что за суматоха была за окном никто так и не узнал но через минут десять, к огромному облегчению Александра, раздался свисток паровоза и состав тронулся. А Саша, с трудом переведя дух, почувствовал настоятельную потребность употребить одно из своих «УПС»… Совсем немного, для успокоения нервов.

…Был уже полдень когда состав, наконец, прибыл на перрон железнодорожного вокзала города. Даже просто глядя из окна вагона явно было видно что само здание носит европейский вид. Несколько куполов и крытые дебаркадеры, перроны придавали вокзалу красоту и изящество, несмотря на множество следов повреждений. Здание было подвергнуто налёту ещё в самый первый день войны, 1 сентября 1939 года. Да и потом, вплоть до капитуляции Польши, немцы не забывали про него. В результате, когда город перешёл под контроль СССР, развернулись работы по ремонту и реконструкции вокзала. Так как здание, построенное австрийцами и позднее дополненное неизвестным польским архитектором, считалось в начале века самым современным в Европе, советское правительство решило постараться восстановить его облик чтобы не ударить в грязь лицом перед теми гостями которые будут приезжать с Запада. И сейчас в нескольких местах были видны многоэтажные строительные леса на которых трудились десятки людей, заделывая и ремонтируя повреждения нанесённые войной.

Да, если сам город такой же красивый как и вокзал то будет ещё один стимул очистить его от националистической заразы. Пусть обычные советские люди не знают страха, живя в нём и не опасаясь что их потом назовут «оккупантами» и будут кричать «Чемодан-вокзал-Россия!» Нет, на такой призыв может быть только один ответ — кулаком в морду! А если будет мало то найдутся и другие способы вразумления врагов. Цена? Как сейчас любят говорить — а за ценой не постоим! Вот и посмотрим кто кончится раньше — советские люди или западно-украинские националисты. Главное, чтобы была сильная воля и никакого послабления врагам! Потому что ОНИ считают любое проявление доброты или гуманности как слабость и трусость. Неизвестно как от других но от Саши такие вот нацики этого точно не дождутся. Или мы или они!

Выйдя из вокзала на широкую площадь Александр остановился в растерянности. Куда идти? Что делать? Мимо него проходили люди и о чём-то разговаривали но он почти ничего не понимал. Саша, почему-то, думал что раз Львов уже советский то и говорить в нём, по идее, должны по-русски или по-украински. Как бы не так! За те несколько минут что он простоял возле входа никто из местных не выразился на «великом и могучем». В голове снова вылезла информация что до войны в городе большинство населения состояло из поляков и евреев. Украинцы же, а тем более, русские, составляли меньшинство. Да уж… И как теперь быть?

Раньше, когда он составлял план действий, Саша как-то профукал этот момент. Дескать, украинский язык похож на русский а значит, при известной сноровке, можно будет понять что от него хотят и что хочет он. Более того, Александр даже не озаботился посмотреть карту города и заучить хотя бы главные улицы! Вот что бывает когда за дело берётся дилетант! Какой там найти националистов, тут бы отыскать место где можно пожить пару дней без риска вляпаться в историю!

Дойдя до ближайшей свободной скамейки он со вздохом уселся на неё и решил раскинуть мозгами чтобы понять как выкрутиться из неожиданной ситуации. Он не понимает местных, факт? Факт! Местные его поймут если с ними заговорить на русском? Далеко не факт. А если и поймут то могут и не захотеть отвечать. После того как из, более-менее, европейской Польши город перешёл под власть Советской России с её страшными колхозами и пугающим НКВД жители явно не горят радушием к тем кто приехал с востока. Что ж, их понять можно. Вот только наперекор их правде Александр был уверен что Львов, как и вся остальная Украина, должен вернуться обратно в русскую империю, точнее Советскую. Несогласные, естественно, могут взять в руки оружие и попытаться оспорить власть Москвы, как это и сделают совсем скоро последователи ОУН. Но тут уж возьмётся за дело НКВД и, при подавляющем преимуществе в количестве и технике, результат будет очевиден. Ну а Саша, в меру своих сил, поможет товарищам, правда по-своему, так как он это видит, в обход советских законов… Против партизанских методов борьбы, которыми будут пользоваться националисты, Александр планировал использовать их же тактику. А вот как у него это получится… Пока вопрос.

Раз сложилась такая ситуация значит ему надо найти тех кто его понимает. То есть, либо русских либо русскоговорящих украинцев. Подойдут и поляки, выходцы из Российской империи, или евреи. Но не будешь же подходить к каждому прохожему и уточнять «твоя моя понимать?» Пока что, от всех кто прошёл мимо него, он не услышал ни слова по-русски. Получается, нужно найти государственное учреждение, там уж точно должен быть тот кто его поймёт. Вот только какое бы ему… Стоп! На вокзале обязательно должны быть такие люди, иначе как приезжие смогут узнавать что, когда и где? Некий справочный центр просто обязан там находиться, если мыслить логически. Что ж, туда ему и надо отправляться.

Встав со скамейки и закинув на плечо звякнувший бутылками вещмешок Саша снова вернулся под своды великолепного вокзала и направился к неторопливо прохаживающемуся вдоль рядов лавок милиционеру. Правда, тут же остановился, вовремя вспомнив что ему нельзя «светиться» сотрудникам правоохранительных органов. Конечно, он замаскирован но мало ли? Многие милиционеры, в силу специфики своей работы, могут быть очень наблюдательны. Особенно этим качеством обладают следаки и опера но почему бы таким не оказаться и среди советских ППС? Хм, у кого же тогда спрашивать? Опять у кассиров? Посмотрев на несколько довольно длинных очередей к заветным окошкам он лишь вздохнул. Вот не было печали…

— Боря, ну сколько можно? Посиди немного хоть пару минуток! — раздался сзади безнадёжно-измученный женский голос. — Пожалей маму!

Александр обернулся и увидел просто монументальную женщину, сидевшую на ближайшей лавке в окружении нескольких сумок, чемоданов и баулов. Вокруг неё, веселясь корча рожи, бегал как заводной мальчишка лет семи в шортах, футболке и белой панамке. Рядом с ними, читая «Правду», сидел высокий мужчина в костюме и галстуке. На его голове красовалась светлая шляпа а рядом лежал свёрнутый плащ. Видимо, это отец семейства. Неужели соотечественники⁈ Надо проверить…

Саша приветливо улыбнулся и подошёл к ним.

— Здравствуйте, товарищи! Можете помочь приезжему который здесь совсем ничего не знает? — спросил он, подпустив в голос немного просительных ноток, что оказалось довольно непривычно.

Женщина, кудрявая толстушка за тридцать, в светлом платье в горошек и накрашенными губами, вскинула на него взгляд и подозрительно нахмурилась. Мальчик тоже остановился рядом и с любопытством уставился на Александра. Только глава семьи оказался настолько увлечён содержимым газеты что, похоже, даже не услышал его слов.

— Здравствуйте… — протянула женщина, не спеша убирать с лица нахмуренный вид. — А вы, товарищ, кто будете?

— Как я уже сказал, приезжий, недавно сошёл с поезда… — ответил он, пытаясь улыбкой расположить к себе недоверчивую даму. — Оказывается тут все говорят по-польски и по-украински а вот я, увы, не знаю ни тот ни другой. Кстати, меня Сергей зовут! — спохватился Саша.

— Арина Аркадьевна! — важно представилась женщина, словно делая одолжение. — Это мой сын, Боренька… А читает газету мой муж, Станислав. Да, вы правы, я это тоже заметила.

— Очень приятно с вами познакомиться! — кивнул Александр. — Вы поможете мне?

— Пожалуй, да… А что вас интересует, Сергей? — поинтересовалась она, шикнув на мальчика который снова начал бегать вокруг едва не спотыкаясь о сумки.

— Мне бы на первое время остановиться где-нибудь… — вздохнул он с показным сожалением, разведя руками. — Там где по-русски понимают… — Саша грустно рассмеялся. — Иначе, с таким языковым непониманием, я рискую заночевать на скамейке в парке и попасть в милицию. Конечно, ничего страшного но сами понимаете, не хотелось бы выглядеть в их глазах смешно или нелепо.

— А у вас разве нет в городе друзей или знакомых? Как так можно приехать в незнакомый город наобум, не зная никого и ничего? — удивилась Арина Аркадьевна, осуждающе покачав головой. Боря, всё-таки, зацепился за один из чемоданов, упал, ударился коленом о пол и его лицо скривилось от боли. — Ох, горе ты моё! Вот говорила же тебе, сынок, сиди смирно! Так нет же, не слушаешь мать! За что мне такое наказание⁈ — прервалась женщина, с трудом встав и начав утешать сорванца.

Несколько минут она успокаивала сына а потом, усадив его рядом с собой чтобы тот опять не стал бегать, вспомнила о нём и выжидающе посмотрела на Сашу.

— Я студент, Арина Аркадьевна, езжу по стране и изучаю жизнь разных народов нашей великой страны… — не придумав ничего нового заговорил Александр. — Вот меня и направил мой научный руководитель, вместо последнего периода обучения сделать семестровую работу. Сказал, мол, чем сидеть в аудитории, езжай-ка, например, во Львов, посмотри как там люди живут. Потом приедешь обратно и подробно напишешь про свою практику. Вот я и приехал… В полную неизвестность, так сказать.

— Ясно! — кивнула женщина, о чём-то задумавшись.

Саша опасался что любопытная толстушка начнёт выспрашивать подробности, с какого он института и другие подробности его «учёбы» но, видимо, эти детали женщину не заинтересовали. Или же он сам не вызвал в ней особого любопытства.

— Знаете, Сергей, пожалуй, я смогу вам в этом помочь… — нарушила она молчание когда Александр уже собирался сам напомнить о себе. — Мы со Стасиком живём… точнее, жили буквально в паре улиц отсюда. Там, конечно, не самое лучшее жильё в городе но вполне уютный дом. Правда хозяйка, на мой взгляд, не слишком правильно относится к тому что Львов теперь советский город но отказать нам, после того как из горкома пришло постановление выделить нам комнату, она не посмела. Да и деньги, наши советские рубли, ей тоже понравились… — с превосходством усмехнулась Арина Аркадьевна.

— Подождите, то есть вы там жили, у этой хозяйки? — удивился он, оглядев гору вещей. — А теперь переезжаете?

— Да, мы приехали сюда перед самым новом годом, думали что надолго, но Стасика переводят в Киев и мы, едва обосновавшись, были вынуждены снова уезжать… — огорчённо ответила женщина. — Что и говорить, город красивый, но тут уж ничего не поделаешь.

— Понятно! Ну что ж, другого варианта у меня всё равно нет так что воспользуюсь вашим предложением, Арина Аркадьевна, и направлюсь сразу туда. Скажите, пожалуйста, как точно пройти к этому дому а то я совсем здесь не ориентируюсь… — попросил он, мысленно воспряв духом.

Единственное что ему сейчас хотелось это побыстрее найти кровать и завалиться спать. Прошлую ночь гулявшие попутчики не дали Саше нормально выспаться и он чувствовал что организм просит отдыха.

— Значит, запоминайте… — толстушка обстоятельно ему объяснила где куда свернуть, считая от вокзала, и рассказала как выглядит с улицы нужный ему дом. — Кстати, у вас деньги-то есть? Матильда Витольдовна берёт немало.

— Да, спасибо, мне выдали некоторую сумму в счёт стипендии так что есть чем расплатиться с ней! — улыбнулся Александр, поблагодарил и собрался, было, уходить когда Арина Аркадьевна напоследок, поколебавшись, добавила:

— Возможно, это всего лишь мои фантазии но… Мне кажется что квартирная хозяйка из «этих»! Понимаете? — понизила она голос, осмотревшись по сторонам.

— Каких «этих»? — не понял Саша, недоумённо нахмурившись.

— Ну… которые раньше при царе были… аристократы-дворяне. Есть в ней что-то такое… — женщина неопределённо покрутила рукой, затруднившись выразиться более определённо. — Ходит как королева какая-то… и разговаривает словно одолжение делает! — неодобрительно поджала губы толстушка и одёрнула Борю который снова попытался спрыгнуть с её колен. — Будьте с ней осторожны, Сергей! Не понимаю почему ещё наши товарищи из «органов» не обратили на неё внимание? Наверное, после революции сюда сбежала, думала что здесь снова начнёт жить как барыня какая… ну-ну, зря надеялась.

Получив эту информацию Саша окончательно распрощался с Ариной Аркадьевной, поправил вещмешок за спиной и направил свои стопы прямо к бывшему жилищу её семьи. Неизвестная Матильда Витольдовна его заранее заинтриговала. К тому же других вариантов действительно не было а тело просило покоя после долгого железнодорожного вояжа.

И, с любопытством поглядывая по сторонам, Александр пересёк привокзальную площадь и свернул на нужную улицу…