За тебя, Родина!

Глава 40

г. Фокамберг, Франция.

23 мая 1940 года. Утро.

Гюнтер Шольке.

Удовлетворённо погладив себя по наполненному животу (гороховый суп с мясом от их отрядного повара отлично поднял настроение), он вышел из жилого дома на северной окраине города и направился к «Здоровяку», стоявшему прямо на улице. К нему тут же присоединился Пауль, квартировавший со своим взводом в соседних домах.

— Привет, дружище! Как выспался? — спросил он, попытавшись незаметно проскользнуть сзади и напугать Гюнтера. Не получилось… Зная натуру товарища Шольке был настороже и не позволил ему снова застать себя врасплох.

— Да так себе… — махнул рукой Гюнтер, успев развернуться и перехватить его руку. — Пять часов сна, конечно, лучше чем вообще ничего, но маловато.

— Ты прав, я сам чувствую себя так как будто в одиночку таскал на себе заряды для тяжёлой артиллерии… — поддержал его Пауль. — Сколько там до начала марша?

— Полчаса! — ответил Шольке, мельком взглянув на своё запястье. — Твои уже позавтракали?

— Заканчивают. Шефер проследит чтобы те не заснули над своими котелками! — рассмеялся товарищ, имея в виду своего заместителя, гауптшарфюрера Вилли Шефера.

…В Фокамберг они въехали уже заполночь, изрядно переполошив население крохотного городка рычанием двигателей и громкими командами. Сначала по центральной улице промчались два его броневика, заняв позиции на северном выезде из города. Затем подтянулся весь отряд. Высыпав из бронетранспортёров разведчики быстро проверили населённый пункт, бесцеремонно выбивая двери и переворачивая вверх дном подозрительные места. Через пятнадцать минут Бруно уже доложил что в Фокамберге нет ни одного вооружённого вражеского солдата и Гюнтер дал команду устраиваться на ночёвку, предварительно выставив посты охранения. Ещё через двадцать минут, когда незанятые в караулах солдаты и экипажи броневиков с радостью выполнили приказ «Отбой», начали подходить основные части полка «Лейбштандарт». Естественно, вся эта масса солдат и техники в городок не влезла и, кроме разведчиков, места в домах хватило лишь первой роте головного батальона в которой служил и его друг Пауль. Остальные разместились южнее Фокамберга по обеим сторонам дороги. А потом, наскоро проинструктировав начальника караулов, Шольке тоже завалился спать в одном из домов откуда предусмотрительный Брайтшнайдер уже заранее выгнал хозяев. Ничего, не сахарные эти французы, одну ночь смогут переночевать и в другом месте. А вот эсэсовцам, весь день двигающимся в голове полка в пыли, на солнце, и каждую минуту ожидающим нападения, отдых в комфортных постелях гораздо нужнее.

Ночь прошла спокойно, никто не пытался помешать им немного передохнуть от изматывающего марша, и Гюнтер резонно рассчитывал что так будет и дальше. Весь путь на северо-запад Франции, через Камбре, Аррас, где они видели недалеко от дороги десятки подбитых артиллерией Роммеля британских танков, Гюнтер проехал в хорошем настроении. Встреча с любимой Лаурой, хоть и была очень короткой но зато весьма бурной. А на войне даже это может быть редкостью. И теперь, сытый и восполнив силы, Шольке был готов двигаться дальше на север, к морю, где «Лейбштандарт» должен был присоединиться к бравым парням из 1-й танковой дивизии, которой их полк переподчинили.

— Слушай, Гюнтер, а ты слышал кого назначили командиром 11-й роты третьего батальона? — спросил Пауль, когда они подошли к «Здоровяку» и Шольке дал команду сидящему внутри радисту доложить в штаб о готовности выдвинуться в срок.

— Нет, не слышал. И кого же? — поинтересовался Гюнтер.

— Того самого Йохана Пайпера, помнишь его? — усмехнулся друг, облокотившись на крыло броневика и закуривая сигарету.

— Ещё бы не помнить… — хмыкнул он, вспомнив как тот хладнокровно, прямо на улице, убил пару евреев перед самым нападением на Голландию. — Не удивлён, этот парень далеко пойдёт, учитывая то что два года назад был вторым адъютантом нашего рейхсфюрера. Вдобавок, Йохан женат на одной из его секретарш. Так что связи у него есть на самом верху и он явно старается почаще мелькать перед Гиммлером, понимаешь?

— Да, карьерист, не спорю… — кивнул Пауль, глубоко затягиваясь. — Но как солдат он хорош, не отрицай. В боях не теряется, командует грамотно. Вот увидишь, скоро ему дадут гауптштурмфюрера и он обскачет нас всех, помяни моё слово…

Он хотел сказать ещё что-то но ему помешала короткая автоматная очередь, раздавшаяся в одном из домов на другой стороне улицы, чуть поодаль от них.

— Что за…? — удивился Гюнтер, тут же разворачиваясь в нужную сторону.

Руки, будто живущие своей жизнью, сдёрнули с плеча «MP-38» а он сам метнулся к стене, направив оружие в ту сторону. Рядом с ним сразу оказался товарищ с пистолетом в руке. Послышался тихий звук электромотора и башня «Здоровяка» повернулась назад, уставившись стволом вдоль улицы. Несколько солдат и младших офицеров СС, оказавшихся неподалёку, тоже не остались равнодушными и, выхватив оружие, побежали к дому, откуда ещё раздался одиночный выстрел и приглушенные ругательства.

Держа наготове пистолет-пулемёт Шольке подобрался к крыльцу, заглянул в дверь и малость успокоился, услышав в глубине дома знакомые голоса подчинённых. Вот злой рык Майснера… потом что-то говорят Виттман и командир «Здоровяка» Зигель. Похоже, какое-то ЧП. Причём с жертвами. Проклятье, только этого не хватало! Что там могло случится⁈

— Так, всё спокойно, это мои люди, я сам во всём разберусь! Разойдись! — закричал он подбегающим солдатам и снова закинул оружие на плечо.

Верный Пауль тут же поддержал его, разворачивая тех кто был младше по званию. К счастью, сам Шольке оказался тут единственным оберштурмфюрером поэтому оспаривать его приказ было некому и все разошлись, оживлённо гадая о причинах стрельбы. А Гюнтер, заранее приготовившись к худшему, зашёл внутрь дома и направился на голоса. Судя по звуку шагов сзади то Пауль последовал за ним.

Пройдя по короткому коридору они оказались в одной из комнат, скудно обставленной немудрёной мебелью. Деревянный пол из потемневших досок, широкий диван у стены, единственное окно и секретер возле него. В комнате обнаружилась целая группа людей. Помимо Майснера, Виттмана и Зигеля тут был один из новичков-новобранцев, держащий в руке опущенный пистолет-пулемёт. Кроме них в углу помещения содрогалась от плача пожилая женщина, прижимая к себе взахлёб рыдающую девушку в разорванном платье. А ещё на полу лежал на животе труп мужчины, нож и несколько пустых гильз. Таааак… Кажется, примерно ясно что тут стряслось. Но надо узнать подробности, причём до отъезда.

Увидев вошедшего в комнату командира все сразу замолчали кроме плачущих женщин.

— Ну и кто мне объяснит что здесь произошло? — нахмурившись, спросил Шольке, оглядывая присутствующих.

В ответ Майснер лишь сплюнул на пол от досады и отвернулся. Зигель с неприязнью глядел на новичка, а Виттман тяжело вздохнул. Когда молчание затянулось и Гюнтер хотел повторить вопрос то унтершарфюрер СС перестал сверлить взглядом новобранца и заговорил:

— Разрешите мне, оберштурмфюрер?

— Слушаю тебя, Мариус! — кивнул Шольке, присаживаясь на край дивана и оглядывая труп. Крепкий мужик лет сорока, судя по широким ладоням, привыкшим к тяжёлому труду, это крестьянин. Скорее всего, глава семьи. А плачут, видимо, его жена и дочь.

— Мы, то есть я, Майснер и вот этот вот… придурок ночевали в этом доме. Выгнали хозяев из спальни сюда чтобы не мешали и спокойно выспались. Потом пошли на завтрак, кроме этого тупицы который заявил что чуть задержится. Ну мы и отправились одни к нашей кухне. Кто же знал что он тут задумал?..

Придурком и тупицей оказался эсэсманн Дитмар Кюн, рослый блондин, служивший в одном экипаже с Майснером. Сейчас он был явно растерян, хотя и пытался казаться уверенным в себе. Но его выдавали бегающие глаза и частое сглатывание от волнения…

— Мы поели, вернулись обратно. Кюн так и не появился. Только зашли в дом как услышали очередь. Сразу сюда, думали что напал кто-то… А тут этот придурок стоит с автоматом и дикими глазами, свою ширинку застёгивает. И мужик на полу ворочается, хрипит. Да тут и гадать нечего, всё понятно, командир! — покачал головой Зигель, смерив парня презрительным взглядом. — Пока мы завтракали этот Кюн решил бабу попробовать, девственник несчастный, а её отец не выдержал и попытался вступиться за дочку. Дитмар в него и пустил очередь чтобы не мешал. Мужика пришлось добить, всё равно не жилец, пять пуль в брюхе… Ну а потом вы зашли. Вот и вся история.

Проклятье, всё-таки это случилось! Он подозревал что рано или поздно один из его людей может выкинуть что-то подобное… Правда не думал что им окажется сопляк который ещё, можно сказать, пороха не нюхал. Что ж, в этой ситуации радовало только то что его ветераны могли держать свои желания в узде, несмотря на то что возможностей насладиться женским телом у них не было уже почти две недели. А вот новичок оплошал, придурок… Увидел красивую девчонку и крышу снесло. И что теперь с ним делать, интересно?

— Кюн, это правда? — спросил его Гюнтер холодным голосом.

— Оберштурмфюрер, я… — сипло заговорил эсэсманн, глядя на него расширенными глазами. — Я просто… это же обычная француженка, понимаете? С неё не убудет раздвинуть ноги перед настоящим арийцем, верно? Да они все шлюхи, мне так говорили! А тут эта свинья, её отец, попытался мне помешать… вот и пришлось его успокоить. Ничего же страшного не произошло, оберштурмфюрер? Я всего лишь…

К концу своей речи Кюн почти пришёл в себя и даже позволил себе лёгкую улыбку на лице. Улыбку превосходства над какой-то французской блядью, не оценившей такого щедрого подарка от истинного арийца. Именно это и стало тем спусковым крючком который высвободил ярость Шольке.

Он вскочил с дивана и со всей силой ударил подчинённого в лицо, с удовольствием увидев как довольно крепкого парня отбросило к стене и тот ударился о неё головой. Отличный удар получился! Застонав, Кюн сполз на пол но сразу попытался встать на ноги. Да, слабаков в СС пока не берут, а уж зуботычины от инструкторов учебных школ СС для них обычное дело.

Гюнтер крикнул, сжимая свою злость внутри:

— Встать, эсэсманн!

Как подброшенный снизу Кюн резво выпрямился и вытянулся по швам, не обращая внимания на текущую из разбитой губы струйку крови.

— Слушать меня внимательно, это приказ! — процедил Шольке, подойдя к нему вплотную. Они оказались почти одного роста, Дитмар уступал ему всего несколько сантиметров. — Ты пока ещё никто, понял? Сопляк, у которого нет ничего чем бы он мог гордиться! Возомнил что попав в элитное соединение СС можешь делать что, когда и где хочешь? Ошибаешься! Заруби себе на носу, Кюн, ты будешь спать, жрать и умирать там где я тебе скажу! Прикажу лечь в толчке — ляжешь и не пикнешь! Прикажу жрать дерьмо — станешь его жрать, иначе я тебе его засуну через задницу а потом спрошу про ощущения! Скажу трахать дупло на дереве то полезешь и вставишь! А если прикажу завязать твой отросток то единственный вопрос, который ты мне задашь, на сколько узлов это сделать, ясно⁈

— Так точно, оберштурмфюрер!! — прокричал ему в лицо подчинённый, выпучив глаза от усердия и тревоги.

— Я тебе давал команду трахаться? Отвечать! — проревел Гюнтер в ответ.

— Никак нет, оберштурмфюрер! — крикнул Кюн.

— Вот именно! С этих пор ты станешь высовывать свой член только чтобы опорожниться. Замечу тебя рядом с женщиной, даже если это будет столетняя старуха с отвисшими до пола сиськами, пристрелю на месте и скажу что это сделали диверсанты. Все подтвердят, верно?

Майснер ухмыльнулся и кивнул. У Виттмана тоже появилась насмешливая улыбка. Только Зигель остался серьёзным.

— Обершарфюрер, ко мне!

Майснер тут же шагнул к нему и Гюнтер с ним вышел в коридор вместе с молчавшим Паулем.

— Что с ним делать, командир? Сдать «цепным псам»? — спросил Георг, выжидающе глядя на Гюнтера.

Шольке задумался. По идее, так и надо, но…

— Какой он вообще? С обязанностями в экипаже справляется? — поинтересовался Гюнтер.

— Да, смышлёный малый, с техникой ладит, тут не поспоришь… — кивнул Майснер. — Конечно, пока ещё у него ветер в голове гуляет и пропагандой превосходства он напичкан по уши. Но если его немного обтесать то, скорее всего, выйдет неплохой солдат. Кюн у меня второй водитель, если сообщить нашему Папаше то пока пришлют замену мне придётся одному. Рискованно, особенно перед боем…

— Предлагаешь разобраться самим? — хмыкнул Шольке.

— Почему нет, командир? Мы с Зигелем сейчас объясним ему как сильно он ошибался, вправим мозги на место и станем приглядывать. Ну а если не поможет то сдать никогда не поздно. В конце концов, изнасилования же не было, немного полапал и всё… А старик? Бывает, на то и война. Он же с ножом на Дитмара полез, чистая самооборона… — пожал плечами обершарфюрер. — Дурак, конечно, так-то в любой деревне есть хоть одна доступная шлюха которая готова задрать юбку за сущую мелочь, надо лишь узнать про неё. А этот тупица полез на первую попавшуюся. Нет, я его не оправдываю просто глупо лишаться хорошего водителя из-за какой-то француженки. Не Кюн так любой другой из наших бы это сделал, тех кто потом встанет здесь гарнизоном.

Гюнтер вспомнил свою вступительную речь когда только прибыл в отряд. О том что все свои проблемы они станут решать сами, не вынося сор из избы. Похоже, этот именно тот случай. Незачем Зеппу знать про поступок одного из новичков. Это бросит тень на весь отряд, в том числе и самого Шольке… Ладно, попробуем обойтись своими силами.

— Уговорил, Майснер. Проводи с ним разъяснительную работу, у тебя… — он посмотрел на свои часы… — пятнадцать минут! Но потом чтобы мог двигаться и воевать, понял?

— Так точно, оберштурмфюрер! — кивнул обершарфюрер и тут же забежал обратно в дом.

— Что скажешь? — поинтересовался Шольке у Пауля, который так и продолжал молчать. — Давай, хватит многозначительно играть бровями!

— Что ж, ситуация неоднозначная… — задумчиво протянул тот. — То что ты решил не предавать огласке проступок своего солдата… Не по закону, конечно, но на фронте свои правила. Скажу по секрету, у меня во взводе то же самое. Если кто-то что-то сделал то стараемся сами это решить. Если уж не получается то тогда докладываем. Зачем лишний раз волновать начальство, верно? — усмехнулся друг, хлопнув его по плечу.

Из дома донёсся грозный рык обершарфюрера — «Встать!» Глухой стон, потом опять команда подняться, и так несколько раз. Наконец, на пороге показалась вся компания. Майснер с Зигелем потирали костяшки на кулаках, Михаэль выглядел несколько ошеломлённым, показавшийся последним эсэсманн Кюн старался идти прямо но у него это плохо получалось. Руки то и дело норовили прижаться к бокам и он их одёргивал в последний момент. Нижняя губа, как и нос, была разбита и кровь капала на его комбинезон.

— Что с вами случилось, эсэсманн? — участливо спросил Шольке.

— Неудачно споткнулся и упал, оберштурмфюрер! — невнятно ответил тот, сплюнув кровью на тротуар.

— Нужно быть осторожнее, Кюн, и тщательно следить чтобы снова не пораниться. Одно дело в бою, но вне его я требую особой бдительности и дисциплины! Вы меня поняли? — Гюнтер внимательно на него посмотрел.

— Так точно, оберштурмфюрер! Я буду очень осторожен! Обещаю, больше этого не повторится! — заверил его подчинённый, пытаясь вытянуться как положено.

— Надеюсь на это. Все по машинам! — подал он команду, посмотрев на часы. — Отправление через три минуты! Дозорная пара — «Всегда первый!» и «Забияка».

Через минуту рядом с ним никого не было, даже Пауля, убежавшего к своему взводу. Заревели моторы и вся колонна начала выезжать из городка вслед за разведчиками, уже умотавшими вдаль. Наступал ещё один день войны…

г. Львов, СССР.

23 мая 1940 года. День.

Александр Самсонов.

… — И вам до свидания, Матильда Витольдовна! — Саша, стоя на пороге, улыбнулся женщине и закрыл за собой дверь квартиры. Быстро спустился вниз, вышел на залитую солнцем улицу и глубоко вдохнул свежий воздух.

Полностью отдохнувший, сытый и довольный жизнью, Александр как бы случайно осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, не спеша направился на юго-восток, к Городоцкой. На этот раз, помимо спрятанного на поясе ножа, он был вооружён «Люгером», отнятым им у бандитов. Да, ходить по улице с огнестрельным оружием под пиджаком было опасно но ещё хуже казалась возможность попасться недобитым полякам или тем же милиционерам. Они вполне могли запомнить его лицо когда Саша прорывался мимо них на грузовике. И для себя твёрдо решил использовать любые способы для спасения своей жизни и свободы. Даже ценой чужих жизней, потому что в плен ему никак нельзя, ни к тем ни к другим, хоть и по разным причинам.

На Городоцкой было заметно что обилие милиции и бойцов НКВД явно сошло на нет. По крайней мере никого в форме в радиусе видимости он не обнаружил. Конечно, это не отменяло того что могли остаться сотрудники в штатском но всё равно уже неплохо. Проезжали машины, проходили люди по своим делам… Обычная жизнь большого города. И это радовало.

Сегодня Александр решил прогуляться и постараться осмотреть то что ему удалось экспроприировать у бандитов. Разобраться в добыче, рассортировать её, выкинуть ненужное… Да и просто оценить обстановку на улицах.

Пройдя по Городоцкой до кольца он свернул направо, на улицу Дзялинских, прошёл по ней ещё несколько минут и остановился. Да, то самое место где Саша оставил расстрелянный в хлам грузовик на котором чудом вырвался из ловушки устроенной совместными усилиями сотрудников РКМ и войск НКВД. Само собой теперь тут ничего не было, дождь и дворники убрали все следы стоянки машины, но в данном случае Александра сейчас интересовало другое. Так, здесь он вылез из грузовика и направился… кажется, в ту сторону. Из-за густой темноты в ту ночь Саша не был полностью уверен, тем более что и внешний вид домов ему тоже особо не запомнился. Что ж, надо пройти чуть вглубь переулка на запад и постараться найти тот полуподвал. Если он не ошибся то нужное место должно быть чуть правее того обшарпанного дома с непонятной надписью по-польски на углу. Квартирная хозяйка, конечно, немного повысила его знания в этом деле, но одного занятия было крайне мало. О, вот и знакомая яма полуподвала, отлично!

Присев и сделав вид что завязывает шнурки Александр мельком огляделся. Переулок в данное время оказался совершенно безлюден, несмотря на полдень. Впрочем, из открытых окон домов доносились разные звуки от жильцов: стук посуды, разговоры, смех, ругань… Что ж, глупо тут сидеть просто так, надо действовать. В крайнем случае он услышит приближающие шаги и сможет отбрехаться, найдя причину того что делает в этой яме. И, напоследок снова оглянувшись, спрыгнул вниз…

На первый взгляд всё было как обычно. Мусор слежавшийся, только в одном месте у стены заметно ворошение. Как раз там где Саша сам прятал ночью добычу. Лёгкий запах мочи и гниения снова полез в нос, заставив сморщиться. Что ж, трудно ожидать что здесь будет пахнуть лавандой… Ладно, некогда ему тут прохлаждаться, надо побыстрее провести ревизию и валить. Неровен час какой-нибудь любопытный мальчишка захочет сунуть свой нос в эту яму.

Стараясь не греметь заржавевшими металлическими частями всякого мусора он быстро начал откапывать свой тайник. Александр уже извлёк из укромного места верный «дегтярь» как вдруг услышал совсем рядом чьи-то торопливые шаги. Кровь застыла в жилах от понимания что ему не хватит времени чтобы снова спрятать пулемёт. Да и вообще, что делать если сейчас сюда заглянет какой-нибудь прохожий. Само собой, стрелять нельзя… Ножом? А если ребёнок? Вот же блядство!

К счастью, пока эти мысли суматошно метались в голове, неизвестный прохожий прошёл мимо. Его шаги скоро затихли но Саша смог унять бешено стучащее сердце только через пару минут. Вытерев вспотевший лоб Александр стал работать быстрее. Эх, какое же ненадёжное укрытие он выбрал для тайника! С другой стороны, в ту ночь у него не было никакой возможности искать посреди переулка наиболее подходящий вариант. В любой момент его могли обнаружить всполошённые менты или увидеть в окно разбуженные стрельбой обыватели. Да и ранение отнимало массу энергии. По уму бы надо перепрятать всё это куда-нибудь в другое место, но куда? Не потащишь же кучу оружия домой к Матильде Витольдовне. Это было бы настоящим свинством так подставить женщину после того что она для него сделала. Везде засада…

О, вот и мешок с пистолетами! Чутко прислушиваясь к любым звукам из переулка наверху Саша распахнул мешок и стал проверять груду оружия… Через пару минут картина, более-менее, стала ясна. Всего в наличии оказалось четырнадцать пистолетов и револьверов разных марок. Шесть «Люгеров», четыре «ТТ», два «Нагана» и два пистолета, скорее всего, польского производства. На рукоятке у обоих были выгравированы две буквы «FB». Покрутив их в руках Александр вспомнил что точно такие же ему показывал инструктор по боевой подготовке в учебном лагере осназа. Очень возможно что это были «Vis.35», внешним видом напоминающие бельгийский «Browning Hi-Power». Озадаченно потерев подбородок Саша задумался. Естественно, столько пистолетов ему одному явно не нужно. Тогда что делать? Покрутив ситуацию так и эдак он решил оставить себе по одному пистолету и револьверу каждой системы и все боеприпасы к ним. Лишние «стволы» хорошо бы выкинуть куда-нибудь но опять же некуда. Реки рядом нет, озера тоже. Даже в канализацию опасно сбрасывать, найдёт какой-нибудь коммунальщик, сообщит «куда следует» и всё… Придётся здесь же и закопать поглубже. Вариант не ахти но ничего лучшего в голову не пришло.

Так и сделал. Оставил себе по одному «ТТ», «Нагану» и «Vis.35», остальные закопал как можно глубже, надеясь что на них никто не наткнётся ещё долгое время. Теперь настала пора разобраться с патронами… Ну что ж, довольно неплохо! Больше всего патронов, как и ожидалось, оказалось к немецкому оружию, целых тридцать два! Считая те что уже были в «Люгере» у него за поясом. «ТТ» подарили ему двадцать один патрон, от «Наганов» досталось всего девять зарядов, ну а польские «стволы» расщедрились на двенадцать. Засунув за пояс брюк ещё две «люгерские» обоймы на всякий случай Александр заботливо спрятал всё обратно в мешок и зарыл в то же место. Пулемёт сунул туда же. Полюбовался на дело своих рук и удовлетворённо улыбнулся. Если не знать где именно тут спрятано то хрен найдёшь. Во всяком случае мало кто из тех кто случайно сюда попадёт захочет ворошить пропахший гадостью мусор, а чтобы докопаться до тайника ему понадобится не меньше десяти минут нюхать удушливое амбре этой ямы.

Осторожно выглянув и никого в переулке не обнаружив Саша одним прыжком вылез наружу и непринуждённо зашагал обратно, предварительно осмотрев свою одежду. Не считая слабого запаха, который должен выветриться по пути домой, она была в порядке. Нигде не зацепился и не испачкался. Что ж, дело сделано, можно и домой. Погода, конечно, хорошая но сегодня, а может и завтра, лучше особо не сверкать своей физиономией. Мало ли, вдруг кто его запомнил?

Переходя Городоцкую Саша вдруг мельком увидел смутно знакомого мужчину на другой стороне улицы, который тут же исчез за углом. Весь путь домой, к ставшему уже родным, жилищу Матильды Витольдовны, Александр упорно пытался вспомнить эту рожу. И лишь когда уже поднялся на свой этаж и вошёл в квартиру, его осенило! Ну конечно, как он мог забыть эту мразь⁈ Лицо этого типа, которого Саша мысленно уже похоронил, встало перед ним наяву, ухмыляющееся и самодовольное… Вуйчик-Хуйчик, чтоб его разорвало на части! Жив, сука…

Москва.

23 мая 1940 года. Ранний вечер.

Лаврентий Берия.

С тяжёлым вздохом он отодвинул очередной подписанный документ и встал из-за стола чтобы немного размять ноги. С сомнением посмотрел на полку в шкафу, где соблазнительно сверкала своими стеклянными боками бутылка коньяка, но отвернулся. Рано пока для неё. Прошёлся по своему кабинету и остановился у окна, равнодушно наблюдая за горожанами идущими по своим делам…

…Сегодня с самого утра, будучи вызванным к Вождю, перед Лаврентием снова поставили вопрос о непримиримых поляках, яростно настроенных против советской власти. Офицеры, чиновники, священнослужители, интеллигенция… все те кто не принял существующую действительность, тайно и явно ведущие подрывную работу на освобождённых землях. Сталин спросил прямо — что он, товарищ Берия, в дальнейшем предлагает с ними сделать, учитывая их взгляды и намерения?

Лаврентий, одно время склонявшийся к тому чтобы попытаться обменять их на арестованных коммунистов из других стран или же просто отпустить их, передумал. Читая некоторые признания поляков в протоколах допросов он отчётливо понял что если выпустить их за границу то вреда они получат больше чем пользы. Западная пресса непременно поднимет жуткий вой после того как эти люди начнут с радостью делиться своими впечатлениями о советском «гостеприимстве». А уж разведслужбы капиталистов точно возьмут в оборот с их полного согласия. В результате, ради такого ненужного гуманизма, СССР получит под боком несколько тысяч явных врагов, в то время когда на западной Украине и так неспокойно.

Только вчера вечером из Львова пришёл доклад Сергиенко о настоящей войне на улицах города. В результате — больше тридцати трупов совершенно обнаглевших преступников, решившихся разбираться между собой прямо посреди жилых домов! Чёрт знает что! РКМ и агентура явно проморгали подготовку бандитов к междуусобной разборке. Чем там Сергиенко занимается, интересно⁈ Баклуши бьёт? Василий Тимофеевич писал что бросил все силы на расследование этой бойни и уже есть некоторые зацепки, правда, пока неподтверждённые. Сурово отчитав начальника Львовского УНКВД за халатность и расслабленность в работе Берия решил воздержаться от более жёстких мер вроде выговора. Пусть роет носом землю, даст результат, а уж потом видно будет.

Буквально на ходу обдумав вопрос Сталина Лаврентий дал ему прямой ответ — поляков за границу выпускать нельзя! Передавать немцам тоже. И привёл свои аргументы. Вождь, по своему обыкновению, закурил трубку и начал мерять шагами свой кабинет. Потом поинтересовался, а что же именно Берия предлагает? Какие варианты? Нарком предложил две возможности — просто расстрелять, особо тщательно отобрав людей для этого дела и подходящую безлюдную местность. Чтобы в будущем слишком пронырливые потомки не нашли ничего такого отчего начнут поливать грязью предков и представлять их кровавыми чудовищами. Вторая возможность — партиями отправлять их в Таджикистан, на Табошарское месторождение урановой руды. Зачем гробить в таком опасном месте своих людей когда есть ярые антисоветские элементы, явные враги? А так хоть какая польза от них будет. Понятно что работать они станут из-под палки, но если поставить нормальную охрану то почему нет? Даже если кто-то из них умудрится сбежать с рудника то пробираться ему к афганской границе придётся по горам, без запасов воды и пищи. Да и сам Афганистан не аллея для прогулок. В общем, экономически более выгоден второй вариант. Реакция Сталина выразилась лишь в двух словах — «Не возражаю!»

Затем речь коснулась о продолжающемся внутри его ведомства внутреннем расследовании, ведущемся специально отобранными следователями вызванными, в том числе, с других областей страны. Полным ходом шла проверка на полиграфах. Так же, сменяя друг друга, трудились и гипнотизёры, погружая в транс особо подозрительных или же важных людей. Этого довольно унизительного действа не избежали и все заместители Берии, повинуясь его прямому приказу. Лаврентий хотел быть более-менее уверенным в своих ближайших соратниках, поэтому в методах не стеснялся. Конечно, была вероятность что среди проверяющих, а также гипнотизёрах, тоже были предатели но предварительно их заставили на себе испытать те же методы которыми они должны были подвергать остальных. Все оказались чисты в плане верности. А значит уже есть то основание от которого можно плясать дальше…

К сожалению, или к счастью, смотря с какой стороны посмотреть, пока никаких признаков существования тайной монархической организации в структуре НКВД не обнаружилось. Но нет худа без добра. В заброшенные сети попалась другая рыбка, тоже довольно интересная. Тайные «бухаринцы» и «троцкисты», несколько потенциальных перебежчиков на Запад, вороватые сотрудники замешанные в финансовых махинациях и других уголовных правонарушениях… словом, чистка внутри ведомства, даже если главная цель окажется недостижимой, вполне оправдывалась. Вообще Берия всё больше укреплялся в мысли что Александр, вольно или невольно, слил им дезинформацию. Судя по его словам этот монархист был очень умным и вполне мог просчитывать ситуацию на несколько шагов вперёд. Что, если он предполагал побег Саши или же сам его организовал, используя парня как исполнителя своих замыслов? Возможно? Ещё как! Осталось лишь гадать понимал ли сам пришелец из будущего свою роль в планах этого хитрого врага? Но это станет ясно лишь когда он снова окажется перед Берией. А пока все его поиски шли впустую… Ну, пусть только обнаружится, поганец, до конца жизни станет сидеть под замком, чтобы его снова никто не вздумал похищать. А уж если окажется что убийство пятерых сотрудников его рук дело… Что ж, тогда пусть молится своему Богу если в него верит.

Ежеутренний доклад Беляева, перед визитом к Сталину, его ничем не порадовал. Повальные обыски в городе продолжались, хоть и с меньшим рвением. Оголённые ради них участки РКМ и районные отделы НКВД срочно нуждались в своих людях, поскольку их повседневную службу никто не отменял а оставшиеся там сотрудники были на пределе, не справляясь с текучкой. Пришлось возвращать привлечённых людей обратно, а часть оставшихся изнемогала от круглосуточных поисков. Похоже, как ни печально признавать, поиски «Потомка» зашли в тупик. Пропал бесследно, паршивец.

Наблюдение за подозрительным врачом Наринэ Маргарян тоже не давало никаких результатов. Дом-работа-магазин. Попыток оторваться от слежки не зафиксировано, на улице никто к ней не подходил. Внедрённый в госпиталь информатор так же сообщал что та ведёт обычную жизнь, общается с персоналом и больными и никак не похожа на женщину которая что-то старается скрыть. Либо отличная актриса или же ей просто нечего опасаться. Снова тупик…

Расследование по предполагаемому самоубийству старшего следователя Круглова заглохло окончательно. Никаких причин для этого, кроме странного письма, не обнаружилось, сотрудник был абсолютно чист. Оставалось только гадать каким образом эти предатели, если они вообще существуют, смогли довести его до того что он надел себе петлю на шею зная как сильно его любит мать. Да, был ещё тот подозрительный командир НКВД, которого случайно заметил жилец из его подъезда, но экспертиза упрямо говорила что следов борьбы и насилия в квартире нет. Что мог сказать или чем угрожать этот незнакомец старшему следователю НКВД чтобы тот повесился⁈ Неизвестно… Да и сам он как сквозь землю провалился.

Пару дней назад его сотрудник, старший майор государственной безопасности Фитин Павел Михайлович, вместе с Коротковым отправились в Германию, оценить обстановку после сокрушительного разгрома всего антифашистского подполья и принять меры к его возрождению. Новые нелегалы в рейхе были нужны как воздух! И Лаврентий верил что им удастся невозможное…

Зато порадовала новость из-за океана. Советские нелегалы и местные, сочувствующие первому в мире государству рабочих и крестьян, добрались до нужных мест и начали действовать, потихоньку проводя разведку своих целей. Их координацией должен был заниматься Исхак Ахмеров, опытнейший разведчик-нелегал, женатый на племяннице лидера американской компартии Эрла Браудера. Он уцелел в январской «чистке» и был готов снова вернуться в США из рядов Школы Особого Назначения в Москве. Естественно, работа шла очень осторожно и медленно, чтобы не насторожить местные отделы ФБР, которые наверняка могли приглядывать за некоторыми учёными имеющими отношение к ядерной программе. У них был приказ — выяснить о конкретных людях как можно больше. Где и с кем живут, привычки, политические взгляды, увлечения, маршруты передвижений, взаимоотношения с начальством… Словом, всё что может хоть как-то помочь переманить американских учёных на сторону СССР. Заодно они получили инструкцию на тот случай если возле целей появятся разные подозрительные личности. Вероятность того что Гитлер, зная о будущем супероружии, попытается сделать всё чтобы его приобрести с помощью американских учёных была весьма высока.

Эту новость Берия предусмотрительно приберёг для доклада Сталину в самом конце, чтобы немного подсластить горькую пилюлю от плохих вестей.

Все остальные дела шли по плану: собранные вместе учёные и конструкторы с их семьями каждый день, не считая выходных, трудились на благо страны, сидя над чертежами и станками. По докладам сотрудников НКВД, круглосуточно наблюдающими за ними, никаких посторонних лиц рядом не замечено. Хотя, конечно же, это не повод расслабляться, враг всегда может ударить неожиданно. Несмотря на строгую секретность этой операции нельзя было исключать вероятность предательства, особенно теперь, когда в его ведомстве шла повальная проверка на благонадёжность.

Два дня назад Шапошников, тщательно изучив предложение о усилении огневой мощи пехотного отделения, согласился с ним и рекомендовал Иосифу Виссарионовичу попробовать воплотить её в жизнь. Сначала на базе одного из стрелковых полков, чтобы потом проверить его на учениях. Если результат командованию понравится то и на другие части можно расширить, как только будет готово вооружение и материальная часть. Также Борис Михайлович предложил дополнительный вариант: Если по каким-либо причинам не удастся воплотить идею во всей Красной армии то почему бы не ограничиться отдельными штурмовыми частями, батальонами или полками? Набирать туда добровольцев на повышенном жаловании, крепких духом и телосложением. Тем более похожие подразделения уже существовали в царской армии, например гренадёры. Как говорится, всё новое это хорошо забытое старое… Если при императорах-угнетателях русские богатыри ломали врагов штыком и гранатой то что сделают с ним тщательно отобранные советские парни, вооружённые не только отличным оружием но и передовым ленинским учением? Только перья от противников полетят. Они станут тем наконечником копья который станет прорывать хорошо укреплённые позиции противника и штурмовать города превращённые в крепости.

Также на днях пришёл первый доклад от коринженера Карбышева, назначенного руководить строительством укреплений по новой советской границе. Хотя формально он уже мог считать себя генерал-лейтенантом инженерных войск но на деле предпочитал носить три ромба в петлицах со скрещёнными топорами. Дмитрий Михайлович выехал на запад сразу после нового назначения и рьяно взялся за дело. С несколькими лично им отобранными помощниками он решил начать инспекционную поездку с Прибалтики. Потом, по его словам, планировал ехать на юг, через западную Белоруссию и западную Украину. Полный доклад и свои соображения обещал предоставить сразу после завершения инспекции. Учитывая что Карбышев предпочитал лично осматривать многие особенности рельефа местности эта поездка завершится явно не скоро.

Одновременно с этим уже началась передислокация на западную границу большинства инженерных частей со всех военных округов СССР чтобы резко увеличить скорость постройки оборонительных укреплений. Им в помощь также направлялись рабочие силы множества гражданских строительных организаций, был брошен клич «Комсомолец, на укрепление завоеваний Октября!» Из-за этого во многих городах страны стали замедляться темпы постройки жилых домов и общественных сооружений, но тут уж ничего не поделаешь. Пока не обучатся новые кадры взамен уехавших придётся обходиться минимумом и сдвиганием сроков сдачи объектов в эксплуатацию.

Для нужд авиации пришлось создавать за рубежом «левые» фирмы которые активно начали скупать сырьё и металлы для производства будущих самолётов ВВС РККА. Каждая такая фирма закупала не слишком много чтобы не возбуждать излишних подозрений американского конгресса или Государственного департамента, её основатели состояли из местных жителей формально никак не связанных с Советским Союзом. Как только накапливалось определённое количество товара то оно грузилось в портах Восточного и Западного побережья на зафрахтованные суда других стран, а уже с них прямо в океане перегружалось на советские, идущие домой. Схема, конечно, не слишком удобная и дорогая, но зато давала хоть какой-то шанс что американцы не сразу пронюхают куда и кому уходят их ресурсы. Закон о нейтралитете, пусть и был отменён Рузвельтом после нападения Германии на Польшу, но всё равно препятствовал прямым закупкам СССР как союзника рейха. Увы, но всего объёма производства алюминия Волховского, Днепропетровского и Уральского заводов остро не хватало даже для авиационной промышленности, не говоря уже о других отраслях…

В Германии также закупалось специальное оборудование и станки для увеличения мощностей промышленного производства. «Танкисты» особенно настаивали на приобретении оптических приборов и прицелов, так как их советские аналоги были пока хуже. То же самое касалось и некоторых версий радиостанций для боевых машин. К сожалению, несмотря на то что обе страны считались как бы союзниками, немцы продавали их ограниченно, даже с условием что СССР увеличит объём поставляемого взамен продовольствия и других нужных Гитлеру ресурсов. Оставалась надежда что отечественные специалисты смогут наладить их производство даже без разрешительных лицензий со стороны германских фирм.

Все эти меры привели к тому что золотой запас страны стал таять, медленно но верно. С другой стороны, бывает верна поговорка: «Скупой платит дважды». А уж экономить на своей безопасности себе дороже.

Что касается конструктора Кошкина, который заболел и простудился после личного участия в танковом пробеге Харьков — Москва, то на его лечение личным распоряжением Вождя были брошены лучшие силы советской медицины, закуплены зарубежные лекарства. Состояние Михаила Ильича осложнялось переутомлением и упрямым характером, в результате чего его пришлось буквально силой отправить в больницу, поскольку он до последнего бурно уверял что может работать и ничего с ним не случится. Успокоился Кошкин лишь после того как его заместитель Морозов обещал каждый день звонить ему в палату и подробно докладывать о ходе работ над новой модернизацией танка «Т-34». Также была опасность из-за болезни потерять лёгкое но врачи делали всё возможное чтобы избежать такого исхода.

В общем, Берия особо не унывал. Да, есть неудачи, но есть и успехи! А уж если ликвидаторы в Берлине смогут правильно осуществить задуманное и выполнить приказ то промышленность немецкого «союзника» получит неплохую подножку. Во всяком случае попытаться явно стоило, учитывая насколько сильно Германия зависела от Шпеера в прошлой истории. Недаром Лаврентий особо указал чтобы те сработали под англичан, что вполне естественно во время войны. В таком случае весь гнев Гитлера обрушится на островитян, окончательно похоронив надежды фюрера на союз с ними. Убить одним выстрелом сразу двух зайцев, что может быть лучше? Время-время, как же им нужно время! Оттянуть возможное нападение рейха на пока не готовый к войне СССР любой ценой! Пусть фашисты и капиталисты грызут друг другу глотки а Красная армия, тем временем, будет копить силы для будущей войны. И когда немцы, наконец, решат напасть то для их встречи будет всё готово. Ну, или почти всё…

Вздохнув, Берия очнулся от размышлений, отошёл от окна и, скривившись, посмотрел на свой стол. Важных бумаг и донесений, которые должны быть им обработаны и ознакомлены как можно быстрее, было ещё много. Похоже, сегодня снова придётся работать допоздна… Кто бы знал насколько тяжела доля могущественного наркома НКВД! А ведь у Вождя работы наверняка ещё больше. Как только он всё успевает?

Покачав головой Лаврентий снова сел на своё место и потянул к себе очередную бумагу. Покой нам только снится…