За тебя, Родина!

Глава 21

Седан, Франция.

16 мая 1940 года. День.

Гюнтер Шольке.

Уже прошло много часов как он пробыл в городе и с тех пор настроение Гюнтера, несмотря на его внешнюю сдержанность, всё больше ухудшалось. Хотя начиналось утро не так уж и плохо. После того как короткая поездка из Вадленкура в Седан закончилась возле здания местной ратуши, с памятником маршалу Тюренну возле неё, где устроил себе временный штаб военный комендант города, поступило радиосообщение от Брайтшнайдера где тот сообщал о прибытии в городок отставших бронетранспортёров с пехотной разведкой отряда. Бруно был немногословен но, как заподозрил Шольке, без приключений у них тоже не обошлось. Заместитель также добавил что уже распределил их на работы по укреплению города а назначенные им броневики выехали на юг и юго-запад в качестве дальнего охранения и разведки.

Потом оказалось что военный комендант, майор Вермахта Альтман, уже получил соответствующее распоряжение от Дитриха и знает что грозит его городу в ближайшие сутки. И, после некоторого обмена мнениями, выразил поддержку планам Гюнтера, но…

— Доброе утро, герр майор! — поприветствовал он сухопарого мужчину лет сорока с залысиной на лбу, который сидел в своём кабинете и что-то торопливо писал.

Двери в него были открыты настежь, в приёмной стучал на машинке рядовой а мимо него то и дело проходили и выходили разные офицеры. Каждую минуту возле солдата звонили несколько телефонов с которых снимал трубку такой же измученный и задёрганный лейтенант без фуражки.

Сам кабинет был довольно просторный но было видно что недавно он находился в явном беспорядке. Папки с документами и книги в большом шкафу стояли как попало, одна из створок окна разбита а у напольной вешалки возле двери, на которой висели шинель и фуражка коменданта, не хватало двух выступов. Видно было что кабинет наспех привели в относительный порядок и пока что удовлетворились на этом…

Учитывая обстановку и увиденное в приёмной Гюнтер тоже отбросил сомнения и сделал то же что и остальные — просто прошёл прямо в кабинет и поздоровался.

Комендант резко оторвался от писанины, вскинул голову и Шольке удивился когда увидел его измученные глаза. Они были красные от усталости и недосыпания. Похоже, с тех пор как начал осуществляться план вторжения во Францию спать этому майору приходилось явно немного.

— Вы издеваетесь, оберштурмфюрер⁈ — буквально прорычал он, раздражённо отбрасывая от себя подписанную бумагу. — С чего бы оно было добрым? Кто вы и что вам нужно от меня?

Такая раздражительность сначала явно покоробила Гюнтера но он сдержался. Во-первых, Альтман был старше его по званию. Во-вторых, судя по обстановке и состоянию коменданта, тот находился если и не на грани нервного срыва то близко к этому.

— Я — оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке, командир броне-разведывательного отряда полка Лейбштандарт! — представился он, вскидывая руку вверх. — А также назначен обергруппенфюрером СС Зеппом Дитрихом военным комендантом соседнего города Вадленкур и ответственным за его оборону от наступления противника в самое ближайшее время! А вы, как мне сказали, мой коллега в Седане, майор Альтман?

Майор шумно вздохнул, закрыл глаза и устало потёр свой лысый лоб. Наконец, с видимым усилием, он вылез из-за стола, захлопнул дверь, подошёл к Шольке и подал сухую, костистую руку.

— Извините меня, оберштурмфюрер, не сдержался… — глухо пробормотал Альтман. — Садитесь, Шольке, вот сюда… — показал комендант на стоящий в одиночестве в углу стул. Сам же отошёл к окну и, вынув пачку «Юно», закурил: — Не вставайте, сидите!

— Я получил предупреждение о фланговом ударе ещё вчера вечером. Надеялся что хоть этой ночью высплюсь но, боюсь, опять не получится… — он грустно покачал головой. — Позвольте предположить, юноша, вы пришли ко мне за помощью?

— Именно так, герр майор! — признался Гюнтер. — Как вы, наверное, знаете, на нас вот-вот обрушится французская танковая дивизия и в дополнение к ней пехотный полк. Я был бы крайне признателен если вы отдадите приказ всем подчинённым вам в городе частям перейти под моё командование и занять оборону в Вадленкуре.

Альтман, держа сигарету в руке, повернул к нему голову и горько фыркнул. А потом спросил невыразительным голосом:

— Почему там?

Шольке был готов к этому вопросу и тут же вынул карту из полевой сумки. Он встал и подошёл к коменданту:

— Смотрите, герр майор… Вся группировка противника из состава 2-й французской армии генерала Шарля Юнцера сейчас находится на западном берегу Мааса. И наступать на город он может только по этому берегу потому что на протяжении десятков километров все мосты, кроме того что в Вадленкуре, разрушены. А понтонных и инженерных средств у французов нет. Их система снабжения дезорганизована, подвоз боеприпасов и горючего нерегулярен, они знают что если потерять время и не ударить сейчас то потом это уже будет невозможно. Мы подтянем подкрепления и они просто напрасно потеряют свою бронетехнику. А пока у них ещё есть шанс на успех. Исходя из этого у французов нет другого выхода кроме как наступать как можно скорее между реками Маас и Рюз на север. Вадленкур — ключ к Седану и защищать его проще чем намного больший по размеру ваш город. Если же мы будем обороняться каждый за себя то они сомнут нас друг за другом, сначала меня, потом вас. К тому же, если развернутся бои в самом Седане то колонны снабжения для наших войск, ушедших далеко вперёд, не смогут к ним пробиться или же им придётся делать большой крюк, огибая город и теряя драгоценное время. Поэтому…

— Я вас понял, оберштурмфюрер, можете дальше не продолжать! — поднял руку Альтман и выбросил сигарету в разбитое окно. — Вы меня убедили и я бы с радостью пошёл вам навстречу, но дело в том что… — он опять тяжело вздохнул и закончил: — У меня нет таких частей которые я мог бы отдать под ваше командование, Шольке!

Гюнтер решил что чего-то не понял.

— Что вы имеете в виду, герр майор? — спросил он, пытаясь понять коменданта. — Что значит «нет частей»?

— То и значит, юноша! — медленно кивнул Альтман, отходя от окна и снова усаживаясь за стол. — Вы что, думали у меня тут, как минимум, батальон? Давайте я вам расскажу кое-что, тогда вы поймёте ситуацию!

Растерянному Шольке только и оставалось что слушать.

— Военным комендантом меня назначили как только заняли Седан, то есть примерно три дня назад… — усталым голосом начал говорить майор, массируя лицо чтобы прогнать сон. — До этого я был офицером штаба одной из наших дивизий. Почему выбрали именно меня? Не знаю. Но приказ есть приказ и вот я сижу здесь и пытаюсь организовать в городе хоть какой-то порядок. Так вот, к чему я? Мне обещали что выделят войска для гарнизона как только будет возможность. Обещали ещё два назад… И что же? А то что сейчас у меня в подчинении всего две неполных роты выведенных на пополнение после боёв в Бельгии! Чёрт побери, у меня не хватает людей даже для патрулирования, солдаты спят по четыре часа в сутки! Мне просто некого вам отдать, понимаете, Шольке? Самому остро не хватает людей! — его голос понемногу повышался и в конце стал почти криком. — А техника? В Седане расположилась ремонтно-восстановительная рота одной из моторизованных дивизий и, насколько я знаю, единственное что они могут нам дать это несколько 3,7-сm противотанковых орудий… Конечно, если они уже починены… — печально усмехнулся Альтман. — Ни единого танка или даже броневика у меня нет. Только мотоциклы с колясками. Теперь вы знаете всю поганую ситуацию, юноша, и я даже не представляю что тут можно сделать без крупных подкреплений. Поэтому, при всём своём искреннем желании помочь вам удержать Вадленкур и Седан, сделать этого я не могу! Просто нечем…

Оцепеневший от услышанного Гюнтер почти минуту приходил в себя. Конечно, он предчувствовал что ему не дадут много войск но не ожидал что всё НАСТОЛЬКО плохо… Две неполные роты? Это если полностью оголить Седан? Вот проклятье! А если…

— Может у вас завалялись сотня-другая противотанковых мин? — спросил он, надеясь на чудо. Увы, волшебства не случилось…

— Нет даже противопехотных… — покачал головой комендант, с сочувствием глядя на него. Но Шольке этого было мало. Минутная растерянность прошла и мозг заработал на полную, пытаясь найти выход из тяжелейшей ситуации. Что ж, тогда остаётся только одно…

— Я вас понял, герр майор! — Гюнтер взял себя в руки и начал выполнять, так сказать, план Б. — Тогда, если вы не возражаете, я бы хотел получить от вас приказ, как от коменданта города, о наделении меня широкими полномочиями и правом подчинять себе все проходящие через город воинские части.

На лице Альтмана появилось некоторое подобие изумления.

— Вы хотите самовольно… точнее, под моей подписью, заставить чужие части оборонять Вадленкур⁈ — удивился комендант, невольно встав. — Но это же вопиющее нарушение⁈ Помимо того что само по себе это незаконно, никто из командиров частей даже слушать вас не будет без приказа своего начальства! Немыслимо, оберштурмфюрер! Даже не просите! Я не собираюсь идти под трибунал из-за ваших безумных идей!

— Если мы этого не сделаем то уже завтра французы снова вернут себе оба города! — настаивал Шольке, упрямо глядя на него. — Тогда вас ждёт трибунал из-за нарушения приказа об обороне города, который отдал обергруппенфюрер СС Дитрих! И никого не станет волновать что у вас не было сил для этого! А так у нас будет хоть какой-то шанс выполнить наши приказы! — припугнул он.

— Да поймите же! Даже если я напишу этот приказ то он окажется бесполезен! — убеждал его майор, выйдя из-за стола и начав нервно ходить по кабинету. — У командиров частей свои приказы, для них моя бумажка — ничто! Можно пойти в ватерклозет и использовать её по назначению! Я не меньше вас хочу удержать город но это полная бессмыслица!

И тут Гюнтер похолодел, поняв что майор прав! Действительно, так и есть! Представив самого себя, проезжающего мимо и получившего приказ местного коменданта помочь ему оборонять город, как бы он поступил? Конечно, поехал бы дальше! Кто ему этот местный комендант, пусть даже и выше его званием? Никто! У него свой приказ быть там-то и во столько-то, своё начальство, а проблемы коменданта это только его проблемы… Мда, нужно что-то более убедительное! Конечно, можно было бы распечатать приказ от имени Зеппа, как тот и разрешил, но у него были довольно сильные сомнения в том что это поможет. Да, целый обергруппенфюрер войск СС это большое звание но только в СС! И офицеры Вермахта могут закономерно отказать, сославшись на то что не принадлежат к данной организации. А армейские генералы, в большинстве своём негативно относящиеся к СС и считающие их деревенскими выскочками, поддержат своих подчинённых при полном одобрении Гальдера. Нет, это вряд ли сработает! Так, а что если?.. Ох, вот это идея! А ведь может и получится, если сделать по уму и постараться не думать о том чем обернётся его затея в случае провала… Что ж, во имя победы придётся идти на многие жертвы… И если не будет другого выхода то рискнёт не только карьерой но и жизнью, в который уже раз!

— Вынужден признать что вы правы, герр майор… — согласился Шольке, убирая карту в сумку. — Тогда я могу воспользоваться услугами вашего писаря?

Явно сбитый с толку военный комендант остановился и несколько секунд пытливо посмотрел на него.

— Зачем? — наконец, спросил он. — Я же вам сказал что это пустая затея…

— Понимаете, герр майор, я сейчас собираюсь сделать абсолютно немыслимое и совершенно глупое решение но которое, тем не менее, в случае удачи, поможет нам обоим решить проблему подкреплений! — твёрдо сказал Гюнтер. — Могу вам рассказать подробно что я задумал, но вы действительно хотите это знать? Учтите, если моя идея провалится то вы, как тот кто знал и не помешал мне, тоже будете расстреляны.

Альтман побледнел, судорожно сглотнул и спросил охрипшим голосом:

— Что вы задумали?.. Нет, я не желаю этого знать! — внезапно опомнился комендант, расстегнул верхнюю пуговицу кителя и махнул дрожащей рукой. — У меня сейчас очень много дел! Вы свободны, оберштурмфюрер! Идите же!

— Слушаюсь, герр майор! — вытянулся Шольке и вышел из кабинета.

Он не винил коменданта в отсутствии авантюризма и готовности рискнуть жизнью чтобы выполнить приказ. Хоть он и военный но ему уже за сорок, дослужился до майора, растерял юношеские иллюзии и явно не горел желанием лишиться того что добился за время службы. Альтман из тех кто просто служит на своём месте, делает порученное ему дело и выполняет приказы без проявлений инициативы. Такие тоже нужны, особенно в армии, но в данном случае майор ему не помощник…

Прежде чем сделать то что он задумал Гюнтер нашёл узел связи комендатуры и, внушив радисту что действует по прямому указанию коменданта, приказал немедленно вызвать штаб «Лейбштандарта». Пока тот связывался с другими коллегами Шольке пытался прийти в себя. От того что он собирался сделать захватывало дух… Ничтожное число офицеров, по его мнению, смогли бы отважиться на такое но ещё была возможность что делать этого всё же не придётся…

— Господин оберштурмфюрер, штаб полка на связи! — доложил веснушчатый радист, по виду призванный совсем недавно.

— Это оберштурмфюрер СС Шольке! — произнёс он в телефон. — С кем я говорю?

— А, это вы, Шольке? — донёсся из аппарата знакомый голос. — Говорит Роске, передаю трубку обергруппенфюреру!… Докладывайте, Шольке, что у вас? — теперь уже загрохотал бас генерала СС.

— Обергруппенфюрер, докладываю! Вверенное мне подразделение достигло заданного района и заняло оборону в городе Вадленкур! — начал Гюнтер, подавив волнение. — Потери в ходе марша — двое убитых, раненых нет, уничтожен один броневик! По прибытии на место обнаружил что в городе расквартирована пехотная рота обер-лейтенанта Бахмана и подчинил её себе! Выслал передовые дозоры на угрожаемые направления и установил взаимодействие с военным комендантом Седана майором Альтманом. К сожалению, после ознакомления с обстановкой, выяснилось что в городе очень маленький гарнизон и использование его в качестве моего усиления невозможно! Также докладываю что в городе нет никаких противотанковых средств а удержать противника имеющимися в моём распоряжении силами не представляется возможным! Нас просто раздавят, обергруппенфюрер… — признался он, не желая скрывать горькую правду. — Прошу уточнить когда ждать основные силы Лейбштандарта и армейский полк Великая Германия?

В трубке что-то шумно зашуршало и до него дошёл тяжёлый вздох.

— Не могу точно сказать, оберштурмфюрер… — раздражённо-виноватым голосом ответил «Папаша». — У нас тут возникли проблемы и теперь время прибытия ребят к вам на помощь… В общем, не скоро.

Гюнтер почувствовал что у него отнялся язык и тело превратилось в статую, не могущую даже пошевелиться. Проклятье, что там могло у них случиться⁈ Или Зепп его разыгрывает? Они что, совсем спятили⁈ Да он же тут и часа не продержится когда французы навалятся на его маленький отряд!

— Про… Простите, обергруппенфюрер, я правильно вас понял? — с неимоверным трудом он смог начать говорить. — Вы хотите сказать что подкреплений не будет?

— Вот что, Шольке! Ты имеешь право знать правду поэтому скажу всё как есть! — Дитрих явно был зол, но не на него. — Этой ночью из западной Бельгии, в районе Намюр — Жамблу, начала отступление на запад 1-я марокканская дивизия французов! Не знаю каким чудом ты смог проскочить у них под носом но мы этого сделать уже не успели! Чёртовы зуавы, или как их там называют, бросаются в атаки как будто им плевать на свои жизни! У нас тут сейчас довольно горячо, весь полк в деле плюс части Вермахта помогают! И пока эти дикари не выдохнутся нам придётся остаться здесь иначе вся эта толпа обрушится на наш тыл и вырежет снабженцев… Ориентировочно это займёт не меньше суток или двух. Что же касается Великой Германии то Генеральный Штаб перенаправил полк на другое направление, развивать прорыв, так что её тоже не жди.

— Но, обергруппенфюрер, вы же понимаете… — начал Шольке, но его перебил властный голос «Папаши».

— Не хуже вас понимаю, Шольке! Я битый час сражался с этими тупоголовыми прусскими идиотами в Цоссене, сидящими в своих уютных кабинетах и пьющими кофе, но тупица Гальдер велел мне не лезть не в своё дело, добавив что всё согласовано с фюрером! И намекнул, скотина, что раз СС такие особенные и могут сделать невозможное то вот пусть и делают, без помощи армии! Он специально нас подставил, сволочь, а ещё земляк-баварец! — проворчал разозлённый Зепп.

— Возможно, обращение к фюреру… — снова попытался Гюнтер.

— Не учите учёного, Шольке! — рявкнул Дитрих. — Естественно, я хотел поговорить с ним но мне сказали что он очень занят! Мне, его самому верному солдату! Проклятые армейские интриганы! Он сговорились чтобы ткнуть нас носом в дерьмо! И к этому «огороднику» я тоже не могу обратиться потому что он меня и слушать не станет после того как я его справедливо назвал некомпетентным и не разбирающимся в военных делах!

— Что же делать, обергруппенфюрер? — спросил он, до боли стиснув трубку рукой. Непредвиденные события словно специально оставили его один на один с сильным противником, лишая шансов выполнить задачу и победить. — Мне срочно нужны подкрепления, особенно противотанковая артиллерия, без них нечего и думать удержать город! В крайнем случае можно будет взорвать мост но тогда и наши колонны не смогут переправиться через реку… Чёрт, и ведь взрывчатки для этого нет…

— Не всё так плохо, Шольке! — подбодрил его генерал СС. — Я смог выбить вам поддержку с воздуха, представитель Люфтваффе уже выехал в Седан. Тебя будет поддерживать целая эскадрилья штурмовиков и две пары охотников-истребителей. Кессельринг всё-таки расщедрился, но не скажу что это было легко…

— Спасибо, обергруппенфюрер, но этого всё равно мало, одной авиацией тут не справишься! — поблагодарил Гюнтер. И спросил самое главное что хотел узнать: — Я могу воспользоваться вашим приказом подчинять себе все части проходящие через город?

— Да, Шольке, можешь! — без колебаний ответил тот. — Привлекай кого угодно и делай всё что хочешь но Вадленкур и Седан держи зубами до тех пор пока не придёт помощь! Понял? А я попробую ещё поговорить отдельно с Гудерианом, возможно, он даст одну из дивизий чтобы прикрыть свой южный фланг… В конце концов это и его тылы ты защищаешь!

— Благодарю, обергруппенфюрер! — сказал Гюнтер, мысленно смиряясь с тем на что ему придётся пойти чтобы выполнить приказ.

— У вас всё, Шольке? — осведомился Дитрих. — Марокканцы, похоже, хотят начать новую атаку, видимо, мало мы им кровь пустили, так что долго болтать некогда!

— Так точно, обергруппенфюрер! Немедленно начну действовать в соответствии с вашим приказом! — ответил Гюнтер и, дождавшись когда командир «Лейбштандарта» положит трубку, сделал то же самое.

Ну что ж, другого варианта он больше не видел… Пора начинать, времени очень мало!

Снова пройдя до приёмной военного коменданта Седана Шольке остановился возле стола за которым продолжал что-то печатать писарь-рядовой.

— Фамилия, солдат? — гаркнул Гюнтер своим командирским голосом.

Тот вскочил как подброшенный, вытянулся, оттопырил локти и отчеканил:

— Стрелок Дильс, господин оберштурмфюрер!

— Хорошо, Дильс, майор Альтман приказал чтобы вы напечатали для меня один приказ… Очень важный приказ, понятно? — многозначительно уточнил он.

— Так точно, диктуйте, господин оберштурмфюрер! — писарь выразил готовность к выполнению приказа.

— Отлично! — кивнул Гюнтер, пытаясь вспомнить все нужные нюансы и составить в голове текст. — Печатайте!..

"Берлин.

16 мая 1940 года.

Имперская рейхсканцелярия

Экз. № 1…"

Дильс прекратил печатать и круглыми от изумления глазами воззрился на Шольке. Тот наклонился над столом и властно повторил:

— Продолжайте печатать, стрелок! Это приказ! — и добавил: — Всю ответственность беру на себя! Выполнять!

«…Я, фюрер германского народа и рейхсканцлер Тысячелетнего Рейха, приказываю всем армейским частям в районе города Седан, Франция, оказать всемерную помощь моему личному порученцу, оберштурмфюреру СС Гюнтеру Шольке, в выполнении его задания! Все другие приказы и распоряжения, ранее полученные их командирами от своих непосредственных начальников и штабов и идущие вразрез с данным мною приказом, признаются недействительными до того момента пока вышеупомянутый оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке не отдаст соответствующий приказ! Любой командир и офицер, вплоть до генерала, не подчинившийся предъявителю сего приказа, должен быть немедленно отстранён от должности и арестован как злостный нарушитель моей воли!»

К тому моменту когда Дильс допечатал «исторический» документ у него мелко дрожали пальцы а из-под серой пилотки по вискам поползли капли пота. Гюнтер отлично понимал что тот чувствует и решил провести с ним «разъяснительную работу»:

— Слушай меня внимательно, стрелок… — тихо начал он, убедившись что никто из проходящих мимо людей по-прежнему не обращает на них внимания. — Ты же понимаешь что будет если гестапо узнает о твоей роли в создании этого приказа?

— П-прошу вас, господин оберштурмфюрер… Зачем вы… — умоляюще посмотрел на него бедный парень.

— Успокойся! И запомни то что ты сейчас должен сделать! — строго произнёс Гюнтер. — Этот приказ печатал не ты, понял? Ты куришь?.. Вот и отлично! Ты вышел покурить, потом направился в уборную… Тебя не было примерно десять минут! Ты не знаешь кто мог напечатать эту бумажку в твоё отсутствие! Когда вернулся обратно то не заметил ничего и никого подозрительного! И самое главное! Не вздумай сейчас никому говорить об этом, тем более майору Альтману! Иначе вы оба станете моими соучастниками! Поэтому, если хочешь жить и быть на свободе, вставай и иди курить прямо сейчас!

Дильс вскочил, едва не уронив стул, и с безумными глазами торопливо вышел из приёмной, на ходу доставая из кармана пачку сигарет… Вот и хорошо! Шольке было жаль невиновного парня которого он был вынужден заставить напечатать поддельный приказ но у него не было выхода. Сам он со старомодной пишущей машинкой не дружил и если бы попытался лично напечатать текст без неизбежных ошибок то это заняло слишком много времени…

Дождавшись когда писарь исчезнет за дверью Гюнтер сел на его место, с трудом засунул листок в машинку и несколько минут делал вид что что-то печатает. Скорее всего, всё равно никто не заметил его действий но он решил перестраховаться. Не ради себя, ради Дильса. Незачем парнишке отвечать за его, Гюнтера, грехи…

Поставив внизу документа максимально похожую на настоящую подпись Гитлера, которую он видел на бланке приказов когда служил в охране, Шольке полюбовался приказом и, тяжело вздохнув, засунул его в нагрудный карман. Как жаль что у него нет печати из имперской канцелярии для правдоподобия! Будем надеяться что фронтовые офицеры, особенно в невысоких чинах, не слишком хорошо знают как может выглядеть личное распоряжение фюрера и побояться ослушаться своего Верховного Главнокомандующего. Главное, вести себя властно и не пасовать перед старшими по званию, делая вид что он имеет полное право приказывать майорам и полковникам!

Сама идея появилась у него внезапно, когда он вспомнил эпизод из любимой в детстве книги «Три мушкетёра», где миледи, схваченная бравым гасконцем, предъявила мощную бумагу подписанную самим кардиналом:

«То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства…»

За точность текста Гюнтер не ручался но смысл был именно таким. Другое дело, там был роман, вымысел, а здесь реальная жизнь! От осознания того на что он отважился ради того чтобы наперекор всему защитить тылы наступающей группировки и выполнить приказ пересохло в горле. Сердце стучало от волнения, в голове хаотично вертелись разные тревожные мысли. Когда всё выяснится, а это лишь вопрос времени, его ждёт трибунал! За такой подлог и злостное превышение полномочий, нарушение субординации и множества пунктов армейского устава Шольке могут повесить, расстрелять… Да многое что могут сделать, если у начальства развита фантазия! Он надеялся лишь на две вещи — то что Дитрих заступится за него, зная что Шольке оказался в безвыходном положении и что Гитлеру, несомненно, доложат о таком самоуправстве его бывшего личного охранника и тот не решится убивать его, помня о той пользе которую уже принёс и может принести дальше немец из будущего. Да, надежды слабые, но шансы есть.

Гюнтер не помнил из истории что именно произошло и как получилось в прошлой истории что контрудар французов на север не смог перерезать пути снабжения наступающей немецкой армии, но пока не видел ни малейшей возможности удержать город силами своего крохотного отряда. Он знал одно — чтобы выполнить приказ, причём тот, важность которого сам великолепно понимаешь, иногда нужно действовать нагло, решительно и абсолютно нестандартно. Иначе поражение!..

Спустившись вниз Гюнтер вышел из ратуши, направившись к своему броневику, стоявшему неподалёку. На глаза попался Дильс, нервно куривший чуть в стороне. Встретившись с ним взглядом Шольке ободряюще улыбнулся, подмигнул и быстро залез на своё место в башне. Короткая команда водителю Хассе и «Здоровяк», взревев мотором, устремился на восточную окраину города, минуя многочисленные каналы, одетые в камень, и махину Замка.

Разрушения в городе были незначительны, немцы взяли Седан в течении одного дня, но часть домов была повреждена артиллерией и авиацией. На восточной окраине, куда Гюнтер прибыл через минут десять, его глазам предстала вполне ожидаемая картина…

Вдоль дороги и в обе стороны от неё стояли разрушенные и обгоревшие доты, пулемётные и пушечные, исклёванные множеством снарядов, оставивших на бетоне свои «укусы». Глубокие воронки от бомб рядом с ними указывали что пилоты «Люфтваффе» по мере сил пытались помочь пехоте и танкам прорвать оборону города и у них это получилось. К сожалению, не бескровно… Среди бетонных противотанковых «зубьев», цепочкой в несколько рядов преграждавших путь бронетехнике, и словно нанизавшись на них лежали изуродованные останки «Штукас». Загнутый винт, отлетевшие крылья с крестами и закопчённый разрушенный корпус… То что совсем недавно это был боевой самолёт, хищный и смертельно опасный, напоминало мало.

А возле двух дотов, от которых остались только части раскрошившихся стен, стояли обломки сапёрных танков «Pz.Kpfw I. Ausf. B», которые подрывали доты путём подъезда к ним вплотную и дистанционного сбрасывания пятидесятикилограммового заряда взрывчатки под стены. Судя по всему оба танка были уничтожены прежде чем смогли это сделать, так как сами заряды по-прежнему висели на своих местах над двигателями. Неизвестно выжили ли их экипажи но если так то им очень повезло что не произошла детонация заряда иначе от самой машины вряд ли бы осталось хоть что-то кроме огромной воронки. Вот уж точно, самые настоящие смертники, подумал Гюнтер. И, наконец, метрах в пятистах от него виднелась ещё одна интересная машина, легко узнаваемая за счёт характерного высокого силуэта.

«Sturmpanzer I Bison», самоходная артиллерийская установка на шасси той же «единички». Довольно неудачная конструкция, по мнению Шольке, используемая лишь из-за крайней необходимости в тяжёлых орудиях поддержки пехоты на поле боя. Сняли башню, установили вместо неё огромную 15-cm пехотную гаубицу вместе с лафетом, колёсами и щитом, обшили тонкой бронёй сбоку и вот — изделие готово! Сзади и сверху всё открыто, из-за чего экипаж подвергался риску обстрела из миномётов и даже стрелкового оружия. Расчёту внутри было очень тесно, боекомплект установки составлял всего ТРИ выстрела! Перегруженная конструкция, которую спроектировала фирма «Alkett» из Шпандау, оказалась легко подвержена опрокидыванию, а поломки и другие проблемы в трансмиссии и ходовой части из-за веса привели к тому что боевые потери были намного ниже чем технические.

САУ явно тоже была выведена из строя но чем конкретно было непонятно из-за расстояния. Впрочем, Гюнтер тут же забыл об этом, устремив всё своё внимание на дорогу, на которой при въезде в город, стоял пост фельджандармерии. Только уже не эсэсовской, с патрульными которой Шольке подрался больше двух недель назад, ещё в Берлине, а армейской. Мимо них как раз проезжала колонна бензовозов и крытых грузовиков. Вот сейчас и будет тот момент когда можно будет проверить свой «сверхмощный» приказ!

Остановившись возле поста и спрыгнув на землю Гюнтер сделал властное лицо и отрывисто крикнул, перекрывая звук моторов проходящей колонны:

— Старший поста, ко мне!

Два фельджандарма в своих плащах и цепных горжетах, переглянулись и одновременно посмотрели назад, в сторону камуфлированного «Кубельвагена», где на заднем сиденье с комфортом расположился их начальник, парень его возраста. Тот, привлечённый криком Гюнтера, повернул к нему голову, отложил бутерброд и фляжку которые держал в руках, и выбрался из машины, направившись к Шольке. Не слишком быстро но и не мешкая, показывая что хоть и уважает офицерское звание Гюнтера но не собирается к нему бежать, теряя достоинство.

— Лейтенант Топфер, господин оберштурмфюрер! — доложил он, небрежно отдав воинское приветствие. — В чём дело?

— Читайте, лейтенант! — Шольке протянул ему приказ и уставился на него холодным взглядом. — У меня очень мало времени!

Старший фельджандарм начал читать текст. Его глаза расширились и он, словно не поверив, снова перечитал приказ. Наконец, с усилием оторвав взгляд от бумаги, лейтенант вперил в него явно ошарашенные глаза и сглотнул, напомнив Гюнтеру реакцию писаря в комендатуре:

— Господин оберштурмфюрер, я…

— В чём дело, лейтенант? — пренебрежительно спросил Шольке, старательно держа маску. — Вам что-то не ясно?

— Извините, но… — замялся тот, снова посмотрев на приказ. — Тут нет печати и…

— Хотите позвонить фюреру и спросить почему он не соизволил поставить печать? — раздражённо усмехнулся Гюнтер, забирая у него бумагу. — Не возражаю! Если есть телефон то звоните прямо в имперскую канцелярию, думаю, фюреру будет очень интересно узнать фамилию того офицера который усомнился в его распоряжении. Я очень добр, лейтенант, и могу дать вам возможность поговорить с нашим фюрером, если вы этого хотите, вот только не уверен что после этого разговора вы останетесь в своём нынешнем звании… Или вообще на свободе. Потому что в приказе ясно сказано что я имею полное право арестовать вас в случае неподчинения. Так что, Топфер, вы по-прежнему хотите услышать голос фюрера или, наконец, возьмёте себя в руки и начнёте выполнять приказ так как положено дисциплинированному офицеру?

Сейчас для него решалось всё. Если наглость и решительность Гюнтера сломят сомнения Топфера то всё станет намного легче. Тот перейдёт под его командование и станет останавливать те колонны которые будут нужны Шольке в самом ближайшем будущем. А вот если лейтенант упрётся и потребует лично связаться с Берлином… тогда будет плохо.

Он вспомнил момент из фильма «Операция Валькирия» где Штауффенберг, после взрыва в Ставке фюрера, был остановлен на выезде и, играя на психологии младшего по званию офицера КПП, сделал вид что позвонил Гитлеру чтобы тот сам уточнил может ли полковник немедленно покинуть место взрыва. В фильме всё у него получилось, офицер не осмелился сомневаться в словах Штауфенберга, прикрывшегося именем фюрера, и выпустил его наружу… Что сделает лейтенант?

Тот взволнованно снял свою фуражку, зачем-то оглянулся вокруг, посмотрел на Шольке шальными глазами… и снова надел фуражку. А потом ответил чуть подрагивающим голосом:

— Я готов выполнить всё что прикажет фюрер! Жду ваших распоряжений, господин оберштурмфюрер!

— Я рад что вы приняли правильное решение, лейтенант! — невозмутимо кивнул Гюнтер с самым естественным видом. — Мне не хотелось бы ломать вам карьеру и сажать под арест. Сейчас поступаете под моё командование и будете останавливать те части которые я скажу! Приказ понятен?

— Так точно, господин оберштурмфюрер! — гаркнул Топфер, вытягиваясь перед ним намного почтительнее чем раньше. Видимо, решил что сомнения, в данном случае, неуместны и, как настоящий дисциплинированный немецкий офицер, подчинился приказу вышестоящего. В самом деле, зачем рисковать своей только начавшейся армейской карьерой сомневаясь в приказе самого Гитлера, даже если он без печати? Мало ли по какой причине фюрер её не поставил? В крайнем случае, если что не так, виновен будет этот эсэсовец а он, лейтенант Топфер, просто выполнял приказ…

Теперь, когда фельджандармы стали его новыми подчинёнными, Гюнтер подошёл к обочине дороги и стал ждать следующую колонну, первые грузовики которой уже показались вдали, выехав из-за поворота. Через несколько минут, когда головной грузовик начал подъезжать к посту, Шольке приказал лейтенанту остановить машину, узнать место назначения и груз.

Тот поднял вверх палочку с красным кругом наверху и властно потребовал остановиться. В кабине, как разглядел Гюнтер, рядом с водителем сидел какой-то офицер, судя по фуражке. Топфер подошёл к нему, козырнул, проверил документы, поговорил немного и быстро вернулся к Шольке.

— Колонна снабжения 10-й танковой дивизии, господин оберштурмфюрер! — начал докладывать он. — Следуют в район Бульзикура, везут снаряды для танков, патроны для пулемётов и запчасти для ремонта. Старший колонны обер-лейтенант Бааде.

Гюнтер задумался. Танков у него нет, снаряды без надобности, а вот патроны… Пожалуй, несколько ящиков можно урвать у танкистов, дивизия не обеднеет. И направился к кабине грузовика…

— Здравствуйте, господин обер-лейтенант! — вежливо поприветствовал он старшего колонны. И добавил, как само собой разумеющееся: — Сгрузите мне десять тысяч патронов в пулемётных лентах, согласно вот этому приказу, и можете ехать дальше. Уверен, ребята Быстроходного Гейнца ждут не дождутся ваш груз.

— Что⁈ — воскликнул Бааде, небольшого роста офицер с глазами навыкате и голубым кантом снабженца на погонах. — По какому праву… — начал, было, он возмущаться но могущественная бумага, бесцеремонно всунутая ему в руки, сделала своё дело. Хмуро посмотрев на Гюнтера и Топфера, стоящего рядом, снабженец позвал двух подчинённых, едущих в кузове и распорядился сгрузить нужное количество боеприпасов. Но при этом, попросил написать ему расписку кто, зачем, и почему приказал ему это сделать. Шольке не возражал и великодушно написал то что требовалось обер-лейтенанту для прикрытия своей задницы. В конце концов, после того что Гюнтер уже сделал это было пустяком. Поблагодарив Бааде он отпустил его и скоро снабженцы углубились в город, продолжая свой путь. Так и пошло…

Через минут пятнадцать на запад проехала колонна медицинских грузовиков, навеяв ему мысли о Лауре. Конечно, у него мелькнула мысль реквизировать часть медикаментов или санитаров на будущее но во всех грузовиках их было всего несколько человек, кроме самих водителей да и было стыдно грабить медиков, уменьшая шансы на жизнь тех кого они будут лечить на западе. Так что останавливать их Гюнтер не стал.

Потом перед ним оказались две повозки с ветеринарным имуществом и тоже проследовали без остановки. Коней у Шольке не было а значит пусть едут дальше. Та же участь постигла и «Опель-Блитц» с шинелями, шлемами, сапогами и ремнями, который мчался во весь дух, хлопая задним тентом. Короткая остановка, проверка документов, поднятие полосатого шлагбаума и лихач-ефрейтор снова вдавил педаль газа…

Ещё одна маленькая колонна из трёх грузовиков возглавляемая аж целым капитаном с чёрными петлицами пионера, т.е. сапёрных войск.

— … Куда следуете, господин гауптман? И какой груз везёте? — осведомился Шольке, после того как лейтенант фельджандармерии остановил машины.

— В Роккиньи, господин оберштурмфюрер… — пробурчал тот, вытаскивая из кармана свои документы и путевой лист. — А в чём дело? Почему спрашиваете? — с оттенком недовольства поинтересовался он.

— Так… — Шольке просмотрел документы на груз. — Сапёрное имущество? Мины? Отлично! Хм… только противопехотные? Печально… Что ж, господин гауптман, ознакомьтесь с этим приказом и велите своим людям немедленно переложить все мины в один грузовик. Потом, после того как отвезут груз в нужное место, я их отпущу и они догонят вас.

Тот быстро прочитал бумагу но не похоже что она произвела на него впечатление.

— Что за самоуправство, господин обер-лейтенант войск СС⁈ — перевёл его звание на армейский лад раздражённый офицер, рывком распахивая дверцу и вылезая из кабины. Почти под пятьдесят лет, с квадратным, чисто выбритым подбородком и прищуренными стальными глазами. — Отставить! Я не собираюсь вам ничего сгружать! Этот листок я и сам могу напечатать! В жизни не поверю что фюрер назначил бы вас своим порученцем!

Гюнтер не колебался. Он знал что рано или поздно такая ситуация всё равно произойдёт и был готов к этому. Не этот так другой офицер не поверил бы и попытался оспорить его полномочия. И если это допустить то у лейтенанта Топфера зародятся подозрения в истинности приказа Гитлера а там недалеко и до попытки бунта и ареста самозванца. Никак нельзя такого позволить!

Привычное движение и его пистолет, мгновенно вынутый из кобуры, смотрит прямо в лицо офицеру-сапёру.

— Мне жаль, господин гауптман, но я настаиваю! — его голос словно лязгнул. Глаза Шольке встретились с таким же уверенным взглядом капитана и никто ни опустил взора. К чести сапёра пистолет, направленный ему в лоб, не заставил его испугаться. Или же он отлично владел собой. — Если вы не подчинитесь приказу то я арестую вас! А в случае сопротивления выстрелю без всяких колебаний! Ваше решение?

На дороге повисло напряжённое молчание. Лейтенант Топфер, как и его солдаты, стояли не шевелясь, переводя взгляды с Шольке на гауптмана. То же самое сделал водитель грузовика и несколько сапёров, высыпавших из кузовов.

— Вы понимаете что делаете? Зачем вам мои мины? — нарушил молчание гауптман, не спуская глаз с лица Гюнтера. На пистолет он по-прежнему не обращал внимания. Видимо, явно обстрелянный офицер, бывал под огнём и теперь не пасовал перед возможной смертью.

— Отлично понимаю! И, если потребуется, сделаю то что должен! — сказал Шольке, продолжая бороться взглядом с оппонентом. — Что же касается мин… Я не обязан вам отвечать но это не тайна. У меня приказ от фюрера — любыми средствами укрепить оборону городов Вадленкур и Седан, так как в самое ближайшее время крупные силы французов постараются захватить их и перерезать пути снабжения наших войск. Уверен, вы понимаете к чему это может привести. К сожалению, у меня почти нет средств чтобы это осуществить и поэтому, с помощью фюрера, я сделаю всё чтобы исправить ситуацию и заставить противника держаться подальше от моих позиций. И если для этого потребуется реквизировать весь ваш груз и вас самих… или даже вышибить вам мозги, в случае сопротивления… Значит так оно и будет!

Лицо старого сапёра так и осталось спокойным. Неизвестно о чём он думал и какие мысли бродили в его голове. Но когда Шольке уже хотел приказать лейтенанту Топферу арестовать его, гауптман снова заговорил.

— Лейтенант Херманн! — гаркнул он, наконец, отведя взгляд от Гюнтера. И когда тот торопливо подошёл от второго грузовика, то и дело косясь на пистолет у лица своего начальника, распорядился: — Весь запас «S-Mine» перегрузить в ваш грузовик и следовать туда куда прикажет оберштурмфюрер! Потом, не задерживаясь ни на минуту, сразу догонять нас! Дорогу вы знаете. Всё ясно?

— Так точно, господин гауптман! — козырнул Херманн и тут же побежал обратно, выкрикивая на ходу команду своим людям. Капитан же скупо улыбнулся и открыл дверцу кабины, наблюдая как пистолет Гюнтера вернулся в кобуру.

— Господин оберштурмфюрер, вы очень далеко пойдёте с такой уверенностью в себе… — усмехнулся он, усевшись на своё место. — Конечно, если до этого не свернёте себе шею.

— Благодарю за комплимент, господин гауптман! — ответно усмехнулся Шольке. Этот офицер-сапёр, несмотря на смертельно опасную обстановку, которая сложилась пару минут назад, ему понравился. Настоящий солдат! — Что поделать, нестандартные ситуации порой требуют таких же решений!

Тот ничего не ответил, подождал когда из его кузова перегрузят мины, и коротко кивнул своему водителю, подав команду трогаться. Мотор «Опеля» взревел, под капотом что-то заскрежетало, и грузовик дёрнулся вперёд, сразу набрав хорошую скорость. Похоже, водитель явно хотел оказаться как можно дальше от сумасшедшего офицера СС, едва не пристрелившего его начальника. И Гюнтер его не винил…

— Я уж думал придётся стрелять… — тихо проговорил Топфер когда два грузовика уехали, оставив на месте третий вместе с лейтенантом Херманном.

— Не думаю что до этого бы дошло! — пожал плечами Гюнтер, собираясь идти к грузовику чтобы дать более подробные указания куда отвезти мины. — Этот гауптман произвёл на меня впечатление умного офицера… А что касается его реакции на мой приказ… Возможно, на его месте я поступил бы так же!

И, увидев удивлённое лицо фельджандарма, усмехнулся, направляясь к стоявшему у машины лейтенанту Херманну. Эх, где же так нужные ему противотанковые орудия или танки⁈..