Человек-Эхо

Глава 106

Четверг, 25 ноября

Она готовила на двадцать персон. как и на многих итальянских мероприятиях в честь дня благодарения, ужин начался с полноценного блюда из пасты. На этот раз Джессика и ее отец приготовили свежие равиоли по рецепту бабушки Джессики - начинку из нежного и пикантного сочетания говядины, свинины и телятины.

Впервые Софи помогала подавать.

К шести часам мужчины растянулись по гостиной и громко храпели. Традиция требовала, чтобы они проснулись к половине седьмого и были готовы принять участие во Втором раунде.

В десять минут седьмого Джессика открыла входную дверь. Южная Филадельфия была полна праздника. Она посмотрела налево и направо, но не увидела машины Бирна. Она хотела позвонить ему, но остановила себя. У него было постоянное приглашение каждый год, и в этом году он сказал "возможно". У Кевина Бирна, когда дело касалось подобных событий, "может быть" обычно означало "нет". Но все же.

Джессика уже собиралась закрыть дверь, когда посмотрела вниз. Там, на ступеньках крыльца, лежал маленький белый сверток. Она подняла его, закрыла дверь и пошла на кухню. Она разрезала скотч ножом. Внутри был моток пряжи. Зеленая пряжа. Когда Джессика извлекла его на свет, она увидела, что пряжа того же оттенка, что и свитер странной вязки, в котором Кевин Бирн в последнее время ходил по "Круглому дому", свитер, по его словам, который связала для него бабушка Лины Ласкарис, Анна.

Джессика проверила свою семью. Мужчины все еще были в коме, вызванной индейкой и кьянти; женщины мыли посуду и тайком ходили за сигаретами на задний двор. Затем Джессика поднялась наверх, в спальню, и закрыла за собой дверь.

Она размотала пряжу, зачесала назад волосы, собрала их. Она взяла пряжу, завязала волосы в хвост, посмотрелась в зеркало на туалетном столике. Осень уже давно вернула себе блеск, дарованный летом. Она отвернулась в сторону, и на мгновение ей вспомнилось, как ее мать завязывала ей волосы зеленой пряжей в ее первый день в школе. Сколько молодости было в то время в мире, каким полным энергии он был.

Ей не помешало бы по кусочку каждого из них.

Как новоиспеченной матери двухлетнего мальчика, Джессике понадобится вся жизненная сила, на которую она только способна. Газеты пришли неделей ранее, и в этот момент Карлос Бальзано был внизу, очаровывая всю семью.

Джессика в последний раз посмотрела на пряжу в своих волосах. В некотором смысле она была ничуть не хуже оригинала.

Нет, подумала она, выключая свет и спускаясь по ступенькам. В некотором смысле это было даже лучше.

Эпилог

За каждым светом стоит тень. За каждым звуком - тишина. В этой огромной комнате тишина была полной. Учитывая, что в Verizon Center было почти две с половиной тысячи человек, это было тем более глубоко.

Последняя нота Sinfonia Concertante разнеслась по залу, и начались аплодисменты.

Когда дирижер повернулся к публике, Бирн увидел, что люди обращают внимание на Кристу-Мари, услышал их перешептывания. Несколькими неделями ранее эта история получила широкую огласку, рассказав о невиновности Кристы-Мари в убийстве Габриэля Торна. Бирн и представить себе не мог, сколько мужества потребовалось Кристе-Мари, чтобы прийти в это место в такую ночь.

Вскоре со сцены раздались аплодисменты, адресованные женщине в десятом ряду. Мягкий свет софитов осветил их. Дирижер подошел к рампе и поклонился. Оркестр поднялся на ноги.

Бирн не знал, сколько времени им осталось быть вместе, но он знал, что будет с Кристой-Мари до конца. Более того, ему было интересно, как это прозвучало для нее. Он задавался вопросом, звучит ли это так же, означает ли это то, что означало двадцать лет назад, когда она была самой яркой звездой на небесах.

Кевин Бирн взял Кристу-Мари за руку и держал ее, пока нарастали аплодисменты, звук которых эхом разносился по глубоким пропастям памяти, по обширному и милосердному ландшафту времени.