Человек-Эхо

Глава 51

Честнат-Хилл был богатым районом в северо-западной части Филадельфии, первоначально входившим в состав немецкого городка, заложенного Фрэнсисом Даниэлем Пасториусом. В этом районе, одном из первых "железнодорожных пригородов", располагалось большое разнообразие резиденций девятнадцатого и начала двадцатого века, спроектированных многими из самых известных архитекторов Филадельфии.

Перед отъездом из Сентер-Сити Бирн позвонил заранее, чтобы договориться о времени встречи с Кристой-Мари. Его направили к адвокату Кристы-Мари, человеку по имени Бенджамин Куртин. Поначалу Кертин неохотно договорился встретиться с Бирном в поместье в час дня.

Когда Бирн свернул на Сент-Эндрюс-роуд, он увидел дом во второй раз в жизни. Он не возвращался сюда с ночи убийства.

Это было массивное, раскидистое здание в стиле тюдор с круглой подъездной дорожкой, выложенной булыжником, и большим остроконечным входом. Справа, частично скрытая деревьями, находилась конюшня рядом с парой теннисных кортов. Участок окружал высокий забор из кованого железа.

Бирн припарковал свой фургон и, хотя на нем был его лучший костюм, внезапно почувствовал себя недостаточно одетым. Он также понял, что все это время задерживал дыхание. Он вышел из машины, поправил галстук, разгладил пальто спереди и позвонил. Несколько мгновений спустя дверь открыла женщина лет шестидесяти. Бирн представился, и женщина провела его через высокий сводчатый дверной проем. Впереди была резная винтовая лестница из красного дерева; справа были толстые рифленые колонны, ведущие в официальную столовую. Слева была большая комната с видом на бассейн и ухоженный сад за ним. Каблуки Бирна отдавались эхом в огромном пространстве. Женщина взяла у него пальто и провела в кабинет рядом с огромным фойе.

Комната была обшита темными панелями, тесная, с парой больших встроенных книжных шкафов и сводчатым потолком с открытыми стропилами. В камине горел огонь. Каминная полка была уставлена сосновыми шишками и другими осенними украшениями. Над камином висел большой портрет Кристы-Мари. На картине она сидела в бархатном кресле. Должно быть, это было написано примерно в то время, когда Бирн встретил ее, той темной ночью 1990 года.

Через несколько мгновений дверь открылась, и вошел мужчина.

Бенджамину Куртину было чуть за пятьдесят. У него были густые седые волосы, зачесанные назад, волевой подбородок. Его костюм был сшит безукоризненно и вполне мог стоить столько, сколько Бирн зарабатывал за месяц. Кертин был, вероятно, фунтов на двадцать тяжелее, чем выглядел.

Бирн представился. Он не предъявил своего удостоверения личности. Он не был там ни в каком официальном качестве. Пока нет.

"Приятно познакомиться с вами, детектив", - сказал Кертин, возможно, чтобы напомнить Бирну, чем он зарабатывал на жизнь. У Кертина был южный акцент. Бирн назвал его деньгами Миссисипи.

"И вы, советник".

Вот так, подумал Бирн. Каждый знает свою работу.

"Лиам все еще следит за порядком там, внизу?"

"Там, внизу", - подумал Бирн. В устах Кертина это звучало как "в захолустье". Он имел в виду судью Лиама Макмануса, который, как все знали, собирался баллотироваться в Верховный суд Филадельфии через год.

"Нам повезло, что он у нас есть", - сказал Бирн. "Ходят слухи, что он пробудет там недолго. Следующее, что вы узнаете, это то, что он будет жить в Честнат-Хилл".

Кертин улыбнулся. Но Бирн знал, что это была его профессиональная улыбка, в которой не было ни капли теплоты. Адвокат указал на стул по другую сторону стола. Оба мужчины сели.

- Шарлотта может принести тебе что-нибудь? Кофе? Чай?

"Я в порядке, спасибо".

Кертин кивнул. Дверь за Бирном закрылась.

"Итак, что привело вас сюда, чтобы навестить мисс Шенбург, детектив?"

"Боюсь, я не могу вдаваться во что-то слишком конкретное, но я скажу, что у нее может быть информация о открытом расследовании, проводимом полицейским управлением Филадельфии ".

Кертин выглядел слегка удивленным. - Я заинтригован.

"Как же так?"

"Ну, как, я уверен, вы знаете, мисс Шенбург больше не ведет публичной жизни. Она ни в коем случае не затворница, но, как я уверен, вы можете оценить, она не вращается ни в одном из социальных кругов, к которым когда-то принадлежала.'

"Я понимаю".

"У нее здесь почти постоянное общение, поэтому, боюсь, я не понимаю, как она может быть замешана в том, что недавно произошло в Филадельфии ".

"Это то, что я здесь, чтобы выяснить, мистер Кертин. Но у меня есть несколько вопросов, прежде чем я встречусь с ней".

"Ее подозревают в преступлении?"

"Нет", - сказал Бирн. "Ни в коем случае".

Кертин встал, подошел к окну, выглянул наружу. Он продолжал говорить, не оборачиваясь. "Я должен сказать вам, что за те несколько лет, что она вышла из тюрьмы, поступило не менее сотни просьб об интервью с ней. Она по-прежнему является объектом восхищения не только людей из мира классической музыки, но и самых низменных обитателей бульварного мира.'

"Я здесь не для того, чтобы писать что-то для Enquirer", - сказал Бирн.

Кертин снова улыбнулся. Привычно, невесело, механически. - Я понимаю. Я хочу сказать, что все эти просьбы были представлены Кристе-Мари, и она категорически отклонила их все.

"Она связалась со мной, мистер Кертин".

Бирн увидел, как напряглись плечи Кертина. Похоже, он этого не знал. - Конечно.

"Мне нужно задать ей несколько вопросов, и я хочу знать, каково ее общее психическое состояние. Она в сознании?"

"Большую часть времени - да".

"Я не совсем уверен, что это значит".

"Это означает, что большую часть времени она рациональна и полностью работоспособна. У нее действительно не было бы никаких проблем с тем, чтобы жить самостоятельно, но она предпочитает, чтобы в помещении постоянно работала психиатрическая медсестра ".

Бирн кивнул, но промолчал.

Кертин медленно вернулся к столу, опустился в роскошное кожаное кресло. Он положил руки на стол, наклонился вперед.

У Кристы-Мари была тяжелая жизнь, детектив. Со стороны можно подумать, что она вела гламурную и привилегированную жизнь, и вплоть до этого инцидента она действительно наслаждалась многими наградами своего таланта и успеха. Но после той ночи, после допросов и последующего распределения, после восемнадцати месяцев, проведенных в Конвент-Хилл, после заключения в Манси, она...

Слова вылетели, как ракета "Скад". - Прошу прощения?

Кертин остановился и посмотрел на Бирна.

- Вы сказали, Конвент-Хилл? - Спросил Бирн.

"Да".

Психиатрическое учреждение Конвент-Хилл было крупной государственной психиатрической больницей в центральной Пенсильвании. Оно было закрыто из-за подозрений в начале 1990-х годов после почти ста лет работы.

"Когда Криста-Мари была в Конвент-Хилл?"

"Она была там с момента вынесения приговора и до закрытия заведения в 1992 году".

"Почему ее отправили туда?"

"Она настояла на этом".

У Бирна закружилась голова. - Вы хотите сказать, что Криста-Мари настояла на том, чтобы ее отправили в Конвент-Хилл? Это был ее выбор?

"Да. Как ее адвокат, я, конечно, боролся против этого. Но она наняла другую фирму и добилась этого".

- И вы говорите, она пробыла там восемнадцать месяцев?

"Да. Оттуда она отправилась к Манси".

Бирн понятия не имел, что Криста-Мари провела некоторое время в самой известной жестокостью психиатрической клинике к востоку от Чикаго.

Пока Бирн переваривал эту новость, в комнату вошла женщина. Ей было около сорока, на ней был элегантный темно-синий костюм и белая блузка.

"Детектив, это Адель Хэнкок", - сказал Куртин. "Она медсестра Кристы-Мари".

Бирн встал. Они пожали друг другу руки.

Адель Хэнкок была подтянутой и спортивной, у нее было тело бегуньи, коротко подстриженные седые волосы.

"Мисс Шенбург сейчас примет вас", - сказала женщина.

Кертин встал, схватил пальто, портфель. Он обошел стол и протянул Бирну визитную карточку из льна. "Если я могу еще что-нибудь для вас сделать, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните мне".

"Я ценю ваше время, сэр".

"И передай Лиаму мои наилучшие пожелания".

Конечно, подумал Бирн. На следующем матче по керлингу.

Бенджамин Кертин кивнул Адель Хэнкок и удалился.

Бирна провели по длинному, обшитому темными панелями коридору мимо комнаты, в которой стоял рояль. В тот вечер, двадцать лет назад, он не посещал это крыло дома.

"Есть ли что-нибудь, что я должен знать, прежде чем встречусь с ней?" - спросил Бирн.

"Нет", - сказал Хэнкок. "Но я могу сказать вам, что после вашего звонка она больше ни о чем не говорила".

Когда они дошли до конца коридора, женщина остановилась и указала на комнату в конце. Бирн вошел внутрь. Это было что-то вроде солярия, восьмиугольная комната со стенами из запотевшего стекла. Там были десятки огромных тропических растений. Из невидимых динамиков лилась музыка.

Ты нашел их? Лев, петух и лебедь?

"Привет, детектив".

Бирн повернулся на звук голоса. И впервые за двадцать лет увидел Кристу-Мари Шенбург.