Человек-Эхо

Глава 21

Сначала это приглушенный звук, похожий на вой раненого животного. Я слышу его, как только переступаю порог комнаты. Вскоре он становится кристально чистым.

Я пробуду здесь недолго. У меня много дел. Может, я и плохой картрайт, но моя маркиза ждет.

Я не один в этой комнате. Здесь есть и другие. Все мы - часть чего-то, частицы целого. Они разговаривают со мной, друг с другом, но я их не слышу. Я слышу, что произошло здесь много лет назад.

Я стою в углу, закрываю глаза. Сцена разворачивается, как театральная постановка, рассматриваемая через матовое стекло, две фигуры, навсегда увязшие в темной и ужасной виньетке.

Она застенчивая девочка, ей не больше одиннадцати. У нее длинные светлые волосы, заплетенные в косу.

"Кто ты? Ты друг моей мамы?"

"Да. Мы старые друзья".

"Тебе не следовало быть здесь".

"Все в порядке. Мне нравится твое платье. Оно очень красивое".

"Спасибо тебе".

"У меня есть платье покрасивее. Сшитое специально для тебя".

"Для меня?"

"О да. Это твой любимый цвет".

"Синий"?

"Очень красивый синий".

"Могу я это увидеть?"

"Вовремя".

"Откуда ты знаешь мою маму?"

"Мы работаем вместе".

"Моя мама больше не работает".

"Это было раньше. Давным-давно".

"Хорошо".

"Ты знаешь историю Евы?"

"Ева?"

"Да. Ева в Эдемском саду. Ева, которая соблазнилась яблоком".

Клинок, вынимаемый из ножен, скрип потертой кожи, стук маленького сердечка, бьющегося в страхе: "Я больше не хочу, чтобы ты был здесь".

"Я не причиню тебе вреда".

"Я хочу, чтобы вы ушли, мистер".

"Разве ты не хочешь свое красивое новое платье?"

"Нет".

Лезвие поблескивает в ярком послеполуденном солнечном свете. - Я собираюсь забрать свою сестру. Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел.

Лезвие взмахивает и взмывает высоко в воздух "Ева".

Соседи говорят, что в тот день они слышали чей-то крик, неземной вопль, от которого кровь застыла у них в жилах.

Я тоже это слышу.

Это звук, зародившийся тысячу тысячелетий назад, красный ветер, который дул сквозь века, находя трещины в мире, ветерок, который превратился в воющий сирокко здесь, в душе убийцы, в гноящемся сердце комнаты 1208.