Человек-Эхо

Глава 71

Массивные каменные здания возвышались на вершине холма, как огромные хищные птицы. Центральное строение, примерно в пять этажей высотой и сто футов шириной, по обоим концам переходило в пару огромных крыльев, на каждом из которых возвышался ряд башен, устремляющихся высоко в утреннее небо.

Территория вокруг комплекса, когда-то прекрасно ухоженная, на которой росли восточный болиголов, Красная сосна и самшитовая бузина, была распахана десятилетиями ранее. Теперь деревья и кустарники были измучены и поражены болезнями, опустошены ветром и молниями. Когда-то впечатляющий арочный каменный мост через рукотворный ручей, окружавший территорию, давным-давно разрушился.

В 1891 году архиепископия разрешила построить монастырь на вершине холма, примерно в сорока милях к северо-западу от Филадельфии, основав его. Главное здание было завершено в 1893 году, и в нем проживали более четырех десятков сестер. В дополнение к овощам, выращиваемым на близлежащих пятнадцати акрах сельскохозяйственных угодий, и зерну для домашнего хлеба, выпекаемого в каменных печах, плодородная земля вокруг объекта обеспечивала продовольствием приюты в округах Монтгомери, Бакс и Беркс. Ежевичные консервы The sisters получили награды по всему штату.

В 1907 году четыре сестры повесились на балке колокольни. У церкви возникли проблемы с привлечением послушниц в женский монастырь, и она продала здания и имущество Содружеству Пенсильвании.

Пять лет спустя, когда к первоначальному зданию пристроили четыре новых крыла, включая двухъярусные лекционные залы, пару залов для вскрытия трупов, ультрасовременную хирургическую и неконфессиональную часовню, встроенную в одну из яблоневых рощ, психиатрическая лечебница Конвент-Хилл открыла свои двери. Благодаря двум сотням коек, обширной территории и опытному персоналу больница вскоре завоевала репутацию самой современной больницы на востоке Соединенных Штатов.

В дополнение к своему основному назначению – лечению и реабилитации эмоционально неуравновешенных – учреждение имело охраняемое крыло, обслуживаемое и укомплектованное персоналом Департамента исправительных учреждений Штата Пенсильвания. В его двадцати кроватях спали одни из самых отъявленных преступников начала двадцатого века.

К началу 1950-х финансирование объекта начало иссякать. Персонал был уволен, здания не обслуживались, оборудование устарело и пришло в негодность. Ходили слухи о нечеловеческих условиях в Конвент-Хилл. В 1970-х годах был снят документальный фильм, показывающий плачевные и отвратительные условия. Последовало общественное и политическое возмущение, в казну был вкачан миллион долларов.

К 1980 году Конвент-Хилл снова был забыт. Распространилось еще больше сплетен о коррупции, равно как и рассказов о неисчислимых ужасах. Но общественность может так долго возмущаться чем-либо.

Конвент-Хилл закрылся навсегда в 1992 году, а его обитатели и пациенты были переведены в другие государственные психиатрические учреждения, а также в исправительные учреждения по всему Нью-Йорку и Пенсильвании.

В течение следующих восемнадцати лет территория была завещана стихиям, вандалам, охотникам за привидениями и изгоям. Было предпринято несколько попыток обезопасить объект, но с его площадью почти в двести акров и множеством точек въезда, большая часть которых окружена лесом, это было невозможно.

На каменной стене рядом с извилистой дорогой, ведущей ко входу, все еще висела табличка. Когда Кевин Бирн и Криста-Мари Шенбург приблизились, Бирн заметил, что кто-то изменил вывеску, закрасив ее и изменив формулировку сообщения. Больше не объявлялось о входе в то, что когда-то было ультрасовременным психиатрическим учреждением, местом исцеления и реабилитации, местом безмятежности и умиротворения.

Теперь объявлено о входе в место под названием Каторжный ад.

Пока они ехали по извилистой дороге, ведущей к главным зданиям, опустился тонкий туман. Окружающие леса были окутаны жемчужно-серой дымкой.

Бирн задумался о том, что он делает. Он знал, что часы тикают, что он нужен в городе, но он также верил, что ответы на многие его вопросы – прошлые и настоящие – заперты в голове Кристы-Мари.

"Ты вернешься на Хэллоуин?" - спросила она. "Я хочу показать тебе особенное место в стране. Давай сделаем из этого день. Нам будет так весело".

Особое место.

Криста-Мари хотела, чтобы он пришел сюда не просто так.

Бирн знал, что должен рискнуть.

Как только они поднялись на вершину холма, земля выровнялась, но фасады зданий все еще были несколько скрыты соснами, вечнозелеными растениями и голыми кленами. Дорожки были заштрихованы гниющими ветками, покрытыми опавшей хвоей. Арочный вход обрамляли два массивных ряда окон в палладианском стиле. На крыше был главный купол с двумя сторожевыми башнями поменьше.

Припарковывая фургон, Бирн услышал пение жаворонков, возвещавшее о надвигающейся буре. Начал усиливаться ветер. Казалось, что он заключил каменные здания в ледяные объятия, заключив в них множество ужасов.

Бирн вышел из машины, открыл Кристе-Мари дверцу. Она протянула ему свою изящную руку. Они поднялись по крошащимся ступенькам.

Две огромные дубовые двери были заперты на больших ржавых петлях.

На протяжении многих лет двери были помечены эпитетами, просьбами, признаниями, опровержениями. Справа от входа была надпись, вырезанная в выветрившемся камне.

Криста-Мари обернулась, на ее лице появилось оживленное выражение.

"Сфотографируй меня", - попросила она. Она пригладила волосы, поправила шелковый шарф на шее. В бледном утреннем свете она выглядела прекрасно.

Фотографировать было последним, что Бирн ожидал сделать. Он достал свой мобильный телефон, открыл его, поставил Кристу-Мари в дверном проеме и щелкнул.

Мгновение спустя он убрал телефон в карман, уперся плечом в одну из огромных дверей и распахнул ее. Холодный ветерок ворвался в атриум, принеся с собой многолетнюю плесень и разложение.

Вместе они переступили порог, в прошлое Кристы-Марии Шенбург, в адские пределы Конвент-Хилл.