Человек-Эхо

Глава 16

Сразу после десяти часов Джессике и Бирну позвонили из офиса судмедэксперта. Вскрытие Кеннета Бекмана было назначено на девять часов утра, но в сообщении Тома Вейрича говорилось, что он хотел, чтобы детективы кое-что увидели, прежде чем врач приступит к разрезу.

По дороге в кабинет судмедэксперта Джессика позвонила в Департамент социальных служб. Ей сказали, что Карлос проспал всю ночь – впервые за две недели - и был на ногах, чтобы поиграть. Джессика повесила трубку, вновь охваченная чувством паралича, ощущением, что, если она не предпримет никаких действий, Карлос ускользнет в систему. Она хотела обсудить усыновление с Винсентом, но из-за предстоящего переезда и всего стресса, связанного с этим, она не видела возможности.

Может быть, она поднимет этот вопрос сегодня вечером, подумала она. Может быть, она смягчит Винсента ночью пьяного секса с разбитием ламп.

Офис судмедэксперта Филадельфии располагался на Юниверсити-авеню. В компетенцию управления, помимо прочего, входило расследование и определение причины всех внезапных насильственных смертей в округе Филадельфия, включая убийства, самоубийства, несчастные случаи и смерти, связанные с наркотиками.

В последние годы MEO ежегодно расследовало в среднем шесть тысяч случаев смерти, из которых почти пятьдесят процентов требовали посмертного обследования. Другие функции MEO включали в себя положительную идентификацию, подготовку отчетов о вскрытии и показаний экспертов в суде, а также оказание помощи членам семьи в горе.

Пока Джессика и Бирн ждали в приемной рядом с кабинетом аутопсии, им пели серенаду постоянные насекомые, благодаря большому прямоугольному синему фонарику на стене. Непрерывное жужжание насекомых, в основном мясных мух, поджариваемых во вспышке, сводило с ума.

Джессика проверила расписание на стене. Оно включало вскрытия, проведенные на прошлой неделе. К ним подошел Том Вейрич.

"Я не понимаю, Том", - сказала Джессика. "Здесь двенадцать вскрытий и только одиннадцать имен".

"Тебе лучше не знать", - сказал Вейрич.

"Видишь, теперь я должна знать", - сказала Джессика. "Это моя природная любознательность".

Вейрих провел рукой по подбородку. Джессика заметила, что он порезался не менее четырех раз во время бритья этим утром. - Ты уверен? - спросил я.

"Подай это на стол".

"Ладно, на прошлой неделе нам позвонил Пенн. Кажется, кто-то бросил внутренний орган на ступеньки Таненбаум-холла".

Зал Николь Э. Таненбаум находился в кампусе Пенсильванского университета и содержал, среди прочего, Юридическую библиотеку Биддла.

"Кто-то разбросал части тела?"

Вейрих кивнул. - Что за мир, а?

"Что за город".

"Нам все равно пришлось обращаться с ним как с обычными останками неизвестного. Мы провели все наши стандартные патологоанатомические тесты, сделали стандартный разрез ".

"Я все еще не понимаю, почему на листке нет имени. Это потому, что вы не смогли идентифицировать останки?" Спросила Джессика.

"И да, и нет".

"Том".

"Это был коровий желудок".

Джессика посмотрела на Бирна. Бирн улыбнулся и покачал головой.

"Один вопрос", - сказала Джессика.

"Конечно".

"Это все еще Джон Доу или теперь Элси Доу?"

"Смейся над этим", - сказал Вейрич. "Из-за этой работы оба моих ребенка прошли через Вилланову".

Джессика подняла обе руки в знак капитуляции.

"Я должен тебе кое-что показать", - сказал Вейрих.

Он вкатил тело в центр приемной комнаты.

Тело Кеннета Арнольда Бекмана лежало на сверкающем столе из нержавеющей стали лицом вверх, прикрытое чуть ниже груди простыней.

Вейрих направил верхний свет на правую руку жертвы. Он надел перчатку и осторожно отогнул пальцы.

"Я хотел, чтобы ты это увидел", - сказал он.

Там, на подушечке указательного пальца правой руки, был небольшой рисунок размером примерно полдюйма на один дюйм.

"Что это?" - спросила Джессика.

"Это татуировка, хотите верьте, хотите нет".

"У него на пальце?"

"У него на пальце", - сказал Вейрич. "Когда они очистили его, чтобы снять отпечатки пальцев, они нашли это".

Джессика ругала себя за то, что не заметила этого на месте происшествия. Она надела очки, присмотрелась повнимательнее. Это было похоже на сильно стилизованный рисунок льва. Цвета были яркими и первичными, контуры плотными, общий эффект мало чем отличался от иллюстрации в детской книжке-раскраске.

"Я читала досье этого парня", - сказала Джессика. "Он не показался мне похожим на карикатуриста".

"Для этого нужны все типы чернил", - сказал Вейрих. "Я взял образец и отправил его в лабораторию. Они должны быть в состоянии довольно скоро назвать нам тип чернил".

- Вы взяли образец? - спросила Джессика. - Образец кожи?

"Это не обычная татуировка. Это временная татуировка".

Джессика посмотрела еще раз. На таком расстоянии и с искусством рисования на коже такого размера она действительно не могла заметить разницы.

Вейрих протянул ей большую лупу. Джессика снова посмотрела на изображение льва. Чернила и их насыщенный цвет резко контрастировали с выщелоченной кровью бледностью кожи мертвеца.

"Оно ведь еще не высохло, правда?"

"Нет", - сказал Вейрич. "Но он новый. Я бы сказал, что он пролежал там меньше семидесяти двух часов".

Когда Джессика была маленькой, она часто ходила в магазин в Южной Филадельфии и покупала маленькие татуировки, которые она могла наносить, просто намочив и прижимая их к коже. Обычно они смываются одним или двумя промываниями через разбрызгиватель или однократным погружением в бассейн.

"У него есть еще какие-нибудь татуировки?"

"Удивительно, но нет", - сказал Вейрич.

"Как ты думаешь, почему это имеет отношение к делу?"

Вейрих попросил Джессику осмотреть с помощью увеличительного стекла участок на левом плече жертвы. Джессика переместила стекло и увидела на нем небольшое пятно, размером не более четверти квадратного дюйма или около того. Оно было того же цвета, что и желтый на татуировке льва.

"Я думаю, это было сделано в одно и то же время", - сказал Вейрих. "Я думаю, исполнитель, возможно, нанес татуировку, а затем оставил это пятно, когда переворачивал тело".

Джессика присмотрелась повнимательнее, следов от гребней не было. Это не был отпечаток пальца, указывающий на то, что убийца мог носить перчатки.

"Это подводит нас к двум другим изображениям на теле", - сказал Вейрич. Он откинул простыню, обнажив участок чуть выше грудной клетки с правой стороны. Там были две безошибочно узнаваемые отметины, оставленные электрошоком, темно-фиолетовые синяки, похожие на укусы вампира.

"Его ударили электрошоком", - сказала Джессика.

Вейрих кивнул. Джессика прикинула план, связанный с этим убийством. Порез на лбу мужчины, размер колотой раны, бритье всего тела. Это, безусловно, избавило преступление от любого накала страстей. Это было холодно, обдуманно, просчитано.

- А как насчет бритья? - Спросила Джессика.

"Я думаю, это было сделано до смерти, без применения каких-либо смягчающих средств или крема для бритья". Вейрих указал на несколько участков, где кожа была глубоко поцарапана. "Я полагаю, что это было сделано быстро с помощью триммера для волос, в отличие от роторной бритвы, что означает, что ему пришлось нажимать немного сильнее. Тем не менее, он не все понял ".

Джессика делала заметки. Бирн просто слушал. Это была их обычная рутина в офисе судмедэксперта.

Затем Вейрих поднес стекло ко лбу жертвы. Он указал на боковую рваную рану вверху. В жестоком освещении это выглядело как смертельная рана, как будто убийца пытался оторвать Кеннету Бекману макушку.

"Это было сделано опасной бритвой или скальпелем", - сказал он. "Наш парень позаботился о том, чтобы не порезаться слишком глубоко. Здесь есть определенный уровень мастерства. Порез на правом ухе был далеко не таким чистым.'

Джессика посмотрела на ухо жертвы. Оно превратилось в шершавую коричневую массу. - Мы можем сказать, кто резал - правша или левша? - спросила она.

- Боюсь, не из-за этой раны. Если он правша, то, скорее всего, начал бы с левой стороны, а затем взял правую. Это было бы самым естественным движением. Но только в том случае, если он сидел верхом на теле. ' Вейрих склонился над трупом и имитировал движение проведения лезвием по лбу жертвы слева направо. "Теперь, если бы он был здесь ..." Вейрих переместился во главу стола, приблизив макушку жертвы к своей талии. "Он мог бы добиться того же результата, что и левша, проведя клинком справа налево".

"И это было сделано, когда жертва была еще жива?" - спросил Бирн.

"Да".

"Как ему удавалось держать его неподвижным?"

"С таким же успехом ты мог бы спросить". Вейрих указал на четыре области, где были небольшие синяки сливового цвета. По обе стороны от лба, чуть выше виска, были следы контактов круглой формы, диаметром около полудюйма. Также были следы по обе стороны нижней челюсти. "Его голова удерживалась на месте в этих четырех точках".

"С какой-то тисковой хваткой?" - спросил Бирн.

"Я полагаю, что это было немного изящнее. И намного дороже. Я думаю, это могло быть устройство, похожее на хирургический зажим. Всякий раз, когда проводится какая-либо черепно-мозговая операция, конечно, крайне важно, чтобы пациент был обездвижен. К счастью, в нашем кабинете такой проблемы нет. Наши пациенты, как правило, не слишком ерзают.'

"Как ты думаешь, у нашего мальчика есть какое-нибудь медицинское образование?"

"Могло быть".

Джессика изучила синяки, подумала об ужасе, когда твоя голова заперта в устройстве. "Где ты достаешь подобную вещь?"

"Это довольно специализированное средство. И дорогое. Я достану тебе список поставщиков лекарств".

Джессика сделала пометку, чтобы продолжить.

"И еще кое-что", - сказал Вейрих. Он указал на колотую рану на лбу. Он вернул увеличительное стекло Джессике. Она осмотрела рану. "Что я ищу?"

"Видишь область прямо вокруг прокола? Окраску?"

При увеличении прокол выглядел не как чистая рана, а скорее как скрученная, разорванная ткань, вырывающаяся наружу, как крошечное извержение лавы. Джессика увидела маленькое кольцо вокруг прокола, которое казалось красным. Неестественно яркий оттенок красного. - Я так понимаю, это не засохшая кровь.

"Нет", - сказал Вейрих. "Это было бы намного темнее. Это было сделано каким-то волшебным маркером. Возможно, фломастером".

Джессика посмотрела на Бирна, потом обратно. - Волшебный маркер?

Вейрих кивнул.

- Вы хотите сказать, что убийца сначала пометил это место?

Вейрих кивнул, вежливо довольный своими находками. "Я видел и более странные вещи".

"Зачем ему делать что-то подобное?"

Вейрич вернул увеличительное стекло, накрыл тело простыней. "Это выше моего уровня оплаты, детектив", - сказал он. "Вы здесь шеф-повар вечеринки. Я всего лишь комиссар.'

Когда они вышли из MEO, их ждал Дэвид Альбрехт. По ряду причин его не пустили в морг.

"Что я пропустил?" Спросил Альбрехт.

"Куча мертвецов", - сказал Бирн. "Я крикнул "действуй", но никто не пошевелился".

Дэвид Альбрехт вскоре осознал тот факт, что ему не удастся ничего добиться от Кевина Бирна по этому вопросу. Он повернулся к Джессике.

"Куда?" - спросил он.

- Мы собираемся выпить кофе, - сказала Джессика. - Можешь присоединиться к нам.

"Спасибо".

"Вы можете сделать несколько снимков, на которых мы рассматриваем меню, кладем сливки в кофе, боремся за счет", - сказал Бирн.

Альбрехт рассмеялся. "Хорошо, хорошо. Я просто усилю напряженность в посте".

Бирн улыбнулся и подмигнул Джессике. Это была не оттепель, но это было начало. Джессика знала, что Бирну не особенно нравилось, когда за ним повсюду следили с камерой. Ей тоже.

Альбрехт оставил свой фургон у офиса судмедэксперта и поехал с детективами. Они поехали по Юниверсити-авеню.

"Итак, ты получаешь то, что хочешь?" - спросила Джессика.

"В значительной степени", - сказал Альбрехт. "Я был в офисе окружного прокурора сегодня утром. Я веду две сюжетные линии одновременно. Я также снимаю двух ДАС за работой. Не думаю, что это когда-либо делалось раньше.'

"Вы имеете в виду слежку как за полицейскими детективами, так и за окружными прокурорами?" Спросил Бирн.

"Совершенно верно".

"Ты имеешь в виду, как в каждой серии "Закона и порядка"?"

Альбрехт замолчал.

"Я уверена, ты наложишь на это свой отпечаток", - сказала Джессика, бросив взгляд на Бирна.

Они остановились у кофейни на Спрюс-стрит. Альбрехт, сидевший через две кабинки от них, действительно заснял, как они просматривают меню. Выпив вторую чашку, он отложил камеру и придвинул стул к кабинке.

"Значит, мы не единственные ваши звезды?" - спросил Бирн.

"Нет", - сказал Альбрехт, улыбаясь. "Я пишу огромное и разнообразное полотно".

"Я все хотел спросить тебя", - сказал Бирн. "Ты снимал что-нибудь из толпы на Федеральной улице?"

"Да", - сказал Альбрехт. "Получилось неплохо".

"Мы бы хотели взглянуть на это, если вы не возражаете. Может быть, наш плохой парень появился, чтобы позлорадствовать".

"Верно, верно", - сказал Альбрехт, кивая. "Я сейчас же запишу это на диск".

"Мы были бы вам очень признательны".

Подошла официантка с тремя чашками эспрессо. Они были не для столика. Все для Альбрехта. Джессика и Бирн обменялись взглядами.

Альбрехт заметил этот взгляд и пожал плечами. - Ну, ты же знаешь старую поговорку. Сон - симптом недостатка кофеина. - Он одним глотком опрокинул одну из маленьких чашечек.

Бирн похлопал по видеокамере, лежащей на сиденье рядом с ним. "Итак, расскажи мне, как ты в это вляпался?"

Альбрехт размешивал сахар во второй чашке эспрессо. - Ну, наверное, это был мой папа. Он часто водил меня в кино, когда я был ребенком. Вы знаете, он был силен в искусстве. По какой-то причине в юном возрасте меня тянуло к документальному кино.'

"Ты помнишь, какой фильм тебе понравился больше всего?"

"Я думаю, фильм, который сделал это для меня, назывался "В тени звезд". Он перевел взгляд с Джессики на Бирна. "Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел это?"

Джессика этого не делала. Она так ему и сказала.

"Это был документальный фильм о хористах в опере?" - спросил Бирн.

"Да!" - сказал Альбрехт. Он огляделся. "Извините. Это было громко, не так ли?"

Бирн улыбнулся. - Не в этом месте.

"Ну, когда я увидел это – в зрелом возрасте семи лет – я увидел возможности снимать фильмы об обычных людях. Ничто так не наводит на меня скуку, как знаменитости. Я никогда не смотрю телевизор".

"Этот фильм кажется немного высоколобым для ребенка", - сказал Бирн.

Альбрехт выпил второй эспрессо, кивнул. "Как я уже говорил, мой отец увлекался искусством. Кажется, мы смотрели этот фильм на благотворительном вечере. После этого я уже никогда не был прежним. Меня особенно впечатлила музыка. В частности, возможности редактирования звука.'

Джессика внезапно уловила связь. - Подожди минутку. Твоим отцом был Йонас Альбрехт?

"Да".

Более двадцати пяти лет Джонас Альбрехт был настоящей силой в искусстве, бизнесе и политике Филадельфии - одним из директоров престижного общества Пенсильвании. Он был богатым человеком, сколотившим состояние на недвижимости. Он основал ряд организаций и был тесно связан с Филадельфийским оркестром, пока не был трагически убит в результате жестокого угона автомобиля в 2003 году. В то время Джессика служила в полиции, но это было до того, как она перешла в отдел по расследованию убийств. Она не была уверена, было ли когда-нибудь закрыто дело.

"Это была ужасная трагедия", - сказал Бирн. "Мы сожалеем о вашей потере".

Альбрехт кивнул. - Спасибо.

Мы - это сумма нашего опыта, подумала Джессика. Дэвид Альбрехт, возможно, не занимался бы тем, чем занимается сейчас, если бы не ужасная трагедия, постигшая его отца. Джессике потребовалось много времени, чтобы осознать, что, если бы не трагедии ее собственной жизни, среди которых была смерть ее брата Майкла в Кувейте в 1991 году, ее жизнь могла бы пойти по другому пути. До того рокового дня она направлялась в юридическую школу. Именно Майкл собирался пойти по стопам своего отца и поступить в полицию. Жизнь делает свои повороты.

Пока Бирн и Дэвид Альбрехт обсуждали документальный фильм – не самая сильная сторона Джессики, она прошла половину процедуры "Это спинномозговая пункция", прежде чем поняла, что это подделка, – она достала свой iPhone и поискала тату-салоны в Филадельфии. Она позвонила нескольким из них, и ей сказали, что они не занимаются такими вещами, как временные татуировки. Последнее место, куда она звонила, торговый центр на Саут-стрит, упоминал салон, который недавно открылся на Честнат, место под названием Ephemera. Девушка сказала, что они делают временные татуировки и у них хорошая репутация.

Ephemera находилась на втором этаже рядового дома, переоборудованного под торговое помещение. На первом этаже располагался розничный магазин, где продавались фирменные блюда азиатской кухни.

Пока Дэвид Альбрехт снимал некоторые экстерьеры здания, Джессика и Бирн поднялись по узкой лестнице и открыли дверь из матового стекла.

Передняя гостиная была освещена десятками свечей. Стены были увешаны гобеленами пурпурного и золотого цветов. Здесь не было ни мебели, ни табуретов, только подушки. Пахло густыми благовониями. В зале ожидания не было посетителей.

Несколько мгновений спустя из-за занавески вышла женщина и поздоровалась с ними. Это была индианка, изящная, как эльф, лет сорока. На ней было бирюзовое шелковое курти и черные брюки. "Меня зовут Даладжа", - сказала она. "Чем я могу вам помочь?"

Джессика достала свое удостоверение личности, показала его женщине. Затем она представилась сама и Бирн.

"Что-то не так?" - спросил Даладжа.

"Нет", - сказала Джессика. "У нас всего пара вопросов, если у вас найдется несколько минут".

"Да, конечно".

Даладжа указал на большие подушки перед окном, выходящим на Честнат-стрит. Джессика и Бирн сели. Что ж, "сидел" - это слишком вольное определение действий Бирна. Для мужчины его габаритов лучшее, что мог сделать Бирн, - это прицелиться в подушку, а затем упасть на нее.

"Не хотите ли чаю?" - спросила женщина, когда они уселись.

"Я в порядке, спасибо", - сказала Джессика.

"Не будет ли слишком хлопот с чашечкой масала-чая?" - спросил Бирн.

Женщина улыбнулась. - Вовсе нет. Но это займет несколько минут.

"Без проблем".

Даладжа исчез в задней комнате.

- Масала чай? - тихо спросила Джессика.

"А что насчет этого?"

"У тебя есть какая-то тайная жизнь, о которой я не знаю?"

"Ну, если бы я сказал тебе, это не было бы секретом, не так ли?"

Джессика оглядела комнату. На дальней стене были стеклянные полки, на каждой - стопка яркой одежды. На другой стеклянной полке хранились резные артефакты и украшения. Из-за занавеса мягко доносились звуки современной индийской музыки.

Вскоре женщина вышла из задней комнаты и села на большую подушку напротив них. Она была такой легкой, что едва виднелась на подушке. Казалось, она парила над ней. "Чай скоро будет готов".

"Спасибо", - сказал Бирн.

"Сначала, если ты не возражаешь, не мог бы ты рассказать мне, что ты здесь делаешь?" - спросила Джессика.

"Это салон менди".

"Не могли бы вы произнести это по буквам?" - попросила Джессика.

Даладжа так и сделал, предложив ей несколько альтернативных вариантов написания. Джессика все это записала. "Я не уверена, что понимаю, что это значит".

"Менди - это вид украшения кожи, практикуемый по всей Южной Азии, Юго-Восточной Азии, Северной Африке, на Африканском Роге".

"Это временные татуировки?"

"Технически нет. Татуировки, по определению, являются постоянными, наносятся под кожу. Менди временная и располагается поверх кожи ".

"Из чего это сделано?"

"Менди наносится хной. В основном его рисуют на ладонях рук и ступнях, где уровень кератина в коже самый высокий".

"И как долго это длится?"

"От нескольких дней до нескольких месяцев, в зависимости от пасты из хны и места нанесения украшения на тело".

Молодая индианка вышла из подсобки с чашкой чая на богато украшенном черном лакированном подносе. Ей было около девятнадцати, и она была одета в традиционную южноазиатскую одежду. Она была потрясающе красива. Джессика вернулась к своим заметкам, но через несколько секунд заметила, что девушка все еще стоит перед ними. Джессика взглянула на Бирна. Он смотрел на девушку с открытым ртом, не двигаясь, не говоря ни слова. Она была так прекрасна.

"Кевин".

"Хорошо", - сказал он наконец, закрывая рот и беря чашку с блюдцем. "Спасибо".

Девушка улыбнулась и, не говоря ни слова, удалилась в заднюю комнату.

Когда она ушла, хозяйка потянулась к ближайшему столу и взяла блокнот в красивом кожаном переплете. Она протянула книгу Джессике, которая полистала страницы. Рисунки были замысловатыми и искусно нарисованными. Страница за страницей сложных рисунков во всей радуге цветов, нарисованных в основном на руках и ногах.

"Боюсь, то, о чем мы спрашиваем, немного отличается", - сказала Джессика. "Немного менее… вычурно".

"Я понимаю".

Затем Джессика уловила аромат чая – имбиря и меда - и пожалела, что не приняла предложение женщины.

"Могу я показать вам фотографию?" - спросила Джессика.

"Во что бы то ни стало".

Джессика достала свой iPhone, увеличила фотографию татуировки льва на пальце Кеннета Бекмана.

"О, я понимаю", - сказала женщина. "Это другое".

"Ты знаешь, что это?"

Даладжа кивнул. - Это очень маленькое, не так ли?

"Да", - сказала Джессика. "Может быть, один дюйм длиной".

"Похоже, это стиль временного бодиарта, называемый переносом. Относительно недорогой. И качество, ну..."

Это было правдой. По сравнению с фотографиями в блокноте в кожаном переплете татуировка льва выглядела так, будто ее нарисовали карандашом.

"Я так понимаю, вы не предлагаете подобные услуги и не продаете подобные товары", - сказала Джессика.

"Мы не знаем. Но я верю, что могу указать вам правильное направление".

"Это было бы здорово".

"Прошу прощения, я отойду на минутку".

Женщина поднялась, казалось бы, без усилий. Она вышла в заднюю комнату. Через несколько минут она вернулась со страницами из цветного принтера.

"Я верю, что это то, что вы ищете".

Она протянула страницу Джессике. На ней была точная копия татуировки с изображением льва.

"Вау", - сказала Джессика. "Вот оно".

Даладжа протянул ей второй лист. "Вверху находится веб-сайт, с которого я скачал изображение. Здесь, на странице, есть еще десять других, но первая компания, под названием World Ink, самая крупная. Я не нашел этого точного изображения ни на одном из других, но это не значит, что оно не продается где-либо еще.'

Джессика и Бирн поднялись на ноги.

"Чай был восхитительным", - сказал Бирн. "Большое спасибо".

"Всегда пожалуйста", - ответила женщина. "Могу я еще что-нибудь для вас сделать?"

"Я думаю, на данный момент это все", - сказала Джессика.

"Тогда, пока, алвида". Она развернулась на каблуках и, не издав ни звука, направилась в заднюю комнату.

Вернувшись в Roundhouse, Джессика вышла в Интернет и посетила World Ink. Помимо трансферных татуировок, компания продавала множество специальных товаров, таких как карманные календари, листы для рисования и индивидуальные скретч-карты с выигрышами.

Но Джессику интересовали обычные татуировки. И у них были сотни, может быть, тысячи дизайнов. Ангелы, автомобили, флаги, цветы, спорт, праздничная тематика, мифы и сказки, а также религиозные и племенные символы.

Углубившись на шесть страниц в онлайн-каталог, она нашла дизайн в виде льва. Он был из коллекции под названием TinyToos и идеально подходил друг другу. Она достала свой мобильный телефон, кликнула на фотографию тела Кеннета Бекмана. Сомнений быть не могло. Если жертва не сделала эту татуировку сама – а у Джессики были проблемы с тем, что Бекман делал это, это казалось несовместимым с его личностью – кто-то сделал это за него. Вполне возможно, тот самый человек, который задушил и изуродовал его.

Бирн уже трижды звонил Шэрон Бекман, чтобы спросить, есть ли у ее мужа татуировка на пальце.

Джессика позвонила в World Ink и через несколько минут, нажав один, нажав пять, нажав два, она нажала 0, пока человек не поднял трубку. Она представилась, и ее в кратчайшие сроки передали менеджеру по продажам веб-сайта-каталога.

Джессика объяснила самый минимум. После небольшого хмыканья мужчина сказал ей, что они были бы рады помочь, но ему нужно получить разрешение, а им понадобится какой-нибудь запрос на бумаге. Джессика спросила мужчину, достаточно ли факса на фирменном бланке PPD, и он сказал, что хватит. Джессика нацарапала еще несколько заметок и повесила трубку. Она привлекла внимание Бирна, рассказала ему о самых ярких моментах. Она показала фотографию татуировки льва.

"Этот дизайн эксклюзивен для этой компании", - сказала она. "Это оригинальный дизайн. Это не значит, что наш парень купил это у них или не дублировал сам – парень из World Ink сказал, что это довольно легко сделать с помощью сканера, PhotoShop и подходящих расходных материалов, – но, учитывая способ нанесения этих татуировок, я думаю, можно с уверенностью сказать, что Кеннет Бекман не наносил татуировку сам. Даже если это не имеет никакого отношения к делу, мы можем быть почти уверены, что кто-то сделал это за него.'

"Как, например, наш плохой мальчик".

"Возможно. Теперь, если это был он, он мог разместить заказ онлайн в этой компании. Я собираюсь отправить им по факсу запрос на получение списка клиентов, людей, которые приобрели эту татуировку ".

"Вы думаете, нам понадобится для этого офис DAs?" - спросил Бирн.

"Может быть".

"Позвольте мне позвонить Майку Драммонду и предупредить его".

Пока Бирн звонил, Джессика распечатала татуировку льва. Она услышала смех, доносящийся из коридора. Она подняла глаза и увидела Никки Мэлоун – влюбленную школьницу, попавшую в беду, Никки Мэлоун – входящую в дежурную комнату вместе с детективом Расселом Диасом.

Рассел Диас возглавлял недавно сформированное тактическое подразделение, входящее в состав Подразделения специальных расследований PPD, работу, первоначально предложенную Кевину Бирну, который отказался от нее. Тактическое подразделение было чем-то вроде группы быстрого реагирования для громких дел, связанных с особыми обстоятельствами. Диас проработал десять лет в местном отделении ФБР в Филадельфии, но, по его словам, слишком много путешествовал и присоединился к PPD, чтобы быть поближе к своей семье. Находясь в ФБР, он работал с бихевиористикой и за последние несколько лет несколько раз консультировался с отделом по расследованию убийств.

Помимо этого, Рассел Диас был образцом. Около шести футов ростом, высеченный из камня, коротко остриженные темные волосы, мечтательные глаза. Он любил носить обтягивающие темно-синие футболки PPD, которые подчеркивали его бицепсы. Как ни странно, он, казалось, не замечал своего влияния на представителей как одного, так и противоположного пола, а также всего, что было между ними. Это делало его еще более привлекательным.

Завтра была его первая экскурсия в новом подразделении.

Диас заметил Джессику, пересек комнату и улыбнулся. - Здравствуйте, детектив. Давно не виделись.

"Слишком долго", - сказала Джессика. Они пожали друг другу руки. Джессика работала с Диасом в объединенной оперативной группе, когда работала в отделе по борьбе с угонами автомобилей.

Они накрыли международную сеть, банду, поставляющую автомобили высокого класса в Южную Америку. "Рад видеть тебя в команде. Как Марта?"

Марта была дочерью Диаса. Насколько понимала Джессика, она была своего рода музыкальным вундеркиндом. Тот факт, что Диас, давно разведенный, растил ее один, превращал его из привлекательного в невероятно очаровательного.

"Она великолепна, спасибо. Четырнадцать, скоро будет тридцать".

Джессика взглянула на стопку бумаг и книг в руках Диаса.

- Что это? - Джессика указала на книгу. Диас протянул ее ей. Это был экземпляр "Ада" Данте.

"Просто немного легкого чтения", - сказал Диас с улыбкой.

Джессика пролистала книгу. Это было что угодно, только не легкое чтение. - Ты читаешь по-итальянски?

"Работаю над этим. Марта собирается на второй курс в Италию, и я хочу иметь возможность показаться модным для ее друзей ".

"Впечатляет".

'Che c'и di nuovo?' Diaz asked.

Джессика улыбнулась. 'Non molto.'

Насколько она могла судить, Диас спросил ее, что нового, и она ответила ему "немного". За исключением ругательств, это было примерно на уровне итальянского языка Джессики.

Бирн вошел в дежурную комнату. Джессика жестом подозвала его. Она представила двух мужчин.

"Кевин Бирн, Рассел Диас", - сказала она.

"Рад с вами познакомиться", - сказал Диас. "Я много слышал о вас".

"Взаимно".

Они некоторое время болтали о делах, пока Диас не взглянул на часы. - Я должен вернуться на Арч-стрит, чтобы завернуть кое-какие вещи. Местное отделение ФБР в Филадельфии находилось на Арч, 6000. Диас собрал свои вещи, включая экземпляр "Ада" Данте. Он сложил все это в свою спортивную сумку, перекинул ее через широкое плечо. - Выпьем позже?

Стоявшая позади Диаса Никки Малоун кивнула, как кукла с покачивающейся головой.

Джессика и Бирн потратили следующий час, печатая показания свидетелей, собранные с места происшествия на Федеральной улице, которые составили немногим больше, чем "Я ничего не знаю", "Я ничего не слышал", "я ничего не видел".

"Я думаю, тебе стоит остаться в этой тату-компании", - сказал Бирн. "Я посмотрю, смогу ли я включить красный свет в лаборатории на марку бумаги, в которую упаковывали голову Бекмана".

"Звучит как план", - сказала Джессика.

На заднем плане зазвонил телефон дежурной части. По привычке Джессика и Бирн одновременно посмотрели на стол для назначений, который располагался примерно в центре загроможденной комнаты. Ник Палладино был за рулем. Они видели, как он потянулся к столу за бланком уведомления, что могло означать только одно.

В отдел по расследованию убийств связывались каждый раз, когда случалась подозрительная смерть. Некоторые из них оказались несчастными случаями, некоторые - самоубийствами. Но каждый раз, когда случалась смерть не в больнице, не в хосписе, в любой точке округа Филадельфия звонил только один телефон.

Джессика и Бирн снова переключили свое внимание на дело, друг на друга. Или попытались.

Несколько минут спустя Джессика краем глаза заметила, что кто-то пересекает комнату дежурных. Это был Ник Палладино. Он направлялся прямо к Джессике и Бирну с мрачным выражением лица. По большей части, Дино был довольно приветливым парнем, уравновешенным, по крайней мере, для итальянца из Южной Филадельфии. За исключением тех случаев, когда он был на работе. Тогда он был весь в делах.

Это был один из таких случаев.

"Пожалуйста, не говори мне, что у нас есть еще одно тело по этому делу", - сказала Джессика. "У нас нет другого тела по этому делу, не так ли, Дино?"

"Нет", - сказал Ник Палладино, надевая пальто. "У нас нет." Он схватил с вешалки связку ключей вместе с двусторонней телефонной трубкой. "У нас есть две".