Мой отец позвонил позже той ночью. Удивительно, но большую часть разговора мы говорили о самолетах и полетах. Думаю, он понимал, что я не хочу пересказывать ситуацию с Джиной. Поэтому мы разговаривали как мужчина с мужчиной, а не как отец с сыном. Не знаю почему, но для него было чрезвычайно важно видеть во мне взрослого, а не ребенка, нуждающегося в утешении.
— Ну, Пол. — сказал он, завершая наш разговор. — Тебе что-нибудь нужно? Деньги? Еда? Книги?
— Тратить деньги не повредит. — сказал я, повторяя просьбу студентов колледжа на протяжении всей истории.
Он рассмеялся. — Я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо, пап.
— Похоже, с тобой все будет в порядке, сынок. — сказал он через мгновение.
— Спасибо, пап. Я надеюсь, что это так.
В конце концов, я начал верить словам отца. Солнце все еще вставало и садилось. Звезды все еще кружились в небе. Мир вокруг меня продолжал свой цикл, как и моя жизнь.
В середине марта мы должны были пройти консультирование и регистрацию на предстоящий квартал. И снова мы с Трипом планировали наши планы вместе с остальной командой дизайнеров.
Я также убедился, что мое расписание совпадает с расписанием Кендалл, Рэн и Кристи и графиком моделирования Шивон. Я сожалел, что не должен беспокоиться о расписании Джины, но я сказал себе, что она, вероятно, была счастливее, не имея дела со мной и моим расписанием.
Получение всех моих необходимых классов в нужное время заняло немного работы, но в конечном итоге мне удалось собрать все части вместе. Я боялся, что в консультационном центре встречу близорукого полоумного.
К счастью, я этого не сделал. К сожалению, профессор Йоска был причиной этого. На самом деле он был в консультационном центре, и когда он увидел, что я вхожу в дверь, он сказал тихое слово клерку, выполняющему задания советника. Мой желудок сжался, когда я увидел, как он это делает, и я не удивился, когда он направил меня к нему.
— Итак, Мистер Хьюз. — сказал он, усаживаясь за один из вездесущих столов, — Давайте посмотрим, что вы запланировали на следующий квартал.
— Не беспокойтесь, профессор Йоска. — сказал я, хотя знал, что это бесполезно. — Обычный советник мне подойдет.
Он указал на другие столы с аспирантами: все они были заняты студентами. —А поскольку я руковожу консультационным центром. — Он подавил улыбку, увидев мой испуганный взгляд. — Я подумал, что мне лучше помочь тебе.
Я сел, покорно вздохнув.
Целых десять минут он расспрашивал меня о выборе класса. Поскольку наша проектная группа выбрала одну из его секций, он не мог возражать. Мы с Трипом выбрали профессора Ледбеттера для нашего урока рисования, так что он тоже не мог возражать. Но я должен был держать себя в руках, терпеливо – даже уважительно, объясняя причины выбора каждого класса. В конце концов, он ничего не менял.
— Профессор Ледбеттер сказал мне, что ты еще и натурщик в художественном классе. — сказал он наконец.
— Да.
— Тебе не кажется, что лучше провести время в лаборатории дизайна? — спросил он, не отводя взгляда.
Я без колебаний ответил: — Почему?
— А почему бы и нет, мистер Хьюз?
— Потому что мне нравится быть моделью.
— И почему же?
— Это расслабляет.
— Значит, ты считаешь, что стать архитектором – значит расслабляться?
— Нет, сэр. Это тяжелая работа. — сказал я. И побольше, бессердечный рабовладелец. — Но это также эмоции, творчество и красота.
Он кивнул, чтобы я продолжал.
— Если у меня нет времени расслабиться, у меня нет ничего из этого. Поэтому я моделирую для художественных классов. Это дает мне время подумать, помечтать. И если я не смогу этого сделать, то я вообще не хочу быть архитектором.
— Вы еще не архитектор, Мистер Хьюз.
Когда его слова дошли до меня, мои глаза расширились.
— Что тут удивительного, Мистер Хьюз? — спросил он.
И все же. - Ликующе подумал я. Он сказал, что я еще не архитектор. Но я видел понимание в его глазах. Волна адреналина покалывала мою кожу, когда я подумал о том, чтобы призвать его к этому. Он бы отмахивался от этого, но я бы сказал: «При всем уважении, сэр, вы не делаете ошибок. Вы сами так сказали.» Он был бы вынужден признать правду или начать бахвалиться. С моей точки зрения, и то, и другое было бы победой.
Весь сценарий промелькнул у меня в голове в мгновение ока, и я выдержал его стальной взгляд, собираясь с духом. А затем...
Я ничего не сделал.
Я не открывал рта. Я и глазом не моргнул. Я даже не вздохнул. Я просто смотрел на Йоску и понимал его с ясностью, рожденной тяжелым опытом.
«У меня есть все, что нужно, чтобы стать архитектором.» - сказал мой воображаемый голос.
«Да, мистер Хьюз.» - ответил бы он.
Во внешнем мире мы молча смотрели друг на друга.
Я постарался придать лицу серьезное выражение. — Ничего, сэр. — сказал я наконец. Потребовалось время, чтобы убедить себя, что я действительно говорил вслух.
После долгой паузы он заговорил деловым тоном. — Ну, твое расписание, кажется, в порядке. Я подпишу его без изменений.
— Спасибо, сэр. — сказал я, вставая с подписанной карточкой в руке. Я даже не улыбнулся. Мне все еще не нравился этот человек, но я только что завоевал у него некоторое уважение, и я не буду принижать его своей ухмылкой.
Если он и понял, то не подал виду. — Хорошего дня, мистер Хьюз.
— Вам тоже, сэр. — сказал я.
В конце концов, я ничего не мог с собой поделать: мне кажется, я действительно свистел, когда выходил из консультационного центра.
К концу зимней четверти мы закончили проекты, полировали курсовые и готовились к выпускным экзаменам. В классе профессора Йоски мне предстоял серьезный анализ проекта, и я знал, что он должен быть совершенным: меньшего он не примет. Поэтому я углубился в свои исследования, добавляя сноски и иллюстрации, где мне нужно было поддержать мои утверждения.
У меня также был обзор портфолио в классе профессора Ледбеттера, и из намеков, которые он намекал, профессор Йоска тоже хотел увидеть мои рисунки. Я знал, что Йоска отвечает за общий учебный план по дизайну, но я не знал, как я отношусь к тому, что он руководит каждым аспектом моего образования.
Этот человек был адским надсмотрщиком, и все, что я делал, было недостаточно хорошо. Каждый раз, когда он делал мне комплимент, он говорил: «Но тебе придется все сделать еще лучше, чем сейчас.» Мне хотелось в отчаянии выдернуть волосы и закричать: «Я переделывал их десятки раз! Насколько еще лучше это должно быть?!» Но я никогда этого не делал. Я просто брал все, что он возвращал, и либо перерисовывал, либо анализировал, либо пересматривал свои выводы.
Он также подвергал сомнению все, что я делал. Его вопросы обычно подчеркивали мои ошибки, но на самом деле я защищал свою работу пару раз, даже резко. В первый раз он терпеливо выслушал мои замечания, потом покачал головой, вернул рисунок и сказал: — Вы же можете лучше, мистер Хьюз.
Однако во второй раз он усомнился в простоте конструкции фасада здания. Задание состояло в том, чтобы взять план фасада и завершить его, используя необходимый список архитектурных элементов. Я добавил несколько элементов не в обязательном списке, потому что они объединили мой дизайн и давали ему баланс.